Две тысячи второй вспоминается обрывками. Зеркальный год. До него жизнь шла в гору, а после него под откос.
Каждую ночь мне снился Горно-Алтайск. Планета, из притяжения которой я хотел вырваться. И вырвался. Но не совсем. Всё-таки я поздно поехал поступать в Москву. В двадцать пять. Сладкий яд тихой жизни в маленьком городе уже поразил моё сознание. Шум и суета мегаполиса не казались побочным эффектом большого числа людей собранных в одном месте, а виделись концентрированным злом, опасностью, убивающей время и индивидуальность. А всё как раз наоборот. Или нет. Я запутался.
С одной стороны, я хотел вернуться. И боялся этого. Горно-Алтайск не планета. Это черная дыра. И как в настоящую дыру, в эту, ментальную, ты будешь падать, как тебе кажется мгновенно, а для внешнего наблюдателя – вечно. И второго шанса вырваться, практически, нет. Уезжайте молодыми, уезжайте быстро, не оглядывайтесь, не успевайте завести друзей и любимых.
С другой стороны, я хотел остаться. Пробиваться, писать. Но это не вызывало радости. Идти вперёд, куда? Может, я ошибся, и никакой я не писатель, сценарист, драматург. Ужас, если я пойду по этому пути дальше, а окажется, что я ошибался. И последние занятия по мастерству говорят мне, что это так и есть.
Замечания к моему дипломному сценарию звучат примерно так:
-Работа вами проделана большая, но велась она вами не в ту сторону. До середины с интересом, а потом нет. Слишком много персонажей. Развитие действие подменяется историями с многочисленными другими персонажами. Вы сами не знаете, к чему приведёт этот сценарий. Весь пафос из-за этого рассыпается, переживание пропадает.
-Воспоминания в многонаселённом сценарии неуместны, да и не настолько важны по смыслу. Необходимо повысить градус сцены на странице 14. Это ремесленная ошибка. Можно воспоминания заменить диалогом, вроде: «А помнишь?…»
-Спаивание режиссёра не смешно, и выносишь эту сцену с трудом. Вообще многие сцены у вас трудно переносить морально. Не главные персонажи должны быть написаны бликами.
-Драка на страницах 26 – 27 невнятна и тормозит действие. Да и не нужны острые эпизоды в середине сценария. Катастрофу так же нужно убрать. Должно что-то случиться смешное, а не страшное. Это всё к тому, что не повышается градус драматического напряжения.
-Зачем певица попадает в автокатастрофу тоже непонятно. Илья и Яна, персонажи, которым мы должны сочувствовать, а они ведут себя по-хамски. Жанна почему-то отрицательный персонаж, она не должна набрасываться на Илью. Она симпатичная девушка, а у вас выходит какая-то вампирша.
-Диалог на странице 29 вообще не нужен. Ничем не кончается. Всё о чём говориться – мы уже знаем. Зачем этот повтор? Разговоры должны быть в действии. Гадания так же не двигают действие. Ничего в них не понятно. Эти гадания ведут к миру или наоборот? Непонятно.
-В разговоре Агаты и Сени есть скрытые возможности, но они не реализованы. Шутить и дурачится в этой сцене нельзя. Серьёзные вопросы решаются. Сентенции Арины Ивановны излишни. А голос Маши – это уже хаос. Не всё нужно выговаривать словами. В кино важна картинка, а не слова. Арина Ивановна вообще довольно противная тётка. Нет трепета, которым должна быть пропитана сцена в доме Арины Ивановны. Вообще мало трепета, зритель должен его испытывать от каждой сцены, а у вас он будет испытывать недоумение.
-Вначале, когда главные герои идут на концерт, задано неправильное настроение. Они весело скатываются с горки, а если весело, значит, история уже разрешена. А она у вас только начинается.
-Неразборчивость. Небрежность. Неразборчивость. Недоумение. Неразборчивость. Непонятен сюжет представления. Не за что переживать.
-На странице 30 неостроумные шутки. Есть ведь яркие персонажи. Например, Руслан – обалдуй-истерик, надо его обаятельнее сделать. «У меня сегодня неблагоприятный день», - на этой фразе можно строить характер. А если он занимается спаиванием танцоров – это не серьёзно. Певица слишком кокетничает. А этого не должно быть перед выступлением. Психологически неправдоподобно. И не нужна эта сцена вообще. Хотя её можно сделать хорошей
-На концерте, если что-то случается, то должно случаться не потому, что это люди задумали, а независимо от них. Нет драматургии и в самом представлении.
-Катастрофа на 34 странице вызывает только недоумение. Она должна что-то перевернуть в действии, слишком уж серьёзное событие. Почему зрители не понимают, что происходит катастрофа, а аплодируют? Агата героя должна умолять остаться, а он должен не соглашаться – в этом был бы сюжет. Он должен пойти в военкомат, когда его все уже женили. Всё, что мешает этой линии – разбрасывать! Расчёт - снижает температуру действия. Сцена Агаты и Семёна должна быть очень напряжённой.
-Финал рассыпается на мелкие осколки. Спокойный, вялый конец. А конец должен вбиваться, как осиновый кол.
-Необходимо разложить пасьянс из эпизодов. Эпизоды наполовину случайные. Как в жизни. Но искусство – это не жизнь, надо что-то отсекать. И связь с концертом должна быть определённая. Да и название сценария неудачное, «Вкус праздничного снега» - это никуда не годится.
-На 1 странице – «молодые принимают контрастный душ утреннего разговора» - слишком «красивая» фраза для сценария. «Гв`оздики» читаются у вас сразу как «гвозд`ики». Лучше просто – «гвозди».
-На странице 5 – длинный производственный разговор, бесформенный, не смешной, малохудожественный никакой, да и кто разговаривает непонятно. Диалог всмятку.
-На странице 6 – «Илья спешит пройтись» – так нельзя говорить, неправильно.
«Экспрессивно закатанные рукава», что это значит? Лишнее.
-Все эти испанские штучки вами прекрасно представлены (блин, единственная похвала, да к тому же, ничего там не было на мой взгляд стоящего, просто описание того как главные герои исполняют танго).
-На 8 странице «Авокадов поддерживает Агату своим пивным животиком» нельзя поддерживать кого-либо животиком!
-Хамоватость Агаты не украшает её. В первый раз ещё ничего, а на 23 странице её уже не жалко.
-Полукокетливо-полусерьёзно пишется вместе.
-28 страница, очень скучный разговор Руслана и Авокадова, ничего неожиданного. Придумать какой-нибудь эффектный трюк.
-У вас всё время выскакивают лишние мягкие знаки и запятые.
-На 33 странице сон Шарныгина – это слишком! Это уже преступление. Зачем Илья ищет Яну? Хорошо, что они могут помириться на почве тяжёлой травмы. Зачем Руслан бьёт Илью? Подобные недоразумения уже не нужны, это почти финал, и это не эксцентрическая комедия!
-«Комедь» с пистолетом некстати. Всё это – понарошку, лучше бы сразу спасал всё конструкцию, которая должна рухнуть на сцену, спасал и не мог двинуться с места.
-«Ставить укол» - это слишком по-детски.
Я ненавидел свой сценарий. Сжег бы его нафиг. Но другой дипломной работы у меня не было. И писать не хотелось. Я думал, что её постигнет та же участь. Так что когда мои студенты сегодня стонут и жалуются, как тяжело писать диплом, я только улыбаюсь: да вы просто не представляете, что значит писать дипломник в творческом вузе, когда у тебя нет таланта.
-Только тот, кто будет много работать и много писать, чего-то достигнет в нашем деле, - повторяла Наталья Борисовна.
А как работать, если сценарий как будто расчёсанное до крови тело и каждое прикосновение к нему болезненно.
Н.Б. попросила вернуть свою портативную печатную машинку. Деваться некуда, отправился на Горбушку покупать подержанный ноутбук. Приезжал три раза. Ходил, смотрел. Сколько же раз в жизни приходилось мне искать то, не знаю что. Много ли моих знакомых в 2002 году разбирались в ноутбуках? Да и в компьютерах вообще. Я выбрал тот, у которого обои на экране были повеселее. Кто же знал, что от этого свойства ноута не зависят) Но, в кои-то веки, мне реально повезло.
Не сочтите за рекламу. Toshiba оказался увесистым серым, будто чемоданчик доктора Айболита из отдела игрушек. Фильмы на нем не посмотришь, зато как печатная машинка в самый раз. Курсор двигается такой маленькой резиновой кнопочкой спрятанной между буквами клавиатуры. Служил мне верой и правдой, пока я не купил себе новый, а этот подарил другу Жеке, у которого ноут и продолжает работать до сих пор.
Уже и второй ноут канул в лету, корпус из некачественного пластика просто плавился и трескался, уже и третьему я менял батарею и разбитый экран, и четвертый дышит на ладан, отказали некоторые буквы на клавиатуре. А тот, первый, работает.
Кстати, между третьим и четвертым я наткнулся на одну из моделей Toshiba. Ходил, приглядывался несколько месяцев. Наконец, взял. И вернул на следующий день. Из-за какого-то дефекта, комп просто не мог выходить в интернет. Предложили заменить. Так что, тут, может и не в фирме дело, а в том, как делали первые портативные машины.
С ноутбуком открывался другой мир. Как я раньше мог ненавидеть машины? Говорил, что с потерей почерка, текст теряет энергетику человека. Сколько ещё во мне живет предрассудков, комплексов и всякой чепухи, которая определяет мои мнения и действия?
Я нашел идеального собеседника и помощника, который, правда, всё время молчал и загружался десять минут. А сеть, это же вообще – безумие возможностей. И тут моя мысль сделал неверный, или слишком далеко идущий прогноз: можно быть сценаристом, драматургом и не оставаясь в Москве. Уеду на Алтай, а там буду писать. А поскольку с интернетом можно удаленно работать где угодно, то место жительство – условность.
Увы, окружение в провинции не даст тебе такой возможности. Среда вокруг будет давить и требовать, хотя бы первое время, чтобы ты создал себе условия, а это значит искать себе другую работу в реале, которая будет отнимать кучу времени. А потом - домашние, близкие. Сам можешь голодать сколько угодно, но не они. Послать всё это невозможно. Да и до полноценного фрилансерства ещё лет десять. Время будет упущено. Так что окажусь я в положении того микроскопа, которым выгоднее забивать гвозди, чем использовать по назначению. Провинция это закрытый космос.
Буквально вчера в ленте Виталия Пуханова https://www.facebook.com/puhanov увидел стихотворение, совпавшее с тем, что написал. Им и завершу.
Я - микроскоп, мной забивали гвозди,
Чтоб пользу приносил скорей.
Теперь в погожий день я вижу звезды
И сквозь туманности гляжу острей.
Я открываю новую звезду
И взглядом следую за нею.
Как бабочку, звезду я пригвозду!
Я гвозди забивать умею.
© Сергей Решетнев