Наташа обожала театр. Ей нравилось все – и огромное белое здание с величественными колоннами и мягкая, волнующая музыка, которая была слышна изнутри, и красиво одетые люди, которые входили и выходили в двери этого загадочного здания, и, конечно – спектакли, отрывки из которых она видела по новостям. В такие минуты она просто замирала перед экраном и со всем вниманием, на которое была способна, запоминала каждую деталь, каждое движение и звук. Наташка знала, что есть канал, где постоянно показывают спектакли, но ее мама намерено отключила его. И у подруги, Насти, она тоже попросила родителей отключить этот канал. Чтобы когда Наташка была в гостях, она, не дай-то Бог вдруг не посмотрела какой-нибудь балетец, и после не рассказывала о том, что она видела месяцами, чтобы на нее плохо не подействовала музыка, а то ведь она такая впечатлительная девочка, и чтобы она, наконец, никогда не просилась в этот ужасный театр. Театр оперы и балета.
Да, Наташка обожала театр. Но видела лишь малюсенькие отрывки из спектаклей по телевизору.
Во всех других театрах города Наташа бывала и не раз – она ходила с мамой и в кукольный и в театр драмы, и в малый… Под запретом был только он один, самый большой, самый красивый и самый притягательный для Наташки… Почему? Да просто мама не любила балета, вот и все. Он портит детскую психику, говорила она. Потом будут сниться плохие сны, а такой маленькой, хорошей девочке нужно беречь себя. Ведь она одна у мамы на целом свете. И мама одна.
Вот почему девочка Наташа ничего не сказала маме, когда Мария Антоновна, их классный руководитель, предложила детям сходить вместо урока на спектакль в театр. Она предложила на выбор несколько театров – и Наташа тут же сделала все, чтобы уговорить одноклассников пойти именно на балет. Она подарила всем девочкам красивые резинки из набора, который мама купила ей на день рождения. Она раздала некоторым мальчишкам свои лучшие ручки и карандаши. На всех подарков не хватило, но и этого было достаточно, чтобы дети определились – идем на «Щелкунчика» в театр оперы и балета. Туда, туда!
Наташка ликовала! Но недолго. Оказалось, что за билеты нужно платить. А она не могла, ну никак не могла наврать маме, что идет не в этот театр, а в другое место. И она стала экономить деньги, которые давала ей мама на завтраки и обеды. А когда подошел срок сдачи всей суммы, и у Наташи не оказалось и половины, она была так сильно расстроена, что учительница заметила неладное. Мария Антоновна оставила девочку после уроков и попыталась с ней поговорить. Но Наташа смогла только плакать. С трудом учительнице удалось узнать, что у Наташи нет денег. И учительница предложила дать свои.
Наташа была счастлива. О большем трудно было мечтать – она идет с классом на настоящий спектакль в театр оперы и балета!
Какая красота! Какие огромные залы, окна, двери – все огромное! Какая прекрасная беломраморная лестница, покрытая красным ковром. Какие бархатные шторы! Наташка всматривалась во все с жадностью прозревшего после долгой болезни слепого человека. Она то и дело спотыкалась, и поэтому ее подруга, Настя, взяла ее за руку. Девочки вместе вошли в самый большой и красивый зал. Сцена, оркестровая яма – как будто дверь в другой, сказочный мир. Мир тех сказок, которые в раннем детстве рассказывала ей мама - о принцессах и принцах, о злых колдуньях и добрых феях… Зал был наполнен людьми, в основном детьми, такими же школьниками, и гудел как многоголосый улей. Внезапно прозвенел последний звонок и свет громадных хрустальных люстр стал слабо меркнуть. Сияние рассыпалось на тысячи искорок по углам зала и становилось все слабее, тускнее, призрачней. Наступила тишина, занавес дрогнул, и все вокруг захлестнули пронзительная музыка и ослепляющий свет прожекторов.
Наташа жила в этом представлении. Радовалась и плакала, от внутреннего напряжения сжимала ручки кресла, на котором сидела и теребила свое платье, старалась не моргать, чтобы ничего, ничего не ускользнуло от ее внимания…
А на сцене кипела жизнь. Там в гармонии слились музыка, свет и движение. Причудливые тени сказочных героев вышли из сна девочки Маши. Деревянная кукла для раскалывания орехов превратилась в принца, а злые мыши сбежали в подвал…
А главное – как красиво, как изящно, плавно двигались танцоры! Словно рыбы в воде или птицы в воздухе – подумала Наташа и ощутила легкое прикосновение к своему плечу. Она решила не отворачиваться от сцены, чтобы не упустить ничего, но… кто-то настойчиво теребил и тянул ее назад за платье. Она оглянулась. Позади, на следующем ряду сидел мальчишка лет девяти и явно добивался Наташиного внимания.
- Отстань, - кинула она через плечо и принялась смотреть спектакль дальше.
Но тут мальчик потянул ее за косичку.
- Чего тебе? – быстро спросила она.
- Скучно. Пойдем лучше погуляем.
- Я спектакль смотрю, не лезь – с раздражением ответила Наташка, отвернулась от надоедливого соседа… и…
Он притянул ее голову к себе.
- А за кулисы хочешь? Вот там интересно!
- Куда? – Наташа развернулась. Она знала, что именно за кулисами происходит настоящая жизнь театра. Там, за занавесом – скрывается все самое интересное. Там актеры превращаются в героев сказки, там живут хранители театра, там костюмы, там декорации, там, там… Наташка вспомнила все, что знала о театре и его внутренней жизни..
- Хочу – почти закричала она. Хочу, хочу! – ее крик утонул в звуках музыки.
- Да не кричи ты. Вылезай из своего ряда, пошли!
И Наташа тихонько поднялась, выскользнула через узкий проход (как удачно, что она сидела крайней!) и отправилась навстречу неведомой жизни театра оперы и балета.
Ее провожатым оказался мальчик лет девяти, высокий и худенький, с нагловатой усмешкой на вытянутом личике.
- Витя, – представился он, взял девочку за руку и потянул за собой. Оказалось, идти было совсем недалеко. Витя тут же проскочил в неприметную деревянную дверь и протащил за собой Наташу.
- А где? – растеряно спросила она, оглядывая совершенно обычную лестницу, такую, будто они в каком-то подъезде.
- Чего? – засмеялся мальчик, - Закулисье? И стражники с оружием? Смешная ты девчонка, я давно за тобой смотрю, как ты уставилась в сцену. Да пойдем, все тебе будет, не обману, вот увидишь.
И Наташа поверила, пошла следом по запыленной лестнице. Ребята спустились двумя этажами ниже, а потом вошли в совершенно затемненный, длинный и узкий коридор.
- Ну, хватит, дальше не пойду – остановилась девочка и как-то внезапно испугалась. И правда, как это она пошла с незнакомым мальчишкой по каким-то темным коридорам. Узнай это мама, да она бы с ума сошла от волнения!
- Как хочешь, - Витя хихикнул, развернулся и пошел по коридору к другой деревянной двери. И тут… оттуда, издалека все сильнее, все звонче, все напористей раздавались звуки музыки.
- Подожди, - и Наташка побежала за мальчуганом.
- Передумала, страшно одной остаться? Выход не найдешь?
- Все я найду, обиделась Наташка. Только я хочу посмотреть! Очень-очень хочу посмотреть, хоть краем глаза. Как театр живет, ну, там, по настоящему живет! Там же сказка, да?
- Ну… в театре весело, только не на спектаклях. За кулисами весело. Там декорации есть, карета почти как настоящая, мы ей недавно подножку сломали. Там костюмы с камнями, мы обожаем срезать драгоценности и собираем из них коллекции. И по матам за кулисами классно прыгать. Там столько всего! А недавно мы с Колькой нашли мешок с саблями, так вот повеселились! Правда, после того, как мы пару сабель поломали, нас за кулисы неделю не пускали, но ничего, уже пускают. Смотри!
И они вошли в еще один длинный, узкий, но извилистый коридор. Конца ему не было видно. А где-то совсем рядом громыхала музыка, вот тут, за черной дверью. Из-под тонкой щели по полу разливался яркий свет.
- Это оркестровая яма – пояснил Витя. А мы вошли в ход музыкантов. Он расположен полукругом, пойдем, – и Витя потащил не успевшую опомниться Наташу за собой.
Они долго брели по этому изогнутому коридору, пол которого в разных местах был покрыт то линолеумом, то кафелем, а то и вовсе – ничем, просто какие-то голые каменные плиты… Освещение тоже везде было разным, от обжигающего света до совсем тусклого, почти поблекшего. В одной части коридора горела красная лампочка. Коридор, собственно, закончился и превратился в маленькую квадратную комнату без окон с тремя черными дверями в каждой стене. В одну из таких дверей вошли дети и оказались… в другом длинном коридоре. Этот был весь залит светом ярких ламп и утыкан с обеих сторон хаотично расположенными дверями – туда-сюда, туда-сюда.
У Наташи давно уже кружилась голова, ведь все происходящее так мало напоминало реальность и ее прежнюю жизнь. Жизнь девочки, любимицы матери, прилежной ученицы пятого «Б» класса средней школы номер двадцать…
Теперь они снова поднимались по многочисленным театральным этажам. Кое-где вдалеке сновали по своим делам театральные люди.
- Ни на кого не обращай внимания и не глазей ты так по сторонам, а то заметят, что ты не отсюда, – предупредил Витя.
- А ты отсюда? Ты что – артист? – предположила Наташа, и Витя в ответ засмеялся.
- Вот еще, – важно сказал он.
- Ну, у тебя мама тут работает, да?
- Не, папа, мой папа танцор. Он сейчас танцует мыша. Ну, короля мышей в этом, в Щелкунчике, – пояснил Витя.
- Папа, понятно, – и привычная боль тупой волной растеклась в Наташкиной груди. - Наверное, у тебя замечательный папа, и еще и танцор…
Они прошли еще несколько этажей, потом оказались в одном из коридоров, по сторонам которого было множество закрытых дверей и вошли сквозь какую-то светлую залу в темное, пыльное, но огромное помещение. Закулисье!
Здесь, именно здесь было много людей, артистов, одни из которых ждали своего выхода на сцену, другие уже оттанцевали свои партии и отдыхали, здесь какие-то тряпки, черные, огромные, пахнущие пылью отделяли всю земную жизнь от блистательной, залитой ярким светом, сияющей сцены…
Как, как выйти на эту сцену, чтобы стать собой? Чтобы перед огнями прожекторов засияло, засветилось, утонуло в огне наше земное одеяние, упал покров, поднялся занавес, и каждый человек оказался судьей себе - зрителю и актеру?
- Ну, что ты опять в пол вросла, - подтолкнул Наташку Витя и потащил ее за руку подальше от огней.
- Ты так стоишь и все оглядываешь, что нас обоих заметит Василиса и выгонит. Да еще меня наругает, что я тебя сюда притащил!
- Да прости, я ж впервые. А кто такая Василиса?
- Тетка одна противная, она тут за порядком следит – пояснил Витя. Мы когда карету сломали, она нас долго гоняла. Пошли, карету покажу!
И они подошли к настоящей карете. Правда, золото на ней было имитировано блестящей краской, но от этого она не переставала быть привлекательной для детей! Настоящая карета, такая огромная, что могла легко вместить несколько человек. Как и все вокруг, карета пахла пылью.
- Нравится?
- Еще бы, класс! – с восторгом сказала Наташа, залезая на неустойчивую подножку. Даже под Наташиным весом вся конструкция закачалась и накренилась на бок.
- Не шатай ее особо, это все ж декорации. А хочешь, еще мечи покажу?
- Воо, смотри – и он достал из темного угла какой-то большой мешок. В нем хранились деревянные мечи, покрашенные серебряной краской…
- Сокровище! Вот бы с такими во дворе побегать в пиратов поиграть!
- Ага, подхватил Витя, только их отсюда не вынести, под одеждой сразу заметно будет, большие ж. Мы вот тут играем. Смотри - вот наше убежище – и Витя в ту же секунду исчез, словно сквозь землю провалился.
- Эй, – Наташа растеряно вглядывалась в темноту. Она хотела позвать громче, но поняла, что это бесполезно, ведь совсем рядом была сцена, которая заглушала все возможные звуки.
- Сюда, сюда, – позвал Витя откуда-то из темноты. Наташа аккуратно протиснула голову в узкий проход.
- Ползи давай, поместишься, – засмеялся Витя и Наташа, опершись на руки поползла по какой-то черной трубе. Правда, ползти пришлось не долго, труба скоро превратилась в черную пропасть неопределенного размера, звуки в которой тонули, как в тряпичном мешке.
- Это что? – удивилась она.
- Это убежище, от Василисы. Мы тут всегда прячемся и нас ни разу не нашли. Классно, правда? Это такое пространство среди поваленных матов и старых декораций.
- А если упадет, ну на нас? – испугалась девочка.
- А ты не трусь, откопаемся, сказал Витя и опять исчез в темной трубе.
Они вылезли в другом конце закулисья, все грязные и пыльные.
- Теперь пошли по залам походим, только недолго, а то спектакль скоро кончится, и это…
- Что?
- И мне домой надо, уроки делать. А то мама узнает, что я опять вместо школы в театр сбежал, и заругает.
- Ой, меня тоже, – с горечью вздохнула Наташа и тут же снова забыла обо всем, ведь она путешествовала по театру…
Они снова поднимались и поднимались по беломраморной лестнице, пока не оказались на крайнем, восьмом этаже. Одна из дверей вела в узкий проход, который соединял собой две огромных зеркальных залы.
В одной, куда пришли Витя и Наташа, стоял рояль – черный, мрачный, он отражался многократно во всех зеркалах и оттого производил какое-то жуткое впечатление. Наташа оглядывалась с любопытством и неопределенным страхом – странно было вдруг видеть себя везде одновременно. И сверху, и сзади, и спереди, и по бокам… А Витя привычно закружил по зале, заметался, исполняя импровизированное баллотте (как папа) – пояснил он. Звук его шагов и голоса здесь был таким звонким! А от одной стены до другой было такое большое пространство, что можно бежать, прыгать, кружиться...
- Давай в догонялки! – предложил Витя.
Мальчик и девочка закружились среди зеркальных стен, а тысячи их отражений сверкали в зеркалах театральной залы, там, где отражались раньше тысячи танцующих тел других артистов. Тех, кто танцевал свои роли и в танце прожигал свою жизнь.
- Ну, ладно, – запыхавшись, сказал Витя - Пошли, хватит, погуляли, сейчас спектакль ваш кончится уже.
- Я в туалет. Нуу, не надо меня провожать, не заблужусь. Я видела, вот тут направо по коридору, – Наташа оттолкнула руку Вити - Жди меня здесь! – и она уверенно вышла из залы.
А потом, потом побежала совсем в другом направлении, увидела выходящую из лифта женщину (должно быть, Василиса, подумала она), метнулась, заскочила в кабину и нажала первую попавшуюся кнопку. Сердце ее бешено колотилось, а лифт отмерял этажи. Только б успеть спрятаться – думала девочка, и, выбежав из лифта, уже размеренным шагом, стараясь не привлекать лишнего внимания, пошла по коридору. Увидев открытую дверь, нырнула туда и тут же утонула в бархате, шелках и накрахмаленных юбках. Среди них она нашла надежное укрытие.
Здесь Наташа отдышалась и стала прислушиваться, в коридоре слышались шаги, покашливания, множество людей сновали туда-сюда. В костюмерную стали приносить костюмы. Какая-то женщина развешивала их по рядам и однажды подошла совсем близко к замирающей от страха Наташе. Но не заметила девочки. А только повесила на место накрахмаленную юбку-пачку.
Скоро все утихло, в замочной скважине щелкнул ключ.
Наташа оказалась запертой в костюмерной.
Сначала она была в восторге! Столько костюмов! Можно не только посмотреть, но и потрогать! Везде сияли драгоценные камни, блестки, разноцветные нитки! Наташа разглядывала, гладила, умилялась… Ой, вот бы надеть такое! Когда вырасту – точно стану балериной, хоть и мама против. Мама. Эта мысль так сильно ужалила Наташку, что она быстро вернулась к реальности. Мама, мамочка же не знает, почему я не прихожу из школы! Она волнуется! Ой, и как теперь выйти отсюда!
С отчаянием девочка потянула ручку, покрутила замок, но они не поддавались. А сколько же времени? И так хочется есть. Наверное, уже обед… часов в костюмерной нигде не было. И окон тоже почему-то не было, поэтому совершенно невозможно было догадаться, который час. Наташа заплакала.
- Буду ждать – все равно скоро придут. А если не скоро, а если спектакль только завтра – с тревогой думала она. - И зачем я убежала от Вити? Может, он бы и еще меня провел. А теперь нет, не проведет. Да и как я в театр пойду, что маме скажу. Бедная мама, – мысли так и метались в голове девочки.
Сколько прошло времени, Наташа совершенно не понимала, только вдруг замок заскрипел, дверь открылась и вошла женщина-костюмерша. Наташа успела юркнуть под ближайшую юбку.
Снова театр ожил, послышались шаги, голоса, музыка… Танцоры то и дело приходили за костюмами.
Улучив момент девочка вышла из своего укрытия и снова оказалась в длинном театральном коридоре. За окном было темно.
- Вечер! Вечер! – с грустью подумала она. – Бедная моя мамочка! Как же теперь добраться домой… И где взять одежду, она же так и осталась – в гардеробе. Надо вот что – нужно найти этаж, с которого есть выход на сцену и за кулисы. Оттуда я смогу пройти назад, в зал для зрителей и вестибюль. А там уже заберу одежду и – домой. Главное выбраться, а маме я смогу все объяснить.
И Наташа собралась уже осуществлять свой план, как вдруг, прямо напротив нее открылась дверь лифта, и оттуда вышел…
Нет, это не был человек. И это не был черт или дьявол, или птица, или какой-то зверь. Вместо рук – блестящие, серебряные крылья, на ногах – чешуя, лицо – расписано красным, черным, золотым. Наташа вскрикнула от изумления, а незнакомец протянул к ней руки-крылья и ласково сказал –
- Ты чья, девочка? – и голос показался Наташе совсем знакомым.
- Я, я заблудилась, – сразу честно сказала она этому невероятному созданию и расплакалась, совсем как маленькая. Я хочу домой, к маме, – жалобно прибавила она.
- Как зовут твою маму?
- Ольга. Ольга Алексеева Летяева, – и Наташа не заметила, как под слоем грима дрогнуло лицо злого гения.
- Я отведу тебя к маме, девочка. А как зовут тебя?
- Наташа.
- Наташа, я сейчас провожу тебя в зал, ты можешь выбрать любое свободное место и посмотреть спектакль. А когда все закончится, я найду тебя у гардероба и отведу домой. Ну, или хочешь, я сейчас вызову такси и тебя отвезут домой. Но тогда я не смогу поехать с тобой, мне еще нужно танцевать… Ну, не плачь только, хочешь, я сейчас сниму этот костюм и поеду с тобой?
- Нет, я подожду – хмыкнула Наташа, - Я правда подожду, я хочу посмотреть, как вы танцуете. А кто вы?
- Я – злой гений…
Олег, злой гений, сразу узнал свою дочь, хотя не видел ее вот уже восемь лет. Его черты, и черты матери угадывались в лице девочки. Милая, добрая, смелая и так же любит театр, как ее мама – эти мысли вертелись в голове Олега все второе действие, но танцевал он оттого только лучше. Ведь он жил этой ролью – ролью соблазнителя, рокового мужчины, от чар которого не может устоять ни одна красавица. Заколдовать, очаровать свою Одетту, привязать к себе – вот его красивая мечта. Лебедей было много, но она была единственной – его непокорной принцессой. И даже когда они создали семью, совместный быт, родилась дочь – они не смогли быть вместе. Словно очарованные друг другом, завороженные, бессознательные - прожигали они молодость. Олег находил утешение в других женщинах. Ольга противоречила ему во всем, но безумно, безудержно любила. Пока, наконец, сердце ее не выдержало – измен, насмешек, скандальных расставаний и страстных возвращений. Жизнь на острие ножа наконец разорвала ту тонкую ткань, из которой соткали Олег и Ольга свое эфемерное счастье. Они расстались навсегда. Дочь Ольга забрала себе и Олег даже не настаивал на встречах. Ведь он знал, что, если они увидятся, все опять «начнется…».
Чтобы избежать любых возможных пересечений, Ольга просто перестала быть Одеттой – она бросила работу в театре, бросила все, что любила в жизни. Кроме своей девочки, которую, она поклялась, точно сможет защитить от «злого гения».
У гардероба после спектакля Наташу встретил молодой мужчина, красиво одетый. Она узнала в нем своего прежнего знакомого «злого гения» только по голосу.
- Ну, помнишь адрес. Говори.
- Улица Кутузова 54, квартира 16.
- Далеко же вы забрались от театра. Да, ты так выросла, ты теперь все знаешь. И вот в театр сама ходишь. Ну, рассказывай мне теперь, как закулисы попала?
- Да меня провел один мальчик, Витя.
- Витя? - удивился Олег.
- Да, он предложил, мы были с классом на «Щелкунчике», а потом вот он пришел и мы гуляли, лазили, в залах зеркальных танцевали.
- А потом?
- А потом я убежала и спряталась, я хотела еще театр посмотреть и уйти тихонечко, но меня закрыли в комнате, где костюмы. И я…
- Просидела там до вечера. Значит, ты с утра путешествуешь. А мама знает?
- Нет, она, наверное, меня везде ищет, – сказала Наташа и заплакала. Вся боль, которая развеялась во время чудесного спектакля, с новой силой придавила Наташу.
- Ну не плачь, все будет хорошо – Олег прижал девочку к себе. Остановите здесь, – попросил он. Они вышли из такси и, не спрашивая, он завел Наташу в первое попавшееся кафе.
- Так, сейчас ты поешь, успокоишься и пойдешь к маме. Не говори ей про меня. Если ты еще хочешь попасть в театр, не говори… скажи… скажи, что у одной твоей одноклассницы сегодня день рождения был и она внезапно тебя пригласила поехать к ней на дачу. А потом там машина сломалась и вы не могли вернуться, вот так. А с телефоном у тебя что? Мама разве не звонила?
- А я его специально утром дома забыла, чтобы мама не звонила, пока мы в театре…
- Наташа, пойдем, я провожу тебя до угла дома. Нельзя чтобы твоя мама меня видела, ты же знаешь, как она театр не любит, – и Олег горько усмехнулся. Вот мой номер – он протянул ей бумажку, на которой написал свой телефон и подпись … друг Олег.
- Позвони мне, если захочешь. Наташа, если ты хочешь, я тебя хоть на все спектакли проведу… Только… не исчезай больше. Ну, иди, иди – успокой маму.
- А вы… – Наташа остановилась на секунду, пристально глядя на Олега, но тут же раздумывала что-либо спрашивать, развернулась и побежала домой. «Откуда он знает, что мама не любит театр? И почему про него нельзя говорить? Наверное, это все потому, что он не просто человек, а волшебник, он же Злой Гений…».
Олег смотрел вслед уходящей девочке, смотрел и впервые по настоящему плакал. Легкая, как пушинка, быстрая, ловкая – она всем напоминала ему Ольгу. Как бы она хорошо танцевала, наверное, еще лучше, чем ее папа и даже мама…
В тот день он не пришел домой ночевать. И на следующий тоже не пришел. Его жена, Анна, буфетчица в театре, с пониманием и терпением относилась к переменам в настроении мужа. За шесть лет совместной жизни она привыкла ко многому – к новым, молодым и красивым балеринам, к недельным отпускам в театральной гримерке, к неразговорчивости и даже, что случалось редко, к грубости. Она знала, что наступит миг и Олег вернется именно к ней. А это было главным.
Но на этот раз он не возвращался дольше, чем обычно. В театре говорили, что он постоянно проводит на утренние спектакли какую-то девочку, которой раньше никогда здесь не видели. Аня решила расспросить обо всем у сына, Витьки, но он отмахнулся – сказал, что это его новая подруга, Наташка, и что вообще-то это он привел ее в театр поиграть. А потом она познакомилась с папой и теперь вот они неразлучны. Вроде бы и ничего особенного – муж проводит подругу Вити, а домой не приходит просто потому, что решил отдохнуть. Но что-то было не так в этой истории, совсем не так. Это Анна чувствовала женским чутьем.
Ольга постоянно переживала. С того момента, как Наташа вовремя не вернулась со школы домой, а съездила на дачу к однокласснице, девочку будто подменили. Всегда ласковая, открытая, добрая она стала замкнутой и неразговорчивой. Вот уже вторую неделю вечерами она пропадала у подруги Насти, причем ходила туда даже в те дни, когда мама не работала, а оставалась дома. А ведь раньше Наташа так любила быть с мамой! Вместе они придумывали сказки, шили кукол, пекли пирожные…
Нет, теперь Наташу не интересовала ничего, ничего кроме театра. И она реже старалась быть с мамой, чтобы случайно не проболтаться…
Не проболтаться, что она была уже почти на всех спектаклях, что она познакомилась со всеми детьми актеров и что… ух, как весело они играют за кулисами, а недавно порвали новую шелковую декорацию, которой предназначалась быть заколдованным озером.
Спустя некоторое время Ольга, прибираясь дома, нашла стеклянный камушек. Один, темно-коричневого цвета. В камне была дырка, сквозь которую свободно продевалась нить и бусина пришивалась на платье. О, Ольге не нужно было объяснять, откуда этот камень. В ее представлении сейчас же все встало на свои места.
На следующий день, взяв на работе отгул, она проводила дочь не до школы, как обычно, а сразу отправилась с ней на урок.
Наташа пыталась придумать тысячи причин, чтобы не входить с мамой в класс, но Ольга с силой держала ее за руку.
- Вы поправились наконец, – с радостью приветствовала их учительница - А то Наташа так долго болеет, что я хотела предложить уроки на дому.
- Спасибо, Мария Антоновна, - с легкой улыбкой сказала Ольга, - А как долго болеет Наташа?
Учительница с удивлением посмотрела на мать, но ничего не сказав, ответила: – Третью неделю. Меня удивляло, что вы не звоните мне, вы ведь всегда звонили, когда Наташа болела. А тут она звонила сама. И я вам сколько раз набирала, а вы трубку не брали.
Ольга достала телефон, пролистала контакты.
- Ах, да. Простите, ну, мы пойдем сегодня. Наташа на самом деле еще не совсем поправилась, мы придем, как нас врач выпишет. Спасибо вам за все!
И Ольга с силой вытолкнула Наташу за дверь на глазах удивленной учительницы.
- Черный список значит… – только и бросила она, не глядя на дочь. Одевайся скорее, а то на встречу опоздаешь.
- Мамочка прости, - заплакала Наташа, но Ольга уже вышла из школы. Помявшись в дверях, Наташа вышла тоже. Тревожно оглянулась. Он, как всегда, был здесь и уже распахнул на встречу девочке свои объятия, и вдруг окаменел, увидел Ольгу.
- Идем домой, сказала она, и с силой потащила дочку за руку.
- Ольга, подожди. Ольга, ну пожалуйста, подожди, – Олег неуверенно шел за ними. - Оля! Ну Оленька! Одетта!
Тогда она развернулась. Минуту стояла молча, а потом села прямо на землю, в грязную снежную кашу.
- Мамочка! – Наташа прижалась к ней всем телом, - Милая моя мама…
- Наташа, иди в школу. Скажи, что ты не болеешь, скажи правду в конце концов! После уроков придешь домой. А я хочу с ним поговорить. Вот с ним, не мешай нам.
И ничего не понимающая Наташа послушалась, побежала в школу. А оглянувшись, она видела, как Олег поднял Ольгу и понес до ближайшей скамейки.
Они долго молчали.
- Я, – Олег первым заговорил: - Я боюсь, что ты опять исчезнешь, Одетта. Я так счастлив, что нашел вас. Я совсем не такой стал, понимаешь, я изменился, и я так люблю нашу девочку. Она такая прекрасная, такая добрая, как ты, такая изящная, а как она плавно двигается, как грациозно! Настоящая Одиллия! Я никого не знаю прекрасней! Она такая же прекрасная, как ты…
- Да…
- Одетта, а давай отдадим ее в хореографическое, а? Ничего, что она уже старше, я договорюсь, ее возьмут. Она только и мечтает танцевать. Я знаю, я все знаю, какое счастье, что я опять вас нашел!
- Да, да. Как живешь-то, злой гений? – сказала Ольга с усмешкой, которой Олег не заметил.
- Да все хо… - Олег не закончил. Ну, как все, ну что я тебе буду рассказывать, главное, мы теперь вместе!
- Вместе? – Ольга наконец вышла из оцепенения. Она как пружина выпрямилась, подняла руки кверху и закружилась. Закружилась на одной ноге в фуэте прямо на грязном песке.
- Вместе ты с другими ле****ями, - зло, без иронии сказала Ольга и захохотала как ненормальная.
- Да, Оль, я изменился… нет, я нормально живу, ну, спроси в театре у наших. Я как все, женился, семья то, се… Ты ж не знаешь. Я остепенился, как говориться, больше за каждой пачкой не бегаю…
- Олег, если бы ты изменился, ты бы перестал играть во все эти сказки про Одетту, Одиллию и злого гения. Ты как был в роли на сцене, так и остался. Я никогда не вернусь к тебе, слышишь, никогда! И Наташу ты больше никогда не увидишь!
Ольга развернулась и быстро пошла к школе. Олег попытался догнать ее, но, словно обессилев от ее слов, развернулся и отправился в театр. Он уже опаздывал на «Щелкунчика». Ему предстояло разрушить в этой сказке счастье Маши и деревянной игрушки-принца. К счастью, в сказке все кончалось всегда хорошо, совсем не так, как в реальной жизни. Он танцевал тогда до изнеможения, но упал, не доиграв роли. И там, в больнице, Анна ухаживала за ним, больным и обессиленным. Редко она приводила Витю. Мальчик плакал и сказал однажды, что больше никогда не станет ходить в театр.
Олегу опять стало плохо…
Ольга в тот же день забрала из школы документы Наташи, уволилась с работы и немедленно, собрав только необходимое, уехала с дочерью в другой город.
Январь - март 2018
Фотография из просторов инета