*** IV. Як-28П и Чукотка ***
В лимане «пошла» корюшка. Частенько в подъезде пахло свежим огурцом – это значило, что кто-то принёс с рыбалки корюшку. Пахла корюшка огурцом лучше, чем настоящий огурец! Собрались как-то и мы с моим однокашником, Виталием Марценюком на лиман. Светлого времени в декабре маловато, надо уложиться – и два километра до лимана пройти, и порыбачить. Желательно по светлому ещё и вернуться. Взял Виталий свой бур для проделывания лунок, и мы пошли.
Оделись соответственно – меховые лётные комбинезоны, меховые куртки с капюшоном, унты. Только вышли за «околицу», произошло со мной пренеприятнейшее происшествие. Когда перелазили через теплотрассу, чтобы сократить путь, лопнули нитки шва у меня на брюках комбинезона. В самом неудачном месте, по всему заду. Видимо, на складе долго лежал мой комбинезон и нитки потеряли свою прочность. Но не возвращаться же из-за такой мелочи. Нашли поблизости какие-то брошенные ящики, на них тонкая контровочная проволока. Вот этой проволокой Виталий стянул кожу моего «комбеза» по шву. При этом пришлось занять мне не совсем потребную позу и чуть ли не снег задувало внутрь комбинезона.
Погода испортилась. Дует пока несильный ветер, метёт снег. Это нас тоже не останавливает. Думаем, вернуться всегда успеем. Правда, видимости совсем нет. Но путь к лиману идёт вдоль столбов-свай, что остались от несостоявшегося трубопровода канализации. Держимся этих столбов, так что мимо не пройдём, - упрёмся в лиман. Наконец, пришли на лёд. Тут уже есть любители корюшки. Сидят рыбаки там и сям на льду, слегка заметённые снегом.
Начинаем бурить лунки. Для ловли корюшки бурить их надо не одну и не две. К тому же толщина льда около метра. И буры соответственно дорабатывают – наращивают трубой, сантиметров шестьдесят. Бурим лунки поближе к тем рыбакам, у которых вроде что-то ловится, уже жарко. Начинаем ловить. Точнее – монотонно таскать леску. Надо попасть на «косяк», который может по лиману ходить беспорядочно и бессистемно. Но корюшки в это время идёт много и она время от времени попадается на крючки. Терпением надо только запасаться. Потаскали мы леску, нацеплялось нам некоторое количество корюшки. Много нам и не надо. Пожарить бы хватило, да и времени маловато.
Принесли корюшку домой. По подъезду сразу разнёсся запах свежих огурцов. Так огурцово, наверное, и сами огурцы не пахнут. Жареная корюшка это просто объедение. Особенно её жареная икра.
Тихо подкрался Новый Год. Встретили восемьдесят второй. На улице огромные сугробы, но морозов сильных нет. В обед бывает даже солнце. У Дома Офицеров дети катаются с горки на фанерках и картонках. Снег доходит до самой «трибуны» - это с площадки на входе в Дом Офицеров обычно местная власть принимает парады и колонны демонстрантов. Вот здесь сейчас и горка.
У меня подошёл срок отпуска. Доктор даёт семейную путёвку в Винницкий санаторий. Летим в конце января через Москву в Винницу. Военный санаторий в черте города. Наслаждаемся бытовыми удобствами, особенно душем. Иногда в санатории организовывают поездку в бассейн, где даже с вышки можно нырять. Обычный санаторский набор – кино, экскурсии. Однажды приехал гипнотизёр. Было довольно интересно, на сцене неожиданно засыпали подопытные отдыхающие. С ними проделывал разные трюки гипнотизёр по фамилии Кашперовский. Тогда он ещё не был знаменитым психотэрапэвтом.
Закончился срок санатория. Заехали к родственникам жены в небольшой городок Жашков, что в Черкасской области. Украинский городок со своими правилами и порядками. Распространены здесь глубокие и вместительные подвалы. Их оценивают по количеству ступеней. Так и говорят – «У меня подвал в четырнадцать ступеней!» В одном таком подвале, среди банок с консервацией, показывал мне родственник штук двадцать трёхлитровых закатанных жестяными крышками, бутылей, как здесь говорят, с самогоном, прозрачным как слеза. – «Вот готовлюсь, дом буду строить. Это для расчёта за материалы и за работу. Так гораздо дешевле, чем деньгами платить».
Потом мы направились к моим родителям во Фрунзе, самолётом через Киев-Борисполь и Алма-Ату. Здесь тепло, хотя и март. Снега практически нет, остался кое-где мелкими заплатками. Греет солнце. Но рядом с Фрунзе, в предгорьях снега ещё полно, ездили туда на отцовском «Москвиче» с женой и братом Сашей кататься на лыжах. Было здорово и даже ни одной лыжи не сломали. По дороге в сёлах полно запряжённых осликов. Возят на них воду и разные прочие грузы. В одном месте просто не удержался и остановился возле одного такого. Пообщались с невозмутимым осликом и его хозяином, сфотографировались «на память».
Возвращаемся на родную Чукотку. Прилетаем снова в снега и темноту, которая забирает большую часть суток. Снова зачёты, подготовка к полётам и в марте я выполнил пару полетов в СМУ, другой погоды не было.
Тринадцатого марта получил письмо от Коки - должен идти в отпуск, а потом переучивание. Хочет уехать куда-нибудь по замене, но не отпускают (это его последнее письмо). В конце марта получил письмо от Пети Сахарова. Пишет, что всё нормально, получил двухкомнатную квартиру. А Зибницкий уехал в Спасск на вертолёты.
В апреле, можно сказать, были интенсивные полёты – выполнил четыре лётные смены. Летал в основном зоны. Задания в упражнениях не очень разнообразные. Як-28 не сильно пилотажный самолёт. При полёте на пилотаж на средней высоте выполняются виражи с креном 30, 45 и 60 градусов. Пикирования и горки с углом 20, 30 градусов, набор высоты и снижение с вертикальной скоростью 30, 40 и 60 метров в секунду. В принципе пикирования с горками и набор - снижение – это для Яка одно и то же, только различаются единицами измерения. В одном случае это угол, а в другом – метры в секунды. Ещё выполняется боевой разворот и спираль с креном 45 градусов. При выполнении зоны на малой высоте, это от 200 метров и до 1000, виражи с креном 60 градусов из соображения безопасности не выполняются. Выполняются виражи с креном 30 и 45 градусов,снижение и набор с вертикальной скоростью 10 – 15 метров в секунду, нисходящие и восходящие спирали с креном 45 градусов.
Раз в полгода лётчик должен слетать с инструктором пятое упражнение, зачётное, где под шторкой надо выполнить виражи и набор – снижение по дублирующим приборам. Инструктор по очереди отключает разные приборы. Отключит динамическую проводку ПВД – не работает указатель скорости, отключит статическую – не работает высотомер с вариометром. Ещё отключает авиагоризонт – АГД. Самое простое – отключение указателя скорости. Выдерживаешь привычные режимы работы двигателей по указателю оборотов. Неработающие высотомер и вариометр это уже посложнее – непросто выдержать горизонтальный полёт. Набираешь ты высоту или снижаешься, понимаешь только по изменению скорости при неизменном режиме работы двигателей. Если скорость падает, это значит, что набираешь высоту. Если растёт – снижаешься.
Но самое сложное, это полёт с отключённым АГД. Обычно, отключается он при выполнении виража. Горизонт выдерживаешь по вариометру, его стрелку надо держать на нуле. А высотомер покажет, насколько ты ушёл от заданной высоты. Вот с выдерживанием крена проблема. Его можно выдержать только по прибору ЭУП - «электрический указатель поворота». Не зря он так называется – крен по нему определить сложно, но показывает направление крена. В этом случае больше информации о крене можно получить от компаса – чем быстрее вращается его шкала, тем больший крен у тебя. На вираже без АГД легко «зарыться», это когда увеличиваются крен и угол снижения.
Но самое интересное – это «ввод в сложное положение», или, как еще называют, «непонятное положение». Под шторкой, с отключённым АГД, инструктор энергичными манёврами самолёта, запутывает лётчика, вводит самолёт в «непонятное» для лётчика положение и говорит – «Выводи!» Надо вывести самолёт в горизонт. Первым делом надо оценить высоту, может и выводить уже не надо, поздно. Потом вывести из крена, по ЭУП и компасу. Определить по вариометру – в наборе ты или на снижении, как ведёт себя скорость. Если в наборе и скорость падает – РУДы на максимал. Если на снижении и скорость растёт – обороты прибрать. Выводить в горизонт. Бывает такое положение, что скорость энергично падает, высота растёт – то есть большой угол тангажа, нос самолёта задран вверх, – тогда энергично крен под 90 градусов и «ручку» от себя, положить нос на горизонт, иначе можно потерять скорость и свалиться в штопор.
В апреле получил письмо от Серёги Рыбалко. Пишет, что теперь он начальник ПН. Женился, получил однокомнатную квартиру в Филино. Ему в помощники прислали Майбороду. Это тот самый лётчик-оператор из Спасска – «старый холостяк» и почитатель Высоцкого. Значит, Ильича «ушли» в штурмана наведения.
В мае летали «по взрослому», правда, начали со второй половины месяца. Провели целых четыре лётные смены. Летаю контрольные полёты в зону, по кругу и по системе. Летаю я и в простых метеоусловиях и в сложных, и даже в минимуме. Налетал шесть часов, это солидный налёт по местным меркам.
Получил в мае письмо от Гены Синенко. Пишет, что был штурманом отряда, теперь штурман звена на «восьмёрках», многие уехали в Польшу и Афган. Летает много, уже налетал 130 часов, в основном летают буквально «по земле», часто летают по Амуру. Жалеет об истребителях. С 1 июня будет в Тынде – сдавать на класс. В Магдагачах с продуктами плохо. Вскоре получил письмо и от Сани Григорьева. Пишет, что летает на Ми-8 – штурман звена. Спрашивал меня в Новосысоевке у наших – он там был в командировке – бросали парашютистов. Уже налетал 150 часов. К ним пришли операторы из Смирных – Яценко и Терентьев. Капитана Саня ещё не получил. Березин – командир вертолёта. Скорик и Тепляков в Спасске – командиры звеньев. Петю Васильева собираются отправить к нам на Яки оператором.
Девятого июня пришла телеграмма из Запорожья, текст искажён, дан латинским шрифтом, но смысл понятен – «Умер Коля. Наташа». Телеграмма без улицы и дома, поэтому принесли её только через день.
Сначала думал, что Кока разбился на самолёте, он переучивался на МиГ-25. Но выяснилось, что он утонул с аквалангом в Каховском водохранилище под Запорожьем. Эх, Кока, Кока! Как жаль. Удивительный был человек – очень выделялся жизнерадостностью своей, всегда улыбался. Никогда у него не было врагов. В училище хорошо учился, хорошо летал. За это его хотели оставить в училище инструктором, но он отбился. За многое брался и всегда добивался результатов. Занимался шахматами, каратэ. Его всё время посылали на всякие соревнования, типа за звание «лучшего лётчика». И вот, этот долбанный акваланг!
Коля Зайцев пишет – был в командировке в Леонидово. Летали там, потому как в Смирных ремонтируют полосу. В середине июля идёт в отпуск. Но ехать никуда не собирается, отпуск будет проводить «на месте». Пишет «местные» новости – Горницкий получил майора, Красиков и Савицкий – капитанов.
В июне полёты ещё «взрослее» - целых семь лётных смен. Погода позволяет. Наконец-то я вылетел самостоятельно на этом аэродроме. Прошло целых полтора года! с того момента, как нога моя ступила на мерзлоту Чукотки. Комэск мой, Юрий Сергеевич поздравил меня с этим событием и заметил, что я единственный из молодых лётчиков остался в передней кабине. Других, мол, пересадили в заднюю. Слабое утешение – полтора года топтания на месте. Ну, да ладно, проехали. Это я вылетел в ПМУ, теперь надо получить допуск к полётам в СМУ. В июне я сделал «умопомрачительный» налёт – одиннадцать с половиной часов. Лето, ночи практически нет.
Виталий Марценюк пригласил на рыбалку на Волчиху. Это река такая на север от Угольков, километров десять до неё. Все почему-то называют её Волчиха, хотя на карте она обозначена как Волчья. Это ещё одна местная особенность. Собрались идти втроём. Третий это лётчик-оператор Виталия, Володя Волосников, заядлый рыбак. Едем на автобусе до Шахтёрского, там, на окраине посёлка, на свалке, берём несколько досок, это будут дрова для костра. Там на месте ничего, кроме прошлогодней травы нет.
Идём через тундру, залитую водой. К Волчихе от Шахтёрского проложена «деревянная тропа». Точно такая же, как и на лиман в Угольках. Тащим рюкзаки и доски. Появляются небольшие сопки. Из-за них вдруг открывается река, вполне полноводная, у неё очень низкие берега.
На берегу виднеется несколько человек, тоже пришли на рыбалку. Достали удочки. Рыбалка у нас нетипичная - не на сетку и не на лосося. Ловим какую-то рыбу, похожую на карася. Я не большой рыбак. Но рыба ловится хорошо и вся одного размера.
Хоть по календарю и июнь – холодно, дует пронизывающий ветер, укрыться негде. Очень холодно. Пора разводить костёр. На таком ветре костёр не разведёшь, надо сложить какой-то очаг. Но кругом ровная тундра, кочки и вода с мерзлотой, которая вечная. Вокруг не видно ни одного камня. Виталий, как человек здесь уже «бывалый», знает секрет. На берегу, у самой воды более или менее твёрдая почва, можно вырезать дёрн, что-то вроде торфа. Михаил Каминский в своей книге «В небе Чукотки» описывает, как местные охотники обкладывают таким дёрном свои временные жилища и называют это - «укрыться тундрой». Вот из таких кусков дёрна сооружаем небольшой очаг. Разводим огонь из принесённых дров и греемся.
Невдалеке виднеются небольшие горы, точнее сопки. Вокруг безмолвная тундра. Только шум ветра. Куда не кинь взгляд, не увидишь следов присутствия человека. Ничего, чтобы напоминало о присутствии людей. Какой-то инопланетный пейзаж. И это в десяти километрах от, по местным меркам, - «мегаполиса» Угольные Копи – Шахтёрский. А как можно чувствовать себя где-то в тундре за сто километров или за триста? Точно как на другой планете!
Чувствуется, что лето. Но не тем, что тепло, а тем, что летаем нормально - по пять и больше лётных смен в месяц, не то, что зимой – одна-две. Наконец получил допуск к полётам в СМУ. Летаю зоны, маршруты, «потолки». Почему-то при полёте на «потолок» стали давать набор высоты 15000 метров. Самолёт на такой высоте «вялый», инертный. Скорость сверхзвуковая, но она физически не ощущается. Только стрелка указателя числа М переваливает через единицу и медленно движется дальше. На высотомере стрелка «истинной скорости», которая в принципе показывает скорость движения самолёта относительно земли, медленно доходит до цифры 1800, иногда дальше. Стрелка «приборной скорости», которая показывает скорость движения относительно воздушной массы, скромно колеблется между цифрами 400 и 500. Это потому, что воздух разряжен и в ПВД попадает меньше молекул воздуха, и они слабо давят на мембрану в высотомере, к которой и прикреплена стрелка «приборной скорости». Небо на такой высоте почти всегда чистое, без облачности. Иногда встречаются редкие перистые облака. Небо с набором высоты выше 11 километров, что есть началом стратосферы, становиться всё темнее и темнее. На высоте 15 километров, если задрать голову вверх, можно видеть через фонарь почти фиолетовое небо. А там, дальше – космос. И пустота! Долго, конечно, на такой высоте не продержишься, керосин в баках расходуется быстро, ведь лететь приходится на форсаже.
Пора покидать стратосферу и возвращаться в тропосферу - это нижний слой атмосферы от 0 до 11 км. Но в обиходе среди лётчиков эти понятия практически не употребляются, лишь в лётной книжке есть графа – «налёт в стратосфере». Выключается форсаж и снижение производится на приборной скорости 500 – 600 км/час. Со снижением разница между приборной и истинной скоростью всё время уменьшается, падает и скорость М. До высоты 11 000 м надо перейти со сверхзвука на дозвук. После того, как стрелка указателя числа М пересечёт единицу, где она почему-то дёргается, исчезает ощущение, того, что самолёт движется в слое масла и появляется вибрация и шум в кабине. Ручка управления уже перемещается свободнее, нет уже той упругости и инертности, как на потолке. На высоте 10 – 11 км приборная скорость 600, а истинная – 900 км/час. Со снижением эта разница продолжает уменьшаться и у земли приборная скорость уже не отличается от истинной.
На нижней части фонаря пропадает изморозь. Весь полёт в стратосфере продолжается обычно от шести до десяти минут. Ну, а дальше обычный полёт – выход на посадочную прямую, заход по глиссаде, посадка.
Тринадцатого июля пришло письмо от Наташи Нагорновой. Коку похоронили у родителей, в селе Русском, в Ставропольском крае. Узнаю некоторые подробности - Кока поехал на рыбалку на машине с кем-то из однополчан. Заодно опробовал новый акваланг, только что купил в Днепропетровске. В воду полез один. Погрузился и больше его никто не видел. Скорее всего, причиной всему была какая-то неисправность акваланга. Подробности, а тем более причина – неизвестны. Коку искали три дня. Нашли. Произошло это в воскресенье, седьмого июня в шесть часов вечера. А накануне, в четверг, Кока вылетел самостоятельно на МиГ-25. Эх, Кока, Кока!
Середина июля. Субботу и воскресенье я провёл дома, даже странно – давно меня уже не «совали» на выходные дни ни в казарму, ни в наряд. В субботу с женой собирались съездить в Анадырь, но весь день просидели дома – ждали мастера, что-то телевизор «захандрил». Цвета какие-то ненормальные и вообще всё изображение дёрганное какое-то. Вынесли ковёр для просушки и сидели на крыльце, благо погода установилась не чукотская - тепло и тихо, хоть загорай. Мы уже и забыли о таких днях. Сосед, Володя Бутаков, лётчик-оператор с нашей эскадрильи, принёс сногсшибательную новость – до первого августа наш полк должен перебазироваться в Гудауту. Говорит – «Пришла «бумага» - подсчитать, сколько нужно Ил-76 для перевозки домашних вещей личного состава и имущества полка». Вот «тема» на выходные дни. Но весть слишком хорошая, чтобы быть правдой. А ведь еще недавно «прошёл слух», что нас перебазируют в Бирофельд – это где-то под Биробиджаном. Там построили новый аэродром, но совершенно нет жилья. Поговаривали, что жить придётся в палатках.
Мастер так и не пришёл, зря просидели всю субботу дома, а на дому ремонтируют телевизоры только по субботам. Вечером пошли за молоком к шахтёрам, взял с собой фотоаппарат со слайдовской плёнкой. Хочу поснимать Угольные Копи на память, тем более – вдруг действительно уедем. Пока дошли до коровника, устали отмахиваться от комаров, просто заедают. Получили 3 литра молока и двинулись в обратный путь, снова кормить комаров. Три литра молока нам много - половину отдали соседям.
В субботу к нам должен был прилететь маршал Говоров из Улан-Удэ – Командующий Войсками Дальнего Востока, но видимо уже не будет. В воскресенье проявлял цветные слайдовские плёнки – две ЦО-32 (отечественная – Цветная Обращаемая) и UT-18 (ГДРовская). UT – очень старая, с неё местами сползает эмульсионный слой. Жалко. А наша плёнка хоть и нормально проявилась, но ни в какое сравнение с немецкой не идёт – блёклые цвета.
Воскресный день просто чудесный, такие на Чукотке редки. Очень тепло, даже жарко – небольшой ветерок, по небу бегут лёгкие облачка – картинка, а не день. Вечером разрезал плёнки на отдельные кадры – слайды, и вставлял в рамки. Слайдов у меня уже собралось около 700 штук.
Понедельник, утро. Сегодня полёты, начало вечером. Утром – контроль готовности и на отдых до 15.30. Но я вместо отдыха проводил с солдатами политзанятия. Сегодня, наверное, будет ПМУ, у меня запланированы 15 и 16 Упражнения – контрольный и самостоятельный «потолки». На почте получил бандероль от тёщи – картошка, лук, морковь. Один килограмм «счастья». Полковник Агарков, командир нашего полка, на днях уезжает по замене в Андижан. Вместо него командиром у нас будет подполковник Ефимов, зам командира полка из Спасска.
В среду, двадцать первого июля, привёз жену в аэропорт, отправляю в Запорожье рожать. У нас полёты и я в 17 часов должен быть на предполётных указаниях, а «Тушка» на Москву уходит в 18.30. Оставил Виту в аэропорту. Пошёл через полосу в высотный домик. Как раз заруливал прилетевший из Москвы Ту-154. По нормальному, «тушка» летит десять часов до Москвы через Певек и Норильск, но сейчас в Норильске удлиняют полосу для Ил-62 и «тушка» ходит по «югу» через Якутск – Братск – Новосибирск – Челябинск. Такой полёт длится от 16 до 24 часов.
* - на фото: - п.Угольные Копи - 08.82г. В лимане пошла Кета...
Фото автора.
Следующее:
http://www.proza.ru/2018/05/06/1593