Посвящается любимой
«Что нам стоит дом построить? Нарисуем и живём».
Из детства
«Полковник Васин приехал на фронт
Со своей молодою женой.
Полковник Васин созвал свой полк
И сказал им: «Пойдемте домой.
Ведем войну уже семьдесят лет.
Нас учили, что жизнь это бой,
По новым данным разведки
Мы воевали сами с собой»».
БГ
1
Я строю дом.
Да, вы не ослышались.
Не подумайте, что по работе или столь рукаст. Нет, руки у меня растут из того же места, что и у большинства моих сограждан, явно куда более одарённых в иных областях, чем те, в которых им приходится трудиться, и в которых с ними сталкиваешься.
Между прочим, в недавнем прошлом все мы – строители. Как нет? Строители коммунизма, забыли уже? И как построили? Долго простоял? Ах, замысел был неверен! Чертежи враги подсунули не те… Вот и повело строение неведомо куда. Надо же! Это вы откуда узнали? И постфактум. Из телевизора? Ну, там и более любопытные версии встречаются. К примеру, что ЦРУ развалило, внедрив своих агентов влияния. Надо думать, агентов было более 200 миллионов. Это, чтобы наверняка, чтобы некому им = нам противостоять было. Представляете себе картину: 200 с лишним миллионов парашютистов, с детьми подмышкой, спускаются к нам с небес! А на каждом парашюте клеймо: “Made in USA”…
Как хорошо и удобно иметь врагов. Всегда есть на кого свалить собственные недостатки.
Почему шучу о серьёзном? Вам лично известен план Рейгана… Отлично! Изложите. Так, значит, сначала сбили цены на нефть (между прочим, из-за того, что мы влезли в Афганистан, забыв об аналогичном английском опыте, а теперь это повторяет западная коалиция). Цены спустили союзники Штатов арабские шейхи, недовольные, что безбожники желают учить мусульман, как им жить. После этого Союз простоял 5 лет, оставив России пустую казну и долги. Аа, они ещё внедрили в политбюро кого надо!
Хорошо, пусть будет по-вашему, и Рейган вам лично телеграфировал все пункты своего плана. Но чего ж вы тогда молчали? И, главное, не только вы, а прочие 200 с лишним миллионов, не выступившие против развала?
И чего стОит экономика, построенная за 70 лет, если она держалась на одном вывозе сырья? Как и сейчас, кстати.
В общем, вспомнились мне строки поэта, недолгого строителя новой жизни: «Шёл я верхом, шёл я низом, строил мост в социализм, не достроил и устал и уселся у моста. Травка выросла у мОста, по мосту идут овечки, мы желаем – очень просто! - отдохнуть у этой речки».
Не потому ли, на самом деле, устав, легли при одном строе, с талонами на продукты, а проснулись в другом, где только деньги давай и бери, что хошь?
Ладно, мы отвлеклись. Вернёмся к тому, с чего я начал. Я строю дом.
Спросите: где, почему?
Отвечу сначала на «почему».
Мы с женой живём в «культурной столице», небось, слыхали такой штамп. Правда, не будь президент и его приближённые отсюда родом, не слыхать всем эпитетов «культурная» и «столица».
Вот только культурно жить в ней не особенно получается. Квартира у нас на Петроградке с окнами во двор-колодец. Довольно узкий. У таких дворов есть один эффект: слово, сказанное в нём шёпотом, отражаясь от стен и поднимаясь вверх, сильно прибавляет в звуке. Особенно летом, когда открыты окна, это кому-то может мешать по ночам, например.
Я родился и вырос на Петроградской стороне. В этом дворе. Для меня звуки в нём – фон, который не замечаю. Моя половинка росла в иных условиях. Её это нервирует. Как и машины во дворе. Услышав шум въезжающей во двор машины, она невольно произносит по старой памяти: «Самоход… zakaz parkowania».
Наш двор – единственный на этой улице, где не паркуются на ночь. Пробовали и не раз. Результат – проткнутые колёса, закрашенные краской лобовые стёкла. Не помогла и камера, направленная на потенциальное место преступлений. Видимо, не одной моей супруге не нравится рык машин во дворе и аромат выхлопных газов.
Но так ещё жить было можно. Сложнее оказалось сосуществовать с жилищной реформой.
Понимаю, что большинство не подозревает, что реформа проводится. И мы первые годы, когда у нас выбрали домовой совет, не ощутили разницы. Совет ничего не делал, управляющая компания тоже. И всё бы ничего, если бы у председателя совета не появился кошачий бзик. Живя в коммуналке, он держал четырёх кошек – его право, раз соседок, бабулек, он тоже держал… в страхе. Любитель живности, этот тип могучей комплекции, весом за центнер, был просто удивителен в своей доброте. Он давал перезимовать у себя в комнате навозным мухам! Выпуская их на волю лишь с теплом. Позже выяснилось, что срывал замки с чердаков именно он, как и выбивал там стёкла, чтобы могли перезимовать голуби. «Твари… - любил он говорить всем, уточняя, - Божьи».
Повторюсь, и это мало кому мешало, пока он ни стал собирать в наш двор со всей округи кошек. Эти хвостатики всегда жили у нас в разумном количестве, их подкармливали, дабы извели крыс. Но когда усилиями председателя в небольшом дворе их стало больше пятидесяти…
Для этого он спилил болгаркой замки со всех подвалов и установил в центре двора кошачий туалет с песком. Теперь стало невозможно летом открыть окна вследствие жуткой вони. Из-за скученности в подвалах кошкам вряд ли жилось комфортно. У них развивались болезни, вид они имели довольно жалкий. Трудно стало пройти по двору, чтоб не наступить на кошачий корм или кучку фекалий.
Вспомнив об увлечении председателем навозными мухами, я, кажется, понял: для чего он и его единомышленницы сволакивали к нам столь большое число производителей корма для оных.
А ему уже не хватало места для новых жертв, и он бился с управляющей компанией за дворницкую, чтоб «устроить в ней приют для кошек», по его словам. Однако захватив её, он превратил дворницкую (не безвозмездно, конечно) в хранилище газовых баллонов кафе. Начни эти баллоны травить, хватило бы окурка, чтоб опустить вниз целую парадную вместе с ничего не подозревавшими жителями.
И это ещё было полбеды. Ведь то была не наша парадная, а через одну.
Беда началась, когда весь дом оказался в блохах, переносчиках всяческой заразы.
Не всем это пришлось по вкусу. Особенно укусы. Взбунтовался даже домовой совет, в который входила моя пани, гневно поминая «Пся крев!» и другие слова. Часть совета, включая её, подала в отставку, пытаясь что-то предпринять.
Обработка подвалов давала лишь кратковременный эффект. Стоило вредным веществам рассеяться, как хвостатые носители насекомых вновь заселяли их. От блох стало не избавиться в квартирах и нашего домашнего питомца тоже пришлось лечить.
Борьба была упорной. С обеих сторон.
Новые замки на подвалы срывались по-прежнему, низ металлических дверей выпиливался. Председателем, его женой и примкнувшими к ним другими милыми любителями блох среди жильцов распускался слух, что противостоящие им силы – живодёры, а запирают подвалы, дабы умертвить кошек голодной смертью. Якобы дворничиха каждое утро убирает новые трупы несчастных существ. Памятуя о партизанах во дворе в отношении машин, я сам расспрашивал дворничиху: видела ли трупики? Она сильно удивилась.
Шариковы (это же он в подкомитете по очистке от кошек душил их) о других всегда судят по себе.
Председатель по двору ходил гоголем (да не оскорбится Николай Васильевич). Казалось, басистый председательский голос постоянно раздавался во дворе, даже когда самого его носителя там не было. Эхо? Эх… ох!
Я пытаюсь относиться к окружающему с иронией, иначе же с ума сойти можно. Поэтому сначала в связи с означенными событиями у меня всплыли в памяти наставления из письма колхозника своей благоверной у Высоцкого:
«С агрономом не ходи – ноги выдерну,
Можешь пару раз пройтись с председателем».
И я не одобрил его наставление.
Позднее у меня в голове басом председателя зазвучал шаляпинский романс о блохе:
«Жил-был король когда-то,
при нём блоха жила.
Блоха, блоха.
Милей родного брата она ему была.
Ха-ха-ха-ха-ха блоха.
Ха-ха-ха-ха-ха блоха.
Ха-ха-ха-ха-ха блоха.
Зовёт король портного: "Послушай ты, чурбан,
Для друга дорогого сшей бархатный кафтан".
Блохе, да да хе-хе-хе-хе-хе блохе.
Хе-хе-хе-хе-хе кафтан,
Ха-ха-ха-ха-ха-ха,
Ха-ха-ха блохе кафтан.
Чтоб жарко, да и парко блоха моя жила,
И полная свобода ей при дворе дана.
При дворе хе-хе-хе-хе-хе блохе
ха-ха-ха,
Ха-ха-ха-ха-ха-ха
блохе.
Король ей сан министра и с ним звезду даёт,
И с нею и другие пошли все блохи в ход а-ха.
Самой же Королеве и фрейлинам ея
От блох не стало мочи, не стало им житья ха-ха.
И тронуть-то боятся, не то чтобы их бить»
Великий бас, правда, в конце давал опасный совет, как избавиться от напасти:
«А мы, кто стал кусаться, тотчас давай душить.
Ха-ха-ха-ха-ха ха-ха-ха,
Ха-ха-ха-ха-ха ха-ха-ха-ха,
А а-ха-ха ха-ха!»
До описанных выше событий я не задумывался о значении названия нашей улицы, но теперь обратил внимание, что она, по сути, носит блошиное имя! И не важно, что при царе Горохе она именовалась Церковной и Храмовой, при большевиках её пророчески переименовали в честь депутата Петросовета, который сгинул под Одессой, а фамилия его была… Блохин.
Понятно, что в связи со сложными отношениями с Украиной о переименовании улицы, названной в честь погибшего в борьбе с её националистами, нечего было и мечтать.
Жалобы в многочисленные гос-ударственные органы, призванные следить за порядком в сей сфере, показали полную их неспособность и нежелание без генеральского окрика или мзды чтобы то ни было делать. Эти органы лишь изводили бумагу на отписки, живя на наши налоги.
Бессмертные Ильф и Петров констатировали печальный итог обращений в подобные учреждения:
«И долго еще скитался непокорный квартирант, в поисках правды добираясь до самого всесоюзного старосты товарища Калинина. И до самой своей смерти квартирант будет сыпать юридическими словечками, которых понаберется в разных присутственных местах, будет говорить не "наказывается" а "наказуется", не "поступок", а "деяние". Себя будет называть не "товарищ Жуков", как положено ему со дня рождения, а "потерпевшая сторона". Но чаще всего и с особенным наслаждением он будет произносить выражение "вчинить иск". И жизнь его, которая и прежде не текла мoлoкoм и медом, станет совсем уже дрянной».
Что тут скажешь? Только что за 90 лет с написания этих слов ничего не изменилось. Уж если чем мы богаты, так это традициями… Нет, за это я пить не стану. Пожалуйста, без меня. Да, ещё выросло благосостояние чиновничьего класса. Трудно сегодня среди них встретить гоголевского Акакия Акакиевича, оказавшегося не в состоянии справить себе шинель. Что? Не патриотично выносить плохое на оборзение? Тьфу, хотел сказать их оборзение на наше обозление, то есть, обозрение. В общем, вы меня поняли. Ах, иностранцы увидят… Согласен, это будет самое плохое. Куда хуже, чем само плохое.
Я вам больше скажу, самые большие патриоты писали о том заграницей. Как Тютчев, к примеру, или тот же Гоголь. Да-да, «Мёртвые души» им писались в Италии, которую он обожал, а когда там становилось жарковато – перебирался в Швейцарию. И сейчас миллионы наших бывших соотечественников больше, чем мы любят Россию издалека. Здесь они её любить не в состоянии.
Самое интересное, что по сравнению с рядом прежних советских республик, наша – вполне правовая. Не верите? Мой клиент азербайджанец Вугар убедил меня в этом. На его родине место начальника отдела милиции продают каждый год и за год, купивший его, должен отбить свои бабки. А успешное дело тебе предложат продать, иначе задолбают проверками и штрафами и продашь сам, но уже ниже затрат. Поэтому половина Азербайджана держит свой бизнес у нас.
Россия перемалывает любых инородцев с их национальными особенностями. Цари у нас (сначала скандинавы, именовавшиеся князьями, а затем сплошь немцы) – стали русскими патриотами, евреи-революционеры, свергавшие их, – тоже, бывшие татарские князья из Орды и их потомки, пошедшие на русскую службу также стали гордостью русского народа в самых разных областях. Недаром Пётр приглашал иностранцев на Русь, не опасаясь их. Лесков некогда писал, что немецкого нашествия не надо бояться, ибо их железу мы противопоставим своё тесто, и германцы в нём завязнут, растворившись в наших просторах, в которых растворится и немецкая честность и пунктуальность, став нашей бардачностью и безалаберностью. Последний вывод, кажется, добавил я.
Тот же Вугар, будучи мусульманином, любит отдохнуть на природе, поев свиных шашлыков и попив водочки. У него среди друзей есть Василий, православный, по воскресеньям посещающий службу в церкви, но, по мнению Вугара, ужасный грешник, на что он указывает другу. Тот отвечает, что кается же.
Как тут не вспомнить Хайяма: «Грешник нужен Всевышнему – чтобы прощать». Видно, нужны мы Ему такие… Некоторые даже поэтому утверждают, что Он – из наших.
В общем, в нас и у нас прекрасно уживается всё не уживаемое, казалось бы, отчего, видно, Достоевский и предлагал «сузить» русского человека.
Но мы опять далеко ушли от темы. Вернёмся-ка к нашим блохам. Нет, дом я собираюсь строить не для них. Потерпите немножко и сами поймёте: почему.
Придётся упомянуть до того два обстоятельства, пока не прозвучавшие.
Во-первых, я обожаю свою половинку, ясновельможную пани, люблю больше жизни. Во-вторых, я – человек спокойный и меня нелегко вывести из себя. Но, может, слышали пословицу: «Бойся гнева спокойного человека»? Такое со мной в жизни случалось, и тогда я мог натворить дел, которым после сам был не рад. Непонятным образом это как-то сочетается во мне с авантюризмом. Впрочем, у моей любимой он куда круче моего. Вместе с невероятным темпераментом, не отечественным, умом и красотой. Недаром, видимо, по-польски: «авантура» – это скандал.
По сравнению с ней, заводящейся с пол оборота, характер у меня – нордический. Разумеется, я её добивался, но почему она ответила на притязания своей противоположности – мне до сих пор непонятно. Сама моя Слава (полностью, по-нашему, она – Богуслава Юлиановна) смеётся, когда о том спрашиваю, отвечая:
- Потому, что тебя зовут Лешек! Лех, по-польски, заступник, защитник.
По этой логике, я должен быть очень охоч до Славы. Что, действительно, имеет место. Но ревную её даже к Богу, потому, шутливо, называю: Слава Богу, Юлиановна. А Алекс-ей вообще-то – это защитник, по-гречески.
Люблю игру слов, а несовпадение смыслов в польском и русском частенько создавала у нас в семье комичные ситуации. Особенно на раннем этапе совместного жития, когда моя пани ещё не изжила милый акцент, который теперь проявляется в случае сильного волнения.
Я отказывался поверить, что выражение «"poza ranku" означает "после утра", а не что-то из камасутры. «Вот что у нас, на самом деле, значит «спозаранку»! – восклицал я, смеясь. А Слава лишь улыбалась, открывая новые курьёзы несоответствия слов в наших языках.
Затем я удивлялся тому, что запрет – это на польском заказ, вопрошая:
- Как же тогда там работает сервис?
Имя Радоцех мне ужасно понравилось. Только вслушайтесь в него: целый цех радости!
Увы, моя Слава оказалась воплощением… уроды, то есть, красоты, а польские магазины – склепами.
Меня поразило, что лось – это судьба. Потому что могучая и идёт напролом?
Запомнечь означало… забыть, а podstava или zasada – всего лишь «основа, принцип».
«Разумеется, такой принцип в качестве основы приличного человека не устроит, - думал я, и сам себе возражал, - А разве у нас не он лежит в основе кидального бизнеса? И чем лучше наше: «Не обманешь – не продашь»!»
То, что гадалка звучало похоже на «врушку», меня привело в восторг. Я вспомнил свидетельство, как Мандельштам учил греческий и, дойдя до глагола «пепайдевкос» (нечто вроде «воспитывавшего» - чему эту «девку»?..) больше не смог заниматься, а на следующий день посвятил слову стихотворение. И ассоциации у него в отличие от меня не были пошлы:
«И глагольных окончаний колокол
Мне вдали указывает путь,
Чтобы в келье скромного филолога
От моих печалей отдохнуть.
Забываю тяготы и горести,
И меня преследует вопрос:
Приращенье нужно ли в аористе
И какой залог «пепайдевкос»?
Некоторые слова и сейчас поражают меня применительно к нашим реалиям. К примеру, «Дума» – гордость… Да-да, не удивляйтесь! Правда, в отношении депутатов поляки не обманываются: Deputat [дэпутат] – это паёк, натуроплата, то есть, явно гордостью не являются.
Матку Боско я шутливо воспринимал, как создательницу соответствующего брэнда одежды и популярного у нас псевдо шампанского, которое, кстати, производят в Польше из голимой химии с ароматизаторами, без всякого участия в том винограда. Народу зато нравится.
Мы со Славой никогда не грызлись, хотя на её языке закусывать означало «загрызать», что могло бы остановить более пугливого, чем я. Тем паче, что угощения звучали как «»потравки»… Мне, помню, даже понравилось, что вместо чашки у них кубок. Чего мелочиться?
- А знаешь, почему? – лукаво спросила она.
Я мотнул головой.
- Потому что чашка – это… чэреп.
Для верности она обвела пальцем вокруг головы.
Пришлось мне им удивлённо покачать.
То, что у них подвал именовался «пивницей» меня не удивило, а показалось логичным. У нас в старой части города под подобные заведения как раз использовались подвалы.
Слово бюстонош, в смысле, бюстгальтер – мне понравилось. А вот первое требование днём Славы: «Na bok!» [на бок] позабавило, хотя сразу принялся раздеваться. Тут уже она округлила прекрасные глаза. Оказалось, что «на бок» это… «Посторонись!» Я не хотел верить, заявляя, что это её оговорка по дедушке Фрейду в шутку тащил её в постель. Долго смеялись, после договорившись, что это будет нашим тайным желанным знаком, подобным "позе ранку".
(продолжение http://www.proza.ru/2018/05/07/544)