Вообще, из этого стихотворения в последствие вышло две вещи - стихотворение и песня. Но остались неплохие строки, не вошедшие в них. Поэтому публикую первый вариант "Москвы"...
Растет столица выше год за годом,
И крыши подпирают облака,
Повсюду вылезают небоскребы -
Осенние грибы после дождя.
Приезжих больше, коренных все меньше,
Москва надела с норками пальто,
И я не понимаю в «Маздах» женщин,
Зачем им пробки, если есть метро?
Садовое растянутой рекламой,
Расстроив на Плющихе тополя,
Так никому не стало обручальным,
Для «кепки» отзвонив колокола.
Откуда взялись платные сортиры,
Стоящие под стенами Кремля?
За «Интуристом» рухнула «Россия»,
Напуганная ростом цен жилья.
Кротами в землю врезались парковки,
Людей гораздо меньше чем машин,
На огонек большой Кремлевской елки
Детей везет с охраной «Лимузин».
На Новодевичьем среди поэтов
Из девяностых в землю лег Колян,
На Патриарших даже жарким летом
В прудах нет места белым лебедям.
Гостей с улыбкой встретили вокзалы -
Проверка регистрации и штраф,
Смеясь меню столичных ресторанов,
Москва по клубам ездит на понтах.
Арбат с очками барда Окуджавы
Для многих стал религией Москвы,
Но как ушел интеллигент с гитарой,
Дизайнер смазал краски красоты.
Москва, захлопнув двери с домофоном,
Под «пластиком» прищурила глаза,
А негасимый свет в Московских окнах
Сгорел на углях быта без тепла.
Осенний ветерок гнал по аллеям
Дрожавший с перепугу желтый лист,
Кто б говорил, что слёзам не поверит
Москва, которая не раз меняла жизнь.
Но для меня навряд ли что изменит,
Когда я шел, задравши воротник,
Бездумно обгоняя свое время,
Всем доказать, что я уже старик.
Как пил по кругу с первой сигареткой,
Внимая сказкам доброго вора,
Из коммуналки прямо в малолетку,
Так и не поняв, в чем моя вина…
Потом побритый, в первом «Адидасе»,
Ждал у подъезда с кулаком
И нос крошил без всяких «здрасьте»,
Не понимая, что же ждет потом…
А вот и я, и первая машина,
Я тачкам после потеряю счет,
Под «кожей» злая тульская волына,
Два выстрела, и вот вам весь расчет.
Столица свое время коротала
Среди стриптизов с «кислотой»,
И не стесняясь забивала
Стрелу с какой-нибудь братвой.
О том, как было и не вспомню,
Или, стыдясь, не расскажу,
Но на Москву, взирая с болью,
Упившись в слюни, напишу.
Как в схемах метрополитена
Сплетались в красные флажки
Районы в жарких огнестрелах,
Кто был хозяином Москвы.
Про номера, где две семерки
Похожи больше на статью,
Про распальцовки и наколки
На миг впустив в свою семью.
Про то, как жил не напрягаясь,
Не загадавши наперед,
Не перед кем не прогибаясь,
Ждал то, что этот день придет.
Но вот оно и накатило,
Короче века длился день,
И все прошло необратимо,
Лишь девяностых хмурых тень.
Вот 21-ый век стучится,
Москва другая - я такой,
Прощай, бандитская столица,
Я буду жить своей тоской,
Тоской по времени былому,
По безмятежным дерзким дням,
Где все бывало по иному,
Где все не так, но очень жаль.
Я знал, что это неизбежно,
Москва моложе - я старел,
Живя, влюбленным без надежды,
Сказать о многом не успел.
Как уходил, не попрощавшись,
Но возвращался вновь и вновь,
Ведь даже с женщиной расставшись,
К тебе, Москва, хранил любовь.
А ты меня не дожидалась,
Но я не стал тебя судить,
Ведь ты в любви и не нуждалась,
И каждый мог тебя любить.
Но вот и каплями разлуки
Дождь растекался по стеклу,
Тебя ласкали чьи-то руки,
А мне жить дальше самому.
Да, у столицы ухажеров,
Сейчас, увы, не наша стать,
А мне на кухне в разговорах
Ее осталось вспоминать.
А ты одна, моя столица,
Опять увидишь день чужой,
Как на картинках в мятых лицах
Ты станешь чьей-нибудь Москвой.
А я прощу, что не прощаю,
Без одиночества уйду,
Разлуку водкой запивая -
Мы очень разные - пойму.
Прощай, шпана Замоскворечья,
Лосинка, Солнцевский район,
Где корешам колол на плечи
Своей Москвы блатной узор.
Прощай и то, что было счастьем,
Для матерей большой бедой,
Девчонка в легком летнем платье,
Что звал, любя, своей Москвой…
Но сохранит Кремлевская брусчатка
Историю столицы всех столиц,
Как в гараже «вишневую девятку»
Поющих из Саратова девиц…