Ч А С Т Ь 1
ДЕНЬ ТАНКИСТА В ГРОЗНОМ
ПАМЯТИ КАПИТАНА 1 РАНГА ДМИТРИЯ БИКЕТОВА ПОСВЯЩАЕТСЯ
Выходим с женой на лесную поляну – грибы белые стоят россыпью, глазами всех не окинуть. Очарованные дарами природы, начинаем резать сказочных принцев на белоснежных ножках и в коричневых шляпах. Взволнованные хрустальным воздухом и удачной тихой охотой, мы невольно тянемся друг к другу. Вдруг вибрирует мой…мобильный телефон.
Понимаю, глядя на экран дисплея, на котором горит надпись «Дежурный по ЦТРС»: что-то случилось.
- Бросай всё и срочно выезжай на студию. За тобой выслали «Волгу», – звучит взволнованный голос дежурного офицера. - Боевики захватили Грозный. Вылет в Чечню через несколько часов.
Мы смотрим друг на друга. Она все понимает, и я еще силен…
Съемочная группа «ВОЕН-ТВ», усиленная: капитаном II ранга Дмитрием Букетовым, который летит в командировку в качестве оператора, и редактором радио «СЛАВЯНКА» полковником Леонидом Есенчуком, вылетает военным бортом из аэропорта Чкаловский.
Вылет запаздывает. Играем в шахматы с Димой. Пьем водку - наркомовскую.
Х а н к а л а.
Расселяют нас в казарме танкового батальона. В небе рокочут вертолеты ночного дозора, а где-то рядом неожиданно начинается стрельба из автоматического стрелкового оружия. Слышно: АКМ, ПК. И что самое удивительное, быстро привыкаешь именно к этому интершуму, и засыпаешь хорошо, мирно. Впрочем, соседство с танкистами - боевыми офицерами, сержантами и солдатами, не дает нам покоя. По ночам этим бравым парням не спится. Сначала звучат наполненные стаканы, за ними начинает греметь какой-то металл. Танкисты куда-то уходят. Возвращаются. Стук стаканов. И у какого-то сержанта начинается истерика.
Поутру мы выезжаем на задание: задокументировать эксгумацию братских могил, в которых захоронены наши военнослужащие. Подробнее расскажу об этом как-нибудь в другой раз. Возвращаемся в казарму. Офицеры по устоявшейся привычке берут по ящику турецкого баночного пива и водки. Верный способ установить неформальные отношения с бойцами – это во время их опохмелить.
- У меня сын в армии служит, - начинаю я разговор, без лишних слов переходя к сути общения, наливая танкистам по стакану водки.
- А где?.. А что?.. А как?.. – спрашивают молодые парни.
«ОСТРОВ-2», учебный центр Ракетных войск стратегического назначения, где служит мой сын, кому-то из бойцов знаком не понаслышке. Рассказываю об увиденном и пережитом на эксгумации трупов.
- Во имя отца и Сына и Святого Духа, Аминь, – поминаем невинно убиенных.
И тут у сержанта, все его зовут Киндер за минирост и фигуру, начинается очередная истерика.
- Это я их…, - его душат слезы. – Осколочно-фугасным…Женщины, дети… Машут простынями. Ы-ы-ы...
Все начинают успокаивать Киндера, уводя его на свою территорию. Ночью все повторяется: убаюкивающая стрельба, стаканы, звон латунных гильз, истерика. На следующий день едем в карьер. Танкисты проводят тренировочные стрельбы и упражнения с метанием гранат в водоем. Грохот от выстрелов стоит такой, что все мы непроизвольно открываем рты, чтобы не оглушило. Танкисты в шлемах смеются над нашими гримасами.
Вдруг замечаем на краю обрыва, в котором разрываются снаряды, смуглого мальчугана, который после залпа поднимает из травы свою голову. Командир роты посылает двух бойцов, которые передернув затворы, спешат к юнцу и приводят его под грозные очи майора. Всех поражает смелость чеченского мальчишки. Офицер, расспросив паренька о его семье, живет он неподалеку, дает ему гранату РГД-5.
- Сможешь бросить? – спрашивает майор.
- Как нечего делать, – восклицает чеченец и деловито берет гранату в руку.
«Идиоты» (!) – проносится в мозгу. Он выдергивает чеку и бросает ее под ноги офицерам, а сам прыгает с обрыва в карьер. Мы бросаемся на землю, обхватив голову руками. Сухо щелкает запал. «Танки грязи не боятся», – вспыхнуло в голове. Очнулся я от гусеничного смеха. Смеялись танкисты и над нами, и над чеченским подростком, который бежит по колено в воде - гранату ему дали учебную.
Сержант Киндер поднимает ствол АК-74. Его руку в перчатке останавливает командир роты. Уставший чеченец оборачивается, с испугом смотрит на людей в черных шлемах и комбинезонах, автоматы которых смотрят в небо.
- Аллаху Акбар, – кричит малец, тыча кулачком вверх.
Танкисты стреляют очередями в воздух.
- Аллаху Акбар! – не унимается юный кавказец.
Киндер матерится, вырывая автомат Калашникова, но крепкая рука командиры роты держит его оружие, словно в тисках.
- Я своих расстрелял, а этого абрека… Такой же, на рынке в Борзое, рожок из «Калаша» в трех офицеров высадил, – сержант выпускает из рук автомат, выхватывает гранату из нагрудного кармана и бросает ее в сторону «боевика».
Все происходит настолько быстро, но я замечаю – Букетов продолжает вести видеосъемку. Юный мститель падает в воду. РГД-5, граната безосколочная, наступательная. Она взрывается в воде, не причинив подростку ощутимого вреда. Он выскакивает из воды, как глушенная рыба, и мчится подальше от разъяренных танкистов.
Вечером разразился скандал: оставшиеся в казарме танкисты выпили нашу водку и растащили Лёнин ящик турецкого баночного пива. Леонид в свое время прошел Афганистан и у него было свое понятие об армейском юморе. Он чтил незыблемые рамки служебной субординации. Сходив в штаб группировки, полковник Есенчук просит коменданта переселить нас в другую казарму, подальше от танкистов. Которые, надо заметить, неожиданно затихают.
Далеко за полночь нас будят офицеры военной контрразведки.
- Товарищ капитан второго ранга, - обращается один из них к Букетову. – Покажите нам, пожалуйста, вашу пленку.
Дмитрий, что-то пробормотав, типа «Мы ВГИКов не заканчивали», это он обо мне, включает видеокамеру. Сонный и недовольный, показывает отснятый материал старшему офицеру особого отдела. Внимательно изучив отснятый материал, Орлов (все они были или "Орловы", или "Соколовы"), дает команду:
- Это затереть, – мы понимаем, что он имеет в виду.
Ч А С Т Ь 2
ДЕНЬ ТАНКИСТА В ГРОЗНОМ
ГЛАВНОМУ КОРАБАЛЬНОМУ СТАРШИНЕ ДЕНИСУ КОСТИКУ ПОСВЯШАЕТСЯ
Дмитрий Букетов реагирует мгновенно. В прошлом ОСНАЗовец Тихоокеанского флота, он нажимает кнопу на видеокамере, и с характерным шуршащим звуком из камеры выходит видеокассета формата Betacam.
- Делайте с ней, что хотите, – наш оператор протягивает кассету офицеру военной контрразведки.
«Прощай мои 20 долларов», – проносится нехорошая мыслишка. «Да, и объяснительную придется писать».
Особист сразу все понимает и «Betacam – 30» в руки не берет. Одно дело – затереть видеосъемку с эпизодом, совсем другое – «загулять» кассету с материалом ЦТРС Минобороны. А при этом надо знать психологию оператора: какой бы он ни был, профессионал или любитель, для «съемщика» операция по уничтожения отснятого видеоматериала равносильна аборту для женщины. Я лихорадочно вспоминаю все свои знакомства с сотрудниками ФСБ. На счастье, на ум приходит имя генерала КГБ Эдуарда Нордмана. Я о нем расскажу как-нибудь по другому поводу. Скажу только, знакомец мой когда-то был председателем УКГБ по Ставропольскому краю, в бытность Михаила Горбачева, когда тот был первым секретарем обкома партии. И надо же такому случиться, офицер без знаков различия, это впоследствии мы узнаем – полковник, знает легендарного генерала Нордмана не понаслышке. Небольшого замешательства мне хватило, чтобы инициатива перешла в мои руки.
- Хотите съездить в Автуры? – спрашиваю я Орлова. – Могу организовать встречу с вашими сотрудниками, взятыми в плен.
Наблюдаю за реакцией ФСБэшников. Немой вопрос и удивление написаны на их лицах. Они быстро переглядываются между собой. А все началось с инцидента, который произошел между мной и Леонидом. Полковник Есенчук – авторитетный военный журналист с афганским прошлым, всюду ходил в военной форме, в отличие от нас. При этом группа имела преимущества по сравнению с другими телеканалами, которых набилось в Ханкале во множестве - Леня свободно проходил в Штаб региональной группировки войск. Он договаривался об организации видеосъемок, а это было буквально на вес золота.
Иностранные журналисты предлагали немалые деньги в валюте, чтобы мы их взяли с собой. Доллары брать нельзя, но с этой назойливости мы поимели свой интерес. Но Ленин камуфляж отпугивает от нас чеченских информаторов. С одним из них мы познакомились на пятачке, куда наши привозят пленных боевиков. Я вглядываюсь в лица чеченских матерей, которые ждут своих сыновей из русского плена. Перемирие. Мимо проносятся грузовики с боевиками в переполненных кузовах. Развиваются знамена Ичкерии.
- Аллаху Акбар!.. Аллаху Акбар!.. – неистово кричат белозубые молодые парни, завидев телекамеры ведущих мировых информационных агентств.
Как же хороши эти мирные чеченцы: сколько в них обаяния и доброжелательности. Вместе с российскими военными они регулируют движение машин на перекрестке. Останавливают хапуг и мародеров, разворачивая машины с лесом, цементом и шифером, в известном только им направлении. Угощают нас арбузом с ножа.
В сознании мелькает: «А что, если этим ножом кому-то перерезали горло»? Но сейчас об этом не хочется думать – п е р е м и р и е. А я наблюдаю за группой чеченских матерей. Воспитанные в другой среде, привыкшие скрывать свои чувства, они держатся в сторонке, стараясь спрятать страх и ужас, поселившийся в их сердцах.
Вспоминаю лекции Сергея Бондарчука во ВГИКе о мышечной свободе и о мышечном зажиме, о творческой свободе второй степени. И вижу в них и мышечное напряжение, и внутреннюю дрожь.
А вокруг меня крутится корреспондент знаменитого телеканала CNN Сара Клер, которую я знаю еще по Таджикистану. Она понимает преимущества наших возможностей и буквально следует за нами по пятам. Сулейман долго приглядывается к журналистам, и наконец, подходит к нам. Этот чеченец вызволяет из плена русских солдат, причем б е с п л а т н о (он чтил Коран). Почему он выбрал нас? Я вынужден снова сделать отступление.
В прошлом моряков не бывает. А Сулейман служил в свое время на Балтике. И он подслушал какие-то обрывки наших с Дмитрием фраз о море. Пару-тройку морских словечек: Палуба, Гальюн, Шило (спирт). Миротворец подходит к нам, знакомится.
- Чай на клотике приходилось пить? – спрашиваю я его.
- Э-э, - тянет Сулейман. – Бимсы, шпангоут, флоры, комингс. Кончай смычки травить.
Он предлагает нам поездку в Автуры. Моряк-чеченец показывает на свою новенькую «Волгу». Появляется возможность отснять процедуру передачи пленного солдата в руки Сулеймана.
- Только этого полковника с собой не берем, – показывает он на Леонида. – Ничего личного, только ради вашей безопасности.
Подумав, посоветовавшись с Дмитрием, соглашаемся на весьма опасный рейд. Александр Лебедь – лебедем, перемирие – перемирием, однако Автуры находятся от Грозного в 40 километрах. А прикрывать нас никто не будет, поездка ни с кем не согласована - выезжаем завтра.
А день продолжается, как неореалистические фильмы Федерико Феллини или Микеланджело Антониони. Получаем разрешение на проведение интервью с боевиками, стоящих на блокпосту у полевого командира Адама - одноглазого чеченца с черной повязкой, по прозвищу "Пират". Этот торговец оружием отсидел срок в Москве и вернулся в Чечню в самый разгар боевых действий. Сейчас он возглавляет отдел по проведению спецопераций в батальоне Шамиля Басаева. С ним его личный водитель – В а х а. Ваха потом огорошит нас своим откровениями, а тогда нам хотелось одного: отличиться в собственных глазах. И все смотрю, смотрю на чеченских матерей, ожидающих своих сыновей из русского плена.
«ВОЛК» - читаем надпись на спине молодого боевика, который регулирует перекресток с гранатометом в руках. Наш кадр с ним обойдет многие телеканалы мира. Красивый парень с капитанскими погонами на черной джинсовой куртке соглашается дать нам интервью. Подробно рассказывает, как они брали и громили административные здания Совмина, МВД и ФСБ, нисколько не смущаясь направленных на них телекамер.
- Генерал Масхадов отдал приказ на захват Грозного. Мы, как струйки, просочились мимо блокпостов. Накопили резервы, перед этим захватив на вокзале вагон денег и вагон гранатометов. Поэтому мы могли позволить себе роскошь пускать гранаты не только по танкам в любом количестве, но и применять их даже против одиночно бегущей цели, – капитан Ичкерии успевает говорить в микрофон, при этом отдавая команды регулировщику.
Рассказал он и о себе, о разводе с молодой женой. Война не идет никому на пользу, особенно простым людям. Самый запоминающийся момент? Это крик умирающего на руках лучшего друга. Осколок распарывает ему живот, а друг продолжает стрелять, не замечая собственных выползающих, как змеи, зеленоватых кишок. Говорит это боевик с совершенно невозмутимым видом. А возраст у него, как у моего сына.
Привозят побывавших в плену чеченцев. Еще не успевая выйти из автобуса, они кричат истошно: «Аллаху Акбар». Особенно усердствует здоровяк из личной охраны генерала Масхадова. К нему прильнула заплаканная мать, а он все продолжает взывать к Всевышнему. Пленных тут же увозят родственники на «Жигулях» и на родных до боли «Москвичах». Пулеметчики и с той, и с другой стороны держат друг друга на мушке. Понимаем, что мы под прицелом с двух сторон. Леонид берет интервью на свой аудиомагнитофон у личного охранника генерала Масхадова, обращаясь к нему с необычной просьбой: - Передайте, пожалуйста, ему просьбу. Мы хотим взять у генерала Масхадова интервью.
Охранник таращит глаза на полковника российской армии, оторопев от такой наглости, и садится с криком в легковушку. А боевики начинают стрелять в воздух, не поделив между собой очередную машину с трофеями. Внешний вид наших бойцов несравним с добротной экипировкой чеченских боевиков. Худенькие мальчишки раздеты по пояс, они с завистью смотрят на сытых горцев, с аппетитом поедающих шашлыки и арбузы.
Собираемся уезжать с пыльного пятачка. Вдруг к нам подходит Сара Клер с бейджиком «CNN». И делится с нами сенсационной информацией. Дмитрий в совершенстве владеет двумя языками: китайским и английским. Узнаем: в Автурах находятся в плену два офицера ФСБ. Она знает, что они там, но не знает, где конкретно и как туда попасть. Я понимаю из ее разговора, что ей необходима поддержка со стороны российских войск, а не способ транспортировки. Любой чеченец-таксист за доллары спокойно отвезет ее в любую точку Ичкерии, но не факт, что она вернется из поездки живой и невредимой. И покажут ли ей офицеров ФСБ?!
«Подслушала наш разговор с Сулейманом» - понимаю я ее сценарий. А до генерала Масхадова и Шамиля Басаева моментально доходит информация, что в Чечне активно развертывает свою деятельность «ВОЕН - ТВ». И что съемочная группа ЦТРС Минобороны умудряется снять боевой эпизод с юным шахидом. Во мне просыпается штурман дальнего загранплавания. Да и напарники у меня мне под стать. Молодой видеоинженер Константин Коновалец родом из Москвы, но предки его - гуцулы. А срочную службу он проходил на крейсере «Маршал Устинов» Северного флота. И не любит, когда я путаю его звание, обращаясь в нужный момент: «Товарищ старшина».
- Товарищ ГЛАВНЫЙ КОРАБЕЛЬНЫЙ СТАРШИНА, – непременно поправляет он.
Итак: «Мы едем в Автуры. Наша цель и задача: отснять видеосюжет о пленных офицерах ФСБ, пока их не забили, или не переправили в Пакистан. Второе: «пропиарить» Сулеймана, высвободив из плена солдатика из Башкирии. Далее: с этой целью использовать корреспондента CNN Сару Клер, как источник информации и прикрытие – ни Масхадов, тем более, ни Шамиль Басаев не позволят брать в плен сразу и нас, и группу CNN (!). Полковники Орлов и Соколов позволят нам чувствовать себя безопасными со стороны пресс-службы Минобороны России. Все же едем мы по-пиратски. «С якоря сниматься - По местам стоять».
Главное – полковник Леонид Есенчук отпадает. Если ты сейчас читаешь этот рассказ, ЛЕОНИД, П Р О С Т И М Е Н Я. Медленно, о чем-то думая своем, полковник ФСБ Владимир Орлов отдает нам отснятую кассету с юным шахидом. Раздумывать ему некогда – они соглашаются ехать с нами в Автуры. А в Москву, на Лубянку, уходит информация о местонахождении пленных офицеров ФСБ. За стенкой раздается знакомый стук стаканов, а после трех-четырех минут начинается истерика танкиста, сержанта Киндера:
- «Вы трус, лейтенант», - кричит генерал. И приставляет Стечкина ко лбу нашего старлея. А я?.. Это я по своим женщинам... Осколочно-фугасным.. Подъезд сложился, как карточный до-о-мик!..
А С Т Ь 3
ХАНКАЛА
ПОЛКОВНИКУ ЛЕОНИДУ ПРОДАНЧУКУ ПОСВЯЩАЕТСЯ
Дальнейшее мое повествование будет не вполне смоделированным, если я сейчас не поведаю вам о видеосъемках, которые мы проводим по прямому указанию из ГРУ (Главного разведывательного управления) Генерального штаба. Военные разведчики в Грозном обнаруживают несколько братских могил с нашими солдатами и офицерами, убиенных во время захвата боевиками зданий Совмина, МВД и ФСБ. Бои за центр города были настолько ожесточенными, что и в Кремле, и в командовании Региональной группировки войск начались настоящие дебаты по поводу методов и способов ведения боевых действий.
Я не намерен цитировать заинтересованных лиц. Отмечу только нападки на генерал-лейтенанта КОНСТАНТИНА ПУЛИКОВСКОГО с разных сторон.
ПРИМ. Старший сын Алексей Пуликовский — офицер Вооружённых Сил, погиб в ходе вооружённого конфликта в Чеченской Республике в 1996 году, в засаде, устроенной Хаттабом российским войскам под селом Ярышмарды, в Шатойском районе Чечни. В течение недели после начала боев Пуликовский стягивает к городу войска, блокируя Грозный с внешней стороны. Все дороги из города (а их более 130) минировались. Генерал выступает по телевидению, его интервью вызывает бурную реакцию в стране и за рубежом. «Покинуть город с поднятыми вверх руками", – предложил он боевикам. СМИ обвиняют генерала Константина Пуликовского в кровожадности и желании кровной мести за гибель сына – Алексея.
*
Мое знакомство с генералом Пуликовским состоялось в 2000 году на Командно-штабном учении в Дальневосточном военном округе. Константин Борисович только что назначен сюда Полномочным представителем Президента Российской Федерации. Я по своей давней привычке начинаю знакомиться с материалами окружной газеты «Суворовский натиск». Эту традицию я использую, как журналистский прием – настолько правдивы и занимательны сюжеты этой газеты. Особенно запоминается описанный в одной из статей эпизод с установившейся порочной практикой в подготовке механиков – водителей танков. Их сажают пачкой на башню танка, и в связи с нехваткой топлива, дают каждому проехать 5 километров, а в зачетку вписывается общий километраж.
На командной вышке вижу прилетевшего на учения Константина Пуликовского. Подхожу к нему с микрофоном, а оператор включает видеокамеру. Как всегда, за мной бежит вся журналистская рать, собранная со всей страны и Дальнего Востока. Топот кабанов раздается за моей спиной. После преамбулы, я задаю злополучный вопрос Полномочному представителю Президента Российской Федерации:
- Надеюсь, с приходом именно вас на эту должность, изменится система подготовки танкистов? И топлива будет достаточно? – и я не замечаю, да и не мог я этого заметить, как с боку к группе журналистов подходит Начальник Генерального штаба генерал армии Анатолий Квашнин.
Пуликовский взрывается. Ему не нравится готовый ответ, который уже содержится в моем вопросе. А надо честно признаться, военным журналистом я становлюсь закономерно, но случайно. Во ВГИК студентам не раз предлагали после выпуска пойти на киностудию Министерства обороны в качестве и редакторов, и режиссеров-операторов. Но после элитного ВГИКа, который взращивал студентов, мечтающих о всемирной славе, воспитанных на шедеврах мирового кинематографа, после этого и пойти на военную киностудию?.. Нашими кумирами были Федерико Феллини, Ингмар Бергман, Андрей Тарковский и Василий Шукшин. Многие поплатились за это творческой карьерой, и я испил свою чашу до дна. Морским офицером запаса я становлюсь в двадцать лет, но это нисколько не прибавило мне знания армейских обычаев и традиций.
- Вы, журналисты, – начинает он свой панегирик в мой адрес. – Вы все знаете и решаете за нас. Подсказываете мне готовый ответ?! – и далее все в таком же духе.
Чувствую боковым зрением, как вокруг меня образовывается пустота. Только что обступающие меня полковники, с которыми накануне я парился в бане и пил водку, слушая их стенания в адрес и Верховного Главнокомандующего, и Министра обороны, незаметно отступают от меня, как от прокаженного. Понимаю вдруг, что я «перестарался». А в армейской среде существуют два правильных ответа на вопрос «Как дела»?:
- ВСЕ ЗАВАЛИЛ! – это значит твердая «тройка», но у тебя есть надежда, что командование вытянет тебя на «четыре с минусом». Но не дай Бог, если о твоем положении разнесется молва:
- ПЕРЕСТАРАЛСЯ! – это «Косяк», который произошел по твоей инициативе, а инициатива именно в Вооруженных силах наказуема.
Читатель вправе задать вопрос, а к чему эти знания и тонкости Сибирско-Восточного военного этикета? Нюансировка моего вопроса местным бомондом, состоящего не только из представителей пресс-служб, но и офицеров СЛУЖБЫ РЕЖИМА, поставила мой вопрос в разряд поступка. Да еще начальник Генерального штаба генерал армии Анатолий Квашнин подошел к нам, чтобы поздороваться с Полномочным представителем Президента Российской Федерации. В компьютерных мозгах компетентных офицеров мгновенно созревает решение. И когда мы отходим от высшего генералитета на почтительное расстояние, к нам подбегает полковник пресс-службы с выпученными глазами. Он правдоподобно врет, учения заканчиваются:
- Серафим Захарович, вы срочно вылетаете вертушкой в Хабаровск, военный борт уходит на Москву через три часа, – в это легко поверить.
Многолетняя журналистская практика установила непреложный закон: «Не важно, на чем и как ты прилетишь в командировку. Главное – как и на чем улететь из Богом забытого округа». Малейший твой промах мог привести к недельной задержки с вылетом. Мы срываемся с вышки и бегом бежим к УАЗу, едва собрав аппаратуру, шнуры и микрофоны. Дальнейшие события я воспроизвожу по рассказу моего давнего знакомого, полковника Владимира Дальнего, который многие годы возглавлял пресс-службу ДальВО. Когда Константин Пуликовский узнает, что надоедливого журналиста решают убрать не только с командной вышки, но и с Сергеевского полигона, генерал отдает команду:
- Вернуть съемочную группу ЦТРС Минобороны - н е м е д л е н н о.
Нас возвращают на полдороге, связавшись по рации с офицером - старшим машины. Я стою на вышке с оператором. Мы ждем начала активной фазы КШУ. И вдруг я испытываю редкое, непонятное чувство. Делаю полуоборот головой и замечаю пристальный взгляд на меня со стороны начальника Генерального штаба. Генерал армии Квашнин смотрит на меня неотрывно, его карие глаза пронзают меня из-под козырька, кажется, насквозь. Объяснить его поведение обычным любопытством невозможно. Все же я прожил жизнь, и могу сказать, что взгляда такого мне не доводилось встречать никогда. Спустя четыре года, мне поручают провести видеосъемки процедуры вручения премий имени Г.К. Жукова. Я беру интервью у генерала армии Анатолия Квашнина. И опять, теперь уже в упор, испытываю взор, сверкающий электрическим огнем. И понимаю, наконец, – дело нечисто.
Вдруг ко мне подходит генерал Пуликовский.
- Обратно полетите со мной, – с теплотой в голосе говорит генерал, который мог повернуть историю «Чеченской войны» вспять. Забегая вперед, скажу, что впоследствии Учебный центр Дальневосточного военного округа станет одним из лучших в стране.
*
Эксгумацию братских могил проводить некому Похоронные команды в Федеральной группировке войск отсутствуют, а добровольцев коменданту найти не удается. Тогда кто-то предлагает использовать для этих целей солдат и прапорщиков, находящихся на гауптвахте. «Губа» располагается в обычной огромной цистерне, круглое отверстие в которую отстоит в метре от земли. По команде коменданта из цистерны начинают вылезать изрядно мятые и небритые арестанты. Цена за участие в эксгумации – свобода и спирт... Тут же «добровольцы» переодеваются в зеленые костюмы химзащиты и получают по порции разбавленного спирта. В одном из арестантов узнаю знакомого по Мулинскому дисбату, сержанта Ивана Бывалого.
Выезжаем на бортовом «Урале» в Грозный. Руины зданий обреченно смотрят на нас. В глаза бросается шкаф с книгами на четвертом этаже. Всюду видны человеческие черепа, обглоданные голодными собаками города. Первый объект - разбитый боями блокпост. Трупы наших солдат, еще не разложившиеся, наши добровольцы упаковывают в блестящую на солнце фольгу.
Вдруг всех поражает неожиданная сцена: лежат в обнимку с загоревшими лицами солдат и женщина. Это мать с сыном. Я вглядываюсь в ее лицо. Вспоминаю, где я ее видел? Вспомнил. И становится не по себе вдвойне. Эта женщина год назад была одной из героинь моего фильма «Голубые береты»: она долго искала пропавшего в Чечне бойца – сына. Мы предоставили ей возможность обратиться в эфире нашей телепередачи «СЛУЖУ РОССИИ» на телеканале «ОРТ» за помощью к зрителям в поисках пропавшего солдата. Оказывается, боец не пропадал, произошел вполне обычный сбой в работе полевой почты. Если год назад она выглядела старухой с распущенными волосами, то мертвой она смотрелась куда лучше живой. Нарядное платье и новые модные туфли, накрашенные губы, подведенные ресницы, а самое главное, что бросалось в глаза – ее шикарная ПРИЧЕСКА.
Мать приехала к сыну и жила на территории блокпоста. Счастливая и помолодевшая, она готовила бойцам обеды и стирала им белье. Пела русские народные песни. Когда прапорщики из нашей импровизированной похоронной команды разъединяют их лежащие в обнимку тела, им приходится разжимать материнскую ладонь, сжатую в кулак. В кулаке сверкает золотая иконка Б о г о р о д и ц ы, которая висит на красной тесемке солдата. Женщина перед смертью мертвой хваткой зажала в кулак Святой Образ, который сама же и повесила на шею сына.
Прибегают чеченцы. Забирают своих – видно на блокпосту дрались врукопашную. Сжимая кулаки в воздухе, приготовились кричать «Аллаху Акбар». Смотрят на женщину, в обнимку с солдатом, смыкают бородатые рты - уже поступок.
Похоронная команда отходит в сторонку, принимая спирт из фляжек. Некоторым спирт не помогает. Дружно бьются в рвотных судорогах. Наша съемочная группа держится – профессионалы. Однако настоящие испытания ждут нас впереди.
Ч А С Т Ь 4
Ф С Б
БЕЗЫМЯННЫМ ГЕРОЯМ ПОСВЯЩАЕТСЯ
С нами неотсупно следуют офицеры ФСБ Орлов и Соколов. С поразительной смелостью, без охраны и сопровождения, ходят они по Грозному в поисках своих погибших собратьев по профессии. Ищут малейшие зацепки, которые смогли бы вывести не только на живых, но и мертвых своих товарищей.
- Найти всех сотрудников и офицеров ФСБ... До единого, - гласит грозный приказ Директора Лубянки.
Однако ситуация на местах далеко не та, которая рисуется в воображении человека, в кабинете которого когда-то сидел всесильный Лаврентий Берия. Танкисты присылают подкрепление - отделение солдат во главе с капитаном Павлом Шугаем. Замечаю Киндера с лопатой и пятилитровой канистрой, как понимаю - спирта, в забинтованной руке.
- Хочу найти своего старлея, - говорит он и отпивает немного фиолетовой жидкости из пластиковой канистры.
Раскапываем очередную братскую могилу в центре Грозного. Сначала работают минеры, все опасаются минных ловушек. Зрители в основном чеченцы. Непонятно, кому принадлежит город и вся Чеченская республика - однако страшно всем. Когда из земли появляются лики Святых, даже чеченцы белеют в лице. Танкисты в первую очередь забирают своих убиенных в черных шлемах. Чеченцы мгновенно вычисляют правоверных, быстрым движением заглядывая в штаны и бегом уносят на плечах трупы в багажники легковых автомашин.
Смотрю на съемочную группу: оператора и видеоинженера. Капитан II ранга Букетов невозмутим, делает свою работу, будто он в водах Тихого океана. Однако молодой Костик позеленел, а лицо его изменилось до неузнаваемости. Вдруг раздается крик-вопль сержанта Киндера:
- Андрюха... Старлей (!), - и тут же с характерным хлопком срабатывает РГД-5.
Киндера отбрасывает, и он горит оглушенный, лежа в нелепой позе. Кто-то хватает пластиковую канистру со спиртом и в надежде сбить пламя выливат ее на горящего Киндера. Сержант превращается в горящий факел и бежит в толпу чеченцев.
Горцы разбегаются в стороны со страхом и смехом. Капитан Шугай догоняет сержанта и сбивает его с ног, валит на землю, прижимая своим телом в горячий песок. Ему помогли, пламя сбили. Но было поздно - Киндера завернули в блестящую фольгу и погрузили в кузов "Урала". А в сжатом кулаке у него остался серебряный крестик старлея Андрюхи, который Киндер успел взять в руку перед взрывом.
Роман Киндер был лучшим стрелком в Кантемировской дивизии. Никто не мог понять, как этот деревенский парень "метр с кепкой", умудряется поражать самые сложные мишени в любую погоду. Днем и ночью. Однако прославился Рома на злосчастных дивизионных учениях, которые посетил Министр обороны. По команде танки пошли по директрисе, расстреливая сначала пулеметные мишени, которые и расположены сравнительно недалеко. И надо же такому случиться: танковый пулемет ПКТ отказал или пулеметчик мишень поразить не может. Роман принимает решение и бьет по этой квеленькой мишени из танковой пушки осколочно-фугасным снарядом. Расстояние от вышки несоразмерное, вышка ходуном ходит. Осколки в воздухе визжат.
Так Роман Киндер попадает в Чеченскую республику, наводя ужас на боевиков своей меткостью и хитростью. Когда позволит время, я завершу о нем рассказ. В принципе, тема закрыта, мы отсняли сюжет. Потрясенные нелепой смертью сержанта Киндера, ждем окончания эксгумации. Заходим во двор полуразрушенной пятиэтажки перекусить. Но там располагаются "Дикие гуси" - обычная разношерстная банда.
- Вай, заходи, гостем будешь, - приглашает нас "полевой командир". - Адольф.
Сидящие за столом вяло откликаются "Хайль Гитлер". В это трудно поверить, но с нами канистра со спиртом и банки консервов из генеральского пайка. Откуда он у нас появился? Расскажу обязательно как - нибудь в следующий раз. Обращаю внимание на пачки дойчмарок и советских денег довоенной реформы. Боевое оружие и экипировку "диких гусей". Бросаются в глаза пулеметы МГ, автоматы "Шмайсер" и пистолеты "Парабеллум", а так же и немецкие гранаты с длинными деревянными ручками, кинжалы-кортики с эмблемой "СС". Взрывчатка, битфордовые шнуры. На столе красуется портативная радиостанция с немецкой маркировкой и фашистской свастикой. А с ними девица семнадцати лет, со знакомыми мне чертами лица. Где я ее видел?..
- Удивлены? - спрашивает молодое славянское лицо с несмытыми еще следами советской окраски. - Мы в горах нашли схрон горной группы "АБВЕРА". Снимайте на камеру, нам бояться нечего. Впрочем, осторожно обращайтесь с этой пленочкой. Вас же свои могут и замочить, - оружие совсем недавно отмыто от арсенальной смазки и поблескивает на Грозненском солнце.
- Коды 1944 года, - показывает Адольф кодовые таблицы с символикой Рейхсвера и делает запрос, пищит морзянка, неведомо кому. И самое удивительное, немедленно приходит ответ. Радист где-то далеко на запасном канале связи.
- Могу "Юнкерсы" вызвать. Отбомбить тут всех во имя Третьего Рейха. Десант Отто Скорцени... Или танки Гудериана? - распаляется самозванный фюрер.
- Хотите пошмалять из настоящего оружия? - вдруг перебивает его девушка.
И тут я вспомнил ни с чем несравнимый голос. Тембр его имел сакральные для всех нас оттенки. Дед ее читал Приказы Верховного Главнокомандующего и Сводки Совинформбюро. Не буду скрывать, очень хочется сделать несколько очередей по этим выродкам с нацистскими наколками в эсесовской форме. И зачем только мы завернули за этот угол? Проклятие профессии. Верней, отсутствие ее - любопытство. Дмитрий снимает уникальный материал.
- Нон-комбатанте, - развожу я в сторону руки.
Спирт делает свое дело. Валютная жидкость сближает не только нации, но и наци.
- И на чьей же стороне воюете? - спрашиваю Адольфа.
- Мы за Мировой порядок.
Глядя в глаза неофашисту, говорю:
- Мой отец Захар Яковлевич защищал Москву и брал Берлин.
- Это можно проверить?
- В Интернете.
- Зеер гут...Ева Браун, где ваш ноутбук с флеш-модемом?
- Я воль, - с готовностю откликается девица со знакомой мне внешностью.
- Если эта информация не подтверждается, вы попадете к нам в плен. За вас дадут приличные деньги. Никогда еще сотрудники ЦТРС Минобороны не попадали в плен, - заметив опрометчивое движение Костика, Адольф берет в руки немецкий автомат, левой рукой взводит затвор. Патрон в патроннике. Я не сомневался в своем отце и его героическом прошлом.
- А мой дед, Герой Советского Союза, - радостно сообщает новый фюрер. - Он дрался в небе Кореи. И там, я вам скажу, наши летчики охотней шли в бой. И с великой радостью сбивали именно американские "Летающие крепости", - запивая свой виски нашим чистым спиртом (знает, подлец, армейские примочки), Адольф начинает петь:
Deutschland, Deutschland uber alles,
uber alles in der Welt,
Wenn es stets zu Schutz und Trutze
Bruderlich zusammenhalt,
Von der Maas bis an die Memel,
Von der Etsch bis an den Belt -
|: Deutschland, Deutschland uber alles,
uber alles in der Welt. :|
- Он давал нашей студии предсмертное интервью, - вдруг вспоминаю я. - Иван Степанович покинул Москву из-за вас.
- Моего сына насильно заставили в третьем классе изучать именно НЕМЕЦКИЙ ЯЗЫК! Почему? На каком основании? Я пошел в школу. Директор меня успокоил: "Такова установка Министерства - 50% детей обязаны изучать немецкий язык". Ну, и за что ты воевал? - спрашиваю я у деда, Героя Советского Союза, и приношу ящик баночного пива "Баварии". Он его пить не стал: "Наше бочковое разливное было лучшим пивом в мире". Лицемеры, все в душе не те, за кого себя выдают. Дед Сталину присягал, а в 1956 на партсобрании отрекся, с критикой Культа личности выступил.
- Я начинаю читать свое стихотворение "Сталинский сокол", посвященное деду неонациста Адольфа:
В Праздник не дразнят,
Троих в бою прошил,
Будто на память,
Летчик сбит на ИЛ.
Снегирь упал в феврале
Раненым боком -
Лежит в снегу на крыле
Сталинский сокол.
И правой рукой тянется -
К нему кто-то бежит,
Ладонью чужой пьяницы,
В глазах - миражи.
Пора брать на прицел,
В сугробе летчик – ужом,
Смел, и «ТэТэ» цел -
Еще с советским гербом…
«Беру на ремне кобуру,
Столько лет - и пистолет.
Во сне. Наяву. Все беру.
Глянул я - а руки моей нет»...
Дело было в Кремле,
Выслушал его Президент,
Орден дает на игле,
Руку жать, а там – манекен.
- Да плевать мне на атрибутику, ничего личного, только бизнес. Мы десять лет по наводке деда, он разбомбил пещеру, охотимся за этим схроном. Здесь адреса, явки и пароли - это миллионы долларов... И власть.
- Дед ваш застрелился, - говорю я.
- Единственно левой рукой. А "манекен" вы вставили ради рифмы. "Протез" у него был, - Адольф направляет немецкий автомат на нашу группу. - Вы допустили роковую ошибку, завернув за этот угол. А нам лишние свидетели nicht erforderlich.
Выход в эфир сгубил Адольфа. Старая немецкая рация действительно исправно работала на запасной частоте, которой можно было воспользоваться только раз в жизни. Выстрел из бесшумной снайперской винтовки угодил фюреру в височную область и прервал исполнение нацистской песни. С криками "Аллах Акбар" во двор врывается спецгруппа уже знакомого мне Адама-Пирата (с черной повязкой на правом глазу). Замечаю среди них Орлова и Соколова с пистолетами Стечкина в руках. Чеченцы и наши офицеры ФСБ быстро добивают всех из компании Адольфа. Неонацисты, не выставив боевого охранения, подвергли себя неминуемой смерти. Верней - раньше, когда в ходе длительных поисков находят немецкий схрон.
Кстати, в эфире отвечают им откуда-то издалека, с Запада. Выживает одна девушка с нотками Юрия Левитана в голосе. Раненая в руку, она лежит, прижавшись к стене с ноутбуком в руках. Она и была внучатой племяницей Юрия Левитана. Неисповедимы дела Твои, Господи. На дисплее светится: "Захар Григорьев - Он защищал Москву и брал Берлин". Районная газета "Маяк".
- Это все наше, - показывая на зеленые немецкие коробки и оружие, говорит Орлов.
- Так не пойдет, - берутся за оружие чеченцы. - Это схрон дедушки Исы. Это его трофеи.
- Александр Иванович Лебедь и генерал Масхадов ищут пути к подписанию Мирного соглашения в Хасавюрте. Да и Президенту России Борису Николаевичу Ельцину будет неприятно узнать, что на территории Чеченской Республики работает радиопередатчик агента немецкого, судя по всему - живущего на ЗАПАДЕ, резидента.
- Вы будете вести с ним двойную игру, а Это проклятие на наш весь род.
ПРИМЕЧАНИЕ. Лет через десять спустя довелось мне проводить видеосъемки в музее ФСБ на Сретенке. И на одной из витрин увидел я многое из того, о чем здесь идет речь.
Ч А С Т Ь 5
Т А Н К - К А К Л Е Б Е Д Ь!
Золотую сентябрьскую тишину перемирия в Грозном вдруг нарушает рев одновременно запускаемых движков трех танков Т-72. Танкисты, по рации узнав о найденном трупе в братской могиле старшего лейтенанта Андрея Ермакова и заживо сгоревшем Романе Киндере,вырываются из дворов из-под пятнистых сетей. Через три минуты командир взвода "отбил" две ФАРШИРОВАННЫЕ фольги, и тела танкистов переложили из кузова "Урала" на броню.
- Кто сжег Рому Киндера?! - с автоматом в руках старлей ходит вдоль ямы, пытаясь узнать подробности жуткой катастрофы. Он дает две короткие и одну длинную очередь в воздух. Привыкшие ко всему зеваки - чеченцы даже не шелохнулись. Старший прапорщик, которого я когда-то снимал в Мулинском дисбате, налив ему спирта в алюминиевую кружку, обясняет ситуацию с подрывом гранаты на груди Андрея Ермакова. И добавляет:
- Телегруппа пошла во двор...Стрельба была.
Ермаков вскакивает на танк и на малой скорости заезжает за угол во двор. И видит странную картину: свежие трупы, раненую девчонку, чеченских боевиков, нас - грешных, и двух старших офицеров ФСБ, которых он видел в Ханкале, только без знаков различия. За командирским танком подтягиваются оставшиеся два Т-72. Выход со двора блокируется танкамим, но это нисколько не смущает боевиков.
- Сейчас здесь будет рота гранатометчиков! Каждый танк получит по тридцать пробоин.
- Забирай все! - предлагает Орлов Пирату. - Здесь золото, драгоценные камни! Целое состояние! РАЦИЯ - НАША!
Весть об инциденте мгновенно разносится по центру Грозного, доходит до Ханкалы. Масхадов и Александр Лебедь созваниваются по прямому проводу. Никто ничего не может понять. К дележу добычи все уже давно привыкли, счет идет на миллионы долларов, а что здесь могло послужить такому "клинчу"?!
Более того, в дело подключается ГРУ, ФСБ и СВР. Спелеолог нацист Адольф откопал в одной из глубоких пещер или заваленный в землетрясении, или в результате авианалета, схрон Эмира Кавказа.
На свою беду Адольф, внук летчика-истребителя, Героя Советского Союза, не будем порочить имя легендарного летчика, дал команду нашему оператору, моряку-ОСНАЗовцу Дмитрию Букетову, выйти в эфир на запасной частоте, которая остлеживалась нашей радиотехнической службой с 1941 года. Но и это не все.
На вызов оператора отозвался именно тот радист, который поддерживал с ним сеансы связи во время Великой Отечественой войны до 1944 года, но связь неожиданно прекратилась. За ним охотилась не одна контрразведка СССР. Дело стояло на контроле и у Берия, Меркулова и Абакумова! Сталин неоднократно заслушивал этих маршалов по теме нацистского подполья Чечни.
Зачем это сделал глубокий старик-немец, заинтересовало всех. Резидент этого мастера-радиста сделал в развезде послевоенной Германии головокружительную карьеру. И сейчас он имел, как и многие бывшие специалисты по России, определенный интерес к событиям в Чеченской республике. У него от радости задрожали руки, когда ожил круглые сутки стоящий на видном месте зеленый глаз! Все у него есть: и счета в банке, и дети, внуки. Нет главного: "BOSS KEHRT"! - ХОЗЯИН ВЕРНЕТСЯ!!!
Адам-Пират отсидел срок в Москве за незаконную торговлю оружием, стал правой рукой Басаева и особых познаний в области радиоигр не имел. Разве что он иногда смотрел художественные фильмы на подобные темы.Но даже он понял, этот схрон затрагивает больную политическую тему сотрудничества ряда видных чеченских фамилий с немецкими спецлужбами. Конечно, многие из тех, кто устраивал диверсионные вылазки в тылу Красной армии, умерли своей смертью, многих выслали, а некоторых и расстреляли.
С кормы наши танки обкладывают гранатометчики. Если что, стрелять будут в упор, не промахнутся.В воздухе зависают штурмовые вертолеты МИ-24. С грохотом над Грозным проносятся СУ-25 "Грачи". И у всех пальцы лежат на спусковых крючках. На крышах пробегают снайперы, как с нашей, так и с чеченской стороны. Не хватает одного - первого выстрела.
На черных "Мерседесах" приезжают Александр Лебедь и Аслан Масхадов в сопровождении множественной охраны. Выходит степенно Секретарь Совета безопасности России и генерал Ичкерии. Приветсвуем друг друга.
С Александром Лебедем я познакомился в августе 1994 года, в 50-летнюю годовщину освобождения Кишинева. Проникли в Молдавию мы в составе делегации "Марша мира и согласия". Возглавлял ее легендарный Сергей Попов, бывший дипломат. Он запросил Молдавский комитет ветеранов Великой Отечественной войны, и ему было отказано.
Тогда он на "Жигулях", через всю Украину, повез нашу съемочную группу и деда-фронтовика, журналиста, Александра Реформатского, на свой страх и риск - в Молдавию. Первой же ночью нам приходится соскабливать надписи "50 лет Великой Победы". И это своевременно.
- Русские свиньи - домой! Оккупант, иди домой! Русская подлая свинья! Домой! - кричали люди в ПАРКЕ ПОБЕДЫ.
Мы ожидаем начало гала-концерта в Кишиневском театре оперы и балета. На троллейбусной остановке картинка: ветераны Великой Отечественной войны, нарядные , кто в мундирах, кто в цивильном, но все тщательно причесанные, с орденами и медалями на кителях и костюмах, торжественные, спускаются по ступенькам троллейбуса.
И попадают в потные объятия разъяренной молдавской толпы. Ветераны, пропущенные сквозь нестриженные ногти нехристей, как после картофелечистки, избитые, с разорванными платьями и растерзанным перманентом, особенно старушки, выглядят живыми чучелами.
Сорванные ордена и медали хапуги со слюной и пеной на губах рассовывают по карманам. И видеть это?!...Побоище продолжается в сквере. Масштаб сопоставим с Вознесенским: "Невыносимо, невыносимо, идет всеобща Хиросима.Невыносимо!.."
Николай Жуков, оператор отчаянной смелости с камерой BETACAM на плече, идет в самую гущу события. На него набрасывается верзила с бешеным взором.
- Ich bin ein deutscher Betreiber! (Я - немецкий оператор!)- находится Николай, и это спасает ему жизнь, и его смуглая казацкая внешность.
Бегут и ко мне, но и я черноволосый с завутшками даже. Избиение принимает такой оборот, но к счастью, начинают спешно прибывать спецназовцы в беретах всех раскрасок. Спецназовцы с трудом усмиряют беснующуюся толпу. Большего позора мне в жизни видеть не приходилось.
Тошно на душе. Возвращаемся в Россиию. Решаемся заехать в 14 армию. Командарм Лебедь находится в Москве на печально знаменитом приеме у Паши Грачева. Ожидаем прилета борта. Самолет садится, по трапу сходит генерал-лейтенант с супругой. Фирменные у них улыбки. Выстроились генералы штаба в приветствии.
- Поспились в мое отсутствие?! - шутит с оркужением будущий губернатор Красноярского края.
Представляюсь и напрашиваюсь на интервью. Генерал легко соглашается принять нас у себя дома. "Держись, печень"! - мелькает в голове, все знали о хлебосольности Алесандра Ивановича. Но не сбылась моя мечта, генерал Лебедь тут же улетел обратно в Москву. Министр обороны Павел Грачев, видно, не подрался до конца, или последнее слово осталось за Лебедем. Машем самолету в хвост. Однако легендарный Лебедь обещает мне интервью при первой возможности.
Оценив ситуацию, Секретарь Совета безопасности РФ Александр Лебедь своим громовым голосом дает команду:
- Прессу прошу вернуться в Ханкалу!
Понизив голос, обращается ко мне: - Об интервью помню!
ПРИМ. Губернатор Красноярского края Александр Лебедь погиб 28 апреля 2002 года при катастрофе вертолёта Ми-8 в районе озера Ойское Буйбинского перевала Красноярского края, куда он вместе с сотрудниками своей администрации летел на открытие новой горнолыжной трассы.
При посещении музея ФСБ на Пречистенке мне довелось увидеть многие предметы, которые стали причиной разгоревшегося спора в сентября 1996 года. Рация и шифроблокнот стоят в углу знаковой витрины.
Ч А С Т Ь 6
К Т О К О Г О?!
Кортеж из четырех машин рванул рано утром из-под Ханкалы в сторону Автуры. Директор ФСБ должен убедиться, что это именно его офицеры находятся в плену у боевиков. И что это не провокация, направленная на подрыв его авторитета в глазах Президента и общественности.
Перемирие - дело ненадежное, поэтому каждый прикрывается каждым. Мы - ФСБэшниками, ФСБ - американским телевидением CNN (Сара Клер в ночном эфире CNN заявила о плененных офицерах ФСБ, об этом доложили Президенту России Борису Ельцинц), Адам-Пират прикрывается всеми, по лесам и дорогам рыскают "Дикие Гуси", а Сулейман выгоден тем, что он - Гудермесский и правозащитник.
Адам возглавляет отряд спецопераций у Шамиля Басаева. Информация о пленнных офицерах ФСБ доходит до генерала Аслана Масхадова, и офицеры становятся предметом торга высокопоставленных лиц. А мы - заложниками ситуации. Сбросив от себя старшего группы Минобороны полковника Леонида Есенчука, а до этого, обнявшись мы читали пьяно:
Як умру, то поховайте
Мене на могилі,
Серед степу широкого,
На Вкраїні милій,
Щоб лани широкополі,
І Дніпро, і кручі
Було видно, було чути,
Як реве ревучий.
(ПРОСТИ ЛЕНЯ), теперь мы рискуем всем: и головой и карьерой.
"Нива" Пирата-Адама поднимает клубы пыли, остальным достается не сладко. Рядом с пулеметом, обвешанный гранатами, сидит личный охранник Ваха, парень - "метр с кепкой".
На заднем сиденье сидят полковники ФСБ и я. Во второй машине капитан второго ранга Дмитрий Букетов, который соглашается поехать в командировку в качестве оператора только из-за морского братства.
С ним наш молодой видеоинженер Костик Коновалец, бывший главный корабельный старшина крейсера "Маршал Устинов".
Адам правит машиной, как заправский мастер формулы-1. Из-под черных бровей смотрит единственный глаз умного, спокойного человека. Трудно представить его кричащим истошно "Аллах Акбар", он вполне подходит на роль заводилы русской деревни. И никогда не подумаешь на него, чем он занимается на самом деле. О политике - ни слова.
- Поднялся на кооперативах. Попал под суд за незаконную торговлю оружием. Отсидел положенное, и как началась война в Нагорном Карабахе, попал в отряд Шамиля Басаева, - о боевых эпизодах он рассказывает, как о деле невинном.
Промелькнули Аргун, Мескер-Юрт. Вдоль обочин в поселках стоят и млад и стар, и все торгуют самопальным бензином в стекляных бутылях. Кортеж останавливается для заправки топливом. Адам снимает черную повязку с левого глаза. Я напрягаюсь, и вспоминаю, где я его видел в недалеком прошлом.
Однажды мне довелось первому из журналистской братии отснять сюжет о Климовском специализированном патронном заводе. Директор ранее совершенно секретного завода Иван Стреляный решил допустить утечку информации о незаконной приватизации завода. Стратегический объект, дающий немалую прибыль, попал в поле зрения Ельцинского окружения.
Битва рыжих, чмокающих и косых закончилась полной остановкой завода. Рабочие не получают зарплаты. Картину рыночного своеообразия дополняет взрыв капсюльного цеха. Нитроглицерину достаточно легкого сотрясения, чтобы он взорвался.
Особенностью завода были так называемые "Бабьи тропинки", по которым специально отобранные, упитанные и меланхоличные женщины в телогрейках круглый год ходили по территории завода, от цеха в цех, доставляя смертоносный груз в нежных руках. И не дай бог кому-либо ступить на "Бабью тропу"!
Поговаривали, что разъяренные работяги не закрыли какую-то заглушку, и в цех проникли собаки и кошки. А их присутствия в цеху уже достаточно, чтобы нитроглицерин сдетонировал с трагическими последствиями.
Но находятся откуда-то деньги, и цех по производству патронов к автоматам Калашникова запускается на полную мощность.
О! Какое это сказочно красивое и завораживающее действо: производство патрон, как конфет! Производительность роторных линий Кошкина поражает воображение - миллион патронов в сутки! Нигде в мире нет патронных линий с подобной производительностью.
И технологическая тонкость: патронные гильзы выполняются из самой дешевой СТАЛИ! В других странах мира - из дорогой латуни. По точности и весу исполнения сами патроны сродни ювелирным изделиям. Малейшее отклонения приведут к значительному разбросу пуль при стрельбе.
Директор занимает нас рассказом о ценообразовании патрона.
- Вопрос этот рассматривается на ПОЛИТБЮРО ЦК КПСС! Сам Брежнев присутствует! Казалось бы, какой пустяк - патрон. Однако производились они миллиардами. Отсюда и прибыль немалая.
- Сколько ты хочешь? - спрашивает меня Леонид Ильич.
- Стоимость кирпича! - заявляет Иван Стреляный.
- Почему кирпича? - недоумевает Генеральный Секретарь ЦК ЦПСС.
- Дешевле некуда - ГЛИНА! - директор держит Всесоюзного царя в понятиях и лексике бывшего землемера.
- Так ее ОБЖИГАТЬ надо! - не уступает Брежнев.
- Леонид Ильич, патрон, как яичко точеное, это же - ювелирное изделие! Кучности стрельбы не будет, ежели не отшлифуем по размеру и весу!!! - вкладывает всю душу в слова директор патронного завода.
Фронтовик-Малоземелец Брежнев, услышав знакомые слова: "кучность стрельбы", на минуту задумался.
- Недаром, видно, у тебя фамилия такая, Воробей ты СТРЕЛЯНЫЙ! - члены Политбюро согласно рассмеялись. - Дадим тебе полкирпича - 7 копеек, так и быть. А то четырнадцать?.. Это БУХАНКА ХЛЕБА!
- Обошел меня Леонид Ильич. Срезал!...Но звание Героя Социалистического труда присвоил по итогам Десятой пятилетки!
Снимаем мы на ВЕТАСАМ все технологические операции и переходим в цех упаковки. Вдруг в цех задом сдает "Камаз", крытый брезентовым тентом. Из фургона выскакивают бородатые молодцы, вижу чеченцы, и по-стахановски перебрасывают только что сделанные на роторных линиях Кошкина патроны, упакованные в цинки, а цинковые коробки в деревянные ящики - в "Камаз".
Ни привычного "Аллах Акбар", вообще - ни слова. А руководит этой молниеносной операцией наш АДАМ-ПИРАТ. Только с двумя глазами и без бороды он был.
Съемочная группа "Воен-ТВ" грузится в служебный автобус, а мимо проходят труженики с проходной Климовского патронного завода.
- Спасибо вам, ребяткам - журналистам. Цех наш заработал, получку выдали!
А мне не по себе. Знали бы вы, откуда эти деньги? И за что?
Промелькнул Герменчук, и вдруг, где-то перед Шали машину Сулеймана от кортежа отсекают две иномарки. Адам выходит на связь по рации, что-то говорит на своем языке и дает полный газ. Выставляет ствол своего АК в окно. Ваха передергивает затвор пулемета. Орлов и Соколов достают из кобуры пистолеты Стечкина. Мне остается благое дело - раскупорить банку водки в металлической упаковке.
Сзади раздается сухая трескотня автоматических очередей. Адам притормаживает. Его охранник вываливается в кувет и занимает удобную позицию. Пират дает полный газ. Молчит. Поглядывает на русских. Слышим - заработал пулемет Вахи. Две коротких - одна длинная. Две короткие - одна длинная. Раздаются хлопки гранат Ф-1.
Кто нас преследовал, можно только догадываться. Могли и наши. В результате Сара Клер и съемочная группа CNN безнадежно от нас отстают. По Шали мы проносимся, как шальные.
Ч А С Т Ь 7
Б О Р З - В О Л К!
АДАМ по мини рации принимает какое-то указание.
На слова полковника ФСБ Владимира Орлова:
- При попытке нас захватить, я, прежде тебя скажу: «Аллаху Акбар»! - матерый боевик смеется.
- Триста тысяч долларов делим поровну. И вы в Пакистане… Тропа проторена до Исламабада. Но там принимают живых!– Адам тормозит и прижимает машину к обочине.
– О, моряк! Водку потягивает… его крышуют. И кто вы думаете?.. ГРУ министерства обороны?.. Как бы ни так. Его чечен прикрывает. Но и он сейчас не авторитет!
После этих слов Орлов и Соколов коротко смотрят на меня. Я демонстративно молчу. И пригубляю водки из жестяной банки. Жаль только, пива на этой дороге нет.
Вдруг Адам дает нам по гранате, а сам направляется в лес. А я в очередной раз задумываюсь: «И почему я верю в свою звезду?»
- Сейчас здесь будут люди, которые вскроют вам животы, а члены ваши засунут в ваши рты! – он фирменно, по-горски улыбаясь, машет нам руками, приглашая в лес.
– Генерал Тихомиров ваш артачится, не хочет выводить войска из Ичкерии. Требует отдать пленных. Начинаются боестолкновения. И не вздумайте применить оружие, – советует Адам напоследок. – Лично я не хочу проливать вашей крови!
Орлов пытается связаться со своими из ФСБ. Связи нет.
- Не уходи далеко! – кричит Орлов. – Расскажешь потом, как все было! – и чтобы оружие не досталось врагу, бросает Стечкины в кусты. - Спасибо партии родной за наше счастливое детство.
- И генералу Тихомирову, - тихо говорю я. - А такой с виду тихий и мирный!
И только Соколов, как всегда молчит. То ли субординация у них такая? То ли он от природы такой?
Из-за поворота появляются на большой скорости две «Нивы». Из машин вываливается живописный десяток абреков с зелеными повязками на черных головах. Увешанные пулеметными лентами, победители в 1-ой Чеченской любуются собой, а гордиться есть чем – русская армия уходит.
Они бесцеремонно вытаскивают из машин избитых моего оператора, капитана 2 ранга Дмитрия Букетова, и видеоинженера Константина Коновальца, главного корабельного старшину – держали врозь.
Вижу остро отточенные кинжалы, становится не по себе – столько видеопленок я отсмотрел с записью сцен, в которых боевики отрезают головы пленным солдатикам. И надо же угодить в такую передрягу в ПЕРЕМИРИЕ! Вспоминаю эпизоды собственных сюжетов с фронтовиками, которые рассказывали, как после Дня Победы в Берлине гибли наши солдаты и офицеры. Особенно запомнился рассказ о нелепой смерти Героя Советского Союза, который разбился на трофейном мотоцикле в День Победы!
И откуда к нам доносится странный, характерный звук?
Лихорадочно соображаю, что придумать, какой финт применить в последний миг жизни?! Не может быть, чтобы я не выкрутился. Сейчас, сейчас… Вглядываюсь в них, гипнотизирую, на грани помешательства, как это бывало не раз у меня в жизни. Кто-то дрогнет. Один из чеченцев все же не выдерживает, тормозит на моем лице взгляд, буквально на секунду. Этого достаточно. Уроки спецназа ГРУ, о котором я делал сюжеты для телепередач «СЛУЖУ РОССИИ», «ВОЕННЫЙ КУРЬЕР», «ПРИСЯГА», «СЛУЖУ ОТЕЧЕСТВУ» И «ВОЕННО-ИСТОРИЧЕСКИЙ ЖУРНАЛ» не прошли даром. Мы вспомнили другу друга. Именно этот красивый парень ходил с крупной надписью на спине «ВОЛК». И благодаря моей пленке, его узнал весь мир.
Он не знал, что в тележурналиста не так-то просто выстрелить. Заглянувшему в объектив камеры, человеку свойственны неосознанный страх перед фиолетовым объективом. И! Мы же не люди с оружием, и не в военной форме. Хорошо, что я полковника Есенчука не взял с собой. (Прости, Леня!)
«ВОЛК» замешкался. Отходит на несколько метров от машин и выходит на связь с теми, кто послал молодых парней нас убивать. Эти несколько секунд, которые боевик потратил на разговор в эфире, спасают нам жизни.
Мне много раз доводилось проводить видеосъемки на полигонах сухопутных войск. Это отдельный разговор. Впечатляет все. Но, после первой же командировки с танковыми стрельбами, я понимаю людей, которых когда-то обвиняли в «танковой боязни». Стоишь в километре от танка, машина производит выстрел ОТ ТЕБЯ, но ты вздрагиваешь всем телом.
Недаром за два десятка лет ЦТРС Минобороны поменяла не один состав корреспондентов, операторов и видеоинженеров. Впрочем, были у нас и молодые мамы, которые ложились под танки, чтобы сделать «Stend-up» с микрофоном в женской ручке!
А тут над ухом из чеченского леса раздается, НАПРАВЛЕННЫЙ НА ТЕБЯ, выстрел танковой пушки!.. Это выкатывается из-за деревьев, с грозным ревом мощного движка, стреляющий Т-80!.. Именно на нашу разношерстную публику… И смех и слезы: на землю упали все!.. Кинжалы из рук в кожаных коротких перчатках выпадают!.. Наш танк поддерживает пушечную стрельбу очередями из ПКТМ* поверх лежащих голов. Зрелище не для слабонервных.
Танк останавливается в метрах ста от машин и замирает с направленной на немую сцену 125-мм пушкой. Тишина… Затягивается… «ВОЛК» пытается поднести к уху мини рацию. Раздается не оглушительный, а кровь из уха, последний, как оказалось, выстрел. Боюсь, что из ушей пойдет кровь. И в очередной раз задаюсь вопросами: «И зачем только я ушел с флота? С белоснежного корабля немецкой постройки, с германским звонким фарфором Тиршенройт? Почему писал сценарии ни кем непоставленных художественных фильмов, которые принесли мне столько несчастья?» Чтобы после смерти кто-то о них вспомнил и сделал себе имя? Так же, думаю, и отец мой нюхал землю на войне. А я его не понимал, думая о нем, как о человеке трусливом. Отец был не просто молчуном, его все за это качество любили!
Дима Букетов вскакивает и бежит к «Ниве» боевиков. Ругаясь на китайском языке, он вытаскивает аппаратуру и ящик турецкого пива.
Когда боевики с достоинством покидают поле боя, не одолев мифического танка, из башни показывается голова РУСЛАНА Д. в танковом шлеме. Как он мог вычислить точку нападения на наш кортеж?! За ним вылезает на броню командир танкового батальона майор Борис Броневой. Человек-легенда, так принято у военных журналистов называть подобных офицеров. Ах, я вам не рассказывал о комбате Броневом? Что ж, сейчас не до этого!
Мы смотрим друг на друга.
- Пиво-то просроченное! – говорю я Букетову.
- Мы ВГИКов не оканчивали! – кричит он, открывая пиво и вырывая у меня из рук водку, с которой я не расстаюсь даже во время танковой стрельбы. Как водку обидеть?! С видимым удовольствием кавторанг вкушает зелье.
Руслан несет нам арбуз. И смеется, сволочь!
Из-за деревьев выходит Адам-Пират. Из-под днища достает гранату Ф-1, поставленную на растяжку. И когда только успел ее поставить? Как ни в чем, ни бывало, по-хозяйски усаживается на водительское кресло
- В роте воняет! – говорит Руслан только мне понятную фразу.
И только Соколов, как всегда, молчит. И откуда на Руси молчуны?
Два кавказца на все Мурманское мореходное училище имени Ивана Месяцева набирают в год моего поступления. Один – грузин, другой чеченец. На десять рот. Редкое зрелище!
А было нас около 1000 курсачей, которых бывалый Мурманск называл «ЧЕРНОЙ СМЕРТЬЮ» за нашу военно-морскую форму! И поделом. Среднюю мореходку боялась даже «ВЫШКА»
- Высшее мореходное училище (сейчас - Мурманский государственный технический университет). Почему? Во-первых, несмотря на возрастное превосходство (нас принимали с 15 лет, «Вышкарей» только после 10 класса), мы располагаемся В ЦЕНТРЕ ГОРОДА! Во-вторых, в отличие от Высшего мореходного, в среднем училище курсанты носили ремни С БЛЯХАМИ! В пряжки эти зачастую морская шпана заливала СВИНЕЦ!
* - ПКТМ - Пулемет Калашникова танковый модернизированный
25 октября 2010 года
(ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ)