Дом у Бори на запоре. В огороде нет. С трудом его разглядел за ботвой у бани: сидит и чистит рыбу. Не легкое это занятие. Боря вздыхает.
- Поймай, почисти, привези и приготовь пирог — вот такие мои дела. Держать эту рыбу за хвост не удобно, скользит. Где-то видел как применяют специальные крабики, - хвать за хвост и намертво. Прошлый раз, когда жарко было, чистил в бане, на улице одолели мухи. Рыбы не видать — сплошь одни мухи.
За разговором я сделал несколько снимков рыбака и его цветочного дерева во дворе. Потом мы сидели на диване у теплой печке и Боря рассказывал о своей рыбалке.
Ветер, что тебе девятый вал. Мужики опять же мешали. Выбрал место, начало клевать, я еще подкормил, как тут двое ко мне на лодке подошли, спиннинг не забросить, пришлось перебазироваться. Рыба клевала, но азарта не было. Устал после смены и рано ушел на берег отдыхать.
Пили чай с булочками. Боря угощал своими с Арамиля, а я его своими.
- Однажды такой случай произошел, - начал Боря. На том же Арамиле в киоске попросил шаньги с картошкой.
- Бери пять штук, как упакованы, - говорит мне продавец. А я ей:
- Зачем мне пять, не съем, дайте три. Она пакет с шаньгами разложила на два, - в один положила две шаньги, в другой три. Я еще попросил батон и начал считать деньги. Рассчитался, взял завернутый пакет и поехал на свое озеро. А когда сел обедать, обнаружил не три шаньги, как просил, а пять в разных пакетах. Возвращался, зашел в киоск и решил рассчитаться
- Тут прошлый раз такая история случилась, - начал я.
- Какая такая история, - испугано посмотрела на меня женщина, - ничего не знаю и знать не хочу, - отбрила меня продавец.
Да это я виноват, я вам не доплатил, - стал я ее успокаивать. Она же продолжала настойчиво отмахиваться и от расчета отказалась.
- Что-то здесь не чисто, - заметил я. Наверняка, продавец торговала левым товаром, потому и перепугалась.
Вернулся домой и как раз вышло солнышко и я пошел на стадион хоть немного позагорать, а то лето может незаметно закончиться. Разделся по пояс и смотрел как мальчишки таскали из озера малявок.
Ондатра, старая моя знакомая, все также вылазит на мостки и жует зеленые листочки. На пути домой зашел в магазин и купил половинку черного. В очереди меня узнала Люся Миронова, которая в прошлом году, со мной в поселке неожиданно повстречалась. Я никого сходу не признаю, а она, пока мы стояли, вспомнила, как мы жили в двухэтажках и я, в возрасте от силы пяти лет, даже защищал ее, когда ребятишки старались силком залазить на палати. С Люсей была женщина, представилась Кадочникова. Ее я тоже не узнал. Сообщила, что 1946 года рождения. Мне это ничего не говорило, подумал, что возможно жена Володи Кадочникова. Надо было спросить, может она училась вместе с Людой Пургиной и ее подружками с этого года, но об этом догадался, когда пришел домой.
Был у Олега. Разговорились о Люсе Мироновой, с которой я случайно встретился накануне.
-Она совсем и не Миронова, - ошарашил он меня, - а Липухина. Муж ее Валера Липухин, это тот, который служил в Благовещенском отряде, про него я тебе уже рассказывал. Сейчас он болеет, ноги плохие. Раньше она была Миронова, ее маму Марию с сыном, по отцу Олиферовым, эвакуировали из Ленинграда. Этот Олиферов жил у меня в соседях, где сейчас Кемаль. Сейчас он уехал в Кировоград, и живет рядом с детьми.
-Тут была интересная история, - продолжил Олег, -. его дочь узнала, что дети блокады пользуются льготами и она их ему выхлопотала. Сейчас у него пенсия значительно возросла. Все они были у мена на 60-летии.
- Валера Липухин родом из тех мест, где произошел взрыв на Челябинске — 44. Их большую семью (с бабушкой и дедушкой) срочно эвакуировали, разрешив взять самое необходимое, утраты компенсировали. На полученные деньги они купили домик на Шамейке и долго там жили. Жили тяжело. Валера вспоминал, как они с дедом воровали доски, которые привозили на тот берег реки для организации массовок в 50-е годы. Один раз ночью лодка перевернулась и они с дедом собирали эти доски по всей реке. Дед был верующим и когда семья была в достатке молился на икону с радостным лицом, а когда бедствовали — хмурился и просил у боженьки всяческого содействия.
Солнышко сегодня светило недолго, но мы с Олегом успели погреться, когда окучивали его картошку. Ее совсем ничего. Посчитал так: рядков четыре, на каждом примерно двадцать кустов. Олег сразу задышал как паровоз и потек потом, я ничего, даже не вспотел. Кота Дорика, про которого шла речь в прошлом году нет, нам «помогал», бегая между грядок такой же рыжий, но уже Тёма.
Когда отдыхали от трудов, сидели на веранде и я слушал рассказ Олега о его давнишней поездке на Балхаш. У него тогда были Жигули и он с друзьями по фабрике, взяв сына Юру , поехали рыбалить. Тогда Астана еще называлась Целиноград. На подъезде чуть не разбили автомобиль. Нештатный переезд через железную дорогу не был оборудован мостками. Хорошо, что вовремя затормозили, а тот, что ехал перед ними, сделать этого не успел и передним мостом ударился о высокие рельсы.
-Он с семьей возвращался из Крыма в Омск, -пояснил Олег, - и вот такая случилась неприятность. Пришлось его подхватить до города, где он хотел найти мастерскую и машину для доставки своего автомобиля.
- Городские улицы, что тебе громадные площади, - вспоминал Олег, - от одних домов до других по полкилометра. Узнали как дальше ехать, перекусили в столовой, прикупили продукты и двинули далее. Скоро выяснилось что мы сбились с пути, хотя держались указателей, настил трассы высокий - не съехать, не развернуться. Моментом наступила ночь, проехали еще несколько километров пока обнаружили съезд. Голодные как собаки. Перекусили и завалились прямо в машине спать.
-Утром просыпаюсь, чувствую, что пахнет чем-то и как будто тянет дымок. Выглянул в окошечко. Ба! Да мы же, оказывается, заехали на городскую мусорную свалку, как раз оказались между двух огромадных куч. Вонизм, мусор горит и мы посередине, как на Марсе. Срочно собрались и ход назад.
-Проехали Караганду, там запомнился лозунг "Ленин тык, Ленин мык, Ленин тардалык". Привожу не точно, так что извиняй. Два раза попадались казахи на коне и оба утверждали, что до Балхаша 30 километров, по счетчику проехали не меньше 150.
-На что обратил внимание, в Балхаше вина продавались всякие, полки заставленные. Даже известные "Черные глаза" стояли и никакой очереди, не то что у нас. Взяли вина, ящик пива, воды Юрке, кое что по мелочи и двинули к озеру. Остановились в 30 километрах, не доезжая до базы ПВО и летчиков, так нам объяснили. Место замечательное, залив дно песчаное, только вода цвета молока. Искупались, пообедали и снова спать. На этот раз разбили палатку.
- Проснулся от звука музыки. Приехал на машине местный казах с двумя бабами. Визг, шум. Чем они там занимались, можно только догадываться, только утром на этом месте мы обнаружили три пустых бутылки из под водки и кучу пивных. Пора рыбачить. Закинули удочки, но поймали только двух судачков, не густо. Когда поехали в город за хлебом, встретили русского мужичка с рюкзаком и удочкой.
- Там, где вы стоите, ничего не поймаете. Вернетесь из города, я покажу вам место.
- И точно. Приезжаем на новое место, а там сидит рыбак, а у него до десятка донных удочек.
- Что ловим, - спросил я?
- Всякое бывает, и сом, и судак, и жерех.
Сережа Бирючев сразу загорелся поймать большую рыбу, смастерил донку на длинной леске, только забросил ее неудачно - как раз поперек удилищ рыбака. Начал свою уду вытаскивать и зацепил все хозяство рыбака, удочки его одно за другим зазвенели, так как были с колокольчиками. Что тут было! Пришлось распутывать клубок лески.
Олег был готов еще продолжать рассказ, но я засобирался домой. Велосипед мой что-то стал сдавать, заскрипел и мы с Олегом промазали цепь и звездочки. Я поехал, а он пошел досыпать.
Утром встал рано, опять нет воды. На улице местные коммунальщики раскопали водопроводный колодец, вынули гору глины, наверняка меняют трубы. Это надолго. У меня в кастрюле и в ведре около 20 дней стояла резервная вода, и как только я ее вылил, утратив бдительность, сразу случилась авария. Век учись-дураком умрешь, так, кажется, говорят у нас.
Поехал на кладбище заканчивать с уборкой веток от упавшего накануне дерева. Заглянул в магазин у Дома культуры и купил топор, который искал еще вчера, как написано, «кованный». Не большой, но удобный. Теперь у меня на багажнике есть и ножовка, и топор. На подъезде к кладбищу повстречался мужчина, машет рукой, мол останавливайся. Остановился, слышу.
- Давай помянем отца моего Панова Николая Родионовича.
- Давай помянем, - согласился я
Мужчина полез рукой в пакет с намерением достать бутылку спиртного.
- Нет, нет, водку не буду,- проговорил я.
- Тогда пирожок, - и он достал из пакета магазинный пирожок, как оказалось с рисом.
- Пирожок это можно, - согласился я. Разговорились.
Отец его, 1949 года рождения умер год назад. Работал в шахте и ему сыну тоже там пришлось потрудится. Сережу нашего не помнит, а вот Женю Куракина знает хорошо.
-Он же сразу после армии пришел на предприятии,- вспомнил младший Панов, - а в 1971 году уже спустился в шахту. Почетный горняк, не просто так. Не раз получал знаки «Шахтерской славы» и «За трудовое отличие».
-А изумруды находил, - спросил я.
-Множество раз, этим и прославился.
В знакомых оказались Шрейдеры. С Галей Шрейдер он лично жил, а сейчас у него жена другая с Лесозавода. Там и живет, снимает квартиру, теща рядом, а главное каждое утро можно рыбачить в пруду.
Поговорили про Володю Кадочникова, соседа Пановых, который тоже скончался, а перед этим трудился в камнерезке.
Он ведь работал всю жизнь в электроцехе, как он оказался в камнерезке? -спросил я.
Там в то время больше платили, - объяснил мне новый знакомый.
Вечером у Олега зашла речь о Володе Кадочникове. Историю его семьи я услышал в первый раз:
-Мать его осудили за растрату в магазине. Чтобы не получить срок, они взяли приемную дочку, но суд это не учел и срок остался в силе. Отец с дочерью уехал на юг, в Ставрополь и там купил квартиру, куда уехала и мать после срока, - так вот начались их хождения.
-Володя остался на Изумруде, отец оставил ему машину «Москвич-комби». Вот на ней он и задавил женщину на Черемше. В то время милиционером был Геннадий Лугинин. Помнишь такого? - спросил Олег.
-Помню, но не очень отчетливо. В местной газете попалось сообщение о его смерти в 2008 году. В номере также сообщалось о том как Калининградский янтарный комбинат получил лицензию на разработку Малышевского месторождения изумрудов.
-Давно это было. Калиниградцы все никак не могли начать добычу в шахте. Не получалось обанкротить предыдущего хозяина «Зелен Камень», который находился в зависимости от компании «Эмералд». Все запуталось и никто разобраться не мог. Экономику взялись поднимать люди, не ведающие в ней ни шиша.
-А как же Володя Кадочников?
-Геннадий и помог Володе в этом ЧП, суд решил, что погибшая было пьяная и в темное время суток не там переходила дорогу. После этого Володя за руль больше не садился. Работал вместе с вашим Серегой на КИПе в шахте. Володя был бригадир, а начальником у них был Казаков, сын начальника 1-го отдела.
Я пересказал Олегу разговор с Пановым, сыном Николая Родионовича, упомянул работу Володи Кадочникова в камнерезке.
-Все может быть, всего не упомнишь, - услышал в ответ.
Олег долго рассказывал про семью Шрейдеров: отец спился и умер, жена его работала фельдшером у тети Клавы и долго лежала больной. За ней ухаживал сын Гера, жена которого Татьяна была редактором Асбестовского рабочего, но он с ней развелся. Он работал в мехцехе, жил на Малышева, сейчас перебрался в родительский дом. Его брат Володя одно время был шахтером в Красноболотном и трудился под руководством Юрия Зорина, выпивал, пришлось заступаться. Сейчас он строит свой дом возле родительского. Старший брат Александр, с которым мы учились, живет в Пермском крае, выпивал, долго воздерживался, а сейчас снова запил. Целая пивная история.
Ближе к обеду, когда появился аппетит, Олег вспомнил, как он пацаном таскал с горячей печи поджаренные кругляшки картошки, а его бабушка Антонина, мама отца била его по рукам, приговаривая: «Так ты еще и воришка!».
В читальном зале, благодаря Татьяне Владимировне познакомился с редактором «Малышевской газеты» Комаровым Дмитрием Михайловичем. Такой же обросший как я, он что-то рассказывал ей про свои дела-заботы, что нужны деньги для реализации подготовленного проекта, а тут подошел и я за своей книжкой об Александре Ферсмане. Познакомились. Я пошел за свой стол, а потом вернулся и предложил редактору напечатать мои записки по поселку Изумруд. Он согласился, материалы по краеведению ему нужны. Договорились, что я передам их в электронном виде через Татьяну во вторник, когда будет ее смена.
Библиотеку, в которой я трудился, построили накануне перестройки. Библиотека в моем поселке Первомайском появилась, когда построили клуб «Красный горняк». Торжественное открытие клуба состоялось 7 ноября 1928 года. Его заведующим стал Григорий Семенович Жарков. Клуб на то время представлял из себя барак с небольшой сценой, залом на пятьдесят мест и с двумя комнатами. В одной была библиотека, в другой — драмкружок. Заведующим драмкружком был Павел Степанович Жарков — брат директора. Костюмы кружковцы шили сами, танцы проходили под гармошку.
До этого клуб копей размещался в обычном доме. В нем бывал ученый Витольд Сигизмундович Сырокомский. В своем отчете, опубликованном в приложении к журналу «Уральский рабочий» за июль 1924 года он сообщал: «Среди рабочих ведется культурная работа,есть клуб, где своими силами ставятся спектакли и танцуют под гармонь. Есть и спортивный кружок, команда футболистов — гордость заведующего прииском товарища Дудоладова». Интересно! Эта фамилия мне еще не встречалась
Свой очерк в местную газету, написал не о Миклашевском и Ферсмане, которыми как раз занимался, а о школе № 10, о нашем классе 1955 года призыва, о том что его выпуску в 1966 году исполнилось 50 лет.