По холмистым берегам реки Протвы разбросал свои дома старинный русский город Боровск, что в Калужской области. Когда-то местные купцы, дабы не нарушать малиновый перезвон множества церквей, дали присланным из Санкт-Петербурга инженерам-путейцам огромную взятку, и те проложили железную дорогу, обойдя городок стороной, что впоследствии не самым лучшим образом отразилось на его судьбе.
В Боровске, центре старообрядчества древней Руси, приняла мученическую смерть боярыня Морозова. Здесь в тёмной келье Пафнутьев-Боровского монастыря почти год содержался опальный протопоп Аввакум. Здесь учительствовали основоположник космонавтики К.Э.Циолковский и «московский Сократ», как его называли, один из основателей теории русского космизма философ Н.Ф.Фёдоров.
И здесь, в одном из частных домов, родился мальчик Володя. Если вы спросите: «Он тоже чем-то прославил Боровск?» – я отвечу: «А вот послушайте сначала его историю, а потом сами всё и решите».
Шли первые месяцы войны. Десятого октября 1941 года к Боровску в ходе осеннего наступления на Москву под кодовым названием «Операция «Тайфун» устремились хорошо вооружённые немецкие войска. Навстречу им выдвинулись 30-й и 40-й истребительные батальоны НКВД и сводный отряд 2-го полка дивизии имени Ф.Э.Дзержинского. Ценой огромных потерь удалось задержать продвижение врага почти на сутки. А двенадцатого октября немцы, прорвав оборону советских войск и заняв ряд населённых пунктов, направились к Боровску.
Тринадцатого числа немецкие войска заняли сёла Тишнево и Сатино Боровского района и вплотную подошли к городу. Два дня на его западной границе шли ожесточённые бои, но под натиском превосходящих сил противника наши войска отступили, ведь немцы бросили в атаку танки и мотопехоту, которые прорвали позиции ослабленной дивизии и вошли в город.
По сути дела, оккупация Боровского района длилась с 10 по 15 октября, всего-то пять дней, но что такое пять дней на войне, где жизнь человеческая измеряется не то что каждым часом, а каждой минутой, а то и секундой!
Вот в один из таких оккупационных дней у молодой боровчанки и начались роды, благополучно разрешившиеся появлением на свет прелестного малыша. В дом его матери немцы вошли на постой, увидели новорождённого младенца, корчившегося в плаче, в раздражении схватили его в охапку и под отчаянные крики беззащитной женщины выкинули за дверь.
Ребёнок пролежал на холодной земле несколько часов. По счастью, он был завёрнут в толстое одеяльце, которое и не дало ему окончательно заледенеть. Лишь когда фашисты уснули, мать смогла выбраться на улицу. Она схватила молчавшего сынишку и прислонилась ухом к его грудке. Крохотное сердечко слабо стучало. Жив! Женщина забежала в дом и прижала драгоценную ношу к жарко натопленной печи, закрыв ребёнка своим телом, чтобы он, очнувшись, не заплакал, и держала его так до тех пор, пока щёчки крохи не порозовели. Голоса бедняжка не подавал – сил на это у него не было… А наутро враги покинули дом.
Мальчик вырос, получил высшее образование и стал преподавателем математики и физики в одной из школ родного города. Звали его Владимир Дмитриевич Трошин, Володька, как между собой величали его ребята. Учителем Володя был знающим и строгим, лентяям поблажки не давал. От мамы передалась ему любовь к творчеству: он играл на аккордеоне и гитаре, пел и сочинял музыку. Почему именно от мамы? Да потому что она была творческой личностью, художницей: рисовала акварели, которые украшали стены их скромного, но гостеприимного дома.
Володя обожал своих учеников, и они платили ему взаимной любовью.
-Давай пойдём к Володьке, – говорили они после уроков и шумной компанией отправлялись к нему в гости.
Мальчишки и девчонки дружили со своим учителем, тянулись к нему. А не это ли должно стоять во главе цепочки учитель-ученик?
Заняв все стулья в комнате, ребята, затаив дыхание, слушали игру Володи то на аккордеоне, то на гитаре, под которую все вместе пели хорошие добрые песни. Это он познакомил их с музыкой и стихами Булата Окуджавы. И мальчишки, уговорив матерей купить им дефицитные в то время гитары, под его руководством осваивали азы игры на этом инструменте и ломающимися нестройными голосами пели:
Ах война, что ж ты сделала, подлая,
Стали тихими наши дворы,
Наши мальчики головы подняли,
Повзрослели они до поры…
И всё бы хорошо, но часы, проведённые Володей на ледяной земле осенью 1941 года, не прошли для него даром: он застудил почки и постоянно страдал от мучительной боли. Спасти его могла лишь пересадка органов. Но стоит ли говорить, что эта возможность была хрупкой и маловероятной надеждой…
За год до ухода Володя похоронил единственного родного человека – маму. Так что когда он попал в одну из больниц Москвы, поддержать его могли только ученики. Однако самые любимые уже успели разъехаться по всей стране, и общаться с ними Володя мог только посредством писем.
Последнее его письмо я и прочла, будучи ещё совсем молодой, а посему наивно верившей в бесконечно долгий человеческий век. Оно было адресовано моему мужу, от которого я и узнала эту историю. Володя писал: «Ты только живи, Жека! Живи! Береги себя! Жизнь – это такое счастье! Проснуться на рассвете, услышать, как поют птицы, подставить лицо прохладным каплям дождя, ловить руками снежинки… Каждый день открывать что-то новое!.. А я уже не встаю с постели. Я жду пересадку, жду, но понимаю, что это – конец. Так обидно, я ещё столько не сделал… И мне так хочется жить! Прощай…» Когда Володя писал это письмо, ему едва исполнилось 30 лет.
Гроб с телом Володи несколько часов стоял в Доме культуры города Боровска. Нескончаемым потоком тянулись к нему люди. Володьку – Владимира Дмитриевича Трошина – знали в городе все и любили тоже все.
Всего пять дней оккупации… И такая короткая и светлая человеческая жизнь…
Теперь, зная историю жизни Володи, жизни, по которой тяжёлыми сапогами прошли фашисты в октябре 1941 года, жизни человека яркого, неординарного, увлечённого, вы сможете решить – прославил ли он свой город, стал ли его любимым сыном, стал ли человеком, достойным вечной памяти. Памяти, неразрывно связанной с Великой Отечественной войной.
Фото - Валентины Капыриной