Весной, в последней декаде апреля, Донбасс особенно хорош и мил русскому сердцу. По дороге от Изваринской таможни на Луганск и Донецк я не могла налюбоваться природой шахтёрского края, яркими полянками тюльпанов и нарциссов возле каждого домика, белым кипением садов, где ещё до появления листвы буйно расцвели яблони, груши, абрикосы, черешни и вишни. Радовала изумрудная зелень на полях и остроконечные холмы терриконов на горизонте. В ходе моей третьей поездки в Донбасс я поняла, как прикипело моё сердце к этому непокорённому врагами краю, как оставила я здесь частичку своей души.
Вспомнились строки Николая Некрасова: “Нет безобразья в природе…”. Зато в реальной жизни двух республик тревог и проблем хоть отбавляй: вдоль всей линии соприкосновения стянута бронетехника вооружённых сил Украины, не прекращаются провокации и обстрелы окраин Донецка. Новый виток войны может начаться в любой момент.
В автобусах, особенно по тряским, полуразбитым участкам дорог, лучше всего скоротать время за разговорами. Мой попутчик, шахтёр Александр из города Снежное, рассказал, что раз в два месяца он, проработавший в шахте двадцать шесть лет, ездит получать пенсию на Украину. Восемь тысяч гривен – это шестнадцать тыщ российских рублей, сумма по здешним понятиям весьма немалая. Но, чтобы получить её, Александру, как и другим пенсионерам, приходится претерпевать длинные очереди на блок постах, досмотры, издёвки и унижения. Многие пенсионеры после этих поездок получали инфаркты или инсульты, иных привозили домой в гробах.
Таможенники ожесточились за четыре с лишним года войны. В ЛНР они зачастую требуют выбрасывать все продукты, купленные на Украине, где из-за массовой безработицы цены на них значительно ниже. Аналогично ведёт себя и другая сторона. Попутчики рассказали мне, как украинец-таможенник, увидев у женщины бутылку водки “Луганская”, которую везла она в подарок родственникам, приказал тут же избавиться от неё. Донельзя огорчённой женщине пришлось вылить водку в канаву.
– Налила бы лучше нам по стопочке, – грустно пошутили пассажиры, видевшие эту сцену.
Нынешнюю ситуацию в Донбассе можно смело назвать патовой, но люди истосковались по мирной жизни. Двадцать второго апреля, в воскресный день Жен Мироносиц, на Пушкинском бульваре в Донецке было особенно много родителей с детьми и отдыхающих дончан. Их любимый город, по-прежнему, радует чистотой, ухоженностью, весенней красотой.
Пошёл пятый год войны, о чём недавно был снят фильм Александра Рогаткина. По срокам она уже длится дольше, нежели Великая Отечественная война, а конца её пока не видно. Жители Донецка говорили мне, что в начале войны на Украине были выпущены из тюрем все уголовники, бандиты, садисты: они-то и составили основу нацбатальонов, типа “Правого сектор” или “Айдара”. А в тюрьмах оказались те, кто протестовал против нацистского режима. Многих видных политиков и публицистов постигла участь Олеся Бузины: их прицельно расстреливали средь бела дня. На Украине, ставшей кровоточащей язвой для России, утвердился тоталитарный профашистский режим, всячески поддерживаемый Америкой и странами Запада. Говорили мне и о том, что за годы войны уже более тысячи украинских солдат – по существу, целый полк – покончили жизнь самоубийством, и суициды продолжаются.
В этот тяжелейший, переломный период в жизни двух самопровозглашённых республик, как никогда, велика роль писателей. Мне посчастливилось за три поездки лично познакомиться со многими из них, и я удивлялась их подвижничеству. Глава СП ДНР, не оставляя литературное творчество, воюет на передовой, а его первый зам трудится в институте бурения. Врач-психиатр высшей категории Иван Донецкий из-за острой нехватки специалистов вынужден работать за троих-четверых, урывками создавая свои пьесы и рассказы. Зато им спасены жизни многих ополченцев, и скоро выйдет в свет его первая книга. Создан огромный пласт литературы о Великой Отечественной войне, создаётся он и о войне в Донбассе. Русские писатели во главе с Николаем Ивановым регулярно приезжают в Донецк, Луганск и другие города республик, оказывают всяческую помощь своим собратьям по перу, лучшие из которых приняты в ряды СП России. По-прежнему, актуален риторический вопрос Максима Горького: “С кем вы, мастера культуры?”.
Донецкий поэт и бард Владимир Скобцов постоянно встречает Иосифа Кобзона, Захара Прилепина, Юлию Чичерину, давно ставших своими в шахтёрском краю. Жители Донбасса не одиноки в своей героической борьбе с профашистской хунтой, хотя выживать им приходится на нищенские пенсии и зарплаты. Размер уравнительной пенсии в ДЛНР – две тысячи девятьсот рублей. Зарплаты начинаются от четырёх тысяч и редко превышают семнадцать.
Едва ли не самое большое впечатление произвела на меня поездка в село Ольховатка и соседнее Никишино. Самым спокойным местом в Ольховатке стала старообрядческая Свято-Покровская церковь, позолоченный купол которой был виден издалека. Судьба этого небольшого храма тоже оказалась непростой: церковь была разрушена в 1937-м году и полностью восстановлена всем миром в тысяча девятьсот девяносто четвёртом. Возрождать церковь приезжали староверы из Донецка, Горловки, Енакиево и прочих окрестных мест. Многие из них теперь редко навещают Ольховатку: сказывается острейший недостаток средств. И всё же приход самим фактом своего существования оказал огромное воздействие на жизнь села. Благодаря неустанным молитвам настоятеля церкви о.Александра и всех прихожан никто в Ольховатке не пострадал во время нашествия укрофашистов. Разве что одна местная женщина, выйдя из дома, при виде медленно движущихся по улице украинских танков и идущих рядом солдат с автоматами наперевес, упала в обморок.
Шестидесятидвухлетний о.Александр, уроженец Нижегородской губернии, всю войну прожил в Ольховатке и не намерен покидать это село, где авторитет его велик средь местного и приезжего люда. С благодарностью принял он икону Богородицы -умягчение злых сердец, привезённую мною из Храма во имя Святителя Стефана Пермского. Вместе с батюшкой и старостой прихода Татьяной мы поставили свечи в церкви, попили воды из источника, сфотографировались на память. Сидя во дворе возле церкви у колодца с освящённой водой, слушая пение птиц и журчание светлых струй текущей рядом речки, я ощутила состояние благодати.
– Порой кажется, что мы пережили страшный сон, что всё это было не с нами, – тихо сказал мне отче. А неугомонная Татьяна тем временем искала машину, чтобы свозить меня в Никишино.
Там довелось мне увидеть жуткую явь недавней войны: село, почти полностью уничтоженное снарядами и минами, являло собой кладбище разрушенных домов с провалившимися крышами, пустыми глазницами окон, выбитыми дверями. Своеобразными “памятниками” стали даже обугленные деревья, гневно взывающие к небу чёрными ветвями. Это было место ожесточённых боёв, не уступающих по накалу боям Великой Отечественной войны. Иные окрестные поля до сих пор заминированы, а сотни трупов украинских солдат местным жителям пришлось присыпать землёй, дабы хоть как-то избавиться от зловонного трупного запаха. О.Александр помолился у памятника трём погибшим героям-танкистам: командиру танка было всего-навсего двадцать пять лет. Вечная память героям и Царствие Небесное!
В Луганске состоялась у меня тёплая встреча с бывшими коллегами по кафедре, с казаками в их стане на Горе километрах в сорока от города, со старыми друзьями и, конечно, с главой СП ЛНР Глебом Бобровым. Глеб в беседе посетовал, что у писателей ЛНР даже нет своего помещения, встречаться им приходится в республиканской библиотеке, а местные власти, практически, почти ничем не помогают им. А между тем писатели Луганщины делают огромное дело, воссоздавая по годам всю летопись войны, создавая всё новые талантливые произведения. В Луганске, по-прежнему, действует комендантский час и ограничена подача воды: она поступает лишь на два-три часа по утрам и вечерам. И всё же люди живёт надеждой на лучшее будущее. Что может реально приблизить его? Только кардинальное улучшение духовно-нравственной и экономической ситуации в России, непременным условием которого должно стать государство социальной справедливости.
В пути довелось мне услышать и такие разговоры: “Правители всё воруют не наворуются, а о народе не думают! Всё решают верхи, народ не спрашивают!”. До тех пор, пока в сознании большинства людей будет преобладать мироощущение бесправных “колёсиков”, “винтиков”, “шурупиков”, прорыва к лучшему не произойдёт. В равной мере это относится в ситуации и в Донбассе, и в России. Простым людям надлежит объединять свои усилия в борьбе за грядущее, и здесь велика роль творческих союзов, призванных дать народу чёткую перспективу достойного будущего.
По мнению ведущих политологов, мир радикально изменился за последние годы, оказался в состоянии сознательно провоцируемого хаоса. Сирийская ситуация с ракетными обстрелами может в любой момент перекинуться на юго-восток Украины, куда Америка уже начала поставлять переносные противотанковые ракетные комплексы – “Джавелины”. Разумеется, никакая сдача Донбасса невозможна, ибо за ней логически последует сдача нашим врагам Крыма и обрушение всей России. Новый виток войны в Донбассе может повлечь за собой введение туда наших вооруженных сил, чтобы предотвратить масштабные разрушения и массовую гибель мирных людей. Конфликт может обернуться прямым столкновением России и Америки. Нужно быть готовыми ко всему и жёстко проводить свою линию, но при этом не просто выживать, а стараться адаптировать мир под себя на нравственных принципах – твёрдой вере в Бога и социальной справедливости.
Из Донбасса привезла я домой уникальный сувенир, подаренный мне Владимиром Скобцовым. Это гильза из-под украинского снаряда, на основе которой искусный донецкий кузнец выковал розу с листьями да украсил её георгиевской ленточкой. Сувенир глубоко символичный, взывающий к миру, к объединению всех здравых сил в России и в Донбассе. Как тут не вспомнить бессмертные строки Булата Окуджавы: “Возьмёмся за руки, друзья, чтоб не пропасть поодиночке!”.