Дед, бомжиха и коза Зорька

 
Дед заболел. По ночам мучил кашель, первые дни была высокая температура, потом спала, но такая слабость, что с трудом по дому ходил. Хорошо, что козе заранее корм и воду приготовил, когда почувствовал, что плохо дело.
Мобильник он потерял, теперь и врача не вызовешь, а до деревни не дойти. Когда строил дом на пригорке, в стороне от деревни, думал, что и соседи будут, но изменилось всё - деревня пустеет, много домов заколоченных стоит, а строиться никто не собирается.
С Марусей они договорились присматривать друг за другом, он даже предлагал ей жить вместе, но она отказалась - привыкла одна.
Но и она не приходит, значит, совсем ноги не ходят. Что же делать? Врач нужен. Придётся как-то идти до ближайшего дома. Как его угораздило потерять телефон?
Да и продуло его, пока искал по двору и огороду. А весной ветер нехороший.
Дед вышел на крыльцо, но тут перед глазами поплыли красные круги, потом потемнело, и он потерял сознание, упал.
Очнулся - незнакомая женщина брызгает водой, треплет по щекам. С виду бомжиха - огрубевшие черты лица, одета в зимнюю шапку, а на дворе апрель, одежда плохая, не по размеру.
 - Очнулся? Ну, Слава Богу! Пойдём в дом, ляжешь, а я скорую вызову.
Женщина довела его до дивана, уложила, укрыла пледом, начала вызывать со своего телефона скорую.
- Ты кто? Откуда здесь? - слабым голосом спросил дед.
- Мимо шла. Смотрю, ты вроде помер. А я медсестрой раньше работала, поняла, что без сознания. Болеешь, что-ли?
- Пневмония у меня, судя по всему. Слабость, сердце плохо работает.
- Я скорую подожду. В больницу тебе надо.
Скорая приехала через час.
Фельдшер приезжала раньше к покойной жене деда, хорошо помнила их.
Послушала, головой только покачала, сделала три укола.
- Степан Николаевич, в больницу вам надо. Здесь не выживите, прямо говорю.
- Не могу я уехать - коза моя, Зорька, должна окотиться, а она старая уже, за ней присмотр нужен.
- Вот женщина, присмотрит. Кто вы ему? Родня или соседка?
- Я мимо шла, смотрю, он лежит на крыльце. Но я присмотрю за козой. Конечно, ему в больницу надо. Только вы уж позаботьтесь, чтобы в коридор его не клали, с пневмонией-то.
- Ну что, Степан Николаевич, едем? Отказа не принимаю. В тюрьму из-за вас садиться не собираюсь. А вы соберите ему, что нужно. Но можно и так, всё найдётся.
 - Как зовут-то тебя? Ты, милая, уж присмотри за Зорькой. Если понадобится за ветеринаром сходи. Он за магазином живёт, увидишь - большой дом, - с трудом проговорил дед.
- Любой меня зовут. А ты, дед, не волнуйся, я животных люблю, присмотрю за твоей козой.
Скорая, покачиваясь на ухабах, уехала.
Женщина, оставшись одна, задумалась. Никогда она с козами дело не имела, а тут ещё  проблема - должна окотиться. Как быть? Пошла в сарай. Коза тяжело дышала, лежала на полу. Корм, насыпанный в кормушку, цел - видно, что не притронулась.
- Плохо твоё дело. Похоже, и тебе врач нужен, - сказала она и побежала за ветеринаром.
Дом нашла без труда - выделялся среди деревенских обветшалых своим размером и ухоженностью. Долго звонила, наконец, вышел высокий худой старик.
- Что случилось-то? Я задремал после обеда.
- Степана Николаевича в больницу увезли, а у него коза помирает. Пойдёмте, Христа ради, посмотрите.
- Что со Степаном? Мы с ним приятели, да давно я к нему не заходил, дел много - весна.
- Пневмония у него. А в больницу не хотел ехать, за козу беспокоится. Я обещала присмотреть. Лежит она, не встаёт, ничего не ест, не пьёт.
Старик вернулся в дом за чемоданчиком, и они пошли, Люба с трудом поспевала за дедом.
 
Ветеринар внимательно осмотрел козу.
- Двойня у ней. Вот-вот должна окотиться, да не разродится, пожалуй. Сердце с перебоями работает. Старая она уже.
Сделал укол, сердце поддержать. Потом ещё один.
- Ну, что Бог даст. Будем надеяться. Ты ночью присматривай.
Ушёл.
Люба сбегала в дом, принесла кружку и стала пытаться поить беднягу. Коза немного попила, вернее сказать, кое-что попало в рот. И то хорошо.
Решила истопить баню. Как-то жила она зимой в заброшенном доме, приходилось печку топить. Помылась, постирала всё. В большой сумке в клетку, что привезла с собой на тележке, было всё её "имущество", переоделась. Заглянула к козе - та так и лежала, не вставала. А в глазах смертельная тоска.
Ночью два раза приходила, а под утро сон сморил, уснула крепко. Приснилось что-то про козу, вскочила, побежала в сарай.
Два козлёнка стояли около матери, а она лежала, уже ничего не чувствуя, закончив свою земную жизнь.
Люба расплакалась. Давно у неё слёз не было, думала, что выплакала все, а тут полились рекой. Но делать нечего, взяла козлят на руки, отнесла домой и пошла опять к ветеринару.
- Умерла? Я так и думал, что не выживет. А всё-таки нашла в себе силы, козлятам не дала погибнуть, родила. Ну, что теперь делать, попрошу Василия, за пол-литра спирта похоронит. А мне на вызов надо, в соседнюю деревню к фермерше. Давай козлят возьму, ей отдам. Да согласится ли взять? Поедем со мной? Если козлят не возьмёт, молока у неё купим, надо же кормить их.

Фермерша ждала.
- Ой, Борис Семёнович, наконец-то. Как я вас жду! Коза одна никак не разродится, операцию придётся делать. Я всё приготовила, пойдёмте.
Люба осмотрелась. Козы, довольно большое стадо, гуляли в загоне. В отгороженном месте лежали ветки ивняка, чуть дальше - сено.
Чисто, сухо. И козы все чистенькие, понравились - хорошо содержит их фермерша.
Вдруг заметила в стаде козу: точная копия Зорьки, такая же серенькая с белой грудкой. Мелькнула мысль - вот бы купить её, может дед и не заметит подмену!
И пока ждала, идея эта не давала ей покоя и постепенно превратилась в уверенность - купить!
Наконец, вышли дед с фермершей. Люба горячо изложила свою мысль - ведь Степан не переживёт потери, надо заменить, может сразу и не заметит.
Ветеринару идея показалась абсурдной, но она так горячо убеждала, что он только рукой махнул.
- Я могу продать её, коза не породистая, удои средние, да и с характером, бодливая - работницы на неё обижаются. А деньги-то у тебя есть?
Люба отвернулась и достала из лифчика свёрточек - самое ценное, что было у неё: колечко своё обручальное и перстенёк, ещё мамин.
- Обручальное не возьму, а перстенёк хороший, возьму. Только мало это.
- Борис Семёнович, может, добавите? Я заработаю, верну вам.
Дед смутился. Денег было жалко.
 - У меня хозяйка деньгами заведует, а она прижимистая, вряд ли даст. Если только сегодняшние, если этого хватит, бери.
- Ладно. Забирайте козу. Лара, Лара! Иди сюда.
Коза подбежала, фермерша дала ей маленький сухарик, та весело захрустела. Так, приманивая, и  довели до машины.
- Козлят-то возьмёшь? - вспомнил дед.
Фермерша внимательно рассмотрела:
- Козлика возьму для обновления, а козочка слабовата, не возьму.
- И на том спасибо,- сказал дед.
Поехали. Коза повозмущалась немного, но потом смирилась, легла. Козочку Люба держала на коленях.

К их удивлению, Лара легко вошла в сарай и сразу начала есть комбикорм, насыпанный в кормушку.
- Значит, приживётся,- засмеялся ветеринар.

У Любы началась новая жизнь, полная забот и трудов. Надо было доить козу, поить козочку молочком, выводить большую на луг за домом, привязывая к колышку. Потом ехать на автобусе к деду Степану в больницу. Отвозила ему молочка целебного.
Степан Николаевич хорошо шёл на поправку.
А Борис Семёнович переживал - стыд мучил его, что денег пожалел. Была у него заначка, как без этого, а пожадничал. Люба последнее отдала - не пожалела, а он...
Но доброта заразительна. Решил он к Степану съездить. Банку мёда приготовил, компотов разных, прикупил кое-чего в городе вкусного, ветчинки, рыбки красной.
Раньше бы и не подумал ехать. Изменилось что-то в нём.

Когда Степан Николаевич вернулся, первым делом пошёл коз навестить. Обе, и маленькая и большая, паслись на лугу. Лара подбежала и боднула деда. Он взял её за рога, погладил и засмеялся:
- Ну, Люба, ну, озорница! - и вытер набежавшие слёзы.
Сентиментальный стал.