Родился я тогда, когда безбожие было не только государственной идеологией, но как казалось - нормой жизни. Хотя последнее можно и оспорить: тогда большинство официальных атеистов вроде бы Богу не молились, но Господа поминали, в церковь не ходили, но детей «крестили» - вернее крестили те, кто мог прийти, или приехать в церковь. Однако если до церкви было далеко, а мы, например, жили в 500 км от ближайшего храма – то детей «крестили» бабушки. И меня «крестила» моя родная бабушка, причем неизвестно по какому обряду – «старому» или «новому». Моими крестными стали коммунист – муж моей младшей тёти, и комсомолка – моя старшая сестра.
Собственно говоря, этим сомнительным крещением, моё начальное воцерковление и закончилось. Даже нательный крестик мама хранила где-то в ящике комода.
Иногда к нам приезжала погостить та самая бабушка – «Мама-Стара», которая меня и погружала в купель. Когда Мама-Стара приезжала – то из глубины кухонного шкафа – «буфета» извлекалась маленькая, литая иконка святителя Николая – единственная икона в нашем доме. Икона поставлялась на верхней полке этажерки, и бабушка подолгу молилась перед ней утром и вечером. Помню, мне было где-то года 4 – 5, когда я, заинтересовавшись , встал у нее за спиной и стал повторять то, что она делала – стал креститься и кланяться, а она, почему-то «шикнула» на меня и я убежал. Мне было просто интересно, я хотел понять, для чего бабушка молиться, но она, может быть, посчитала, что я её передразниваю, а может причиной послужил случай, произошедший в один из предыдущих её приездов. Сам я подробностей не помню, но мама об этом рассказывала неоднократно.
Тогда мне было, наверное, годика три. Мама только что повесила на окна новенькие шторы, а я, взял ножницы и выстриг цветочки. Увидев мое художество, мама в сердцах воскликнула: «И кто тебя такого только надавАл!», на что бабушка, видимо, решив использовать данный момент как повод для "катехизации", попыталась мне подсказать: «Сыночка! Скажи: Бог!», на что я, отрицательно помотав головой, заявил: «Не-а! дядя Ленин!»
...Вообще в детстве «дядя Ленин» для меня был настоящим предметом религиозного поклонения. Действительно, того Ленина, чей образ был предо мною тогда – на заре жизни, я любил всем сердцем, как вообще-то нам должно любить Христа. И позднее, когда я, будучи студентом истфака, начну открывать для себя страшную тайну о том, каким на самом деле был «самый человечный человек» – я переживу самую настоящую "мировозренческую" катастрофу. Мои родители были беспартийными и почти безграмотными – «дети войны», они даже не закончили начальной школы, поэтому такое отношение к Ленину – не их вина, или заслуга. Зато то, что не только я, но и мои братья – сестры изначально усвоили, что нравственное выше материального, а отдавать – предпочтительнее, чем получать – несомненная заслуга наших родителей.
Отец, не задумываясь, мог отдать последнее первому встречному. А мама… Мама всегда всех жалела, и, сколько я себя помню, всегда в нашем доме было много людей. Всех мама привечала, кормила и о каждом заботилась.
Сейчас, по прошествии почти пяти десятков лет, я оглядываюсь и понимаю, что в пору моего детства, многие говорили, что не верят в Бога, но Бог верил в них. И многие, не зная Бога – служили Ему, сами того не осознавая.
Потом, когда Господь откроется мне и призовет послужить Ему – многие близкие меня не поймут. Но удивительно радостно и органично родители воспримут мое воцерковление. Папа признается, что на самом деле он всегда в Бога верил. Только молчал. И только когда было трудно или страшно, например, когда он служил в ВДВ и нужно было прыгать с аэростата или самолета – то всегда мысленно обращался к Нему. А мама… Мама даже ничего говорить не будет. Только вздохнет: «Ну и – слава Богу!» А я позднее пойму, что это будет не просто междометие, а самая настоящая, искренняя молитва славословия.
Продолжение: http://www.proza.ru/2018/05/04/416