Коммуналка была поднята по тревоге и гудела растревоженным ульем. Сигналом тревоги был истошный крик бабушки Кето: «Умер! Умер! Мито мой дорогой умер! Ваймэ, люди, помогите! Мито умер!» В живом виде дорогой Мито частенько поколачивал свою Кето, обвиняя абсолютно бездоказательно и безосновательно в супружеских изменах. В основном комплекс Отеллло одолевал его в нетрезвом состоянии).
В Грузии уважение к покойнику, к смерти, к таинству перехода в мир иной возведено в ранг добродетели. И в самом деле, Маленькая Вселенная по имени Мито становится частью таинственной, вечной и бесконечной Большой Вселенной. Перед этой тайной меркнут все остальные. И не дано нам, простым смертным, заглянуть за ту завесу. Вот ведь спустил же кубарем с лестницы Василий Суриков «матерого человечища» Льва Николаевича за то, что таскался к его смертельно больной жене и тревожил ее разговорами о смерти… И поделом! Тайна сия великая есть.
Но вернемся к нашему коммунальному микрокосмосу. Под лестницей хранился общий топчан для покойников, там же стоял свернутый старый ковер для путешественников с билетом в один конец. Очень быстро мужчины организовали последнее ложе для деда Мито, под неутешные вопли Кето женщины по обычаю связали ему руки и ноги, подвязали подбородок, чтобы «не ушел», на глаза положили медные пятаки. И потянулись прощаться…
Т`отя Лэна (вот с таким милым акцентом) уже почти прошла мимо, но что-то насторожило ее, привлекло ее бывшепрокурорское внимание. Скажем немного об этой нашей героине: член партии с незапамятного года, бывший прокурор, в описываемые времена - модная портниха, к которой в очередь записывались самые светские дамы города. Гроза секретаря Ленинского райкома партии (его партийный стаж по сравнению с ее – просто хи-хи три раза). По его личному указанию ремонтируют подъезд, асфальтируют лужу во дворе, зорко следят за вывозом мусором – только чтобы ОНА больше на пороге его кабинета не появлялась. К т`оте Лэне ходили за советом и помощью даже отягченные высшим образованием соседи, молоденькие девчонки тайком прибегали гадать на картах (ну, водился за ней такой грешок), нахаловские важкацеби (настоящие мужчины, если что) и бывалые «сидельцы» уважительно приподнимали кепки и приветствовали эту маленькую шуструю женщину с басовитым прокуренным голосом. Харизма, однако!
Т`отя Лэна резко остановилась, нарушив чинный порядок прощания с покойным, и стала зорко всматриваться в лицо отбывающего. Затем решительно сбросила с его глаз пятаки, нащупала пульс и зашевелила губами. Народ по-пушкински безмолвствовал, почтительно ожидая верховного вердикта. И тут она заорала хорошо поставленным командирским голосом: «Скорую! Немедленно!!!» Люди, услышав громкую и внятную команду, бросились ее выполнять и перевыполнять. Самый сообразительный, не став дожидаться результатов телефонных переговоров с диспетчером, стремительно понесся на своем ушастом «Запорожце» за врачами, благо станция была в двух остановках.
Ангелы в белых халатах прилетели достаточно быстро, опять пощупали пульс, кивнули, переглянулись, переложили несостоявщегося покойника на носилки и вприпрыжку понесли в «буханку» с красным крестом, не удосужившись даже развязать бедолаге ручки-ножки. Так спеленатого и повлекли навстречу жизни, не теряя времени на пустяки.
***
Жил Мито еще лет семь или восемь привычной жизнью, не отказываясь от маленьких радостей. Только к ревнивым упрекам в неверности своей семидесятилетней Кето прибавил обвинения в попытках убить его таким необычным способом. Встречаясь с т`отей Лэной, кланялся еще ниже и приветливей, называя свою спасительницу - "чемо ангелози". Гаихаре!