Музы не молчали, когда говорили пушки

Николай Иванович Кирсанов
             Война и музы. Казалось бы, нет более противоречивых понятий. Вспомним старинное изречение: «Когда говорят пушки, умолкают музы».
Но в годы суровых испытаний, в годы священной войны музы не молчали, они вели в бой, они становились оружием, разящим врагов.

             «Среди многих фотографий, привезенных из фронтовых поездок, одну я храню с особой бережностью, - вспоминал Леонид Утесов. - На ней запечатлены советские автоматчики, только что вернувшиеся с боевой операции, и артисты нашего джаз-оркестра. В руках солдат их боевое оружие, несущее смерть в стан врагов. В руках артистов – музыкальные инструменты. От них никто не умирал, но это тоже было оружие. Пусть пройдут годы, забудутся имена сфотографированных людей, но время сохранит эти свидетельства участия советского искусства в величайшей битве»

             Только за месяц гастролей на Калиниском фронте ансамбль Утесова дал 45 концертов по полной программе. Условия для выступления были трудными, приходилось по нескольку раз в день переезжать с место на место. Но никто не жаловался, все понимали – это надо бойцам, это надо для Победы.
              А сколько таких ансамблей, концертных бригад, театральных труп выступили перед бойцами в годы войны!

              За короткое время вся страна перестроилась на военный лад. Быстро надели солдатские шинели и музы
              Сколько замечательных песен было создано советскими композиторами за годы войны  («Священная война», «Темная ночь», «В землянке», «Соловьи» и др.). Эти песни  вдохновляли и согревали солдатские сердца, скрашивали суровый военный быт, приближали победу
              Стихи К. Симонова, А.Твардовского, А.Ахматовой, О.Берггольц, Сурикова, Лебедева-Кумача   и других советских поэтов воины переписывали между боев, заучивали их наизусть. Заучивали потому, что стихи были созвучны их душевному настрою, волновали сердца и обогащали духовно. Как клятва звучали стихи А.Ахматовой:
Мы знаем, что ныне лежит на весах
 И что совершается ныне.
Час мужества пробил на наших часах,
И мужество нас не покинет.
Не страшно под пулями мертвыми лечь,
Не горько остаться без крова,-
И мы сохраним тебя, русская речь,
Великое русское слово.
Свободным и чистым тебя пронесем,
И внукам дадим, и от плена спасем
                Навеки!

                Тысячи благодарственных писем получали от солдат и офицеров К.Симонов за стихи «Жди меня» и А.Твардовский за поэму «Василий Теркин»
                «Уважаемый товарищ Твардовский!
                Ваша поэма «Василий Теркин» стала событием в жизни нашей части. С нетерпением ожидают бойцы и командиры прибытие газеты с новыми главами Вашей поэмы. Теркин стал нашим любимцем.
Мы часто читаем поэму коллективно вслух и у нас возник спорный вопрос: существует ли в действительности Теркин или это прообраз?
Просим разрешить этот вопрос.
С приветом
 Ст. л-т Шматков.

                Приходили и необычные письма.
                «Тов. Твардовский, спрашиваем вас: нельзя ли в вашей поэме заменить имя Василий на Виктор. Так как Василий – мой отец, ему 62 года, а я сын его – Виктор Васильевич Теркин, командир взвода. Нахожусь на Западном фронте, служу в артиллерии.
А поэтому, если можно, то замените и результат прошу сообщить мне по адресу:
П/п312668, арт.полк, 2-й дивизион.
Теркину Виктору Васильевичу.

                «За долгие годы я получил многие сотни, если не тысячи писем и от тех, к кому вернулись, и от тех, к кому не вернулись» -  вспоминал  К. Симонов.
                Ко многим женщинам не вернулись мужья с той кровавой войны. Некоторые  ждали  всю жизнь, но так и не дождались. Не дождалась и эта женщина, написавшая Симонову письмо через много лет после войны:
                «...Уже три недели, как я не работаю, – стала пенсионеркой. Не знаю, знаете ли Вы в полной мере, чем для нас, молодых «солдаток» Отечественной войны, было Ваше стихотворение «Жди меня»? Ведь в Бога мы не верили, молитв не знали, молиться не умели, а была такая необходимость взывать к кому-то «убереги, не дай погибнуть». И вот появилось Ваше «Жди меня». Его посылали с тыла на фронт и с фронта в тыл. Оно вселяло надежду и в тех, кто верил, что их ждут, и в тех, кто ждал... В декабре 1943 года я получила письмо, написанное мужем 1 ноября в двенадцать часов ночи, в котором он писал: «Когда получишь мое письмо, мы уже будем по ту сторону Днепра». Это было последнее письмо. Прошли декабрь, январь и почти весь февраль. Я ежедневно многократно заглядывала в почтовый ящик и шептала, как молитву, «жди меня, и я вернусь всем смертям назло...» и добавляла: «Да, родной, я буду ждать, я умею». 23 февраля я узнала, что, видимо, не умела ждать, «как никто другой», что мне не дано дождаться. Он был смертельно ранен через десять часов после того, как написал мне письмо. Я не хотела этому поверить даже после встречи с друзьями, присутствовавшими на похоронах. Стыдно об этом писать, но я, насмотревшись фильмов и начитавшись книг о разведчиках, по ночам фантазировала, что его заслали в разведку, в тыл врага, а для большей конспиративности разыграли его похороны. Мне и сейчас, на старости лет, часто снится, что он вернулся после длительной разлуки. Все годы я переписываюсь с пионерами, шефствующими над могилой. В день 25-летия Победы я была там. Все эти годы мои мысли многократно возвращались к вам – автору «Жди меня». Вроде Вы в чем-то передо мной виноваты. Вот я и хочу Вас попросить от имени всех тех, кто «ждал, как никто другой», но увы... не дождался. Реабилитируйте нас. Напишите что-нибудь в наше оправдание, а то ведь последние восемь строк Вашего стихотворения звучат для нас, не дождавшихся, как укор, упрек, обвинение...»

                Все четыре года войны не прекращали работу театры, художники писали картины, композиторы сочиняли новые музыкальные произведения, киностудии выпускали новые кинофильмы. В годы войны, например, были сняты фильмы «Кутузов», «Радуга», «Два бойца» и др. 
                18 декабря 1944 года Черчиль смотрел подаренный ему Сталиным художественный фильм «Кутузов». Свои впечатления от картины он изложил в ответном послании 19 декабря. Он писал:
                «…Я должен Вам сказать, что это один из самых блестящих фильмов, которые я когда-либо видел. Никогда еще борьба двух характеров не была показана с большей ясностью. Никогда еще, кинокадры не запечатлевали более наглядно то, насколько важна преданность командиров и рядовых. Никогда еще русские солдаты и русский народ не были столь славно представлены британскому народу этим видом искусства. Никогда я не видел лучшего владения искусством съемки.
Если бы Вы сочли целесообразным в частном порядке передать мое восхищение и благодарность тем, кто работал над этим произведением искусства и высокой морали, я был бы Вам благодарен. А пока я поздравляю Вас…»

                Другой фильм "Радуга" показали в годы войны дипломатическому корпусу. После просмотра к режиссеру фильма Марку Донскому подошел американский посол в Москве Эверал Гарриман. "Ваша картина потрясла меня, - сказал он. - Вы не станете возражать, если мы покажем ее президенту Рузвельту и американскому народу?"

                "Радуга" отправилась в Америку. Через некоторое время пришла телеграмма от президента Рузвельта:
                "Дорогой господин Донской! В воскресенье в Белом доме смотрели присланный из России фильм "Радуга". Я пригласил профессора Чарльза Болена переводить нам, но мы поняли картину и без перевода. Она будет показана американскому народу в подобающем ей величии, в сопровождении комментариев Рейнольдса и Томаса. С благодарностью, Ваш Франклин Рузвельт".
Советские дипломаты, работавшие в США, рассказывали, что в кинотеатрах, где шла  лента Донского, были устроены призывные пункты. "Радуга" производила такое сильное впечатление на людей, что американцы тут же записывались добровольцами на фронт. Американцы присудили "Радуге" "Оскара".
                А когда Шостакович сочинил знаменитую Ленинградскую симфонию, американцы сравнили ее со открытием второго фронта. Настолько сильно она поднимала дух на борьбу с фашизмом.

                О подвиге наших писателей-военных корреспондентах надо сказать особо.
                Писатель Гайдар попал в окружение. Он сумел уйти к партизанам.  Сражался с партизанами и погиб в бою. Погребен на берегу Днепра. О нем писали его боевые друзья: «Это был человек беспримерной храбрости». 
                Писатель Крымов, оказавшись в окружении, боролся до последней минуты. Его письмо жене сохранил украинский крестьянин. Письмо написано осенью 1941 года, полно верой в победу, и  есть на этом письме кроме слов кровь писателя.
 
                Во фронтовой печати работали Долматовский, Шолохов, Эренбург, Алексей Толстой... Да разве всех перечислишь. Воевали все, даже повара. Одна маленькая дивизионная газета «За победу» вышла с заголовком «Будни поваров». А под заголовком: «Повар Сус на недолгое время оторвался от поварской работы. Уничтожив за день  четырех немцев, он снова вернулся к своему делу…»

"Сквозь время – везде и всегда
Мучительно помним про это:
Пришла в 41-м беда
И лишь в 45-м Победа".

"Прошла война!
Прошла страда.
Но боль взывает к людям:
Давайте, люди, никогда
Об этом не забудем".

Стихи К.Ваншенкина и А.Твардовского.