ПРОДОЛЖЕНИЕ 23
***
–Айка! Где мама?
–Устраивает личную жизнь.
–В общем так, Аечка, мне некогда. На дежурство бежать надо. Вот тебе Васятка. Ты с ним – построже. А ты слушайся ее, оболтус! Уши оборву!
–Тетя Лида, все будет хорошо! Вы не переживайте! – проникновенно затараторила Айка.
Лидия Ивановна ушла в больницу. Васятка с Айкой остались вдвоем, предоставленные сами себе.
***
Сайнара не была женщиной легкого поведения. В урочное время мужики обходили ее стороной. Под благопристойной внешностью Сайнары скрывалась редкая адская смесь, замешанная на лютой нелюбви к мужчинам, как к лицам противоположного пола. Но без мужиков вообще, Сайнара прожить не могла! А потому, иногда наступало неурочное время, и тогда Сайнара начинала устраивать личную жизнь.
После рождения Айки, Нил Фанеевич, главврач сельской больницы, объявил Сайнаре приговор: детей у нее больше не может быть! По медицинским показаниям. Это, отчасти, окончательно развязало руки. В том смысле, что беременность Сайнаре больше не грозила.
Пока Айка была маленькой, Сайнара, ну так, по-тихому, таскала мужиков к себе домой. Когда же Айка вошла в года и стала что-то подозревать, Сайнара стала ходить в гости. Иногда поход в гости затягивался на двое, а когда и более, суток. В тот момент на помощь Айке приходила престарелая бабка, жившая на соседней улице. Сама Айка принимала подобное положение вещей, как само собой разумеющееся. А бабка, бабка, может быть, даже, вполне возможно, имела что-нибудь против нравственного падения непутевой дочки, да вот высказать протест никак не могла. Немая она была, бабка эта. Да, и неграмотная вовсе.
***
Для начала Васятка обшарил буфет. Ничего заслуживающего внимания. Даже хрустальная ваза куда-то делась. (Интересно – куда?). Листание книжек с яркими картинками на некоторое время отвлекли его от какой-то, еще не понятной ему самому, но невероятно крепкой мысли, засевшей где-то в глубинах детского подсознания. Айка понимающе вздыхала, пыталась как-то разрядить обстановку, даже принесла из кухни коробку кукурузных палочек:
– Давай покушаем, Васятка!
Ерунда! Все – не то. Надо было что-то кардинально предпринимать. Так же, ведь, и со скуки помереть можно.
Васятка побрел в коридор. На низкой вешалке, прибитой специально для Айки, висела ее шубка, а на полочке – великолепная ушанка из кролика. Шапка была очень красивая! Сшита она была из широких, чередующихся полос: полоса белая, полоса черная. С высоким козырьком, она очень хорошо смотрелась на Айке, пропорционально дополняя вытянутый овал ее лица. Что ни говори, а подобрана шапка для Айки была со вкусом и знанием дела!
У Васятки была точно такая же ушанка. Лидия Ивановна и Сайнара купили эти шапки по случаю, пришлось специально заказывать и долго ждать. Были у Васятки еще и торбаса, но в отличие от национального варианта, была к Васяткиным торбасам пришита резиновая подошва. Потому как, априори, торбаса предназначены для хождения по тундре. А не по асфальту. Легкие и теплые, греют они ноги своего владельца при запредельно низких температурах. Носить их можно даже летом! Надо только войлочные стельки поменять. На травяные или соломенные.
Были торбаса также и у Айки. Вообще, практически все в том якутском селе ходили в мехах. Особенно, зимой. И было это вызвано ни какой-то там данью моде. Было это вызвано более дешевыми и сердитыми соображениями. Потому как, без таких вещей, в якутском селе можно быстро и навсегда замерзнуть!
Обшарив всю вешалку (ничего примечательного!), Васятка собрался было уже уходить, но тут его взгляд задержался на шапках. На его и Айкиной. Прихватив меховые изделия с собой, Васятка вернулся в комнату. Потом они долго мерили-примиряли ушанки: и так, и эдак, и задом наперед. Васятка примерял – Айкину, Айка – Васяткину. Пытались надеть ушанки и на прочие части тела. Ничего не вышло. Шапка была предназначена исключительно для ношения на голове!
В конце концов, Васятка подвел промежуточный итог:
– По-моему, они грязные. Их надо постирать!
– Кого постирать?
– Шапки.
– А – зачем?
– Да грязные они какие-то…
Действо переместилось на кухню.
Зная толк в стирке, Васятка моментально возглавил наблюдение за ходом процедуры. Айка, как обычно, подвизалась на вторых ролях.
– Где корыто?
Айка принесла небольшую пластиковую ванночку. Когда-то в ней купали саму Айку, а потом Айка купала в ней своих кукол.
– Не пойдет. Надо – побольше…
Корыто побольше висело в коридоре, на гвозде. Снять его у Айки никак не выходило. Высоковато висело корыто. Спокойный и рассудительный Васятка долго прыгал над корытом, но у него тоже ничего не вышло. Корыто надо было приподнять обеими руками сначала вверх, а потом потянуть его на себя. Размах Васяткиных рук никоим образом не позволял этого сделать.
Прошло полчаса, а долгожданная стирка так и не началась! Досадная заминка с корытом сводила на нет дальнейшее воплощение в жизнь физико-химического процесса очистки разнообразных тряпичных изделий, использующего водные растворы детергентов*. Что-то подсказывало, что надо не прыгать, но – думать…
– Давай табуретку!
– Васятка, она тяжелая…
– А поменьше – есть?
В Айкиной спаленке, возле кроватки, была найдена табуретка поменьше. Небрежно смахнув все вещи на пол (счас – не до нюансов), Васятка притащил табуретку в коридор. Взобравшись на нее, он одной рукой приподнял корыто снизу вверх, а другой, просунув ладошку в образовавшуюся щель, с силой толкнул сосуд для стирки белья вбок. Большое оцинкованное корыто с грохотом полетело на пол.
– Ура-а-а-а! – закричал Васятка.
– Ура, – эхом отозвалась Айка. Но, как-то, без особого энтузиазма. Падая, корыто зацепило выключатель на противоположной стене. И в коридоре как-то сразу потемнело.
Не теряя времени даром, Васятка приволок корыто на кухню:
– Счас будем мочить!
– Замачивать, – робко поправила его Айка.
– Да ладно! Подумаешь… Выварка есть?
Выварка нашлась в кладовке. Пыхтя и отдуваясь, тащил ее Васятка на кухню. Айке была доверена крышка. Отдохнув, с помощью двух табуретов: Васятка – на одном, Айка – на другом, установили посудину на плиту. Айка сбегала за шапками. Нисколько не задумываясь об их дальнейшей судьбе, Васятка отправил головные уборы на дно выварки. Оставались сущие мелочи: залить выварку водой и насыпать в нее разных порошков.
Заливали воду большой кружкой. До контрольной отметки. Васятка вспотел, у Айки растрепались косы. Ох, нелегкое это дело – стирка! Еще не начав, собственно, стирать, обе прачки были с головы до пят уже мокрыми. Но, как говорится, взялся за гуж, не говори, что не дюж!
Сколько ж ее варить, воду-то эту? Васятка как-то подзабыл.
– Пока бульбочки не появятся, – подсказала Айка.
Уселись дожидаться бульбочек. Долго и нудно тянулось время.
– Тащи порошок, – утомленный ожиданием, распорядился Васятка. Стиральный порошок был доставлен. Васятка высыпал всё, что было в пачке.
– Тащи… эту, как ее…
– Лимонку?
– Да. И этот… ну, как его…
– Уксус?
– Да.
Чувствовалось, что не только Васятка был знаком с основами стирки. Айка принесла все требуемые ингредиенты. Чувствуя глубокую ответственность, в связи со взятыми на себя обязательствами, Васятка старательно высыпал в выварку всю лимонную кислоту, которая была в банке, и вылил весь уксус, который был в бутылке. Дальше – дело техники.
И тут Васятка почувствовал прямо таки, нечеловеческую усталость. Пока они с Айкой возились с корытом и с прочими организационными моментами стирки, время благополучно приблизилось к полуночи. Пора было, как говорится, и отдохнуть от трудов праведных. Откровенно зевая, Васятка завалился на диван. Минут через пять, к нему под бочок, пристроилась Айка.
Дальнейший процесс кипячения шапок продолжался самостоятельно.
Поутру, вовремя подоспевшая немая бабка, отключила электроплиту. Вода в выварке успела выкипеть практически вся. Шапки, ясное дело, были безнадежно испорчены. Несколько клоков свалявшейся шерсти, вот и все, что осталось от их былой красоты. Остаток зимы Васятка проходил в старой драной кепелюхе. Айке пришлось дохаживать зиму в национальном малахае.