Любезный Александр Николаевич!
Если бы Вы знали!.. Тошнит уже от смеха. Хочется сесть и тихо поплакать. И поговорить вот так: «Да?» - «Да». «Нет?» - «Нет». «Быть может?» - «Может быть». И попрощаться, чтобы уже никогда не увидеться, и забыть все сейчас же, и порадоваться девственной памяти.
Изучить свое отражение в зеркале. Это – я? Улыбнуться легко и мило, уронить вдруг стакан вдребезги. И снова всё тихо и спокойно. Где-то время то ли тикает, то ли бормочет. А, может быть, стенает? Но это далеко, приятно и никого уже не касается.
Подумать, наконец, о чем-нибудь без сожаления. Окинуть взглядом светлую пустынную комнату и то, что за окном. Представить себя на месте птиц, льдинок, прошлогодних ягодок, обрывочков облаков и бог знает, чего ещё. Не так уж и страшно...
Похоже, страх вообще улетучился с памятью вместе.
Вздохнуть, как взлететь, - и выйти на улицу. Побродить, пошататься без цели, без смысла. Волны гармонии с нежностью пронизывают тебя, они – неужели? – устремились к тебе как к созвучию. Люди – а они попадаются на пути – так ничего и не нарушают, а даже дополняют общее согласие существования. Божественно просто в мире. «Бог» - слово, как выдох, как междометие, на всех языках, как «ма» и «па». Конечно, тогда человек ещё не умел говорить!
Слегка устать. Под вечер подобрать бездомного пса, образину, которая, уж на что собака, а самое себя, кажется, стыдится. Ну и что.
Обласкать ее, привести домой, отмыть, причесать, назвать, как Вас когда-то, Жирафом. Послушать первый робкий, но прямодушный лай уже по гроб твоего существа, медленно осознать свою обречённость на его поклонение тебе – и ничего не возразить.
Охотно занять у соседей деньги, уйти, не запирая дверь на ключ – зачем теперь-то, в самом деле?
Озарить сияньем своих холодных глаз вечерний магазин, купить лакомства. На обратном пути прихватить дикого драного кота с семейством. Принести домой, отмыть, обсушить, обласкать, познакомить со слегка осмелевшей псиной. Устроить им на полу общую пирушку.
Заползти в кресло и долго смотреть на кормящихся тварей. Помните наши дурацкие шашки? Три партии, которые Вы продули, Александр Николаевич, одну за другой, в нашем среднем общеобразовательном застенке? Потому что мне было все равно, кто выиграет, и Абсолютная Свобода водила моей рукой – Свобода Любви. Как грустно!.. Александр Николаевич!..
Увидеть мысленно, как высоко в небе летит еле различимое беззаботное Время. Спросить тварей: «Ну что, довольны?» И – остановить мгновение.
24мая1995