Байка (сказка) от деда Прокопия, 18 плюс
Жили-были не тужили,
Сами в сказку угодили.
Три деревни два села,
Вот история была.
Балда был парень хоть куда -
Ел, спал, ходил туда-сюда.
Он балалаечку любил
И девок в хоровод водил.
Любил шутить, частушки петь,
А не на тракторе потеть.
Известный на селе работник,
До полу женского охотник.
Херасий был служака славный
Был у него Хозяин главный,
Вершил Хозяин скорый суд
Был справедлив, съел соли пуд.
Херасий вслух мычал, молчал,
Всё потому что думал матом.
Приказы точно исполнял,
В душе он был всегда солдатом.
Мума была всем хороша,
Но не имела ни гроша.
Она на солнышке спала,
А ночью выла, как могла.
Мечтала ночью о любви
Считала звёзды, селяви.
А днём в продмаге торговала
Чужую будку охраняла.
Хозяин долго всех терпел,
Но вдруг порядка захотел.
Призвал Херасия пред лик,
Чтоб он наладил всё и вмиг.
Херасий крякнул, удивился,
Но возразить он не решился.
«Прикинь», - Балде он говорит,
«Мне завтра дело предстоит».
Хозяин строго наказал,
Чтоб я Муму сперва связал.
На шею камень и тротил
Чтоб я Муму, ну ... утопил
Балда имел несчастный вид,
Но говорит, - «так бох велит.
Она достала и меня
Под ноги лезет среди дня».
Херасим репу почесал,
Но спорить он ни с кем не стал.
Хоть он в душе Муму любил,
«И в Летний сад гулять водил».
Она была ему родня
«Да что ж за хрень-то на меня?», -
Всё думал он, ища веревку,
Видать, не потерял сноровку.
Херасий молча нашел вервиё
Кирпич привязал, и на шею Мумьё.
Мума зарыдала, просила, кляла,
И шею подставив, за Херой пошла.
С улыбкой своей виноватой спросила:
«А можно веревку намазать хоть мылом?
Ну, натереть, чтобы шею не терла
И камень убрать, - как-то давит на горло?»
Херасим замялся, потел и кряхтел
Сказать ничего он Муме не умел.
Скрутил самокрутку присел на пенёк,
Но как ни старался, придумать не мог.
Потом спохватился, газетку прочел,
Сказал он торжественно, мордой об стол:
«Ты это, Мума, хоть кума, - без ума!
Должна ты понять, догадайся сама».
«Ведь мыла не видели мы столько лет,
На это ни денег, ни праздника нет.
Терпи. По закону всё. Рулит закон,
Каков он, - расскажет с утра почтальон».
Надел, как венок терновый, Муме
И - в пруд, без раздумий, без слез, как во сне.
Мешком её за борт, босую княжну.
И, чтоб неповадно, ещё не одну.
Залег на полати, но сон не идёт
Всё правильно сделал, но что-то гнетёт.
До утра ворочался, весь изнемог,
Но так и не понял, причём здеся бох.
А утром он побрел к Балде,
Бежал, как будто по нужде.
«Ты, Балда меня прости,
Пригласи и угости».
Потом они долго давили первач
И был мордобой, и братанье, и срач.
Сырком закусив, хорошо не удила,
«Ну ты, Хера, блин, походу, му@ила»
Херасий усталый, но мощный, молчал,
Балда вертопрах, лишь ногою качал.
Но в целом наладилась новая жизь
И лишняя пайка не лишня…,
Да всё за@бись!
Как дело обтяпал, Херасий, пошел
С докладом к Хозяю, штоб Сам не нашел.
Смущаясь, в деталях, ему доложил,
А тот лишь, спросонья: Мума? Хто?! Забыл …
И стало хорошо и славно, благодать
И гавканья, да воя, подавно не слыхать
Так дружно жили, пели, ели, пиво пили
И хороводы вместе в праздники водили.
И по усам текло, и в рот иной раз попадало
А кто не понял, что к чему, - прикрой хлебало!
Чтоб Херасе и Балде
объяснить разнавсегде,
спицу золотую завели
сверху Петушка изобрели
Петушок наш золотой,
Обеспечивал Хозяину покой.
Зорко пел он: «Тарарай, кири-ку-ку!»
«Царствуй, лежа на боку!»
Хозяин, как-то раз проснулся,
От плясок «под балдой». И встрепенулся.
Призвал тотчас Херасия к себе, -
«Ты, это, гайки прикрути Балде!»
Херасий, чё ему? - пошел, да прикрутил,
Балда и рад, что кум башку совсем не отвинтил.
Им вдруг почудилось … явилася Мума,
Свят, свят, и бох с тобой, мы не сошли с ума!
А она так доверчиво, кротко смотрела,
Простоволосая, босая в платьице белом.
Спокойно шла по глади вод и улыбалась,
Тихонько пела песенку, обидеть опасалась.
Балда, с тех пор, смеется невпопад,
А ночью ищет Му;му, тем и рад.
Давно он хороводов не водил,
И записался в список редкостных м@дил.
Задумчив стал Херасий и угрюм
От непривычных, новых мрачных дум.
«Так если дело дальше поведется
Он до меня, однако, доберется?»
«Нет, я-то, точно не причем. За что меня карать?
Муму-то ладно, поделом, и на Балду насрать.
Но иногда…, надысь…, того. Нутром не по себе,
Бывают всякие, на грех, превратности в судьбе».
Авось небось, не думал век,
Хоть думать должен человек.
Но лучше по старинке, - бох спасет,
Авось на наш век хватит, пронесет!
2018