«В делах государственных ничто жестокое не бывает полезным».
Марк Туллий Цицерон
«Из всех преступлений самое тяжкое — это бессердечие».
Конфуций
Известие о подходе немцев к Волге шокировало сталинградское руководство. Вот что рассказал А.С.Чуянов, руководитель комитета обороны и член Военного совета Сталинградского фронта.
«Около часу дня мне позвонил директор Тракторного завода Константин Алексеевич Задорожный.
- Алексей Семенович, тебе известно о прорыве фронта? - взволнованно спросил он.
- Нет, не известно.
- Немцы в полутора километрах от завода,- сказал Задорожный.
- Ты не ошибаешься?
- Нет, Алексей Семенович.
- Не клади трубку.
По другому телефону я позвонил в Военный совет фронта. Член Военного совета Хрущев от удивления воскликнул: Этого не может быть!..»
23 августа 1942 года 16-я танковая дивизия 14-го танкового корпуса Виттерсгейма вечером заняла круговую оборону у пос. Рынок. А на следующий день её танково-сапёрный батальон захватил ж/д переправу у Латошинки, отделил нашу 4-ю танковую армию от 62-й и попытался расширить с подошедшими частями проход к Волге на север и на юг. Неделю шли бои с некоторыми нашими успехами, но вытеснить прорвавшегося противника из коридора шириной около восьми километров и длиной километров в двадцать не удалось (подробности см. «Стена». Глава 1).
Сталин послал в Сталинград телеграмму Василевскому, Еременко, Маленкову.
«Противник прорвал ваш фронт небольшими силами. У вас имеется достаточно сил, чтобы уничтожить прорвавшегося противника».
И началось.
После августовского прорыва у тракторного и РынкА на северном участке было ещё два крупных успешных наступления армии Паулюса: сентябрьское - с тщетными попытками войска Донского и Юго-восточного фронта соединиться, и октябрьское – трагичное для защитников рабочих посёлков и заводов.
Донской фронт растянулся на 500 км от Волги до Павловска (Воронежская обл.) Самый протяжённый его участок проходил по левому берегу Дона, где в основном стояли итальянские и румынские части. Непрекращающиеся наступательные бои на северо-западе от Сталинграда велись в сентябре-октябре, примерно, вдоль линии августовского немецкого прорыва, чтобы ликвидировать его. На этом участке фронта, протяжённостью примерно в 70 км от Волги на запад, находилось четыре наших общевойсковых армии: 1-я, 24-я, 66-я - и 4-я танковая. В состав фронта к осени вошла 16-я воздушная армия, правда, в начале сентября исправных самолётов в ней было немного: полторы сотни. С юга ликвидировать прорыв до начала октября пыталась и 62-а армия. А у противника было только пять дивизий и самолёты 4-го воздушного флота люфтваффе.
Прибывший 29 августа из Москвы Жуков по требованию Ставки в сентябре и октябре, в спешке, разрозненными частями, организовывал плохо подготовленные наступления, завершавшиеся большими потерями, особенно высокими – более половины! - по показателю военной статистики: «пленные и без вести пропавшие» - с нейтральной территории раненых не оттащишь, что говорить об убитых. А родным этой категории пособие не платили - а если в плен сдался? перебежал, родине изменил?
2 сентября, не дожидаясь подхода 1-й гв. армии, Жуков послал наступать в одиночку 4-ю танковую армию Крюченкина П.И. Но Виттерсгейм прочно зацепился когтистым «пальцем» за Волгу, заняв наш бывший оборонный рубеж и гряду высоток, в отдельных местах с видимостью километров на пятнадцать при тройном преимуществе в артиллерии; они быстро соорудили надёжные доты и пристрелялись. «Крюченкинцы понесли серьезные потери» - Иванов С.П., тогда начальник штаба 1-й гвардейской армии.
«3 сентября пошла в наступление 1-я гвардейская армия, но без достаточной артиллерийской и авиационной подготовки и поддержки, не успев подтянуть к исходным позициям всех своих сил. Наступление захлебнулось в первые же минуты под ответным огневым и авиационным ударом противника» - В.И.Чуйков.
В этот же день чрезвычайно обеспокоенный успехами Гота и Паулюса на западе Сталин посылает Жукову телеграмму:
«Положение со Сталинградом ухудшилось. Противник находится в трех верстах от Сталинграда. Сталинград могут взять сегодня или завтра, если северная группа войск не окажет немедленную помощь. Потребуйте от командующих войсками, стоящих к северу и северо-западу от Сталинграда, немедленно ударить по противнику и придти на помощь к сталинградцам».
И 5 сентября Г. К. Жуков начал очередное наступление тремя армиями: 1-й гвардейской, 24-й и 66-й. Безрезультатные атаки продолжались до 10 сентября, пока Жуков не убедился в невозможности прорыва, и 12 сентября вылетел в Москву.
Но под Сталинградом он пробыл до начала ноябрьской операции "Уран".
Безуспешные наступления в лоб в Волжско-Донском междуречье продолжились с 18 сентября по начало октября с огромными потерями людей и техники. Так по сводкам Главного командования вермахта потери советских танков в отдельные дни составили: 18-го - 106; 23-26-го – 129; 30-го октября – 98, по большей части английского и американского производства, с бензиновыми моторами, при попадании они вспыхивали огненным столбом; 1-2 октября – ещё 67 танков.
Одной из причин огромных танковых потерь и неудач наступлений был приказ Сталина №0728 от 19.09.42.
Тут явно проявился «гений» главнокомандующего. «Немецкие танкисты в период Второй мировой войны предпочитали делать остановку перед тем, как открыть огонь, чтобы не расходовать снаряды для малоэффективной стрельбы в движении. Советских же танкистов приказ обязывал стрелять преимущественно с хода, что, в сущности, означало стрельбу по площадям, а не по конкретным целям. Увеличение боекомплекта оставляло в танке очень мало свободного места, что затрудняло действия экипажа. Наличие же на броне заполненных горючим запасных баков приводило к тому, что любая пуля или осколок могли мгновенно превратить танк в пылающий факел.
Понятно, сам Иосиф Виссарионович танкистом никогда не был и танки видел только на парадах. Но почему же никто из опытных генералов-танкистов не объяснил ему элементарных вещей? Или генералы действительно не знали, что из танка стрелять на ходу – это лишь попусту тратить снаряды и что дополнительные баки прямо на броне сделают танк очень уязвимым к неприятельскому огню? А может, побоялись возражать Сталину? В любом случае, за начальственную глупость и трусость пришлось расплачиваться рядовым танкистам, у которых теперь было гораздо больше шансов сгореть в танке или в разгар боя остаться без снарядов». – Борис Соколов.
С конца сентября стали менять командование фронтом и армиями, и из огромного Сталинградского фронта Ерёменко сделали два самостоятельных: Донской и Сталинградский. Командующим Донским фронтом (бывшим Сталинградским) назначили К.С. Рокоссовского.
А в октябре немцы громили наши части и под командованием Рокоссовского. Правда, проявить полководческий талант Рокоссовскому Сталин с Жуковым тогда не позволяли. Да и принял Рокоссовский стрелковые полки, укомплектованные на 30 – 40 процентов (а сколько в полках было стрелков – неизвестно) и 4-ю танковую армию - «с четырьмя танками».
Рокоссовский считал, что присутствие Жукова и Василевского только мешали командующим фронтами: руководили представители Ставки, а ответственность за неудачи и потери несли комфронтами, армиями и дивизиями. А в сентябре участником бездарных операций, хоть он и открещивался, был и Ерёменко, со своим штабом Юго-восточного фронта он утверждал планы наступлений.
С потерей 2 октября Орловки (в восьми километрах от тракторного завода) и с окружением второй нашей группировки Юго-восточного фронта у Орловки 5 октября, вытянутый к Волге «палец Виттерсгейма» (по выражению начальника немецкого Генерального штаба Гальдера) превратился в кулак, и опасность для немцев представлял теперь уже только Донской фронт.
9-10 октября против немецкой орловской группировки была проведена частная операция тремя армиями 1-й, 24-й, 66-й, и в результате потеряли 1-ю гвардейскую К.С.Москаленко. В неё на 1 октября входило 9 стрелковых дивизий (а по составу сократившихся до батальонов – А.Исаев с ссылкой на Рокоссовского), 11 танковых бригад, 17 артиллерийско-миномётных полков и др., а до 18-19 сентября насчитывалось 123 882 человека и 340 танков, правда, 37% из них приходилось на Т-60, который «мог рассчитывать на успех разве что на полях Первой мировой» - А.Исаев. А их посылали против современной противотанковой артиллерии и танков Pz.III и Pz.IV на стопроцентную гибель.
20 октября в междуречье снова предприняли последнее, продлившееся до 26 октября, крупное, но опять неудачное, с огромными потерями, наступление.
Правда, 24-го 21-й армии И.М.Чистякова, наступавшей на правом фланге в районе Серафимовича, удалось захватить станицу Клетская: потом с клетского плацдарма 19 ноября начнётся победное наступление.
В сводках Генштаба РККА по сентябрю и октябрю сведения очень скупые, в основном как: «безуспешные наступательные бои», «небольшое продвижение вперёд».
Так из оперативной сводки Генштаба РККА от 21 октября: «Войска левого крыла Донского фронта частью сил с утра 20.10 перешли в наступление в общем направлении на район Орловка и, преодолевая упорное сопротивление противника, на отдельных участках незначительно продвинулись вперед».
Из сводки Главного командования вермахта за этот же день: «Противник понес значительные потери. Уничтожено 40 танков, захвачено большое количество пленных. Итальянские и румынские войска сорвали несколько попыток противника осуществить переправу через Дон. Противник понес при этом большие потери».
В воспоминаниях высшего командования: Жукова Г.К., Иванова С.П., Ласкина И.А., Чуйкова В.И. и др. есть только крупицы правды, разрешённые цензурой.
В мемуарах Жадова А.С., который 20 октября прибыл в 66-ю армию сменить командарма Малиновского – тоже очень скудная информация.
«Проводив командующего фронтом, я задержал на короткое время командиров дивизий, поговорил с ними по поводу утреннего наступления…
По тому настроению, с которым расходились командиры дивизий, я понял, что ждать каких-либо успехов от завтрашнего наступления бесполезно. Так оно и было. Утром 21 октября наша артиллерия в течение 15 минут вела огонь по позициям врага, который по своей интенсивности даже нельзя было приравнять к хорошему артиллерийскому налету, а затем соединения армии возобновили «бои местного значения», как их тогда называли даже в сводках Совинформбюро. Однако лишь 212-й стрелковой дивизии в течение дня удалось немного потеснить врага и выйти к МТФ и колхозу «13 лет Октября». На этом боевые действия были временно приостановлены...»
В напечатанной в 1972 году книге Рокоссовского нет ничего о позорных провалах наступлений с начала октября до 19 ноября.
Разве цензура позволит, и кому же хочется признаваться, что на левом фланге против 66-й армии в составе пяти стрелковых дивизий, трёх свежих танковых бригад, сильной группы артиллерии, миномётов и «катюш», при удовлетворительной поддержке авиации – немецкую оборону держали до двух изрядно потрёпанных полков 3-й и 60-й мотодивизий, с полевой артиллерией, с 15-ю 150-мм самоходными гаубицами и 30-ю шестиствольными реактивными минометами, и активность люфтваффе была низкой.
Может, цензура не пропустила, а может, Рокоссовский не хотел вспоминать позорные подробности, как и другие их участники – генералы и маршалы?
Основные проблемы «промахов» - по документам того времени - он видел: в полном отсутствии подготовки и обучения: солдат-пехотинцев поведению в наступлении; офицеров - управлению боем; танкистов – стрельбе с ходу, а их командиров тактическому маневрированию; артиллеристских начальников - управлению огнём. Повсеместно очень слабыми были разведка и дисциплина.
Рокоссовский даже пытался использовать заградотряды, чтобы поднимать пехоту в атаки и прикрывать танки.
В рассекреченных донесениях НКВД Сталинградского (Донского) фронтов нет выражений в стиле Вышинского, только факты. (Но наверняка, были донесения и по генералам.)
Так по 4-й армии за период с 20 августа по 7 сентября отмечено: плохие управление штабом частями и соединениями и организация взаимодействия между родами войск, отсутствие вообще каких-либо сведений о противнике, проявление трусости командиров и рядовых.
В докладной записке от 27 октября говорится о недопустимом продовольственном снабжении. Части часто остаются без продуктов, без питания.
В записке от 30 октября заместителя начальника ОО НКВД ДФ В.М.Казакевича Абакумову по результатам наступательных операций 66-й армии говорится: «Несмотря на большое превосходство наших наступательных частей в людях, огневых средствах (до 74-х орудий на километр, не считая реактивно-миномётных средств, А.Т.), танках, авиации, задача не выполнена». Только что назначенный командарм Жадов объяснял начальнику Особого отдела армии: «Командный состав как средний, так и старший, тактически безграмотны, люди не обучены и совершенно не подготовлены, многие совершенно не умеют владеть винтовкой».
Особотдел фронта не был согласен с такой оценкой, в том числе и Рокоссовского, считавшего, что провал операции был в том, что бойцы-пехотинцы плохо обучены и плохо воюют. Главная причина неудач, по мнению особистов, была в плохом руководстве частями со стороны командиров полков и дивизий и неумение командиров взводов, рот, батальонов руководить в бою. Отмечено, что «не было ни одного случая паники, бегства и отказов солдат подниматься в атаки; были «недочёты» «в исправлении ошибок на ходу» у командования армии и фронта; «исключительно плохо было организовано питание личного состава, снабжение питьевой водой» и др.
Но я считаю – эти причины - следствие глобальных ошибок главного рулевого и его доверенных лиц в прошлом и в сентябре-октябре. Уверен - командиры Красной Армии это понимали, но как бы самим не пропасть! Сталин всегда искал стрелочников. После сентябрьских неудач 28 сентября с подачи Маленкова и Хрущёва освободили от должности начальника оперативного отдела штаба Сталинградского фронта генерал-майора Рухле И.Н. После вылета в Москву 5 октября он был арестован с обвинением в провале Харьковской операции (!) и работе на немцев.
В 2009 году в «Книге потерь» были опубликованы итоговые цифры среднесуточных потерь по Донскому фронту, не разделённых по периодам боёв и затиший с 30.9 по 18.11, - в 1,2 тыс. чел. Засомневался и посмотрел у Алексея Исаева. С 1 по 20 сентября от контрударов потери личного состава 1-й, 24-й и 66-й армий составили 88 715 чел., это в среднем в день - 4 435 человек. За 20 - 26 сентября потеряно ещё 18 738 человек, в среднем по 2,7 тыс. в день. Но наибольшие потери были в ежедневных наступлениях 25 – 27 сентября. Да если ещё принять во внимание, что местом основных наступательных боёв был участок всего лишь в 60 – 70 км между изгибом Дона и Волгой, то сколько же там положили за два месяца?
Следует обратить внимание, что всеми сентябрьскими и октябрьским операциями руководил Жуков как заместитель Верховного Главнокомандующего, он был его глазами и руками.
После сентябрьских разгромов (наконец-то! а сколько таких было до этого) Сталин приказал (приказ №306) к 16 октября подготовить проекты новых Полевого и Боевого уставов пехоты, касающиеся: боевых порядков, организации огня и обеспечения огневыми средствами, действий командиров при наступлении; введения в состав каждого стрелкового батальона 85-и и 120 мм миномётов и 45 мм пушек и др.
По существующим тогда порядкам: наши танки атаковали, стреляя на ходу бесприцельно, зря расходуя боеприпасы; артиллерия стреляла не по точкам, а по площадям, при том, что снарядов не хватало. Истребителям засчитывали не результаты, а вылеты. Пехоту использовали эшелонировано: стреляли только первые порядки, а следующие, кучно расположенные сзади, продвигались вперёд на место выбитых. И немцы уничтожали их: танками, самоходками, пушками, миномётами, пулемётами и самолётами.
А ведь подобное было на всех фронтах – с тиражированием безумства, некомпетентности и безжалостности! А что говорить про начало войны! Вот в проза.ру обнаружил расследование Анатолия Емельяшина по Карелии, где погиб его отец вместе с моряками 65-я отдельной морской стрелковой бригады в феврале 1942 года. То же разгильдяйство, недоумство, жестокость к своим – и огромные потери. И незахороненные останки моряков в истлевших робах (не в телогрейках, а это север зимой!) в болотах, и заброшенные братские могилы, и помпезные обелиски (мы помним и чтим!) на красном месте без имён погибших (даже известных!) и без перенесения всех останков.
Поймёшь, что делалось – за отечество стыдно: ни ума, ни умения, ни заботы, ни сострадания. Не иначе как преступлением не назовёшь – преступлением против народа, порождённым властью. Но свои промахи и своих назначенцев она уже прощала, и так уж стольких потеряли – даже политруков с 9 октября перевели в командиры, а они по складу и духу - не боевые офицеры…
Как тут не вспомнить недобрым словом Иосифа Виссарионовича с его подстрекателями и подручными, его учеников и последователей! Зато Гитлер несказанно радовался и спасибо сказал бы за то, что расколотили голову Красной Армии аккурат в канун войны. И так-то далеко не всё было в порядке - и со стратегиями, и с техникой, и с обучением командиров и солдат, и с управлением, снабжением, связью, и пр. Победили Клим Ворошилов с Семёном Михайловичем, лихие конармейцы: меткий стрелок да отчаянный кавалерист-рубака, легко подписывающие смертные приговоры офицерам и армии и рассчитывающие на победу винтовок и кавалерии.
Неоспоримый аргумент против защитников репрессий в армии – разрушился сложившийся монолит, цепочки звеньев дисциплины, веры, уверенности - и заменять было некем. Поднятие нижних по ступенькам вверх – это опустошение среднего звена и ниже и высокие должности с отсутствием требуемой квалификации и человеческих качеств их занявших. Представьте, что сейчас Путин уволит из армии 40 тысяч офицеров высшего и среднего звена, какой праздник будет у Трампа! И что начнётся!
Да, не всех расстреляли, многих согласно статистике просто уволили, но уволенных опять брали и крушили рёбра, выбивали зубы и показания на сослуживцев и расстреливали подло в затылок не за участие в заговоре против Сталина, а за пресловутые троцкизм и шпионаж в пользу Германии, Японии и пр. А среди вышедших из застенков, только единицы несломленных, как Рокоссовский, Мерецков, Горбатов успешно воевали, а прочие с поломанными рёбрами, растоптанными душами и с раздавленными бесстрашием и мужеством были уже далеко не теми комдивами и комбригами, героями первой мировой и гражданской. Под бдительным оком какого-нибудь выскочки-политрука или косящегося и ожидающего промашки особиста, подчинявшегося тому же политруку, дерзкие действия не предпримешь и нет не скажешь.
Если учесть, что наряду с техническим прогрессом и укреплением Красной Армии, нездоровые процессы в армии и военной промышленности, в разработке техники, оружия и военной теории начались в тридцатых, то уж с тридцать седьмого были потеряны генштаб и учёные, в том числе разработчики стратегий и перспективного вооружения, многие конструкторы и изготовители, офицерские кадры – и вера в руководство армией!
К 22 июня было плохо не только с командирами – старые укрепрайоны демонтировали, новые не построили; склады и аэродромы выдвинули к самой границе; против танков: производство сорокапяток и 76-мм пушек сократили, а противотанковые ружья поступили в армию только во время битвы за Москву; серийное производство реактивных миномётов начали только в августе-сентябре 1941, «максимы» - и те не все были готовы к зимним условиям, средств связи было очень мало. И прочее…
Сомнений нет – недовольных Сталиным и Ко в армии было немало, а другого и быть не могло. Даже если, предположить, что был заговор, то нормальному человеку, даже «бесноватому фюреру», не пришло бы в голову накануне войны разгонять бывалых вояк, пусть и не 40 тысяч, а меньше, а уж расстреливать! Ну отстранили бы от управления и взяли под надзор НКВД нескольких самых нелояльных маршалов и генералов.
А солдаты? Даже у животных есть чувство собственного достоинства и обиды. И из запуганной овчарки – плохой защитник…
Мы очень гордимся подпольщиками, во время войны уничтожившими несколько высокопоставленных гитлеровцев, а тут…
Как можно верить сталинистам, защитникам врагов Красной Армии, и их аргументации! Тут Сталину нет и не может быть прощения и оправданий.
Всего-то корпус какого-то Виттерсгейма, потом его сменившего Хубе, против ничего не сумевших поделать в течение почти трёх месяцев Жукова, Василевского, Рокоссовского, командующих несколькими армиями и загубивших их, а Сталин направлял сюда лучших генералов! – вот наглядный пример последствий разрушения Красной Армии - и единоначалия и некомпетентности в военных делах И.В.С., уверившегося до войны, что незаменимых людей нет.
А книги его сторонников - толстые - и их немало. И болтунов тоже. Легко запутать неподготовленных и легковерных.
Но то, что он был величайшим в мире государственным деятелем-реформатором двадцатого века – вне сомнений!
Велика сила жизни. Безгранична мощь непобедимого русского народа – и из самой желанной мечты грянул наконец день Победы. На местах окопов и могил, жестокости и смерти, неумения и безжалостности, расцвели скверы и парки. Родились новые поколения. И новые красивые дома заменили язвы руин. И Память народа и Родины спустя десятилетия шагает в День Победы по городам и весям тысячными колоннами с лицами смотрящих с фотографий ушедших воинов, переживших ужасы войны и потерявших свои жизни в противостоянии огромным бедам, постигшим страну.