Как-то летом, на лужайке,
Очень умный Майский Жук
Основал для насекомых
Академию наук.
Сергей Михалков
В 86 году в военном представительстве я прослужил младшим военпредом *. уже 5 лет. Эта должность, как и «военпред» тоже была майорской, отличаясь только небольшой разницей в окладе. Все военпреды в нашем представительстве были уже опытными офицерами, старше 40 лет. Как правило с этой должности они и выходили на пенсию в 45. Стать начальниками группы - подполковниками удавалось очень немногим.
Окончив военное училище инженером электропроводной связи, я к тому времени уже досконально освоил новую для меня специализацию – автоматизированные системы управления войсками, контролем разработки которых и занимался на своем рабочем месте. Перспектива до конца службы сопровождать НИОКР* в качестве военного представителя заказчика и окончить ее военпредом, майором, меня стала устраивать все меньше. Хотелось бы добиться немого большего. Для этого можно было заняться научной работой, ведь для контроля проводимых в институте работ приходилось тесно сотрудничать с разработчиками и глубоко вникать во все согласуемые вопросы. Руководитель одного из курируемых мной подразделений, доктор наук Д. которому видимо понравилась моя настырность в совместной работе, как раз в это время предложил стать моим научным руководителем диссертации. Его видимо высоко ценил генеральный конструктор, герой социалистического труда Семенихин и он был на высоком счету в институте. Тема, которой занималось его подразделение, становилась в те годы все более важной, и его подчиненный непосредственно генеральному конструктору отдельный* отдел был вскоре преобразован в отделение. Вероятность защиты у такого научного руководителя была бы, судя по всему, очень велика. Это подтвердилось лет десять спустя, когда я перешел в другую группу, получил военпреда, а сменивший меня на старом месте новый сотрудник, младший военпред Г. под руководством Д. успешно защитил кандидатскую.
Другим вариантом повысить шансы на продвижение по службе могло стать окончание академии.
В 1975 году, после присвоения нам звания лейтенант-инженер, старшие товарищи говорили, что полученное в Киевском высшем инженерном училище связи (которое было единственным 5-летним инженерным в Союзе в то время) образование приравнивается к академическому. То есть в дальнейшем заканчивать академию будет не нужно и карьерный рост якобы нам был обеспечен до полковника включительно. Но в середине 80-х требования, как и всегда, изменились. И вот как-то подполковник из отдела кадров военных представительств войск связи НС ВС СССР, занимавшийся нашим военным представительством, как бы невзначай сообщил мне, вроде бы полушутя, но на самом деле серьезно, что если я рассчитываю получить когда-нибудь должность военпреда, то мне нужно подумать об окончании двухгодичного факультета руководящего инженерного состава академии связи, или сокращенно ФРИС, который в народе любовно называли «факультетом ребят интересующихся связью»
После долгих размышлений, что же выбрать - диссертацию, или академию, я все-таки решил остановиться на втором варианте, посчитав, что диплом офицера с высшим военным образованием помог бы мне больше ученой степени кандидата наук, да еще по довольно специфической и далекой от автоматизированных систем управления Вооруженными силами тематике, которую мне предлагал Д.
Поступить в те года в академию было очень сложно. И для начала пришлось приложить много усилий для выяснения порядка и условий поступления, подключив для этого всех знакомых и друзей, тех кто уже ее закончил и мог поделиться полученным опытом по нужным вопросам. Моя жена к этому времени пять лет проработала в управлении начальника связи ВС СССР в должности помощника начальника одного из отделов и ее сослуживцы-офицеры охотно оказали мне посильную помощь, так как все в разное время закончили академию, а у кого-то из них там еще служили однокашники. Один из моих друзей по узлу связи генерального штаба, недавно тоже закончивший ВАС*, подарил брошюру для поступающих, которая каким-то образом у него сохранилась, несмотря на то, что была с грифом «Для служебного пользования». Там подробно описывались условия поступления и темы предметов, выносящихся на экзамены.
Для получения направления я написал рапорт начальнику нашего ВП, который после утверждения был направлен в управление кадров НС ВС. Там произошел первый отбор кандидатов, которым предоставлялось еще только право сдачи экзаменов. Их отобрали согласно разнарядкам среди желающих из всех воинских частей, учреждений и организаций войск связи центрального подчинения по всему Союзу и за границей (в группах войск) . В число счастливчиков попали и трое из нашего военного представительства (ВП): я и майоры В. Бурсин и Вадим Исаев.
Экзамены можно было сдавать по желанию, по двум специальностям: связь или автоматизированные системы управления (АСУ).
Готовиться по полученной мной в училище специальности инженера электропроводной связи (включая и радиосвязь, мы ее в свое время тоже изучали ), работая по новой - АСУ, смысла не было. Зачем вспоминать то, что больше никогда не понадобится? Это мне казалось крайне неэффективной тратой времени. Я ведь поступал на заочный факультет, а следовательно не рассчитывал в дальнейшем менять место работы. Хотя вспомнить полученные почти 11 лет назад знания было конечно намного проще, чем с нуля самому изучить необходимые предметы, которые курсанты нашего киевского училища связи, получавшие специальность «АСУ», постигали последние 3 года перед выпуском (к этому времени в Киевском училище давно уже существовал такой факультет).
Тем не менее, я решил попробовать. Ведь если бы так и не удалось поступить в академию, полученные в процессе подготовки знания безусловно все равно пригодились бы в работе.
Для сдачи экзаменов по АСУ нужно было изучить училищные курсы по двум предметам: «Основы автоматизации управления войсками и ее техническое обеспечение» и «Технические средства автоматизации процессов управления войсками и их эксплуатация». Основной трудностью при этом была невозможность найти по ним учебники. Перечень литературы был указан в брошюре для поступающих в академию с перечислением тем, входящих в экзамены. Какие то основополагающие вопросы можно было найти в книгах, имеющихся в продаже, или в обычных библиотеках, а остальные - только в учебниках изданных в самой академии связи. Их, естественно, ни в магазинах, ни и гражданских библиотеках не было и получить эти учебники можно было только в Ленинграде, посещая читальный зал библиотеки академии, так как на руки их выдавали только слушателям. Некоторые книги помог достать мой однокашник по училищу связи Боря Напалко, попавший сразу после выпуска служить на одну из кафедр в Ленинградское Высшее военное инженерное училище связи*. Но их нужно было еще переправить из Ленинграда в Москву, что мне помог сделать кто-то из друзей, уже учившийся в ВАС заочно .
Дома я пока (конец 86–го и половину 87г,) посвятил все свободное время восстановлению знаний по высшей математике и уставам ВС ССС. За 11 лет все основательно было забыто, но деваться было некуда, и пришлось работать вечерами, в выходные и праздники.
В результате вместе с Вадимом Исаевы, который, как и я решил поступать в академию во что бы то ни стало (Бурсин от этого предложения отказался), мы решили потратить на подготовку очередной ежегодный отпуск и ехать в Ленинград. Эту идею нам подсказали ребята из нашей приемки, накануне получившие академические дипломы. Они подробно рассказали, что и как нужно сделать. В академии, естественно, приветствовалось, когда абитуриенты приезжали и готовились в ее стенах. То что для этого они использовали отпуск, говорило о серьезности их намерений. За месяц можно было познакомиться с офицерами, будущими начальниками нашего курса и факультета, от которых многое могло зависеть. Подготовка по академическим учебникам была намного эффективнее, чем по учебникам гражданским. Так как в первых материал излагался именно в необходимом объеме и именно так, как его необходимо было отвечать на вступительных экзаменах. В случае необходимости можно было к тому же получить консультацию у преподавателей, авторов, как правило, этих учебников, которые могли бы к тому же оказаться в приемной комиссии и принимать у нас экзамены, а наше усердие в этом случае наверняка не осталось бы незамеченным.
Сборы должны были начаться в начале августа, и мы заранее написали рапорта полковнику Медведеву, договорившись с ним, что в июле возьмем очередной отпуск и поедем на месяц в Ленинград, а потом, вернувшись на пару дней домой, вновь поедем в академию уже для сдачи экзаменов. По нашей просьбе он оформил письмо от военного представительства к командованию академии с просьбой оказать нам помощь в подготовке к экзаменам, и выписал командировочные предписания, по которым мы получили временные пропуска в академию и доступ в читальный зал ее библиотеки.
К сожалению общежития нам предоставить не могли, а поселиться в те годы в ленинградской гостинице было практически невозможно - не было свободных мест. Но тут помог Вася Шаповаленко, мой одноклассник по Суворовскому училищу, который, закончив высшую школу КГБ, работал в то время заместителем начальника управления внешних сношений Академии наук СССР, и имел возможность забронировать номер в гостинице в любом городе страны, в том числе и в Ленинграде. Так что разместились мы в двухместном недорогом номере гостиницы академии наук, относительно недалеко, минутах 10 езды на троллейбусе от ВАС, что в таком огромном городе было почти рядом.
Каждое утро, как на работу, мы в военной форме отправлялись в читальный зал готовиться к экзаменам. Передышек мы себе не давали. Слишком мало было у нас времени. Поэтому занимались с 9 утра, то есть с открытия и до закрытия вечером.
В воскресенье читальный зал был закрыт и мы готовились по уставам и высшей математике.
Вступительные экзамены проходили за городом, в учебном центре академии. Кандидаты обязаны были прибыть туда в полевой форме, то есть в полушерстяных кителях, галифе и в хромовых сапогах. В ней мы и ходили все это время. Повезло хоть, что погода в это время установилась не жаркая, иначе пришлось бы нам хорошенько попотеть.
На сборы приехало несколько сотен человек. Жили все на втором этаже в обычной солдатской казарме. Что меня неприятно удивило, порядки были точно такие же, как и на первом курсе в училище связи. Строгий распорядок дня: подъем, физзарядка с голым торсом, все передвижения в столовую и на занятия строем, дежурный и дневальные по роте, уборка помещений. В общем все, как в старые добрые курсантские времена. Разница была только в том, что вместо курсантов вокруг были в основном майоры, хотя попадались старшие лейтенанты, капитаны и даже подполковники. Был даже один капитан первого ранга и мы с Вадимом долго не могли понять, зачем ему в таком звании заканчивать академию. Может быть собирался стать адмиралом? Но для этому ему, нам казалось, нужно было поступать все же сразу в академию Генерального штаба.
На подготовку к каждому экзамену давалось несколько дней и каждый из нас старался использовать время крайне эффективно, просиживая все время в классах, на перерывах выходя покурить на улицу в специальное отведенное для этого место. Тем не менее, кому-то сразу же не повезло- пришлось заступать в наряд, а это значит ночью, как и в курсантские годы, делить время на части и бодрствовать у тумбочки, а днем наводить и поддерживать в помещениях порядок. Хорошо, что народу было много и до нас с Вадимом очередь дойти так и не успела.
Для большинства офицеров, приехавших из отдаленных уголков страны и из-за границы, поступление в академию и ее окончание означало новые служебные перспективы и смену места жительства. Все прекрасно понимали, что вокруг - потенциальные конкуренты, а любые мельчайшие нарушения установленного порядка, излишняя разговорчивость могут иметь самые отрицательные последствия. Поэтому видимо были молчаливы, держались замкнуто и вели себя очень безропотно и послушно. Хотя были и исключения. Какой –то капитан с Дальнего Востока постоянно на перекурах высказывал недовольство, как тогда говорили, политикой партии и правительства, особенно ругая политработников. И хотя в 87 году уже во всю шла так называемая «перестройка», когда в стране все, кому не лень, критиковали КПСС и руководство страны, в офицерской среде это проявлялось не так откровенно. Несмотря на то, что некоторые ребята, в том числе и я, советовали ему придержать язык, капитан не прислушался к советам старших, более опытных товарищей , сразу на первом экзамене получил два бала и тут же отправился домой.
Нам с Вадимом было легче других: месяц совместной подготовки и совместного проживания в гостиничном номере сдружил нас. И наличие рядом товарища, которому можно было доверять, получить помощь, совет, или самому в чем-то помочь в случае необходимости, оказывало нам большую моральную поддержку.
Наконец, наступили экзамены. Сдавая высшую математики и готовя ответы на вопросы, я стал невольным свидетелем, как в это время уже отвечавший по билету старлей из Минска, чуть было не получил два бала. По какой причине его пытались завалить, то ли экзаменатору не понравилось то, что он закончил не военное училище, как все мы, а минский университет (у него был гражданский ромбик на груди), то есть был фактически «пиджаком»*, то ли в списке кандидатов были более достойные люди, трудно было судить. Мне некогда было прислушиваться к сути разногласий, но старлей проявил завидное упорство, не согласился с объявленной ему оценкой, мотивируя тем, что закончил математический факультет минского университета и обладает отличными знаниями по предмету. Забегали офицеры из приемной комиссии, даже вызывали кажется ее руководителя. И после долгих разборок ему все же пошли навстречу, дали возможность ответить на дополнительные вопросы, поставили хорошую оценку и в дальнейшем он, как ни странно, поступил в академию вместе с нами.
Высшую математику я сдал успешно, т.к. хорошо ее изучал еще в училище и успел все хорошо повторить.
Больше всего меня беспокоили экзамены по АСУ и их техническим средствам Хотя и тщательно изучил необходимые темы, я все же опасался, что найдется что-то такое, что мог бы упустить. И тут приятная неожиданность: на груди принимавшего экзамен полковника - кадетский знак. Кадет, я знал, всегда поможет (см. мой рассказ «Кадетский знак») при случае. Тем более что его первый вопрос был:
- А вы какое суворовское училище закончили, товарищ майор?
Понятно: этим он обратил мое внимание, что заметил мой суворовский значок и принял его к сведению.
Вопросы билета трудностей не вызвали и полковник заслуженно поставил мне отличную оценку.
Уже много лет спустя, в 2005 году, в Москве Всероссийская общественная организация «Кадетское братство», где я был тогда (уже давно в запасе) одним из заместителей ее Председателя, генерал-полковника Ф.М. Кузьмина, организовала торжественный банкет посвященный 275-летию со дня рождения Великого русского полководца А.В Суворова. В большом зале присутствовало больше 200 выпускников разных суворовских училищ, и разных лет. Моим соседом по столу на 12 человек, оказался выпускник Ленинградского СВУ, в свое время преподававший в Академии связи. А когда мы с ним разговорились, оказалось, что он был как раз тем полковником, который принимал у меня экзамен в 1987 г.
В целом четыре экзамена мне удалось сдать со средним балом 4,5.
Мы уже собирались расслабиться и ждать мандатной комиссии. Она должна была состояться через несколько дней. Но, как это часто бывает, не обошлось и без сюрприза. Было объявлено, что нам нужно будет сдавать еще и экзамен по физической подготовке. Возможно это было сделано для сокращения кандидатов на поступление перед мандатной комиссией, так как можно было в случае необходимости в качестве причины отказа в зачислении указать плохие результаты по физической подготовке. Возможно это было сделано чтобы занять нас в оставшиеся дни чем-то полезным.
Нужно было сдать нормативы по бегу на 1 км, и сто метров, подтягиванию и подъему переворотом, метанию гранат и тому подобное.
Так что пришлось некоторым «старикам», тем кому было уже за 35, и которые служили не в строевых частях, а в штабах, учреждениях и организациях, вспомнить молодость, основательно попотеть и поволноваться. Мне было несколько полегче. Еще в училище, я последний час самоподготовки ежедневно выделял для силовых тренировок на перекладине, стоявшей перед входом в нашу казарму, поддерживая себя в течение пяти лет в нормальной физической форме. Потом уже офицером, как командир взвода, был обязан лично проводить занятия по физической подготовке с подчиненными, не только показывать выполнение необходимых упражнений, но и постоянно тренироваться в спортзале вместе со всеми, совершать кроссы и марш-броски. В середине 80-х уже в военной приемке я три раза в неделю после работы ходил на платную секцию карате. Тогда, т.к. обучение этому виду единоборств было запрещено, мы маскировали наши тренировки под занятия самбо.
Из рассказов друзей и сослуживцев, ранее окончивших академию, нам в Вадимом было известно, что перед началом экзаменов у начальника нашего будущего курса, подполковника, должны быть по каждой группе составлены негласные списки поступающих. В нашей группе, как мы позже узнали, такой список тоже существовал. В нем напротив каждой фамилии стояли соответствующие пометки, уточняющие кто, какое должностное лицо ходатайствовало за данного кандидата. Понятно, что каждый поступающий старался перед поступлением заручиться поддержкой родственников, знакомых, друзей и сослуживцев, имеющих возможность через свои каналы оказать влияние на результаты сдачи экзаменов.
Такой список был нужен потому, что офицеры из приемной комиссии, могли и не догадываться у кого они эти экзамены принимают и насколько желательна успешная сдача экзаменов тем, или иным абитуриентом. Ведь даже фамилии поступавших преподавателям могли ни о чем не говорить. Одно дело, например, когда в свое время в академию поступал приемный сын маршала Р.Я. Малиновского, с соответствующим отчеством Родионович, а другое , когда абитуриентом был адъютант начальника войск связи МО СССР маршала А.И. Белова, с простой фамилией Московский, который поступал вместе с нами.
Можно только представить в каком положении могла оказаться приемная комиссия, если бы такой абитуриент получил по какому-то предмету два балла. Не думаю, что маршал Белов А.И воспринял это благосклонно.
Поэтому подполковник , командир нашей роты абитуриентов, который позже стал начальником нашего курса, внимательно изучал личные дела поступавших, а также обобщал все «пожелания» многочисленных доброжелателей из различных организаций и воинских частей: самой академии, управлений начальника войск связи МО СССР, управлений связи родов войск ВС СССР, из всех военных округов и групп войск, которые приходили к нему обычно в виде просьб и пожеланий по телефону, а иногда и личных обращений. Академия ведь готовила офицеров-связистов для всех Вооруженных сил страны, и все руководящие посты по связи во всех видах вооруженных сил и родах войск занимали только (может быть за очень редким исключением) выпускники ВАС. Они после окончания академии часто поддерживали связи с преподавателями и руководством академии на том, или ином уровне и в случае необходимости обращались за помощью для своих родственников и знакомых к нужным начальникам.
Подполковник, присутствуя на экзаменах, следил за ходом их сдачи и, в случае необходимости, вносил необходимые коррективы, информируя экзаменатора о «преимуществах», «достоинствах» или «недостатках» того, или иного абитуриента.
О том, что оценка выставленная на любом экзамене в любом учебном заведении часто может носить субъективный характер, особенно если ответ оценивает только один экзаменатор, на мой взгляд доказывать не нужно.
Об объективности выставления оценок преподавателями можно судить на таком моем примере.
На государственном (выпускном)экзамене по марксистко-ленинской теории вопросы экзаменационного билета я отвечал солидной комиссии из трех полковников, ветеранов не только академии, но и Великой отечественной войны. К тому времени (1990г.) всем участникам боевых действий в Афганистане от имени Председателя Верховного совета СССР М. Горбачева за проявленные при выполнении интернационального долга, мужество и воинскую доблесть вручили нагрудные знаки, представляющие собой пятиконечную красную звезду, в центре которой на фоне земного шара изображено рукопожатие , а вокруг – пояс с надписью «воину-интернационалисту". Его отличительными особенностями был большой размер (65 х45 мм) и то, что он носился на повседневной форме одежды, на правой стороне груди над знаками об окончании военно-учебных заведений. Кроме этого знака на повседневной форме одежды можно было тогда носить только звезду героя Советского союза (Героя Социалистического труда). Вместо остальных наград, как известно, носились орденские планки. Поэтому участники войны в Афганистане, которых в академии было очень немного, хорошо выделялись среди всех остальных офицеров.
Полковник, принимавший у меня экзамен, естественно, сразу обратил на мой знак внимание и посчитал, что как участник войны в Афганистане, по его мнению, я заслуживаю пять баллов. Но чтобы их поставить, нужно видимо было кроме ответов на вопросы билета, получить ответы еще на пару дополнительных.
Судя по внешности, он имел какое –то отношение к Кавказу, а точнее к Грузии, где при попустительстве властей в это время как раз происходило резкое усиление антисоветских и националистических настроений, а события в этом регионе были постоянно в центре общественного внимания в стране и за рубежом. Полковник видимо считая, что о Грузии все должны знать все, задал на его взгляд самый элементарный школьный вопрос из географии.
- А скажите нам, сколько и какие республики входят в состав Грузии?
К тому времени учебник географии я последний раз читал в суворовском училище больше 20 лет назад. А тогда там мы уделяли в основном внимание экономико-географическим характеристикам иностранных государств, а административно-территориальному деления наших советских республик совсем не касались, как-то не было нужды. Поэтому я к своему стыду насмерть уже забыл, что в состав Грузии входили две республики, и автономная область. Естественно, вопрос заставил меня врасплох и я замолчал, не зная даже, что и сказать.
- Ну, вы же знаете… А…
- Да, сейчас я соображу, ..так… А.
- Абх,, ну, же знаете ведь!
- Абх…
- Абха..
- Абхазия.
- Правильно! А еще? Аджа..
- Аджария.
- Ну, вот, отлично! И еще, ну же! Южная Осет..
Осетия!
Ну, вот! Знаете ведь! Молодец, ставлю вам отлично!
Понятно, что при таком подходе поставить нужную оценку можно кому угодно, если конечно он не полный дебил, или сам категорически не хочет ее получить.
Разумеется, в списки постоянно вносились уточнения и изменения, т.к. заинтересованные лица звонили в академию вплоть до окончания сборов и принятия окончательного решения руководителем приемной комиссии.
Это уже после окончания академии на торжественном банкете по этому случаю в ресторане начальник нашей группы подполковник Л. огласил в общих чертах, кто и на каком уровне «помогал» каждому из нас во время поступления. А тогда мы с нетерпением ждали мандатной комиссии, решение которой основывалось не только на среднем балле сданных экзаменов, но и еще на множестве неизвестных нам факторов, среди которых был и, наверное, самый важный - уровень поддержки абитуриента.
Начальник нашего курса неплохо справился со своей задачей, так что к мандатной комиссии в нашей группе военпредов, осталось ровно столько кандидатов, сколько было нужно. Но об том мы узнали только после ее окончания и несколько дней перед этим жили в подвешенном состоянии неопределенности.
На зачисление вне конкурса, (при условии положительной сдачи вступительных экзаменов) могли рассчитывать лишь офицеры, награжденные орденами. И хотя у меня ордена не было (я еще расскажу позже в своих воспоминаниях, как это случилось и почему) в характеристике с места службы (написанную, естественно, лично мной), я указал, что за время службы в ДРА был за образцовое выполнение своих служебных обязанностей Главным военным советником и его заместителем дважды награжден грамотой, мне дважды досрочно присваивалось очередное воинское звание. И хотя последнее было чистейшей правдой (прочитав эту фразу полковник Медведев проверил ее достоверность по удостоверению личности), тут я несколько слукавил, т.к. звания мне присваивались не в качестве поощрения, а потому, что срок службы в Афганистане был год за три. Но это я не обязан был уточнять в характеристике, а члены мандатной комиссии таких тонкостей наверняка не знали. Так что хотя я не имел право на внеконкурсное поступление, на мой взгляд у меня было все же небольшое преимущество по сравнению с моими коллегами не служившими в горячих точках. Не знаю, оказало ли оно какое-то влияние на решение мандатной комиссии, но я, как и Вадим Исаев, был зачислен в академию. Майор Бурсин, наш сотрудник из 3152 ВП МО, завалил один из экзаменов и, ничуть не жалея, уехал домой раньше. В начале 90-х уволился в запас майором и уехал в Приднестровье, где в то время начинал разгораться межнациональный вооруженный конфликт. Как сложилась его судьба дальше мне неизвестно.
На фото- здание где располагалось в 1987-1990 г. общежитие факультета заочного обучения Тихорецкий пр. 5 к. 3
_________________________________
* - «военпред» - разг. представитель военной организации, осуществляющий приёмку военной продукции на предприятии промышленности
* - НИОКР - Научно исследовательские и опытно-конструкторские работы.
* - «Отдельный отдел» - структурно все отделы в институте входили в отделения, из которых в свою очередь состояли НТЦ (научно-технические центры). Кроме того, существовали отдельные подразделения (отделы и отделения) не входившие в НТЦ и починявшиеся непосредственно Генеральному конструктору и директору института.
* - ВАС – военная академия связи.
* - ВП – военное представительство.
* - ЛВВИУС – в 1974 году Горьковское высшее военное командное училище связи преобразовано в инженерное и переведено в Ленинград с новым 5-летним сроком обучения. Перестало существовать в 2000 г.
* - "пиджак" - Пиджаками в армии называли офицеров закончившими не военные училища, а гражданские учебные заведения, пройдя военную кафедру в ВУЗе. Как говорят — сапоги не топтали и баланду не жрали. К ним в армии относились обычно неявно пренебрежительно.