— За счастье, — смело предложила Анжела. — За наше бабское счастье!
Бокалы зазвенели над столом, наступила секундная тишина, пока Лариса задумчиво не пробормотала:
— А какое оно, бабское счастье? Был бы милый рядом? Так у всех вроде рядом. Получается, все счастливы?
Анжела достала сигареты, чиркнула зажигалкой — давно бросила, но тут, среди институтских подруг, да под хорошую выпивку, позволила себе, выпустила струйку дыма к потолку с искусственными лианами.
— Ну, рядом, — спокойно сказала она. — Лежит, сопит как боров, а когда не сопит, в ноутбук пырится. Не изменяет, правда, разве что порно посмотрит. Где-то говорилось, что счастье — это когда тебя понимают.
— Да прямо, — не выдержала Марина. — Понимать — понимает, а сказать ничего не может, и толку с того понимания? Собаки тоже все понимают.
— Может, интеллектуально развитый? — предложила Соня. — Хотя мой вон и развитый, степень ученая, а как билеты к маме на юбилей взять, так «Сонь, сделай, я с этим банком онлайн не умею». Решительный для счастья нужен, альфа-самец. Чтобы зажег, так зажег.
— Зажгут, да, альфачи членистоногие, — фыркнула Лариса. — Куда член, туда и ноги, на пять минут не оставишь без строгача. И не знаешь, ты у него все ещё пятая или уже сто двадцатая, и сколько после тебя еще будет.
— Или есть, — поддакнула тихая Надя.
— Наверное, любить надо, — предположила Вика. — Тогда летаешь на бабочковой тяге и все тебе по плечу, любые горы сдвинешь. Ну, то есть так говорят, я сама не сталкивалась.
Подруги переглянулись.
— У меня такого не было, — призналась Марина. — Трахались просто, без излишеств.
— У меня тоже до бабочек не доходило, — Соня допила свое вино. — Давайте лучше так — у кого было?
За столом воцарилась тишина, потом Вера смущенно кашлянула.
— У меня, — тряхнула она головой.
Все глаза устремились на нее, она покраснела и убрала за ухо непослушную прядь.
— Да ладно? — недоверчиво протянула Надя. — Как это мы не в теме? Когда?
— Между четвертым и пятым курсом, — глаза Веры затуманились. — Секрет был страшный, он женат уже был, но бабочки в животе летали, и все остальное. Месяца три как в кино, никто не знал.
— Погоди, — наморщила лоб Вика. — Это когда ты на заработанные летом деньги вместо шубы скутер зачем-то купила?
— Когда тебя в милицию забрали за то, что ты голая шла ночью по улице и говорила, что ты Маргарита? — прыснула Анжела.
— А это не тогда, когда ты сломала палатку в парке, потому что залезла на крышу за голубем? — припомнила Соня.
— Побрилась налысо?
— И в ресторане согнала певицу со сцены, чтобы почитать свои стихи?
— Остановила троллейбус, дернув за рога?
— Пела с балкона?
Вера стала малиновой до цвета варенья в тазу летом, но мужественно кивнула. Подруги помолчали и вдруг захохотали, дружно и пьяно, с надрывом, истерическими всхлипами в свисающую скатерть, стуча кулачками по жалобно звенящей столешнице.
— Кино было, точно, — выдавила Вика, вытирая слезы. — Комедия с Луи де Фюнесом. "Фантомас разбушевался". Помним-помним...
Багровая Вера, топ-менеджер известной компании, криво улыбалась и все пыталась вытащить из анжелкиной пачки сигарету под сочувственным взглядом официанта.