Глава 10. «Хочу к папке в тайгу!»
Шарлиз начинает упорствовать и выигрывает раунд!
Встреча папы и дочки рысек состоялась! Тайга принимай нового обитателя!
Буслай и Монро – новые чувства.
Любовь – огромная страна и только в ней бывает счастье!
Бежало время, как несет свои воды таежная река в тихий летний день, вроде бы неспешно, но неотвратимо. Незаметно пролетели три месяца с момента встречи наших героев на Таежной планете.
Надо отдать должное Шусту. Он совершил ещё несколько вылазок с группой знакомых геологов после того путешествия, закончившегося сумбурно и как-то не очень приятно для всех. Шуст очень скучал по Буслаю, не выдерживал дли-тельного расставания с ним, а потом, он же дал обещание другу информировать его о дочурке Шарлиз.
Ну, а так, между прочим, привозил Буслаю другие новости, например о Монро (только в смысле мамочки Шарлиз)…и о других…Тематику счастливой семейной пары Монро-Граф Шуст тактично затрагивал только тогда, если Буслай проявлял интерес сам, в других случаях обходил щекотливую темку стороной.
В последующие месяцы встречи становились всё реже. Как-то так само собой получалось. То Шуст не мог сорваться от домашних, то у Буслая был напряженный сезон охоты с Урсу или с «рыжими» друзьями и ему было не до гостей.
Шарлиз, конечно, рвалась в Таежные дали, папочка не сходил у неё с языка. С возрастом она всё больше превращалась в прекрасную рыську. Уж на этот предмет Буслай расстарался! Дикие гены, своенравный характер одиночки уже начал создавать проблемы юной особе, вернее тем, кто крутился вокруг прелестной дикарочки. Она не заводила друзей котаусей, а уж тем более подруг «кисок». Шарлиз получилась очень самодостаточной (отличительна особенность рысеподобных котауси), по сути, ей никто был не нужен. Она прекрасно обходилась своим обществом, целыми днями лазала по деревьям, охотилась, часто ночевала не в домике, а на свежем воздухе, даже в холода, была сильная, закаленная, физически выносливая.
Однако, на фоне такой ранней самостоятельности, Шарлиз была очень любящей доченькой, обожала свою мамулечку, часами могла ластиться к ней, вылизывать её бесподобную шкурку. С Графом тоже была приветлива и даже близка. Шарлиз и Граф сблизились на одной обоюдоинтересующей теме – они любили разговаривать о тайге. Тут уж глазенки горели и страсти кипели! Граф, конечно, ей подыгрывал, чтобы быть в отношениях с падчерицей. Но это - секрет! Обширные знания о тайге он черпал из книг о путешественниках, которые ему читал или пересказывал его очень образованный хозяин граф Григорий Орлов.
Шарлиз постоянно канючила свозить её к папочке. Но Монро категорически не желала больше посещать мерзопакостную Таежную планету, а отпускать впечатлительную дочурку в «эту страсть» одну, без своего контроля и всевидящего ока, она тоже не собиралась. «Вот подрастешь для самостоятельной поездки, тогда и поговорим» - строго заявляла Монро, и в этом вопросе она была кремень.
Монро знала, чувствовала, что скоро потеряет малышку, она не удержит её под своим теплым материнским бочком, ей не победить буслаевское начало в дочери. Но пока она пользовалась непререкаемым авторитетом матери в семье и, как могла, оттягивала время разлуки с дочерью. По ночам она потихоньку от всех плакала, тосковала, но днем держалась бодрячком. Никто и не подозревал о терзаниях мамочки Монро.
Произошло всё гораздо быстрее, чем предполагала Монро. В один из самых обычных погожих дней граф Григорий Орлов пригласил всех на пикник. Уж очень погодка была хороша – ни холодно, ни жарко, солнышко, птички и всякое прочее такое, что манило на природу. Быстренько собрались. Расположились на совершенно очаровательной полянке в лесу (если можно назвать березовые посадки лесом) и начали отдыхать. Григорий прихватил с собой старую книжку знаменитого когда-то давно путешественника Арсеньева «В дебрях Уссурийского края» - очаровательные заметки о тайге и её обитателях. Григорий читал вслух. Шарлиз превратилась в само внимание. Уж граф устал, отмотал язык, что называется, но Шарлиз упрашивала его почитать ещё, потом чуть-чуть ещё, потом самую капелюшечку ещё и так далее, пока Клавочка и Монро не вступились за Григория и не отобрали у него книгу. Граф откинулся в изнеможении на разостланный на травке плед и, извините, захрапел, издавая совсем не аристократичные звуки. С графьями тоже бывает, знаете ли.
Шарлиз обиделась, надулась и ушла. А, когда вернулась, заявила громко, чтобы всем было предельно ясно: «Завтра я лечу на Таежную! К папе!» Монро уставилась на неё строгим взором «классной дамы» и открыла рот, чтобы подкрепить всё каким-нибудь выражением в менторской манере, но Шарлиз не дала ей вымолвить ни словечка. «Не отпустите, убегу из дома и больше не вернусь! Это моё заднее слово!» - добавила она. При этом она обвела притихших родственнечков таким взглядом, что стало понятно, она сделает ЭТО, обязательно сделает.
Вообще-то Шарлиз было совестно за свою выходку. Особенно ей стало жалко мамочку с её растерянным и каким-то затравленным взглядом. Но и себя она больше не могла «ломать», притворяться, что ей так классно в этом «чуде природы» из «трёх ненавязчивых берёзок», которое все почему-то позиционировали как ЛЕС (?). Перед глазами мельтешили картины настоящей тайги, сногсшибательно описанной очевидцем-путешественником в старой потрепанной книге, которую только что читал им граф Григорий.
Шарлиз отвернулась, чтобы не видеть мамочкино неуютное положение и расстроенную мордочку. Граф тут же начал заботиться о ней, уговаривая, утешая, успокаивая. Очнулся от собственного храпа, выдав заковыристую руладу, сам граф Орлов. Быстренько въехал в курс дела с помощью Клавунчика, подсел к Монро и начал гладить её по ссутулившейся спинке, выражая свое сочувствие по поводу безысходности случившегося. Монро посмотрела на него с величайшим упреком, но не сказала ни слова. Про себя же она обозвала графскую особу в виде Григория «бестолковым му…, в смысле, чудаком» за то, что тот приволок на прогулку запрещенную литературу, да ещё надрывался и с выражением излагал написанные там крамольные вещи. Приговор от Монро графу Григорию был однозначный – «За уборную и расстрелять!». Пикник завершился и все поплелись домой.
Дома, пока отсутствовала Шарлиз, торопясь, шепотом начали обсуждать, как от-править строптивого ребёнка на Таежную. Что отправить придется, никто уже не сомневался, Шарлиз выросла и решила всё сама, ясен пень, бесповоротно. Сначала вызвался Граф исполнить роль сопровождающего. Монро быстро его задвинула, напомнив экзальтированную сцену с Буслаем. Клавочка со своим Григорием тоже отпали. Они были накоротке знакомы с папашей Шарлиз, и смысла в их функции как гувернеров несносной девчонки Монро не видела. Вспомнили про «палочку-выручалочку» Шуста. Только он мог достойно сопроводить нашу бунтарку в объятья папочки. Но связаться с Шустом и просить его о помощи могли только завтра. Закинули идейку подошедшей Шарлиз. Но она, к сожалению, встала в позу. Шарлиз считала, что сама прекрасно доберется до Таежной и ждать Шуста не намерена.
Монро заламывала лапки, сдерживала рыдания, Граф, как мог, подставлял ей сильное плечо, но крыть было нечем. Доча созрела, было ясно всем. Вдруг Монро вспомнила про Сёмыча. Ну, того самого геолога, который оказал им неимоверную услугу и провел их с Буслаем через таможню, когда Буслай находился в бегах. Она вызвала Клавочку для тайного разговора и открыла свой план. Необходимо аккуратненько задействовать Сём Сёмыча, чтобы никто не знал, ни Шарлиз, ни, что тоже не безопасно, граф Григорий. Всё должно выглядеть естественно, ну летит геолог в Таежные дали по своим неотложным каменючьим делам.
Сердце у Клавочки, конечно, ёкнуло. Она не представляла с какими глазами встретится со своим обожателем. Но предать любимую подругу, она не имела никакого морального права. Ещё и Монро состроила ей такой умоляющий взгляд, что Клавочка пошла бы ещё не на такое ради подружки. Две заговорщицы поспешили к Сёмычу, сказав, что хотят просто прогуляться перед сном.
Сёмыча они застали дома, чему были несказанно рады. Геолог так растерялся, что не сразу сообразил пригласить девушек в дом, заикался и топтался, как дурак. Потом немного оправился и все поспешили в домик для серьёзного разговора. Обрисовали тему. Сёмыч въехал сразу, хваткий был мужик. Согласился тоже сразу, он был, к тому ж ещё, и супер порядочный и всё ещё влюбленный в Клавочку мужик. Дело было сделано. Сёмыч завтра летит на Таежную под маркой туриста-геолога и по-тихому присматривает за Шарлиз. У Монро хоть как-то отлегло!
Правда, и Сёмыч, и Клавочка не спали в эту ночь. Одна маялась совестью, что они опять не смогли с ним поговорить и объясниться, а другой пытался очередной раз погасить свои чувства, немного было приутихшие со временем, но любимые карие глаза его Клаудии вновь смотрели и смотрели на него из темноты…Эх!
Утро настало ясное. Космолет умчался на Таежную. Монро не скрывала слёз, расслабилась. Она боялась, что никогда уже не увидит свою доченьку, в одно мгновение ставшую взрослой. Ненавистная Тайга украдет её, заграбастает своими колючими ветками! Во всяком случае, Шарлиз никогда уже не будет маленьким забавным котеночком, её детусей. Посмотрим.
«Папочка! Я здесь, я в тайге!» - от восторга Шарлиз визжала. Она буквально летела навстречу встречающим Буслаю и Урсу. С разбега прыгнула Буслаю в лапы, возбужденно облизала ему мордочку всю-всю. Буслай только что поверил наверняка, что дочурку отпустили к нему одну, но когда увидел подошедшего поздороваться Сёмыча, пазл сложился. Сёмыч предупредительно прижал палец к губам и Буслай понял, что в качестве приглядывающего за Шарлиз Сёмыч прибыл инкогнито.
Буслай был доволен неимоверно. Это читалось по его постоянно улыбающейся морде, счастливым глазам и изменившемуся голосу. Никаких грубых рыкающих ноток, повышенных тонов, одни муркающие звуки, тихое урчание и спокойная ласковая речь. Им благосклонно предоставили целую неделю счастья, но Буслай уже твердо знал, Шарлиз не расстанется с ним никогда, её теперь не разлучить ни с папочкой, ни с тайгой. А он и не собирался этому мешать! Тем более…ах, да! Интересно-интересно, как там мамочкины с Графом детуськи, которых она тут бойко пропагандировала в их последнюю встречу? Спросить сразу и в лоб он не решился, надо подготовить почву и выяснить всё как-нибудь так, между прочим. А то ещё кто-нибудь подумает, что его это сильно волнует. Вообще-то Буслая только это как раз и волновало!
Для Шарлиз жизнь в тайге задалась! Вот она – воля! Вот она – свобода! Она не уставала шляться по тайге, обследовать заросли, лазать по высоченным деревьям, охотиться. Тайга была её стихией. Буслай усиленно развивал природные качества дикой рыськи в Шарлиз, пополняя их новыми навыками и умениями. Ему не было стыдно за это, он не представлял Шарлиз в другой среде обитания и серьезно готовил дочку к грамотной жизни в тайге. Они никогда не скучали друг с другом. Шарлиз за всем эти праздником настоящей свободной жизни почти совсем забыла про мамочкин дом. Так бывает, у котаусей тоже.
Вскоре Буслай вывел свою малышку в свет, он представил её «рыжей» братии как свою любимую Дочь. На особей мужского пола красотка Шарлиз (ну, просто копия Буслая!) произвела неизгладимое впечатление, женская часть натужено поулыбалась и лицемерно посюсюкалась, чтобы доставить Буслаю удовольствие. Дело в том, что молодой чертовски красивый и гиперактивный Буслай не уставал оставлять бесчисленных потомков среди всех рысьих, обитающих в тайге. А, почему бы, и нет! Его бы не поняли, если бы он вел себя по-другому. Но ни одного из своих отпрысков Буслай не называл своим сыном или дочерью. Он много занимался с ними, помогал в освоении жизни, учил при-мам ведения боя и охоты, как в одиночку, так и стаей. Все они были для него на равных, он никого не выделял и не проявлял к кому-то особенных отеческих чувств. Вот почему мамы-рыськи сейчас с такой завистью смотрели на Шарлиз, когда Буслай официально заявил о ней, как о своей Дочери. В кругу близкого по духу молодняка Шарлиз расцвела ещё больше. Здесь она обрела себе подобных друзей, и ей было с ними хорошо!
Как-то Буслай, прогулявшись с дочкой по тайге, решился-таки затронуть не дававшую ему покоя темку. Он начал намекать на близившееся расставание: «Тяни, не тяни, а скоро домой, моя лапочка-дочка». «Мой дом – тайга! - напыжилась Шарлиз. – Не хочу улетать, буду с тобой всегда! Что мне там делать с этими изнеженными графьями и графинюшками?» У Буслая замерло сердце (Вот оно, началось!), он спросил осторожно: «Их, что так много?» «Кого?» - не поняла Шарлиз. «Ну, твоих сводных графинчиков?» - Буслай чуть не задохнулся, боясь услышать правду, очень неприятную для него. Он даже остановился, чтобы выслушать «приговор». «Папка, да ты что с лица сошедши? Устал? Тебе плохо? - забеспокоилась Шарлиз. – Да нет никаких графинчиков. Я имею в виду Орловых и маму с Клавочкой – они теперь одно дворянское гнездо, графья-графини». «Как нет графинчиков? Кудой жеж они по-девались? Должны были быть, по моим подсчетам…» - Буслай осекся (Ну, какие, на хрен, подсчеты!). Но Шарлиз уже просекла, вперилась на папку и строго приказала: «Так, выкладывай, что ты там сосчитал?» Буслай понял, что не отвертеться, теперь ему пришлось присесть. Как же тяжело разговаривать такие непростые разговоры с родной дочерью! Сто потов сошло, легче стадо оленей загнать и завалить! «Понимаешь, лапик, твоя мамочка сказала мне, что у них с Графом будут детуси…» - растерянно сказал Буслай. Он уморительно выглядел в роли стесняющегося. «Им, поди, уже по месяцу должно быть, по моим, так сказать, подсчетам. А ты говоришь, их вообще не стояло…» - продолжал Буслай извиняющимся тоном, начиная уже нести околесицу от чрезмерного волнения. «Пап, вон лужа рядом, попей водички, - Шарлиз попыталась привести бедного папочку в чувство, - пока у меня не предвидится братиков-сестричек. Успокойся!» «Да, я и не бес…» - попытался оправдаться Буслай и приник к воде, жадно хлебая из, кстати, подвернувшейся лужицы.
Остаток пути шли молча. Шарлиз искоса с волнением наблюдала за папочкой. Что-то с ним было не то. Он весь ушел в себя, что-то думал или мысленно с кем-то разговаривал. Это так и было на самом деле. Буслай объяснялся с Монро, которая его обманула, проехалась по мозгам, несусветной ложью укротила его страсть, чтобы отделаться в тот момент от его приставаний. Но, разве так брешут, в смысле, шутят такими вещами?! Буслай про себя задавал и задавал вопросы Монро, просто засыпал её прямыми и справедливыми вопросами, от которых не увернуться, на них придется ответить! Он распалился, возбудился, захотел побыть один, всё переварить, подумать. Шарлиз поняла это и оставила папочку наедине с самим собой.
Буслай зарылся поглубже в тайгу, залез на высокую ель, предварительно, ободрав ей весь ствол когтями (не удержался, в нём всё кипело!). Примостившись на удобной ветке стал думать. Несколько раз чувства настолько сильно переполняли его, что Буслай поднимал морду и в просвет между ветками начинал заунывно протяжно мяукать в ночное звездное небо. Он пришел в себя, когда ему в далеком далеке ответил такой же унылый протяжный вой. «Неужели волки? – встрепенулся Буслай. – Этого только не хватало, за своего приняли. Пора завязывать с грусть-тоской!». Буслай приказал себе не растопыриваться, особенно перед дочерью. Этой ночью он твердо решил, не отпускать Шарлиз с Таежной. Это раз! Любым способом добраться до Советского Союза и объясниться с Монро с глазу на глаз. Это два! Буслай крепко заснул, он уважал себя за принятые мудрые решения и был спокоен, собран и готов к осуществлению своего отчаянного плана.
Вот вам всем! Тут Буслай вышел у меня из-под контроля. По моему замыслу как автора, Буслай больше не встречается с Монро лет эдак семнадцать. Ан, нет! Он уже летит в космолете, и я не могу, не имею права ему воспрепятствовать. Главное, чтобы беды не натворил со своим диким характером. Надо за этим проследить, я ещё что-то значу в этой книге!
Утром Буслай переговорил с Сём Сёмычем, коротко, правдиво, по-мужски. Сёмыч, как всегда, всё понял и обещал помочь в переходе через пропускной пункт космодрома. У него везде была своя рука. Не сказать, что он одобрил решение Буслая объясниться с Монро, но и отговаривать не стал. Буслай – взрослый свободный котаусь и вправе решать за себя сам, тем паче в делах семейных. Таковы были принципы Сёмыча. Другой вопрос, что ему пора было возвращаться, а Шарлиз не собиралась улетать с Таежной категорически. Получается, он не выполнил свою миссию сопровождающего охранника, которой его наградили Клавочка и Монро. Клавочка, наверное, обидется…не видать ему Клавочки, как своих ушей… Но не мог же он схватить Шарлиз за хвост и силой притащить к мамочке. Будь, что будет!
Итак, пройдя удачно КПП с помощью давно знакомых дежурных, Сёмыч и Буслай отправились в Советский Союз. Никто не знал про то, что Буслай улетел с Сёмычем, не поставили в известность даже Урсу, так как старик был всегда против общения Буслая с «белая баба-кошак». Для всех Буслай отправился на спецохоту с одним из кланов «рыжих», где Шарлиз, якобы, было запрещено присутствовать по причине того, что она женщина, хотя и маленькая. Шарлиз презрительно фыркнула, выслушав это от папки, но настаивать не стала. Всё вроде удачно прокатило.
Прилетели. Буслай остановился, естественно, у Сёмыча. Немного отдохнув, решил провести разведочку, понаблюдать за домиком графьев. Четверка была неразлучна. Пока Буслай не знал, как организовать встречу с Монро один на один. Казалось, Граф приклеился к ней супер прочным клеем и следовал по пятам. Вырубить этого кренделя хотя бы на часик! Так мечтал Буслай. Но мечты мечтами, а рандеву с Монро никак не вырисовывалось. Выручил Сёмыч, спасибо ему, настоящий друг! Он согласился заманить Клавочку с Монро в гости, типа для разговора о Шарлиз, а там уж дело техники.
Короче, Сёмыч как-то исхитрился, несмотря на то, что совсем не умел врать. Девушки должны были быть после полудня. Буслай прятался в саду среди густых кустов душистой сирени. Слишком навязчивый запах вовсю цветущих кисточек мешал ему сосредоточиться, но выбора не было, и он терпел. Гостьи прибыли. Буслай не спускал глаз с Монро. Вид у неё был озабоченный, слегка, даже злой. Монро была не в настроении, так-же как и её подружка Клавочка. Ясно, что девушки подозревали самое худшее - Сёмыч вернулся с Таежной один. «Суперагент» не выполнил свою миссию, Шарлиз осталась с папочкой в тайге. Буслай видел, как все прошли в домик и оттуда послышался громкий голос Клавочки, наверное, она отчитывала бедного Сёмыча, а он, скорее всего, молча сносил обидные упреки. Потом как-то всё затихло, а через минуту на крылечко вышла задумчивая Монро, медленно спустилась и побрела по дорожке в сад. Вот он – счастливый случай! Можно начинать обнаруживаться.
Буслай тихонько окликнул Монро из сиреневых кустов. Она застыла с поднятой для очередного шага лапкой, недоуменно оглянулась по сторонам. Послышалось? Буслай позвал её ещё раз, Монро осторожно двинулась к кустам. Заглянула внутрь. Встретились взглядами. Монро отпрянула, но не убежала. «Что ты здесь делаешь? Как?! Где Шарлиз?! С ней что-то случилось?!» - Монро задыхалась. Она вдруг представила, что с доченькой случилось что-то непоправимое на этой гадской Таежной планете, раз уж Буслай здесь. Монро стало плохо, она ослабла и бессильно легла на землю. Буслай подскочил к ней, приподнял безвольно лежащую в траве головку. Монро закатила глаза, ей действительно было очень плохо. Буслай склонился над ней и начал с силой дуть на Монро, причитая: «Ну, что ты, родная моя, любимая! Что ты себе навоображала? С нашей Шарлиз всё в порядке! Она – в шоколаде, то бишь, в своей среде!» У него отпало всякое желание грубо выяснять отношения с такой хрупкой и невероятно чувствительной Монро.
Буслай ждал взрыва эмоций и, возможно, оплеуху, но Монро сказала совершенно спокойно: «Я знала это давно, я ждала этого, я была готова к этому». Потом добавила немного обреченно, но всё так же спокойно: «И я НЕ буду препятствовать счастью дочери! Живите вместе, радуйтесь своей тайге! Я НЕ буду мешать. Если ты прилетел договариваться об этом, считай - договорились!». Да, уж, для блондинистой особы Монро вела себя на редкость разумно.
Она снова опустила голову в травку, закрыла глазки. Буслай не удержался и лизнул её в мордочку. Монро вскочила и отпрыгнула. В глазах застыл вопрос «Это ещё зачем?». Буслай расценил это по-своему, ревность к какому-то там престарелому Графу накрыла его волной. Нет! Он поговорит с ней сейчас! «Как поживают твои маленькие графчики?» - с полуиздевкой спросил он. «О-о-о! Превосходно!» - приняла игру Монро. «Да, что ты? - прикинулся удивленным Буслай. - Подозреваю, все, как один вылитые Граф! Сколько их, если не секрет?» «Четверо, нет, пятеро, даже, семеро! Прикинь, все благородного серого окраса, как сам Граф! Ну, ты меня понимаешь…» - Монро кокетливо повела бровкой. Удар ниже пояса! Буслай не стерпел, жестом показал, как мотается язык без костей: «Бла-бла-бла! Да, нет никаких графинчиков, и быть не могло при таком-то муженьке!» Буслай показно рассмеялся. Удар под дых в обратку! Монро зашипела: «Пшшшел вон! Чмошшш-ник! Плебей! Дикарь!» Монро нырнула под куст сирени. «О-о-о! Наконец-то я имею честь лицезреть настоящую графиню!» - произнес Буслай. Он ждал очередного ответного выпада. Но Монро молчала (?) Опасаясь получить когтями по морде, Буслай все же заглянул в кусты. Монро выглядела подавленной и совершенно опустошенной. Он вполз к ней под кустик. Монро сказала: «Буслай, уходи! Береги Шарлиз! Я её очень люблю!» Это был бесславный конец разговора, Буслай понял это всем существом и безропотно подчинился. Он развернулся и полез через ветки наружу. Он почти выбрался, когда почувствовал, что его хвост буквально пришпилен к земле. Буслай в недоумении оглянулся на обидчика, позволившего грязно издеваться над самой чувствительной частью его тела. На него, не мигая, смотрели ярко желтые глаза Монро, передней лапой она удерживала его хвост и улыбалась не очень приличной улыбкой. Он увидел и почувствовал свою Монро, ту далекую белокурую красавицу, от которой потерял свою буйную голову ещё на Прелестной планете и потерял, похоже, навсегда! Буслай кинулся к Монро неудержимо и властно. Она не сопротивлялась ни грамма. Монро утонула в своих запретных чувствах, которые вдруг вырвались наружу…и…плевать, плевать, плевать на всё!!!
Вечером Буслай улетел обратно в тайгу. Они не договаривались ни о чем, не загадывали на будущее, вообще не обсуждали то, что сегодня случилось. Монро просто передала приветы и горячие поцелуи малышке Шарлиз. На прощанье она пощекотала Буслая за ухом, от чего он совершенно по-мальчишески рассмеялся, шутливо потрепала его за кисточки, нежно лизнула в лобик. Он наклонился близко-близко и прошептал Монро на ушко: «Скажи мне – Буся…». Она ответила ему тоже шепотом: «Мой милый Буся…». Буслай щурился от удовольствия. От яркого заходящего солнышка, против которого стояла Монро, у него слезились глаза. Монро нежно промокала их белой изящной лапкой, но глаза слезились вновь. А может это были слезы счастья сурового дикого котауся, прорезавшиеся от избытка чувств? Как знать, как знать?.. Пока, Буслай…
От автора:
Да, они из меня веревки вьют, мои герои.
Натворили дел. Оправдывайся теперь перед любезным Графом, выкручивайся…
Ещё на целую главу. Ну, что ж, продолжение следует…