Вера наконец-то взяла трубку, и Иван растерялся, уже не ожидая, что она когда-нибудь ответит.
— Привет... Я тебе писал несколько раз...
— Я в больнице, — голос хриплый, усталый.
— Что-то случилось?
«Ну конечно случилось! Вот я дебил!» — Иван хлопнул себя по лбу и зажмурился.
— Ты как? — опять спросил он невпопад.
— Да это родители перестраховываются. Можешь приехать?
— Ну, конечно! — тут же воодушевился Иван. — Куда?
Она прислала адрес и объяснила, что палата у нее на первом этаже, третье окно справа. Прежде чем поймать маршрутку, Иван забежал в привокзальную «Пятёрочку» на углу и купил шоколадные конфеты в красной коробке сердечком. Уже расплатившись, он вдруг подумал, что дарить конфеты в такой коробке — пошло, и выкинул их в мусор на выходе. Хотел было вернулся в супермаркет, но решив, что и так провозился слишком долго, поехал в больницу с пустыми руками.
Вера велела подойти к окну и постучать, почему-то не желая, чтобы он спрашивал про нее в отделении. Иван так и сделал. Окна первого этажа оказались достаточно высоко, пришлось подпрыгнуть, чтобы тюкнуть пальцем в стекло. Она выглянула сразу, видно, ждала его. Рама визгливо заныла, открываясь. Вера быстро сбросила Ивану пакет и, как была, в спортивном костюме и тапочках, села на подоконник, спустив наружу ноги. Иван заметил забинтованные щиколотки.
— Поймаешь?
Он протянул вверх руки озябшие руки.
— Давай!
Вера без колебаний прыгнула, он подхватил. Ее толстовка чуть задралась в полёте, и пальцы Ивана, сомкнувшись на талии, ощутили теплую кожу. Вера вздрогнула. Иван осторожно опустил ее на землю.
— Всегда хотела это сделать! — сказала она, отстраняясь.
В пакете оказались куртка и обувь. Вера спешила одеться. Облокотившись о стену и поморщившись, она с трудом натянула сапоги, которые смогла застегнуть только наполовину. Потом закинула в открытое окно тапочки.
— Пойдем, пока мама не вернулась. Она пошла перекусить.
— Уверена? — Иван остановил Веру и внимательно осмотрел, пытался понять, стоит ли сейчас потакать ей. Заострившиеся скулы, на щеке пластырь, кажущиеся огромными на фоне общей худобы, глаза — она выглядела усталой, но такой она была всегда.
— Хорошо, — согласился он, хотя Вере его согласия не требовалось. Она уже тянула его за руку, уводя с территории клиники.
— Они думают, меня можно просто заставить, — ворчала Вера. — Будто я все еще ребенок, — она неловко вышагивала по улице, путаясь в голенищах полурастегнутых сапог.
— Наверное, они просто хотят помочь, — Иван не знал, о ком и о чем конкретно она говорит, но то, что ей нужна помощь, сомнений не вызывало.
— Себе они хотят помочь... — отмахнулась она и надолго замолчала. — А может, и хотят. Может даже, им тяжелее, чем мне, — ее голос смягчился. — Но ведь я-то знаю, что ничем уже не помочь. Они меня мучают. Я слышу больничный запах, вижу эти белые стены, провода, приборы... И мне кажется, это конец. Хочется бежать. Я хочу умереть на бегу, в полете.
— Только не сейчас, пожалуйста, — неудачно пошутил Иван, но Вера улыбнулась.
— Если бы я была здорова...
— Что тогда?
— Я бы строила планы, создавала бы свое будущее. А теперь у меня нет будущего.
— А если ты ошибаешься?
— Нет.
— То есть, теперь ты обязана умереть?
— А что еще делать?
— Просто живи.
— Я не могу просто жить. Жить просто нет никакого смысла. Жить нужно интересно! Должна быть какая-то цель. Вот ты... Ты знаешь, чего хочешь по жизни? Ты к чему стремишься?
— Не знаю.
— Меня это поражает! — всплеснула она руками, случайно задевая прохожего. — Люди, как тележки в супермаркете. Сунешь им мелочь и кати куда хочешь!
— Ну, у тележек такое предназначение, — Иван поёжился.
— А у меня другое предназначение. Я не тележка в супермаркете!
— Ну, ладно. Я что-то уже потерялся.
— Это потому, что тебе на самом деле все равно, что я тут перед тобой распинаюсь. Ты об этом и не думаешь.
«Не думаю, — согласился про себя Иван. — Рядом с тобой вообще ни о чем думать невозможно».
— А ведь я серьезно! — продолжала Вера, не замечая, как Иван берет ее за руку.
Ее пальцы вздрагивали, ладонь пылала. Иван потянулся, чтобы пощупать лоб Веры. Она отмахнулась.
— Давай-ка мы назад повернем? — попросил он.
— Почему ты нигде не учишься? — спросила она менторским тоном.
— А это к чему?
— Вот это меня бесит! Я бы на твоем месте точно знала.
— Я не могу сейчас учиться. Все слишком сложно. Мне надо как-то собраться с мыслями и… не знаю.
Ивана раздражало, что он должен пред ней оправдываться, будто не Вера спрашивала, а отец через нее требует ответа.
— Ну ты ведь кем-то хочешь стать? — Вера походила на сумасшедшую. Волосы ее растрепались. Капюшон куртки съехал с головы.
— В плане профессии?
Она кивнула.
— Раньше хотел поступать на программиста, но теперь думаю, что это все ерунда.
— Почему? Нормально!..
— Это не мое желание, понимаешь?
Она покачала головой.
— Отец так решил. Я всегда с математикой хорошо справлялся, поэтому… Ну, куда еще, типа? Где деньги неплохие можно поднять? Значит, программистом.
— Ну и? — она резко остановилась посреди пешеходного переходя, не замечая, как дико выглядит.
— Нет, — отрезал Иван, сам удивляясь своей категоричности. Ведь он и сам хотел, ему казалось, что хотел.
— Но, а что тогда? — трясла она руками.
— Вот почему я обязательно должен становиться кем-то? — горячечное раздражение Веры передалось и Ивану. — Почему нельзя просто?.. Ну, просто жить…
— Потому, что мир так устроен.
— Ну, тогда… Тогда мое дело — ловить ребятишек, чтобы они не сорвались в пропасть — вот и вся моя работа, — Иван подхватил ее под руку и потащил через дорогу, замечая, как светофор отсчитывает последние секунды.
— Ты какую-то ерунду говоришь.
— Это не я, это Сэлинджер, — машинально заметил он. Вера все время останавливалась и спотыкалась в самых неподходящих местах. Если бы Иван не направлял ее, она давно налетела бы на прохожего или машину.
— Не читала, — грустно заметила она. — Я еще ничегошеньки не успела прочитать.
— Я тебе принесу, если найду.
Иван увидел лавочку в сквере и потянул Веру туда.
— С детьми все просто, — Иван попытался перевести разговор на нейтральные темы, лишь бы только она успокоилась. — Они такие… Они, как лучики — прыгают и светятся. Такие забавные, открытые. Инопланетяне!
— Что?! — Вера опять споткнулась.
— Ну, да. Но их надо беречь, ловить, чтобы не оступились, не потерялись, чтобы стали кем-то…
— Вот видишь!
— Угу, — Иван наконец-то усадил ее на лавочку и выдохнул с облегчением. — Я тут подумал… У меня эта идея в голове застряла. Я бы пошел воспитателем в детский сад или в интернат. В общем, чтобы с маленькими детьми. Но меня не возьмут. Скажут, извращенец как-то. Типа, ну что это за работа для мужчины?
— Наверно, — рассеянно подтвердила Вера, уставившись на стайку голубей неподалеку. — А ты знаешь, что отец не разрешает мне с тобой общаться?
— Ты поэтому не отвечала?
— Нет, — она поджала губы и помотала головой.
— М...
Иван впервые пожалел, что девчонка не ломается перед ним и выкладывает все, что у неё на уме.
— Всё из-за твоей фотки, — продолжала она.
— А причем здесь?..
— Отец спросил, сколько ты за неё хочешь?
— В смысле? — Иван опешил.
— Если деньги тебе не нужны, что тогда? — она резко повернулась к нему, презрительно прищурившись.
У Ивана над губой выступила испарина.
— Да ничего!
— А другие фотографии?
— Да, о чем ты говоришь вообще?
— А я ее сразу узнала, дамочка из парка, — продолжала нести свой бред Вера. — Заявилась к нам домой, представляешь?! Оказывается, это он с ней там под деревом трахался! — Вера задохнулась от волнения, потом выкрикнула что-то нечленораздельное, изображая рвотный рефлекс. — Вот, говорит, Эдику передайте, а меня н;чем шантажировать! Эдику!.. И маме прямо в лицо распечатки с фотографиями. Целую кипу распечаток! Откуда у нее эти фотографии? Ты ей отдал? Что это вообще за фотки такие?!
Иван попытался что-то сказать, но пересохший язык приклеился к небу.
…...
Вернувшись домой, он первым делом отправился проверять коробку с вещами отца. Оба альбома с фотографиями были на месте, но чего-то все же не хватало. Иван рассеянно покопался в беспорядочно сваленных кучей мелочах и, наконец, понял, что пропали баночки с пленкой. Он никогда не проверял пленки, считая, что там окажется тоже, что и в альбомах. Возможно, он ошибался. Забрать пленки мог кто угодно. Их дом всегда был проходным двором, и самых ценных вещей Иван лишился в первые три месяца жизни здесь. Но кому нужна старая пленка? Может быть, мать в очередной раз решила поиздеваться над его памятью об отце и уничтожила? Почему тогда оставила альбомы?
— Что-то потерял, пацанчик? — послышался скрипучий голос из большой комнаты.
Иван вздрогнул. Неужели Семён и через стены способен видеть?
— Отец и мать — святое, забывать не надо, — продолжал Семён.
Иван задвинул коробку на место и сел на кровать, понимая, что теперь вряд ли когда-нибудь узнает, что было на тех снимках.
— Тебе они ни к чему, пацанчик, — Семён возник в проеме дверей, будто воплотился из воздуха.
Иван кивнул.
— А фотографии храни, отца надо помнить, — он удалился так же беззвучно, как появился. — Я-то своего родителя не знал — такая тема, да оно, может, и к лучшему.
Затрещали, открываясь ставни. В комнату через окно ломился Рост. Иван помог отворить заевшую раму, удивляясь, что брат воспользовался его обычным лазом домой. От кого он прячется? Не от Семёна ли? Оказалось, от него. Видно, спор у них накануне вышел серьезный.
— Дожились, к себе в хату через окно ходим, — ворчал Рост, стряхивая налипший почти до пояса снег.
— Что-то ты раньше не возмущался, — тихо усмехнулся Иван, быстро прикрывая дверь в комнату, чтобы Семён опять не явился.
Рост разделся, кинул вещи к себе на кровать. Достал из шкафа весы. Потом из подпола выудил похудевший пакет с белым порошком. Иван поморщился. «Это уже не травкой промышлять, это серьезная статья», — сложив руки на коленях, Иван угрюмо наблюдал, как брат фасует дозы по зиплокам.
— Печет, — сказал Рост, не отрываясь от дела.
— Че? — переспросил Иван не понимая.
— Печет, говорю! Кончай пыриться! Дыру прожжешь.
Иван тяжело выдохнул и отвел глаза, понимая, что спорить с братом и просить его не заниматься тем, чем он занимается, совершенно бесполезно.
— Лучше пожрать принеси чего-нибудь, — попросил Рост.
Иван достал две пачки «Доширака», которыми успел разжиться на деньги брата, и отправился на кухню. Когда он вернулся с большой миской двойной лапши и парой ложек, Рост уже прибрал наркотики.
— О! — обрадовался он, — Вот это дело, брателло! Молоток, подсуетился кстати.
Они ели из одной тарелки. Рост трещал о своем — о пацанах с района, о какой-то забастовке, об очередной подружке-однодневке. Иван почти не слушал.
— Ты че, с Семёном поцапался? — спросил он только.
— Да… — отмахнулся Рост. — Утрясется.
— Чего он от тебя хотел?
Рост наяривал лапшу и упорно молчал.
— Сам же говорил, с Семёном ссорится не моги, — настаивал Иван.
— Про школу пятую слышал?
— Ну, так… — Вера толком не рассказала. Иван знал лишь в самых общих чертах, что кто-то попробовал поджечь класс. Она все пытала его странными вопросами, так что он психанул и сбежал от нее.
— Так вот я не кикабидзе, чтобы так подставляться, — Рост вытер губы ладонью.
— Камикадзе, — механически поправил Иван.
— Вот именно!
Иван все понял.
— И потом, все равно скоро сваливать отсюда придется, уж пару месяцев разобью на одной ноге, — продолжал рассуждения брат. — Я с матерью в однокомнатной хрущевке тулиться не собираюсь, — он обернулся на дверь и понизил голос. — Уеду и насрать мне на Семёна.
— Пару месяцев? Ты это о чем?
— У тебя в ушах компот что ли? — Рост откинулся на стуле. — Я тебе тут чего базарил? Снесут нахрен все под чистую.
— Кто?
— Да конь в пальто! Вот ты, блин, тупой! У кого из нас аттестат с пятерками? — брат достал сигареты, вытряхнул из пачки одну и заложил за ухо. — Весь район на снос идет. К нам уже два раза приходили, мать всех посылает. Только долго она упираться не сможет, все равно заставят переехать. Со мной поедешь?
— Поеду, — согласился Иван, поразмыслив, что вряд ли брат на самом деле куда-нибудь соберется уехать.
— Ну вот, — Рост поднялся. — Пойду курну, — он хотел было выйти в дверь, но, взявшись за ручку, чертыхнулся и опять полез в окно.
Группа VK - https://vk.com/elena.gusareva
Сайт автора - http://gusareva.wixsite.com/books