Необычным прозвищем наградили человека, который быстр и сноровист на движения. Он и сам не помнил, откуда оно, так уж в молодости нарекли. Прижилось.
- Улитыч, пойдём на налима!
- Улитыч пойдём на подслух!
И он шёл, разве можно себе отказать. Дичь и рыба всегда были в особом почтении, но на самом первом месте, конечно же, стоял сам процесс добычи того и другого. Все эти разговоры с мужиками о предстоящем, подготовки, вызаривания подсадных уток, изготовление снастей для рыбалки. Всё истинно мужицкое, годами передаваемое из поколения в поколение приятно тревожило его душу и сейчас.
Теперь ему осталось только вспоминать о тех славных охотах, друзьях, знакомствах. Старых охотников из близкого окружения больше не осталось. Кто-то ушёл на тот свет, как обычно это бывает не попрощавшись, не сказав напоследок самого главного. Многим уже не позволяло здоровье придаться любимому увлечению. Четыре года как нет в живых его лучшего друга Мезенцева. От него ему остался преданный спаниель Раф, которого спустя некоторое время тоже не стало.
Шагает теперь один на любимую весеннюю тягу. Самая индивидуальная охота из всех, голову кружат воспоминания, которые, помогают почувствовать себя живым. Место он давно не менял – полянка у березняка, неподалёку ручей. Предзакатное волнение природы, журчание весенних вод, проснувшиеся птицы, приветствовавшие его, Улитыча. Какие же чувства нахлынут тотчас на старого охотника. Светлое, яркое и в то же время грустное и неподъёмное месиво эмоций. Он сидел на маленьком раскладном стульчике, подаренном внуком, и медленно переводил взгляд с одной берёзки на другую.
Вспоминал светловолосого юношу, который мог часами болтаться по болотам и лесам. За каждым новым поворотом тогда непременно скрывалось что-то неизведанное, незнакомые птицы и звери, в конце концов приключения. А что ещё нужно мальчишкам? Где теперь всё это? Куда ушло? Где детство и юность, дерзким обманом заставившие думать, что никогда не кончится эта счастливая беззаботная пора? Когда ему стукнуло шестьдесят – перестал стрелять. Только и мог, что заглядывать внутрь себя, где хранил, сдувал пылинки с коробочек воспоминаний. Это было подчас очень трудно.
Детство прошло среди охотников. Дед, страстный любитель охоты по перу, передал свою любовь и ему. С теплом и благодарностью Улитыч вспоминал первый выстрел. Они с дедом пришли на точно такую же поляну, и дед, настрелявшись, дал ружьё маленькому Улитычу.
- Как? Мне что стрелять?
- Конечно, слушай как «цвикнет» и следи, где полетит, прицелься хорошенько.
Дед отвлёкся и всё рассказывал, как же хороша и особенна охота весной, в то время как внук не спускал с глаз верхушки деревьев. Он первым увидел вальдшнепа и услышал «хорканье» лесного отшельника. Прогремел выстрел и, зажмурившись, спросил деда:
- Дед, попал?
- Попал, попал, вон туда помирать полетел.
Да, это был первый выстрел, пусть и промах, но он дал точку отсчета, от которой выстрелы шли тысячами, а страсть к охоте росла вместе с Улитычем. Это воспоминание всегда вызывало улыбку, порой даже смех. Много с тех пор прошло времени, всю свою молодость он посвятил охоте, делу этому отдавал всего себя, не смея просить ничего взамен. А сейчас... Сейчас Улитыч чувствовал себя человеком, умирающим от жажды, которому вдруг показали полный колодец воды. Пытаясь напиться вдоволь, зачёрпывал воду руками с растопыренными пальцами. Так и стоял около колодца жаждущий, не сделав и глотка, а лишь намочив при этом руки. Как оказалось коварно время, оно всегда говорило:
- Успеешь, сможешь, сделаешь, можно что-то и на потом отложить.
А на деле не успел. Остались только мокрые руки. Ему не хватило целой жизни, чтобы насладиться охотой. Хотелось вскочить, оторвать от мира и завернуть в тряпочку кусок пейзажа. Вот так как он есть сейчас, с парой летящих свиязей, бекасами, текущим ручьём, набухшими почками берёз. Дома поставить на полку, рядом с фотографиями друзей. Бесконечно любоваться вырванным пейзажем, ему этого бы хватило
- В этом и есть величие природы и ничтожность человека, - рассуждал он.
Улитыч любил природу и в детстве и теперь. Разница лишь в том, что тогда его рвал интерес, открытия, сейчас же по прошествии стольких лет почвы для открытий не осталось. По голосу он определял любую птицу, по следам и оставленному помёту зверя. Зачем же теперь нужна эта охота, эти переживания, в конце концов эти вальдшнепы? Улитыч не знал ответы на эти вопросы. Многое у него не получалось выразить словами, но безмолвный лес, тихая река и весеннее небо отлично всё это делали и без лишних слов.
Придя с охоты, он любил взять старую фотографию и закурив на балконе снова отдаться ушедшему времени. Вот они с Мезенцевым на весенней с подсадной, четыре селезня украшают снимок. На той охоте произошёл неприятный случай. В аккурат после того, как их сфотографировали к ним подошли двое парней. Один из них высыпал содержимое рюкзака прямо им под ноги:
- Мужики, вы не подскажите что мы тут настреляли?
- Эх…У вас тут два дрозда, дятел и один вальдшнеп.
- И что нам теперь с этим делать?
- В тир идти и там стрелять, - крикнул Улитыч и плотно зарядил одному из гостей по лицу. Он не любил, презирал невежд.Ещё дед учил – не знаешь не стреляй!
Он был рад свиданию с другом, пусть и на фотографии, но всё же поморщился от этого воспоминания. Докурив, он зашёл в квартиру и сел в кресло.
Улитыч считал главным своим врагом время, которое не оставило ему почти никого – ни любимых друзей, ни собаки теперь нет с ним, и даже следующий сезон под большим вопросом. Доживёт ли? Часы всё тикали и тикали в прихожей. В каждом их звуке он слышал – «чуть-чуть», «чуть-чуть».
- Да чуть-чуть совсем мне осталось! Замолчите уже дрянные, зачем только вас повесил?!
После таких «взрывов» шёл на кухню и там в тишине, где не слышал этих ужасных часов, тяжело дышал и успокаивался. Время его жизни не измерялось стрелками. Нет всё было совсем по-другому…Сильные молодые руки, красивое лицо – всё покрылось морщинами, как будто он был часть высохшего ручья. Светлые волосы незаметно стали пепельными. Один лишь взгляд не потерял своей силы, он был молод, живым, боялся потерять что-то из виду. Лишь ля этого взгляда лес не стал менее зелёным и загадочным, весна не потеряла свою бурливость, неспокойность, а охота в этом взгляде навсегда осталась самой большой страстью. И всё же непонятно было Улитычу куда делся тот юноша с фотографии? Где он сейчас? Может ушёл за новую сопку или просто на другую поляну за вальдшнепом? Подальше от Улитыча.