Помню, когда я была маленькой. жили мы на севере в деревянном доме с большими верандами на втором этаже, где кроме нас проживала еще одна семья. Комнаты отапливалась железной круглой печкой, перед которой всегда лежала кучка поленьев. Был большой квадратный коридор и кухня. И была кладовка, которую в те времена называли чуланом, где хранились съестные припасы и кое-что из хозяйства.
Я знала все закутки этого чулана. Сюда меня помещали, когда не в меру расшалившись, я «становилась неуправляемой», переставала слушать свою мать, соблюдающую во всем порядок, а во времени - строгую последовательность действий. Мои промахи прикрывала бабушка, заступалась за меня перед мамой, а когда я находилась «в заключении», носила мне в чулан конфетки. Она жалела меня, но матери перечить было трудно, и бабуся, как могла, помогала мне проходить мои испытания.
Когда я выросла, бабуся часто любила вспоминать один случай.
Мне было лет пять, и я была большой непоседой. Домашней дрессуре подчинялась со скрипом, и потому часто попадала под домашний арест в темный и холодный чулан.
Однажды, подойдя к чулану, где я в очередной раз отбывала наказание, она услышала, как я что-то говорю в темной тишине чулана.Бабуся открыла засов, и выпустила меня, уже прощенную, в кухню. Я тут же радостно сообщила: «А мне совсем не страшно в кладовке. Я там с мышками разговариваю и даю им конфетки, а они мне сказки рассказывают».
Бабуся, включив свет, заглянула в чулан, а там весь пол был усыпан бумажками от конфет.
–Где ж ты взяла столько конфет? – спросила меня бабуся.
-Ты же мне конфеты сама давала. А я все не ела и для мышек прятала…
Так началось мое знакомство с мышиным племенем.
Мышиная эпопея продолжилась, когда я вернулась на север после окончания университета и поступила на работу в Лапландский заповедник в соответствии с полученной специальностью зоолога.
Я поселилась в маленькой темной комнатушке с окнами, упирающимися прямо в лес. Спустя неделю, на выходные я поехала в ближайший город в сорока километрах.
Вернулась к вечеру следующего дня. Была осень и уже стемнело. Я зажгла керосиновую лампу и тут обнаружила в наволочке своей подушки макароны. Вот это сюрприз! Конечно, я сразу же заподозрила мышей полевок, которые в изобилии водились в ближнем лесу. Ну, всё, - подумала я, зима близко! Полевка делает запасы!
И правда! В следующий раз, когда после выходных дней я вернулась из города, под простыней я обнаружила гречку.
Справедливо с моей точки зрения борясь за свое жизненное пространство, я разорила гречневые запасы. И мыши объявили мне войну. У них было своё представление о справедливости.
Стоило мне только погасить лампу, как вокруг началось шуршание. И откуда они выползли такой кучей?! Я слышала, как полевки начали какую-то возню прямо на моем обеденном, а заодно и письменном, столе, и при этом громко пищали. Наверное, нашли и делят что-то съестное, - подумала я и зажгла фонарик. Мыши так и посыпались со стола! Когда весь этот цирк закончился, подсчитывая убытки в виде порванного мешка с хлебом, я вступила в переговоры с бандитами. В ответ стояла тишина. Ну, - решила я, - можно и поспать.
Не тут-то было! Как только я погасила фонарик, все началось сначала.
Когда какая-то, в конец обнаглевшая мышь начала карабкаться на мою постель прямо по одеялу, я вскочила и зажгла лампу. Не помогло! История повторилась…
Вскоре я нашла решение: ложась спать, стала класть возле себя большие меховые рукавицы. Я подкарауливала мышей в самый разгар возни возле мною же коварно подстроенной приманкой - горбушки хлеба. И что я делала дальше? - Да-да, я швыряла в них рукавицу.
Представляете, как это ужасно, когда ты полон эмоций, участвуя в дележке добычи, и вдруг что-то большое и лохматое падает из темноты откуда-то сверху и неожиданно, неизвестно с какой целью накрывает всех сразу. Визг, паника и…ти-ши-на.
К сожалению, ненадолго. И это вполне естественно: отсутствием памяти грызуны не страдали и помнили, что на столе осталась недогрызенная горбушка.
Только после того, как вторая рукавица летела на стол по тому же маршруту, тишина устанавливалась практически до утра.
В конце конов я победила. Мыши позорно бежали с поля боя и с той поры посещали меня значительно реже.
Эти истории никого здесь не удивили!
А мое знакомство с мышиным народом имело продолжение.
Как-то раз решили мы с моей соседкой Мариной испечь блины. У меня не было муки, а у Марины всего остального. Муку Марина хранила на нашей общей веранде. Именно там мы держали свои запасы, подвешенные на веревке, куда, как считалось, не могли добраться мыши.
Я растапливала печку, когда до меня донесся отчаянный крик Марины. Я бросилась на веранду. Картина, представшая передо мной, ужасно рассмешила меня.
Марина сидела на полу рядом с рассыпанной мукой и разбитой чашкой, которой собиралась набрать муку. А рядом…сидела наглая мышь, которая невозмутимо заботливо слизывала муку со своей шкурки.
Оказалось, что Марина зачерпнула мышь чашкой вместе с мукой.
Удивительно было то, что наша храбрая Марина, которую боялись все браконьеры в радиусе сорока километров, напугалась явно сильнее мыши.
Можно было подумать, что такие истории случались с мышью постоянно:она сохраняла спокойную независимость от возникшей опасной для нее ситуации.
Марина так долго и страстно ругалась на беспардонное поведение полевки, что мы начисто забыли о своих блинах.
Попало и мне заодно. Под конец она в сердцах выпалила: Вот, вы тут тоже хороши, зоологи, - все им тут дозволяете, вот эти ваши мыши и обнаглели.
Наглые, но такие милые! – тихо проворчала я.