Как внезапно всегда появляются уже ненужные люди и застают врасплох. Как черти из табакерки.
Давно истлели минуты мучительного ожидания их внимания. Хоть какого-то. Уже давно кажется нелепой злость и ярость на то, как они виртуозно умели играть свою нехитрую мелодию на деревянной дудочке, заслышав которую вы готовы были поступиться всеми собранными в кулак доводами рассудка, а также аннулировать проклятия - те, что на рассвете вы трижды прокричали в прокуренной комнате - тут же, к слову, застыдясь собственной театральности. Давно уже истлели обещания «никогда» и «всегда» в их адрес.
Что никогда? Что всегда? Откуда эта трагическая риторика? Тот, о ком эта сага сочинялась, когда вы приплясывали на раскаленном кончике иглы – он вспомнит о вас спустя все ваши «всегда» и «никогда», просто набрав случайно сохраненные в контактах цифры - в минуту праздности или даже ностальгии, прогуливаясь по каким-то не имеющим к вам отношения вешкам памяти.
Трубку брать не надо – это очевидно, как и то, что на том конце не особо на это рассчитывают. Пока идут гудки – обычно семь или девять, потому что вежливые люди не ожидают дольше, такой уж телефонный этикет у незаинтересованных абонентов – вы вдруг понимаете, что ненужный больше человек вовсе не значит - неважный. Давно известно, что любопытство сгубило кошку. А вдруг - если вы перестанете выпендриваться и ответите, то в этот самый момент напротив вас материализуется жемчужного цвета единорог в брызгах застывшего янтаря прошлых слез, с ясным взором Будды и мистическим вопросом «как ты?».
И вы берете трубку - кошка по сравнению с вами имеет любопытство дятла. Вы берете трубку и понимаете, что не помните ни одного из заготовленных и затверженных когда-то ответов, не помните ни одной гениальной интонации, которая должна была разить наповал почище меча обоюдоострого, и от неожиданности не можете даже вкурить, чего надо от вас этому уже ненужному, но как оказалось – черт бы его подрал совсем – все еще важному.
А чего уж в нем такого важного? Ну вот позвонил, собственной персоной, глумливо пьян, глуп, чего вы раньше не замечали, неприятно пришепетывает и плохо строит предложения. А после его звонка - даже заботливо лелеемый гештальт, казавшийся исполином подлости бесконечно долгое для вас время – и тот испарился, как летний туман над деревенским прудом.
Нет никаких единорогов, а в янтаре застыла неуклюжей букашкой только ваша скулящая жалость к себе. Ну и поболтайте с этим нужным и важным, не убудет же от вас, в конце концов. А потом вспомните, что молоко убежало, когда надоест слушать его ерунду. Попрощайтесь, пообещайте не пропадать и нажмите отбой.
А теперь сделайте еще одно дело. Только не откладывайте. Наберите тому, кто пока еще мучительно и упрямо считает вас ненужным и неважным. Помогите ему. Освободите его - насыпьте ему в ладони янтаря. Поговорите с ним о пустяках, он уже давно не ждет ни оправданий, ни извинений. Позвоните ему. Вам ведь не трудно.