Годы военного детства все чаще и чаще возвращаются к Ларисе Ивановне в воспоминаниях и снах, да так ясно буд-то это было совсем недавно.
Ларисе Гордеевой едва исполнилось четырнадцать лет когда началась война. Безмятежность и радость бытия сменились тревогой и страхом. Фронт неумолимо приближался к родному городу. Ее отец Иван Михайлович Гордеев работал инженером на Лисичанском содовом заводе.
Более полутора тысяч промышленных предприятий страны было эвакуировано в республики Средней Азии и на Урал, содовый завод в их числе. Летом 1942 года эшелоны с оборудованием отправили в Березняки, именно там планировалось наладить выпуск кальцинированной соды.
В дальнюю дорогу засобирались и семьи заводчан. Лариса с мамой и младшими братьями, Виктором и Анатолием, прихватили самое необходимое из вещей. Большую же часть поклажи заполнили продуктами, никто не знал, что ждет впереди. Дорога оказалась невероятно долгой и утомительной. Юной девушке, не выезжавшей ни разу в своей жизни дальше Приволья, все было в диковинку. Луганские раздольные степи и величественные терриконы шахт Донецкого края, сменили горные массивы и живописные морские пейзажи Кавказа. Ехали в переполненных "теплушках". Многочисленные станции и полустанки девушка аккуратно записывала химическим карандашом на тетрадном листочке и, когда через много лет она показала записи знакомым, то удивила всех несказанно. Никто не знал и даже не подозревал о существовании таковых, настолько путанным и замысловатым было движение эшелона: на Урал через Кубань, Ставрополье и Северный Кавказ. Потребовалось три с лишним месяца, чтобы добраться до пункта назначения.
Отец, сопровождая оборудование, отправился в эвакуацию несколько раньше, и Ларисе пришлось несладко с братьями. Они то и дело терялись и девочка каждый раз искала беглецов самостоятельно, стараясь уберечь маму от треволнений.
Во время стоянок в поле на кострах варили похлебку из картофеля и капусты, и называлось это варево французский суп. Почему французский никто не знал. В привокзальных столовых и буфетах путешественников ждали комплексные обеды по талонам, но и они были не на много вкуснее малокалорийной похлебки. Ели вяло, без аппетита, да и откуда ему взяться – донимали усталость и жара. О том, чтобы искупаться, можно было только мечтать. Особенно тяжело было во время длительных стоянок, духота в вагоне выводила из терпения. Небольшое облегчение наступало во время движения. Скорость поезда была, можно сказать, "черепашья" и мальчишки, завидев издали водоем, на ходу выпрыгивали из вагонов и, наскоро окунувшись, догоняли состав. Их довольные лица вызывали зависть у остальных обитателей "теплушек", ведь женщины с дочерьми не решались на такой рискованный шаг. Стопроцентная вероятность отстать от поезда пугала сильнее многочисленных налетов авиации. Надо сказать, вражеские самолеты частенько бомбили эшелон, поливая вагоны пулеметным огнем. Однажды на одной из узловых станций бомба угодила в паровозную топку. Лариса, в числе еще нескольких подростков, освобождала трупы погибшей бригады, затиснутой в груде покореженного металла. Хоронили ребят в наскоро вырытых могилах. Ни имен, ни фамилий, конечно же, не знали, но их лица запомнились на всю жизнь. Был среди них совсем еще молоденький паренек. Его светлые курчавые волосы слиплись от крови, а застывшие голубые глаза удивленно смотрели в небо. Сдерживая рыдания, девушка стащила его с насыпи в могилу, закрыла ладонью глаза…
Едва успели похоронить машиниста с помощником, как налет авиации возобновился. Спасались от бомбежек, где приходилось. Люди бывалые настоятельно советовали прятаться в воронках. По теории вероятности дважды снаряд в одну точку не бьет. Так и поступали. И каждый раз, возвращаясь к вагонам после воздушной тревоги, искренне радовались, встречая живыми родных и близких.
К началу июля добрались до Баку. Впервые в жизни Лариса увидела море. Синева и простор водной глади привели ее в восторг, больше всего поразил запах моря и то, как легко и приятно дышится на берегу. Ребятня шлепала босиком по мокрому песку, оставляя за собой следы, но их тут же смывала набегающая волна, словно снимала накопившуюся усталость последних месяцев. Прибой шумел, клокотал, бурлил, и, казалось, говорил: «Оставайтесь, здесь хорошо и привольно».
Дальнейший путь продолжили морем на открытой палубе теплохода. Свежий морской воздух врачевал измученные тела и души людей. Ларисе не спалось. Тихонько, чтобы не разбудить спящих, пробралась на корму и невольно залюбовалась пейзажем.
- Будь я художником, - мечтательно рассуждала девушка, – я бы обязательно написала на холсте лунную дорожку и звезды, падающие в море.
- Не спиться, доченька?
- Да. И тебе тоже ?
- А ведь мы с твоим папой познакомились как раз на теплоходе такой же летней ночью. Я стояла на палубе, и тут подошел ОН и шутливым тоном предостерег, что если долго глядеть на воду, появляется желание в нее окунуться, а там русалки затянут на самое дно и можно стать одной из них.
- А потом?
- Рассказал легенду.
- Жил был король в своем королевстве и решил он объявить войну соседям. Снарядил флот и, одержав быструю победу, пустился в обратный путь. Но вдруг, небо почернело, и разыгралась страшная буря. Испугавшись, что в пучине погибнет все его войско, король в отчаянии воскликнул: «Клянусь своей короной, как только мы ступим на родной берег, я отдам морской царевне первого встречного, будь то мужчина или женщина!»
Буря сразу утихла, дав возможность эскадре благополучно вернуться восвояси. Завидев родной берег, корабли палили из пушек, возвещая прибытие. Навстречу королю выбежал трехлетний сын. Тот с ужасом припомнил клятву, данную владычице морской, но, все же, попытался успокоить себя: «Я обещал отдать взрослого человека, а мой сын совсем дитя». Так и жил в страхе ни один год.
А между тем, в королевстве стали исчезать подданные. Кто бы ни вышел в море, обратно не возвращался, даже на берегу гулять никто не решался. И зароптал народ: «Морская царевна разгневалась, ведь король не сдержал обещания, мы все умрем». Опасаясь за жизнь сына, родители строго настрого запретили приближаться к морю, а детская мечта принца отправиться в путешествие на корабле, оказалась несбыточной. Но однажды, своевольный наследник нарушил табу. Внезапно над берегом нависла черная туча, окутала юношу, закружила вихрем и унесла за горизонт. Подданные, пав к ногам короля, рассказали о случившемся.
- Должно быть, это ужасно, потерять ребенка. Что же было дальше? – взволнованно прошептала девушка.
- Спустя несколько лет в семье коронованных особ родился еще один сын. Когда пришла ему пора обзаводиться собственной семьей, в королевстве стали происходить странные вещи. По вечерам с моря доносился голос: «Кому предназначено родиться первому, тому и жениться положено раньше».
Обратились за советом к мудрецам:
- Знай же, это твой первородный сын подает голос из морских глубин. Чтобы море успокоилось, подыщите девицу, которая согласиться выйти за него замуж, – велела ведунья.
Такая нашлась. Эльвира, послушная дочь своих родителей, добрее и прекраснее ее не было во всем королевстве. На скале выстроили домик и привели туда девушку и велели ни в коем случае не смотреть на своего суженого. Эля беспрекословно выполняла условие, но однажды невольно ослушалась. Королевич послал её в волшебный сад яблок собрать. Девушка увлеклась прогулкой и вовремя не смогла воротиться обратно, врата к вечеру захлопнулись. Погоревав немножко, она решила прогуляться по саду. На широкой поляне увидела два чана: большой и маленький. Под большим чаном дров было в изобилии, и очаг горел ярко, вода кипела, а в малом, из-за нехватки топлива, вода едва теплилась. Девушка решила исправить положение и отобрала несколько поленьев от жаркого костра и подпитала ими угасающий. Он сразу ожил и вода за считанные секунды вскипела. Вдруг, послышался недовольный голос и на поляне появилась морская царевна . Вид у нее был грозный.
- Как ты посмела отнять любовь королевича ко мне! Теперь твой очаг горит ярче и греет теплее, а значит, тебя он любит больше. Что ж, так тому и быть. Неожиданно, сменив гнев на милость, промолвила царевна: «Не накажу, а награжу тебя, – и, надела на голову разлучницы золотой венец, усыпанный драгоценными камнями. – Только пообещай любить мужа всей душой. Его сделаешь счастливым, и сама счастлива будешь».
С этими словами владычица морская взмахнула рукой, и девушка очутилась подле королевича. Навстречу им спешили король с королевой. Надо ли говорить – радость встречи была безмерной. Не мешкая, сыграли свадьбу. И не было в том королевстве счастливее жениха с невестой. Жизнь королевской четы наполнилась радостью, благополучием и взаимной любовью. Костер их маленького очага не угасал, наоборот – с годами горел все ярче и ярче.
- Красивая легенда. Знаешь, мам, мне тоже хочется встретить своего суженого, и чтобы он меня любил всю жизнь.
- Для этого, доченька, ты должна беречь тепло семейного очага. Это сложно и не всем удается.
- Но, как я узнаю, что это именно он?
- Сердечко подскажет.
- Скорее бы, – с надеждой вздохнула дочь.
- Не торопи события, всему свое время. Что-то зябко стало, светает, пойду прилягу, и тебе не мешает отдохнуть.
- Сейчас, сейчас. Ты иди, я догоню. На сердце было тепло и отрадно. Глядя вдаль, девушка тихо прошептала: «Владычица морская, подскажи, где мой суженый?» И тот час взметнулась волна белой пеной и понеслась впереди теплохода зазывно и весело.
- Значит там, в далеком краю ждет меня моя любовь. Спасибо тебе, царевна. Я сделаю всё, как ты учила.
Свернувшись калачиком под теплым пледом, Лариса быстро уснула.
К концу третьего дня прибыли в Красноводск. Сгрузив нехитрый скарб, стали размещаться на ночлег в приморском поселке. И тут случилось ужасное. Соседский мальчишка по имени Паша, начал хныкать и просить маму, чтобы она отпустила его к морю. Женщина, занятая обустройством жилья, долго не соглашалась.
- Потерпи немного, вот устроимся, тогда можно и искупаться.
Но сын не унимался и ... мама сдалась.
Через некоторое время, она вышла на берег, но сына там не нашла. Беспокойство охватило женщину, она всюду искала непоседу, звала, но тот не откликался.
На поиски отправились все без исключения. Нашел мальчика кто-то из эвакуированных. Море забрало доверчивого малыша. Обезумевшая от горя мать рвала на себе волосы и причитала: "Не уберегла, не уберегла сына..."
Напуганные трагедией матери, ни на шаг не отпускали от себя детей. Даже сладкие дыни, для многих испробованные впервые в жизни, не доставили особой радости, гнетущее настроение охватило всех.
Через несколько дней путешественников вновь разместили по "теплушкам" и утомительный марафон продолжился.
К концу августа эшелон, наконец, прибыл в Березняки. На вокзале приезжих встретили какие-то важные люди и разместили по квартирам. Семью Гордеевых поселили в одной из комнат деревянного барака в самом отдаленном и захудалом Масянинском районе. В этом небольшом уральском городке им предстояло провести несколько лет. Иван Михайлович получил должность начальника связи на Березняковском содовом заводе, Анна Тихоновна – буфетчицы в заводской столовой. Лара вместо школы, начала трудовую деятельность на том же заводе, в отделе сбыта. Как называлась ее должность уже не помнит ( больше шестидесяти лет прошло), но то, что вела табель выхода рабочих и выписывала сертификаты качества на продукцию, память зафиксировала. Скучная и неинтересная работа, но благодаря ей, семья имела дополнительный паек. Такой же скучной и безрадостной была и жизнь в эвакуации. Но лишь до определенного момента. Так уж устроен мир, что жизнь окрашивается всеми цветами радуги, когда приходит любовь. Однажды, возвращаясь с работы девушка, зашла к маме в столовую. За столиком у окна обедал симпатичный парень. Глаза их на мгновенье встретились. Лариса и позабыла, зачем пришла. С того самого дня Сергей, так звали юношу, все чаще и чаще попадался ей на глаза. По правде сказать, она сама искала в обеденном зале понравившегося парня. Тот молча поглощал еду и уходил, не оглядываясь.
- Что же он совсем меня не замечает? – в растерянности думала девушка, - а может быть скромность этому виной? Она уже почти смирилась с мыслью о безответной любви, как парень, наконец-то, осмелился подойти и заговорить. Молодые люди стали встречаться каждый день после работы, бродили по улицам маленького городка и вспоминали довоенную жизнь, как что-то далекое и ушедшее безвозвратно. Взявшись за руки, мечтали, как заживут после войны. Им и в голову не могло прийти, что судьба разведет их в разные стороны. А пока все свободное время проводили вместе. Родители, поначалу ни о чем не догадывались. Каждый день, а вернее ночь она возвращалась со свидания через окно, впрочем, отправляясь на него тем же маршрутом. К тому времени семья уже переехала в более комфортную квартиру, если слово комфорт вообще можно применить к условиям жизни в эвакуации. Минимум удобств, максимум проблем. Так вот, распростившись с Сергеем примерно в два часа ночи, «партизанка» по обыкновению открыла створку окна и попыталась осторожно взобраться на подоконник. Но тихо вернуться, домой не получилось. Из глубины неосвещенной комнаты вышел отец и в руке держал ….. топор. Ивана Михайловича разбудили подозрительные звуки под окном, и он решил – воры! Надо сказать, что в городе было много пришлых без определенных занятий, плюс дезертиры. И вся эта масса людей промышляла воровством и разбоем. Приходилось быть всегда начеку.
- Стоять! – скомандовал отец тихим, но уверенным голосом. – Стоять, а не то зашибу!
- Папа, это я, – поспешила отозваться дочь, когда рука с топором была готова опуститься ей на голову.
- Ларка, ты что ли ? 3ачем в окно лезешь, и вообще, почему до сих пор не в постели?
- Пап, я … это, – замялась она, – я в театре была … с подружкой.
- Неужели? Ложись спасть, завтра разберемся и с театром и с подружкой.
Утром, сгорая от стыда за вранье, девушка все рассказала родителям.
- Запомни. Маленькая ложь, рождает большое недоверие, – сказал отец, многозначительно глядя на дочь, и, опершись ладонью на стол, тяжело поднялся. – Ну, раз такое дело, давай познакомимся с … твоей подругой в следующее воскресенье, мать блинов напечет. Мама не вмешивалась в разговор, она только сосредоточенно терла полотенцем и без того безупречно чистые ложки, а в глазах читалось: «Боже мой, я и не заметила, как дочь выросла, совсем невеста».
Изредка Сергей заходил к Гордеевым. Он смущенно топтался у порога и мял в руках ушанку, наотрез отказываясь пройти в комнату. Чаще молодые люди встречались в парке и шли гулять. Иногда бывали в театре, эвакуированном из Ленинграда, кажется, это был театр юного зрителя. Актеры на сцене двигались медленно, подчас пошатываясь, то- ли от голода, то- ли от холода, но их игра была достойна восхищения. Зрители грели окоченевшие ладошки своим дыханием, но из зала никто не уходил. Остаток вечера обсуждали спектакль и однажды так увлеклись, что Лариса не заметила, как отморозила … уши. На свидания бегала в беретике, модном и фасонном, и зимний холод был ей не помеха. Она должна была выглядеть эффектно и привлекательно. Вот и добегалась. Сергей, шутил не переставая.
- А ведь они у тебя к весне отпадут, если сейчас не отогреем. Ну, ничего, я тебя и такую любить буду. Распустишь волосы, и никто ничего не заметит.
Лариса злилась и на него и на себя, а больше на зимнюю стужу. Дома ничего подобного не случалось, хоть и пропадали на улице целыми днями. Одежда пропитывалась снегом и «стояла колом», и дети ничего не отмораживали, а тут на тебе. «Что если и впрямь отпадут?», – беспокоилась девушка, разглядывая в зеркале красные, распухшие мочки и, убегая на свидание, предусмотрительно надевала мамин пуховый платок.
Время быстротечно. Два года промчались незаметно. В сентябре 44-го части Советской Армии освободили родной Лисичанск и Иван Михайлович отправил семью домой, сам же остался, его знания и умение еще были нужны заводу.
Грустно вспоминать минуты расставания молодых людей на вокзале.
- Это тебе, – парень протянул Ларисе небольшой сверток.
- Что это?
- Потом посмотришь, а сейчас улыбнись, пожалуйста, хочу запомнить ямочки на твоих щеках.
Девушка попыталась улыбнуться, но улыбка получилась кислая. Она старалась смотреть вверх, чтобы не расплакаться, а Сережа теребил ее за косичку и шептал:
- Помни, я тебя всегда любить буду.
Паровозный гудок заглушил его слова. Белые клубы дыма вырвались из-под колес, окутав влюбленных. Сергей как-то неуклюже чмокнул Лару в щеку.
- Прощай.
Стоя на подножке вагона, девушка смотрела на парня, пока он не скрылся вдали.
В купе мама с братьями раскладывали вещи по полкам.
Что это? – указывая на сверток, поинтересовался Толик.
Только сейчас Лариса вспомнила о нем. Осторожно развернула газету. Переливаясь перламутром, на гребне волны восседала морская царевна, взгляд ее был полон печали, как и состояние девушки. Это была первая любовь Ларочки. Ей не суждено сбыться.
Поезд уносил девушку все дальше и дальше от тех событий, которым суждено стать лишь воспоминаниями. Уносил в новую уже взрослую жизнь, о ней еще никто ничего не знал. Да и не могли знать.
Много воды утекло с тех пор, но чувство, возникшее в далеком уральском городке, Лариса Ивановна пронесла через всю жизнь. Она и сейчас видит во сне белокурые Сережкины кудри, смешливые глаза и твердое обещание: « Я тебя всегда любить буду».
Инна Туманова