Вот так и живём мы, как пленники в яме, в которой всех нас когда-нибудь закопают.
Здорова, Егорка, теперь тебе пишу.
Маме письмо написал, рассказал, что всё в порядке со мной. Обманул, конечно, а не мог иначе. Мама родная, одна она у меня, жалко её – волнуется. Успокоиться теперь должна.
Не хотел её огорчать, потому и соврал. Берегу её, люблю – мама. И второй мамы у меня в этой жизни не будет.
Тебе буду правду писать, всю как есть. Ты мужик, а потому терпи.
Ей написал, что офицеры нашей Российской армии глубоко порядочные и честные люди, все как один. И служить бок о бок с ними – удовольствие и большой почёт. Но мы то знаем с тобой, что чудеса случаются только в сказках. Реальная жизнь куда прозаичней, в ней всё пакостней и подлей.
Зам командира роты у нас, и правда, мужик отличный! Но остальное офицерьё...
Ты ведь знаешь, как это бывает. Ты служишь с офицером в единой связке и доверяешь ему, как себе. А он доверяет тебе, ничуть не меньше. Потому что война, потому что нельзя иначе.
Но вокруг и другие офицеры есть. Вышестоящие, заматерелые, огрубевшие от двуличия и продажности всего и вся в стране освоенного чистогана и повального воровства. И эти "доблестные офицеры" от жизни много чего хотят. Лично для себя хотят, сам понимаешь. Чем выше звание, тем шире возможности для освоения всего бесхозного и безнадзорного, но стоящего при этом немалых денег.
Вот и греют они свои потные руки на всём, что плохо лежит. Монетизируют Родину, так сказать, чтобы не говорить слишком грубо, потому что сказать, "продают Родину", будет совсем уж не хорошо. Прикрываются они при этом пафосными словами, о том, что Отчизне служат "не щадя живота своего!"
Они нас "гандиками" за глаза называют. Нас, то есть солдат-срочников (сам понимаешь, от какого грязного слова это прозвище произошло). А мы их зовём "шакалами" (тоже, разумеется, в своём кругу). Какая армия может быть, сам подумай, если неуважение (точнее сказать – презрение) между срочниками и офицерами настолько в глаза бросается. Они презирают нас, словно мы какие-то недолюди, а мы их за это презрение ненавидим. Такие вот пироги в нашей армии. Это, если начистоту.
Но войну эту, чеченскую, придумали конечно не офицеры. Те, кто разжигает войны, сидят совсем в других кабинетах. Русские ненавидят чеченцев, чеченцы ненавидят русских, а кто-то, высоко наверху, использует тех и других в своих собственных шкурных целях. Скидывает в отбой мёртвые тела совсем молодых русских солдатиков, словно битые карты, и намеренно еще больше подогревает ненависть.
Чеченцев очень много погибло на этой войне (очень много!), и мне, если честно, их даже отчасти жаль. Не верю я, что эта война им нужна. Они такие же марионетки своих вождей, как и мы – простые русские парни.
Вот так и живём мы, как пленники в яме, в которой всех нас когда-нибудь закопают. Без разницы, чеченец ты, русский или удмурт. Из всех нас сделали отбивное мясо, ради того, чтобы будущий мир показался людям ценнейшим из достижений подонков и лицемеров во власти, и этим восславил их – его заключивших.
Я часто об этом думаю, потому и ненавижу эту войну. Ненавижу власть и не люблю государство, далекое от понятия "Родина", и посылающее нас на смерть. Чувствую себя пушечным мясом, разменной пешкой в шахматной партии, скинутой на сдачу монетой.
А ещё про Малику часто думаю. Никак эту ведьму забыть не могу. Глаза её чёрные, колдовские, каждую ночь мне снятся. Как смотрела на меня – не могу забыть. Мурашки пробирают от её взгляда. Ни одна баба на меня так не смотрела, и ни к одной меня так сильно не тянуло. Тянет и тянет к ней, неудержимо тянет, словно колдовство какое-то, приворот или магия.