Глава 10.
- Поехали, Володя, - попросил следователь Ракитин своего помощника, поднимаясь из-за рабочего стола в конце долгого рабочего дня, - навестим мать и дочь Ивушкиных. Проверим, как у них дела, поговорим с ними.
- О чем, Андрей Ильич? Нам же нечего им сказать, - возразил Володя Хлебников. – Ну, что нового мы можем сообщить? Что никаких следов Галины Евгеньевны Воронцовой найти не удалось, будто она дематериализовалась? Что даже служебная собака растерялась, напрасно рыская по лесу? Что никакие машины не сворачивали с трассы в сторону научного городка, когда она пропала? Что, судя по данным интернета, скандал вокруг имени Евиного отца все-таки разгорелся? А скандально известный ученый Ивушкин был замечен путешествующим автостопом по необъятным просторам нашей Родины в юго-восточном направлении и сильно смахивал на спившегося бомжа? Что нам самим ничего не ясно, и мы запутались?
Ракитин тяжело вздохнул и положил руку на плечо молодого человека.
- Нет, Володя, мы поедем просто оказать поддержку несчастной женщине, оставшейся в одночасье без работы в полном одиночестве, да еще с несовершеннолетней дочкой на руках.
Андрей Ильич и сам бы толком не смог объяснить, почему ему вдруг остро захотелось быть рядом с этой женщиной. Он сердцем чувствовал, что происходит что-то нехорошее, что Светлане Геннадьевне угрожает опасность. Странная тревога за совершенно чужого для него человека не давала покоя.
- Да вы не беспокойтесь. Ивушкина – ученый с большим опытом, не пропадет. Да сам Стародубцев ее возьмет в свою лабораторию, будет не монстров строгать под его чутким руководством, а растения-мутанты. И Ева не пропадет, она же уже почти взрослая. Чего вас так тянет в это гиблое место?
- Почему гиблое? – Удивился Ракитин. – Скорее райское место. Тишина, покой, красота, цветочки благоухают, птички поют.
- Что-то могильным холодом тянет от этого райского местечка. – Володе явно не хотелось тащиться вечером в такую даль, за 30 километров от города, но шеф настаивал.
- Друг мой, вот ты бы сам хотел сейчас оказаться на месте Ивушкиной?
- Да упаси бог, Андрей Ильич!
- То-то и оно, Володя! В такой ситуации человеку нужна просто моральная поддержка. Вот ее то мы и можем оказать сейчас. Да и предчувствие у меня какое-то нехорошее. – Он потер ладонью левую половину груди, где ныло и сжималось в непонятной тоске сердце. - Поехали, поехали!
Хлебников обреченно вздохнул и забренчал в кармане ключами от автомобиля.
Первые знаки приближающейся осени уже были видны в густой темной листве деревьев, прорываясь неожиданными желтыми пятнами сквозь плотную зелень. Привычно затормозив у нужного поворота, машина плавно свернула с шоссе на лесную дорожку, будто попав в совершенно другую реальность. Лес темной стеной окружал их, а свет фар плавно скользил по ровному серому асфальту. Быстро темнело, как бывает в самом конце августа.
- Давай чуть быстрее, Володя, - Андрей Ильич уже с трудом сдерживал нетерпение.
Над мрачной громадой леса вставало странное светлое зарево, словно только что севшее солнце одумалось и заторопилось обратно на небосвод. Володя удивился, заметив поднятую вверх полосатую палку шлагбаума. Распахнутые створки ворот настораживали. Возле поста охраны никого не было.
- Что-то случилось, Андрей Ильич, - наконец уловил Володя разлитую в воздухе тревогу и надавил ногой на педаль газа.
Спустя несколько секунд они увидели главное здание научного городка, охваченное огнем, черный столб дыма поднимался ввысь, сливаясь с ночным темным небом. Рядом стояли две пожарные машины, длинные пожарные лестницы тянулись к крыше, к окнам верхних этажей. Над крышами парили беспилотные квадрокоптеры. Люди в спецодежде поливали объятые пламенем стены пеной из брандспойтов. Но все равно было ясно, что в лучшем случае пожарным удастся отстоять соседние корпуса. Само главное здание было обречено.
Володя резко затормозил в нескольких шагах от пожарной машины и выскочил из автомобиля. Его сразу обдало жаром, и он отшатнулся в сторону. Языки пламени жадно лизали кирпичные стены, покрытые снаружи утеплителем и декоративными панелями. Левая часть крыши обвалилась с треском и грохотом, подняв в темное ночное небо огромный столб ярких искр. Внутри дома за черными провалами окон что-то гудело, стонало, потрескивало. Из нескольких окон на втором этаже валил густой черный дым. В воздухе стоял отвратительный запах паленой пластмассы.
Андрей Ильич с трудом выбрался из машины и, прикрывая лицо ладонью от нестерпимого жара, схватил за руку ошарашенного напарника и потащил подальше, в сторону кучки людей, потрясенно притихших возле детской площадки. Парень сопротивлялся.
- А если там люди? – крикнул Володя сквозь треск и вой бушующего пламени, пытаясь вырвать руку из цепких пальцев Ракитина.
- Куда ж ты лезешь, дуралей? Ты все равно уже ничем помочь не сможешь, только сам пропадешь! Там профессионалы работают. Пойдем, Володя, вон туда.
Смотреть на пожарище было страшно, но одновременно невозможно было оторвать взгляд от этого буйства стихии. Огонь гипнотизировал, завораживал. И оба напарника медленно боком отступали в сторону. А в красных, желтых, оранжевых всполохах гибли обе лаборатории, пропадали суперсовременные компьютеры и электронные микроскопы, химические реактивы и дорогостоящее лабораторное оборудование. Там же мыши! Вдруг панически мелькнуло в голове Андрея Ильича, и он устыдился своего порыва. Почему-то не о людях, о несчастных, запертых в своих клетках, лабораторных мучениках подумал в эту минуту следователь. И тут он увидел знакомую женскую фигуру, закутанную в какие-то тряпки, спускающуюся по пожарной лестнице.
- Светлана Геннадьевна!
Женщину подхватили под руки пожарные в спецкостюмах, осторожно отвели в сторону, подальше от горящего здания, оставили возле небольшой кучки испуганных наблюдателей и вернулись к своей работе. Лицо Ивушкиной было покрыто копотью, волосы растрепались и торчали в разные стороны, в расширенных зрачках плясали язычки пламени.
- Слава богу, вы живы! – не скрывая облегчения воскликнул Ракитин, грузно и неуклюже подбегая к ней. – Вы не пострадали?
Светлана спокойно и как-то отрешенно покачала головой. Что-то неуловимо изменилось в ее лице, будто она смотрела на гибель здания, с которым была связана вся ее жизнь, как на экран телевизора. Словно невидимая стена отделяла ее от реальности.
- Где ваша дочь? – крикнул Ракитин, перекрывая шум пожарища.
Женщина медленно перевела неживой, остекленевший взгляд на него.
- У меня нет дочери, – проговорила она одними губами.
Не в себе, подумал Андрей Ильич и потряс ее за плечи. Голова Светланы мотнулась, словно она была тряпичной куклой.
- Я спрашиваю про Еву!
- Ева не моя дочь, - таким же неживым механическим голосом ответила Светлана.
- А чья? – удивился Володя, возникая в шаге от нее прямо из клубов черного дыма.
Светлана безразлично пожала плечами.
- Ничья… - оба следователя непонимающе смотрели на ее спокойное, отстраненное лицо. – Ева такой же объект генетического эксперимента, как и обитатели вивария.
http://www.proza.ru/2018/05/04/492