Недавно я услышал в телевизоре версию, буд-то Александр Попов совершенно не собирался создавать радиосвязь. Он делал аппарат для разговоров с душами умерших.
Думаю, что услышав это, Попов смеялся бы так, что возможно и обмочился бы.
В двадцатом веке радио было повсюду. Теперь оно только у военных и спецподразделений, МЧС, скорая помощь, охрана.
Теперь у всех Айфоны, Смартфоны, компьютеры. Там и музыка, и новости, и связь.
Я родился около середины двадцатого века. Тогда, в послевоенное время, в большинстве квартир было радио. У многих ещё с довоенных времён сохранились «тарелки», устройства, основой которых была большая круглая, картонная мембрана с регулятором звука посередине и висящая на стене. Но в пятидесятых это уже небольшие прямоугольные красивые пластмассовые коробочки, стоящие на тумбочках.
В нашей семье радио не было. Отец сначала был командиром взвода, потом роты и почти сутками пропадал на службе. Дома он спал, ел и снова уходил на службу, и периодически его дивизия уходила на учения, на неделю, а то и на месяц. Так что я отца видел мало. В основном в выходные дни и на праздниках. Ему дома нужен был отдых, поэтому радио его не интересовало, а кроме него провести радио в дом никто не мог.
Радио вещало 18 часов в сутки, с шести утра и до двенадцати ночи. Оно говорило то, что надо было знать людям. Другое дело радиоприёмник. Его можно было настроить на разные станции и слушать то, что нравилось.
Приёмник – «демократ». Он не требует твоего пристального внимания. Он может «бухтеть» о чём-то, петь песни, а ты хочешь слушай его или нет. Он создаёт «жилой» фон в квартире. Другое дело телевизор. Это «узурпатор». Он требует пристального внимания, ты обязан «пялиться» в него постоянно. Комментатор футбола по радио вёл репортаж так, что ты реально видел все перипетии матча, а репортёр ТВ лениво подбирает слова и рассказывает не о матче, а о своих эмоциях. «На фиг» мне твои эмоции, ты о деле говори! Я на минуту отвернулся и не увидел гола, так опиши мне его, как всё было. Повторы появились много лет спустя…
Раньше были «дикторы». Если диктор ТВ или радио что-то сказал, это было Правдой. Каждая фраза, каждая буква были выверены. И не дай бог сказать «отсебятину». Потеряешь работу, а то ещё и дело «пришьют». Партия знала, что говорить народу можно, а что нет. И если о чём умалчивали, то значит, так было надо, чтобы народ жил спокойно, не трепал себе нервы.
Теперь дикторов нет, теперь все комментаторы. Теперь несут с экранов иногда такую «пургу», что градус наших нервов зашкаливает. И это приветствуется. Ты мне факты давай, а откомментирую я и сам. Но это поднимает рейтинг передач. На фиг мне их рейтинг, если после их передач я спать и жить спокойно не могу. Вот почему так ностальгически люди вспоминают советское время. Жили мирно, спокойно. Знали Партия и Армия нас защитят. А то, что колбасы, и сыра тогда не всем хватало, теперь вспоминается редко. Да если бы тогда сделали такие цены на всё, как сейчас, мы были бы завалены товарами! Теперь есть всё, иди покупай, а где деньги? Сравни соотношение цен, зарплат и пенсий!
Но я не об этом. Я о радио.
Во время Отечественной войны радиоприёмники у населения изымали. Это делалось для того, чтобы люди не могли слушать немецкую пропаганду. Мало кто сумел сохранить, спрятать свой радиоприёмник. Именно эти люди в оккупированных городах слушали Москву и распространяли в листовках правду о немецких потерях и освобождённых городах.
А после войны Александровский радиозавод начал выпускать радиоприёмники «Рекорд». Он имел только средневолновый и длинноволновый диапазон. Такой радиоприёмник купил наш сосед по коммуналке, старшина Володя Романов. Отец смотрел его, крутил, но не вдохновился. Вскоре мы поехали в отпуск на родину отца и по пути остановились у нашего свояка в Тбилиси. Отец увидел у него тот же «Рекорд», только с ещё одним коротковолновым диапазоном. Оказалось, что такой выпускает Рижский радиозавод, бывший немецкий «Телефункен», выпускавший до войны только телефоны.
Свояк хвастал, что коротковолновый диапазон приёмника начинается с 14-ти метров, и он может слушать даже европейские страны. Радиостанции, английскую «ВВС» и «Голос Америки» тогда ещё не глушили. Но свояка интересовала не пропаганда «из-за бугра», а джазовая музыка, тогда модные «Буги-Вуги».
И отец загорелся идеей купить такой радиоприёмник. В Риге у него жил друг, бывший фронтовик, капитан. После отпуска отец созвонился с ним и попросил купить и переслать ему такую модель. На это должно было уйти не более недели. Однако, посылка пришла через несколько месяцев, уже почти к новому году. Но это был совершенно другой радиоприёмник. Модель более высокого класса. Её только начали выпускать, поэтому другу отца пришлось приложить усилия, чтобы купить эту, покупаемую нарасхват модель под названием «Балтика».
Помню, как отец принёс большой ящик. Как аккуратно его распаковывал. Приёмник поставили на стол. Отец нашёл кусок провода и сделал антенну. Включили его в сеть. Осветилась шкала, загорелся зелёный глазок индикатора, в динамике послышалось шипение. Отец покрутил ручку настройки и нашёл работающую радиостанцию. Из динамика полилась музыка… Никогда после я не слышал ни один приёмник с таким красивым тембром. И на тот момент это был самый совершенный приёмник в стране. Я тогда учился во втором классе.
А в пятом классе я тяжело заболел. Несколько дней была высокая температура, ночью я бредил.
Моя бабушка фельдшер говорила, что скоро наступит кризис и всё пройдёт. Так оно и произошло, всё закончилось благополучно. В эти дни отец принёс мне книгу. Она имела название: «Первая книга радиолюбителя». И к ней множество различных деталек и радиолампы. Но это было второе издание этой книги. Первое было с рассказами, как построить ламповые приёмники и различные устройства. А в этой уже речь шла о транзисторах. А так как отец принёс радиолампы, то он у соседа нашёл журнал «Радио» и мы совместно с ним собрали радиоприёмник на одной лампе. Это убогое устройство разочаровало меня. Больше на лампах я ничего не собирал, но с удовольствием изучал разные схемы на транзисторах и мечтал их приобрести, чтобы собрать себе карманный приёмник, которых даже в продаже ещё не было.
Тогда и транзисторы только начали появляться. Сначала низкочастотные маломощные П-1, П-2, потом мощные П-3 со смешной мощностью в один ватт. Ничего этого у меня не было.
И вдруг отец приносит мне четыре штуки новых среднечастотных П-13 и П-14. Он заказал их кому-то, и их купили в Ереване. Это была фантастика.
Я собрал первую схему приёмника, и он заговорил. Тихо, но говорил! Я стал собирать разные схемы, экспериментировать. Лучшие схемы я зарисовывал в альбом для рисования. У меня появилась ферритовая антенна и наушник с низкоомной обмоткой от американского трофейного телефона. И мои приёмники говорили уже довольно громко и ловили все радиостанции доступные в этой местности на средних и длинных волнах. А поймать там, на Иранской границе, можно было всего три станции: Тбилиси, Баку и Ереван.
И ещё я не мог оторваться от наружной антенны, резко падала громкость. Поэтому собрать приёмник в коробочке и носить его на улице я не мог. Целый год я испытывал муки от непонимания почему так, до тех пор, пока не познакомился с приезжим студентом, Валерой. Я встретил его случайно. Увидел у него говорящую мыльницу и обомлел. Как это? Почему у него говорит на улице, а у меня нет?
Он пришёл ко мне домой, посмотрел на мои собранные схемы и сказал, что я всё делал правильно. Но есть нюанс. Он выпаял один транзистор из своего приёмника и впаял в мою схему. И мой приёмник ожил. И ему перестала быть нужна внешняя антенна. Он говорил, и говорил громко и уверенно! Оказалось, что уже в продаже появились высокочастотные транзисторы П401, П402 и П403. Их то мне и не хватало!
Я обрадовался, что я всё делал правильно, и дело было не во мне. Но и расстроился, где взять эти транзисторы?
Прошло два месяца, у отца был снова отпуск и мы едем на его родину в Крым. Там я бегу в Универмаг и в отделе радиотоваров у меня начинают дрожать руки и коленки. Я вижу в продаже все три марки транзистора. П-401 стоит два рубля, П-402 стоит четыре рубля, а П-403 аж шесть рублей. А у меня была всего десятка. Я купил две штуки П-402 и один П-401. И весь отпуск, а это месяц, с нетерпением ждал возвращения домой, чтобы опробовать свои схемы и собрать приёмник в карманном варианте.
Так всё и произошло. В восьмом классе я стал обладателем карманного приёмника. Офицер, радиоинженер, брат моего друга, услышав, как работает мой приёмник прямого усиления, сказал, что его супергетеродин работает хуже. Это был комплимент!
Но на этом я не остановился. Я снова и снова собирал разные схемы и уменьшал размеры приёмника. В 9-м классе у меня уже был приёмник размером со спичечный коробок. Физик, Юрий Павлович, взял его у меня на несколько дней, показать кому-то, и не возвращал его месяц. Отдал, когда батарейки совсем сели. А батарейки я делал самостоятельно. Они были маленького размера.
Свои наработки я послал в редакцию журнала «Юный техник». Мне пришёл ответ, что их всё заинтересовало и будет напечатано в ближайших номерах журнала. Прошёл почти год. Статья появилась, но переработанная и не под моим именем. Было обидно. У меня украли идеи, славу и деньги за статью. Больше я никогда не писал в журналы.
А в десятом классе мне удалось купить настоящий заводской радиоприёмник. Как я его любил!
Но уезжая из города, отца переводили на другое место службы, я продал его солдату по просьбе отца.
Потом была армия, институт, женитьба, дети…
Много лет спустя, когда приёмники уже почти вышли из употребления и всё внимание захватили телевизоры, отец отдал мне приёмник «Балтика». К тому времени уже сменилось несколько поколений радиовещательных устройств. Сначала большие лампы были заменены на пальчиковые, потом их сменили транзисторы. Было уже много различных моделей приёмников, радиолы, магнитолы, телевизоры чёрно-белые и цветные. «Балтика» уже не могла конкурировать не по дизайну, не по диапазонам.
Но когда я снова включил этот приёмник и услышал его, я обалдел! Его динамик звучал так, что ласкал слух. В нём не было той ширины частот. Не слышались высокие и не бухали низкие частоты, но ТЕМБР был необычайной красоты. Приёмник стоял у меня на работе в лаборатории. Он мало кого привлекал. И я почти не включал его.
Но однажды ко мне пришёл наш директор и принёс свой «раритет», радиоприёмник «Телефункен». Когда-то после войны его вывезли из Германии. И до середины семидесятых он добросовестно работал. А тут вдруг прекратил. И директор, зная, что я радиоинженер по профессии, попросил его починить. Индикатор приёмника светил не привычным зелёным, а голубым светом, и при максимальном сигнале изображал свастику. Но сигнала уже не было. Катоды ламп «сели» и уже не излучали электроны. Я надеялся заменить немецкие лампы на советские. Наши лампы имели стандартные, одинаковые цоколи. А тут каждая лампа имела свой оригинальный цоколь совершенно иной, чем советские. И я понял, что ничего не могу с этим приёмником сделать.
И когда директор пришёл, я развёл руками. Но у меня мелькнула идея. Я включил свою «Балтику» и предложил её в подарок. Директор пришёл в восторг. Она звучала так же как его «Телефункен».
Приёмником он пользовался не дома, где все смотрели телевизор, а на даче, где он звучал создавая жилую атмосферу и не мешал…
Теперь, как и у всех, у меня всё в смартфоне и компьютере. Телевизор цифровой, с плоским экраном. На старом телевизоре кошка любила лежать и греться. Когда я поставил новый, кошка прыгнула на него и свалилась. Долго его обнюхивала, но больше не прыгала. Да и включаю его я не часто. Может быть я сильно привередливый, но одни и те же рожи, изображающие из себя специалистов разных сфер деятельности, та же Малышева, или кривляющиеся в муках плоского юмора, или поющие одни и те же песни годами, мне не приносят радости или удовлетворения.
Редко смотрю и фильмы. В них нет реальной жизни, та же ложь, что и у отставленных от власти политиков, либералов всех мастей. Даже исторические фильмы полны брехни, о чём говорят сами авторы в анонсах. Они видите ли так интерпретируют, это их авторское право… А кто тебе позволил врать? Они просто безграмотны. Даже причёски и костюмы не соответствуют тому времени. А копаться в документах им некогда, им надо кушать, ездить на Канары, Сейшелы. Изучать правду истории им скучно…
Вот и кормят нас своей брехнёй. И ведь молодёжь верит, что всё так и было.
Но ведь я о другом. Я о радио.
Я работал в НИИ и проектном институте. На международных выставках нашей электронной техникой интересовались даже японцы, предлагая сотрудничать или продать. Но мы же работали на «военку», а значит, не могли не продать, не сотрудничать, не внедрять в бытовую технику.
То, что в НИИ было на грани передовой науки и засекречивалось для военной техники, японцы и американцы внедрили в гражданскую аппаратуру, опередив нас и заработав деньги.
Вся моя жизнь и силы ушли на семью, детей. Их у меня четверо. Ещё в тридцать и сорок лет надеялся, что уйдя на пенсию, начну заниматься своим любимым делом – электроникой. За все годы накопил шкаф различной литературы и различных радиоэлементов. Но время шло. Изменилась схемотехника и комплектующие к ней. После 90-х всё появилось в свободной продаже. Исчез стимул к творчеству. А может быть пришла старость. Уже нет тех молодых стремлений и потребностей.
Радуюсь успехам детей и внуков. Двое уже взрослые. Один стал офицером пограничником. Средние учатся в школе, младшие только начинают говорить.
На семидесятилетие дети подарили мне новый автомобиль. Казалось бы, живи и радуйся. Я стараюсь. Но всё таки, нет того спокойствия и уверенности в жизни, как было в советское время.
А ведь это так важно! СПОКОЙСТВИЕ и УВЕРЕННОСТЬ!