Гуцэи. училище циркового и эстрадного искусства

 
В 1962 году я поступил в цирковое училище, что на пятой улице Ямского поля в городе Москве, это был самый беспечный период моей жизни, мне шестнадцать лет
я в полном расцвете сил у меня никаких забот и проблем – жизнь прекрасна и удивительна.

В училище поступил можно сказать запросто с первого раза, в отличии от многих других, которые поступали годами и не все могли попасть.
Это было единственное в мире профессиональное училище циркового искусства, конкурс сумасшедший, на одно место человек сорок, а принимали на курс не больше тридцати. Абитуриенты были из разных стран, из Африки, Азии, Европы и конечно со многих городов Советского союза.
Я точно не знаю, но предполагаю, что преимущество при поступлении имели дети цирковых артистов, на моём курсе таких было несколько человек, оно закономерно и понятно.
Перед училищем я занимался в секции бокса в обществе “Трудовые Резервы” у замечательного тренера Михаила Владимировича Бедарского, а перед этим в Куйбышеве немного занимался в секции спортивной гимнастики, так-что моя спортивная подготовка была очень своеобразная, но тем не менее меня приняли, не знаю уж за что.
Вообще у меня и дальше по жизни было много удивительных попаданий в “Десятку” - можно сказать не целясь. Всё получалось само собой, стоило лишь очень захотеть. Кто скажет: “Дуракам везёт” – тот редиска.
Мне как-раз не везло, а просто получалось, как я задумал и мечтал, но всегда не сразу, надо было долго мечтать и очень захотеть и тогда победа была неминуема.

А поступить в цирковое училище я даже и не мечтал, всё получилось как-то стихийно-спонтанно. Мне посоветовала мама, давай говорит, попробуй, потом в Москонцерт прийдёшь работать, вместе будем. Ну я пошёл и поступил.

Экзамены были не ахти какие, нужно было в одних плавках пройтись перед комиссией, которая сидела на манеже за длинным столом. В отличии от многих поступающих я понятия не имел кто там сидел, я никого не знал.
Потом меня попросили попрыгать, нагнуться, сделать кульбитики, стойку на руках
(я немного умел), ну и всё. Правда ещё были экзамены по литературе, по русскому писали сочинение и вроде бы ещё история.

После того, как объявили список принятых студентов, с некоторыми абитуриентами была просто истерика. Счастливчиков было мало, а отсеяных великое множество и они, кто плакал, кто сильно злился, некоторые говорили: Всё равно поступлю на следующий год! Для них это была большая трагедия, крах многолетней мечты.

А я, и ещё некоторые счастливчики из поступивших, пошли отмечать это событие
в ресторан “София”, который славился экзотичной болгарской кухней.
Удивительно, все кто был в этой компании, которая пошла в ресторан, в последствии так и остались близкими друзьями на долгие годы.

Ресторан находился на площади Маяковского, это не очень далеко от циркового училища. Я что-то не припоминаю, чтобы до этого ходил в ресторан, вероятно это было моё первое посещение, поэтому и запомнилось очень хорошо и ещё там произошёл смешной казус.
Когда мы уже посидели, поели, выпили вина и начались танцы, я и ещё двое моих друзей подошли к стойке бара, заказали себе коктейль и сидели наблюдали за танцующими.
Рядом с нами разместились двое взрослых мужчин, они тоже смотрели на танцующих и вели какие-то свои разговоры, говорили громко, так-что волей не волей пришлось их подслушать.
Эти мужчины, к нашему невероятному удивлению оказались: Директор циркового училища – Александр Маркянович Волошин и педогог Шляпин, они как раз говорили
о прошедших экзаменах, было очень забавно их слушать.

Мы не очень старались развешивать уши и вникать в разговор, но один из нас,
Гена Баскаков, вдруг возьми да ляпни: А мы сегодня, как раз поступили в цирковое училище, вот отмечаем.
Хорошо, что Волошин оказался нормальным мужиком, он нас поздравил с поступлением и пожелал хорошо учиться, а вот Шляпин наровил “наехать”, начал поучать и стращать, надулся как индюк и всем своим видом старался подчеркнуть свою значимость, мы его сразу невзлюбили и узнав поближе оказались правы.
               
Я очень хорошо знаю историю одной девочки, которая училась в цирковом училище,
её выгнали оттуда с подачи этого самого Шляпина. Он нагло её домогался и шантажировал, но получив фиг в нос, стал изводить и добился её увольнения.

Правда, через некоторое время её снова восстановили, но ей пришлось прибегнуть к невероятному, дерзкому и рискованному шагу, она спрыгнула на рельсы метро и пошла навстречу поезду. К счастью её удалось спасти работникам метрополитена.
Этот случай получил огласку, в училище пришло письмо из соответствующих органов, и её скрипя зубами вернули, но она после этого сама не захотела там учиться и ушла по собственному желанию, сказав Шляпину в лицо, что он подонок и мерзавец.

Эта девочка впоследствии стала близкой подругой моей мамы, её звали Алла Ширяева. У Аллы очень интересная, интригующая и необычная судьба, она была и её баловень и жертва. В жизни ей пришлось много испытать и пережить, всего добиваться невероятными жертвами и упорством, переходя все грани невозможного и нереального.

Когда она была совсем маленькой девочкой, мама не смогла содержать её и ей пришлось отдать Аллу в детский дом. Это было в городе Куйбышеве, где Алла и родилась.
От природы она была очень гибкой и в детском доме занималась гимнастикой, участвовала в художественной самодеятельности.
И вот она жила-жила и надо же было свершиться чуду, в детский дом приехал, вернее свалился с неба, Леонид Ильич Брежнев - это тогдашний генеральный секретарь ЦК КПСС - глава государства Российского.
Он по воле судьбы оказался в городе Куйбышеве и посетил детский дом, где жила никому неизвестная Алла Ширяева и ещё множество других несчастных детей.
Конечно, для высокого гостя устроили концерт. И маленькая, худенькая Алка, очень симпатичная блондиночка, понравилась Леониду Ильичу и он, как царь, заявил: Проси, что хошь. И Алка сказала: Хочу в цирковое училище.
Прошёл месяц, Алка уж подумала что Брежнев натрепался и забыл про неё, но нет, Леонид Ильич сдержал слово, из циркового училища пришло письмо с приказом о её зачислении.

И Алка рванула в Москву, ей было 9 лет. С этого момента её судьба и жизнь резко изменились, но не стали благодатью, Брежнев только поставил галочку в её судьбе, вытянул в Москву, ну а дальше ей нужно было барахтаться самой - золотая рыбка выполняла только одно желание.

Денег нет, с жильём проблема и кушать тоже очень хочется.
Нам устроенным, с мамой с папой этого не понять, а она могла надеяться только
на себя, на свою интуицию, разум и порядочность. Последнее очень не маловажно, потому что опуститься в её положении было очень просто, она была абсолютно не защищена, её мог безнаказанно обидеть кто угодно.
Я знаю много случаев, когда несчастные, голодные, неустроенные девочки-студентки, в основном приезжие, шли на то, чтобы с кем-либо переспать и получить за это хотя бы маленькую компенсацию в виде еды, я слышал, как некоторые ребята говорили: “Вот эту, можно потрахать за тарелку супа...”

Но Алла не могла себе позволить давать себя в обиду, она была девочка с характером, и что удивительно, в ней была природная интеллигентность, мягкость
и доброжелательность. И ещё, самый главный её козырь это непосредственность.
Она была в общении абсолютно расскованна и очень умела выбирать хороших, достойных людей. Со всякой шушерой она никогда не общалась, у неё к ним было патологическое отвращение, за это её многие ненавидили.
Потом, когда она выросла, ненависть и зависть всегда ходили за ней, так же как
и любовь и уважение, она всего испытала в полной мере.
В общежитии циркового училища она жить не смогла, можно подумать не велика цаца, другие-то жили. Да другие жили, а ей там оказалось невозможно жить и она стала искать разные пути, чтобы оттуда убраться. Позже я объясню, почему так получилось.      
               
 Когда я поступил в училище, то мне "посчастливилось" посетить женское общежитие, оно тогда находилось на Крапоткинской улице. Осталось полное впечатление, что это бесплатный, проходной публичный дом. Честно говоря, я тогда просто обалдел от увиденного, до этого такое “Кино” мне никогда не встречалось.

По приглашению девочек из училища я с ребятами по водосточной трубе залез в окно общежития на втором этаже и оказался в захолустном бараке.
В комнатах жили по нескольку человек, причём, как-бы независимо друг от друга.
На одной кровати сидела девочка и читала книгу, на другой вязали спицами, на третьей спали, на следующей банально трахались, все занимались своим делом и никто никому не мешал, всё было само собой разумеющимся.

Я не ханжа, могу воспринимать и понять разные варианты, в жизни всё бывает, но больше в это общежитие я не ходил и цирковые девочки меня никогда не прельщали, уж больно в них много мужского начала.

Кстати, общежитие мужское, которое находилось на задворках Рижского вокзала,
было ещё хуже, но это конечно моё впечатление после “домашних пирожков”,
ребятам жившим там выбирать не приходилось, они были довольны и этим. Я туда приходил часто, благо жил недалеко. Там мы иногда устраивали хорошие посиделочки, естественно девочек приводили и вино пили и было нам очень замечательно и весело.

У моего однокусника Володи Шевченко, мы его звали “Шеф”, была очень подходящяя комната для “этого дела”. На стенках висели зарубежные календари с голыми красавицами, были и журналы с порнухой. Эти журналы на подпольном языке назывались “Мурзилки”. Тогда ведь не было видео или интернета, так что календари и вырезки из журналов было очень круто и даже преследовалось законом.

За распространение порнографии могли посадить в тюрьму. Тогда между эротикой и порнографией различия не делалось, всё шло под одну гребёнку, но артисты всё равно ухитрялись нелегально перевозить через границу это “богатство” и многие продавая “Мурзилки”, делали на этом хорошие деньги.
Это было, как сейчас порносайты на интернете, а слово интернет тогда и в помине не было. Шеф развешивал эти картинки очень хитро. Чтобы не попасться при шмонах, которые зачастую устраивала администрация, он прикреплял картинки на специальные досочки, которые в случае опасности мгновенно убирались, затем в обязательном порядке вывешивались снова, чтобы не портить интерер.

Провести девочек в общежитие тоже требовало определённого мастерства и выдумки. При входе день и ночь посменно сидели вахтёрши, и усыпить их бдительность, навешать лапшу на уши было очень не просто, они ведь тоже видали все виды.
Но ребята всё-таки ухитрялись, какие только комедии не разыгрывались, и не было случая чтобы не провели. Вероятно, вахтёрши тоже всё понимали и подыгрывали нам, им было наверное интересно, что же ещё на этот раз придумают.

У вахтёрш были даже свои любимчики, которым они не могли отказать, и если такой типаж подходил и говорил: ”Тётя Маша, пойдём, посмотри, кажется Васька застрял под кроватью, надо помочь вытащить, не пропадать же парню в расцвете лет!”
И тётя Маша оставляла свой пост и шла смотреть, как Васька барахтается под кроватью. И пока она суетилась, в общежитие пропархивали любительницы циркового искусства. Менее привередливых девушек и более опытных, водили через окно, так было проще, но не всегда удобно.

С 1965 года студенты зажили более комфортабельно, так-как было построенно новое, очень хорошее здание общежития, недалеко от училища. 5 улица Ямского поля.

Кроме общежитий было конечно и само цирковое училище.
Это было замечательное сооружениение с двумя манежами, круглым и квадратным, и несколькими помещениями для индивидуальных занятий и репетиций, также были классы для общеобразовательных предметов.
В училище было два отделения: Одно основное, на котором подготавливали акробатов, гимнастов, жонглёров, эквалибристов и т. д. И отделение эстрады, где обучались пантомимисты, чтецы, музыканты, клоуны-эксцентрики.

В цирке многие жанры переплетены и связаны друг с другом, это очень многогранный вид искусства, один артист может владеть разными жанрами и использовать все свои способности для достижения максимального мастерства и успеха.
Репетиция на манеже это захватывающее фантастическое действие, здесь смех и слёзы, боль и радость, удачи и трагедии, артист цирка это фанатик, в лучшем смысле этого слова, он посвещает всю свою жизнь служению своему любимому делу, и эта жизнь не всегда и не для всех устлана аплодисментами, цветами и торжественной музыкой. В ней больше проблем, неустроенности и крахов радужных надежд, но выбор сделанный однажды не позволяет сделать шаг в сторону - побеги бывают очень редко.
До конца своей кочевой жизни, артист цирка связан с манежом, с романтикой, и его никому не понять. Чтобы понять нужно очутиться в этой шкуре, хлебнуть и понюхать этой романтики. Я очень люблю и уважаю этих замечательных, неординарных людей, я ими восхищаюсь.

Сам я не был настроен работать в цирке, у меня была цель всему обучиться,
сделать номер и поступить в Москонцерт. Кочевая жизнь циркового артиста меня не прельщала. Хотя из меня мог получиться не плохой гимнаст, мне нравился этот жанр и я какое-то время подумывал не остаться ли в цирке и очень увлечённо и старательно занимался.

Помню, на моих ладонях были приличные мазоли, это от занятий на кольцах, трапеции, турнике и брусьях. Мазоли имели специфическую ребристую форму,
я мог провести по стене рукой и на ней оставались царапины, моя ладонь была как наждачная бумага.
При знакомстве я многих шокировал подавая руку, особенно девушек, все сразу удивлённо смотрели на меня, на мою руку, а я говорил, что работаю на стройке
и руками кирпичи чищу, чтобы они были гладкими и красивыми. Некоторые верили.

Может быть я и пошёл бы работать в цирк, потому что со временем стал очень втягиваться и влюбляться в цирковую жизнь, но мне помешали некоторые обстоятельства и видно была не судьба.

Во-первых, мой независимый характер, я не умею подчиняться и пресмыкаться, а в цирке надо слушаться старших безприкословно и уважать их просто за то, что они есть. Там существуют свои неписанные законы и иерархии, а я могу уважать только конкретного человека, если он по моему мнению этого заслуживает, если нет, то бисер метать не буду.
Про меня знали, что моя мама работает в Москонцерте и понимали, что и я туда мечу, поэтому педагоги обращались со мной как-то снисходительно, подчёркивая,
что я чужак.
И это отношение было не только ко мне, а ко многим не детям цирковых артистов, сами-то педагоги были в прошлом из цирка. Единственное, чем можно было утереть
им нос и добиться расположения, это какое-нибудь феноменальное исполнение трюка.

У нас были несколько человек из спорта, которые пришли очень подготовленными.
Это в основном прыгуны, за них держались, они был уже готовый материал и из них было легко что-нибудь состряпать и употребить. Зачастую они не доучивались до конца, а уходили прямо в номера, в цирк. А с нами, сырыми и неопытными, надо было заниматься, учить, показывать и объяснять.

Далеко не все педагоги могли и хотели это делать, они уже своё отработали и просто сидели протирали портки, получая пенсию и зарплату, а чтобы придать себе большей значимости хаили всех вподряд, называя бездарями, ленивыми и прочими эпитетами. Крылатая фраза у них была: Рождённый ползать, летать не может и Разгильдяи.

В училище многие занимались очень упорно, самозабвенно, фанатично, мечтая стать знаменитым артистом, и от репитиций получали просто удовольствие, несмотря на тяжёлый и опасный труд. Зачастую, чтобы вырепетировать какой-нибудь трюк, приходилось много слёз проглотить, не обходилось и без травм. Но зато особенно ценно, когда всё-таки своего добиваешься и у тебя начинает получаться, тогда чувствуешь себя выше крыши.

Я пришёл в училище практически не подготовленным, ничего толком не умея. Я видел, как другие уже прыгали сальто, фляки, да что там, выполняли целые акробатические и гимнастические комбинации, умели не плохо жонглировать, а мне нужно было всему этому учиться с нуля. Педагоги явно отдавали предпочтение тем, кто уже многое умеет, и занимались в основном с ними, а те кто был не очень, должны были сами стараться изо всех сил и если начинали прогрессировать, то тоже могли расчитывать на благосклонное отношение, а до этого были обречены слушать, что “Рождённый ползать летать не может”.

Многие педагоги просто палец о палец не стукали, чтобы тебе помочь, посоветовать, подсказать, они только сидели на бортике манежа, зевали и ковырялись в носу с умным видом. Иногда даже засыпали держа лонжу, они были уже давно ни на что не способны и просто занимали место.
Не мудрено, что из училища выпускалось очень мало готовых номеров, хотя многие аттракционы требовали большое количество артистов, например: воздушные полёты, турнисты, подкидные доски, груповые жонглёры и т. д. Тем не менее много студентов оставалось без участия в номерах, не говоря уж о собственном номере. Им выдавался диплом с глупой надписью: “Исполнитель”, другими словами “Никто”.
Эти выпускники были обречены длительное время мыкаться в поисках работы и не
всегда находили. И со временем конечно теряли квалификацию. Ведь артисту надо постоянно поддерживать форму, иначе всему крах.

Это я сейчас всё сформулировал, понял, взвесил и осознал, когда уже имею творческий и жизненный опыт. А тогда, просто самозабвенно репетировал и старался изо всех сил, мне очень хотелось быть не хуже других, а в чём-то и переплюнуть.
И я думаю, что у меня был не плохой прогресс.

Через три месяца я уже прыгал заднее и переднее сальто с места, ещё через три: рондат-фляк-заднее и несколько фляков вподряд. А к концу года не плохо стоял на руках и немного на одной руке, жонглировал четырьмя предметами, на кольцах подтягивался тридцать раз, делал пятнадцать штицов и отжимался от пола больше сотни раз, и ещё многое другое, что было положенно и неположенно по программе.

Конечно, какие-то вещи я делал недостаточно хорошо и чисто, я чувствовал свои проблемы и стремился их исправить. Я оставался репетировать даже после того, как занятия в училище заканчивались, а занимались с девяти утра до шести вечера. Иногда после репетиций я еле переставлял ноги и не мог поднять руки, так были натруженны мои мышцы. Даже запомнилось, что в метро спускался по эскалатору спиной вперёд, потому что болели икры ног и невозможно было наступить на носок.
Такой я был не один, были и другие, которые небезразлично относились к занятиям
и старались, как можно лучше и быстрее освоить технику исполнения трюков.

На всю жизнь перед глазами осталась картинка, как после репетиции я лежу на манеже и смотрю под купол цирка. А там висят лонжы, трапеции, канаты и всевозможная аппаратура воздушных гимнастов. Свет цветных прожекторов погашен и горят только несколько дежурных сафитов. Я тогда подумал: Вот пройдёт много-много лет, я буду взрослым и обязательно вспомню, как уставший после репетиции, лежал на манеже и смотрел под купол цирка. И точно, вспоминаю всю жизнь.

Ещё запомнился дурацкий-смешной случай. На Первое Мая, в Советском союзе это был большой праздник, я и мой однокурсник Гена Баскаков, были назначены дежурными по училищу в ночь с тридцатого на первое. Занятий не было и мы находились в здании одни, даже помню, что приехали на велосипедах и гоняли на них по манежу выделывая всякие трюки.
Гена притащил с собой маленькую плоскую бутылочку польской водки и мы немного выпили в честь праздника. Не упустили возможности и порепетировать. Покачались на тропеции, позанимались на кольцах, попрыгали, покувыркались.
И ещё, я залез по верёвочной лестнице под купол и прицепил к трапеции записку со словом: "БАРМАЛЕЙ". Так мы между собой звали Наташу Варлей, всеобщую любимицу “Комсомолку - Красавицу” и замечательную девочку. Она тогда ещё не снималась в кино.

Вдруг услышали громкий стук в дверь у центрального входа. Подошли, смотрим стоит какой-то парень машет руками и просит открыть дверь. На улице было уже темно, часов одиннадцать вечера. Мы открыли и впустили его.
Он оказался очень забавным и смешным молодым человеком, учился на первом курсе эстрадного отделения и вроде бы собирался стать конферансье. Я запомнил, что он был из Одессы, но не помню как его звали. Он нас попросил, чтобы мы его пустили переночевать, так-как на следующий день первого мая ему очень хотелось попасть на демонстрацию на Красную площадь, а он жил в общежитии за городом(по Белорусской дороге) и ехать оттуда с утра было очень не удобно. Конечно мы его впустили.

Через много лет встречаясь со мной на концертах он со смехом и ужасом вспоминал ту ночь проведённую в училище, а дело было так: Этот паренёк, очень весёленький
и общительный поросил меня и Генку научить его прыгать сальто-мортале(в переводе с итальянского – прыжок смерти) У нас времени было полно и мы не отказались.
Одели на него лонжу(хорошо что лонжа была тренировочная с мягким толстым ремнём) и подтянули клиента под самый купол цирка, привязали верёвку к специальному креплению и ушли, сказав ему чтобы он потихонечку обкручивался, что так все вначале делают. Это конечно была шутка.(Зато глупая)
Мы бродили по училищу, занимались какими-то своими делами-разговорами, да ещё эта бутылочка польской водочки, и совсем забыли про нашего гостя.
Когда вспомнили, то прошло прилично времени. Мы побежали на круглый манеж, а он несчастный висит как тряпка и не шевелится. Спустили лонжу, видим живой, дышит, мы его помассажировали, дали глоточек выпить и он окончательно пришёл в себя. Молодец не обиделся, да видно у него уже и сил не было на это. Только с вялой улыбкой расстеренно смотрел на нас.
Мы его подбодрили, сказали что это прошёл только первый этап обучения, потом будет легче и интереснее... Но он почему-то отказался. Я понимаю, шутки фиговые, но что было то было.

В училище случалось разное и комическое и трагическое, самым диким и непонятным случаем была гибель очень талантливой, молодой воздушной гимнастки. Про неё говорили, что это растёт будущая звезда. Ничего не предвещало опасности, она репетировала свой номер и сорвалась выполняя трюк. Это обыденное дело в репетиции. Весело улыбаясь она повисла на лонже, и тут случилось что-то ужасное. Лонжа оборвалась. Такого не могло произойти ни при каких обстаятельствах, всё проверялось по множеству раз, цирковые очень дотошно и внимательно относятся к своему реквизиту, это целый ритуал, и то что случилось был какой-то кошмар, абсурд. Гимнастка с большой высоты врезалась прямо в кресла зрительного зала и разбилась насмерть.

Я слышал много всяких версий этой катастрофы, от просто банального несчастного случая до преднамеренного убийства. Были разговоры, что лонжу пропитали кислотой и поэтому она оборвалась. Говорили, что у гимнастки были серьёзные завистники, которым было важно, чтобы на манеже не появилась новая молодая звезда. И в это можно поверить, потому что в этом мире искусства всегда жестокая конкуренция, всё связанно с загранпоездками, а это хорошие деньги, шмотки, машины, квавртиры и т. д. Надо учитывать, что это было в советские времена и вырваться заграницу было очень сложно. Я знаю много случаев, когда “Люди” шли на невероятные подлости лишь бы обскакать, объегорить ближнего, шли на подкупы, увечья и клевету.

К сожалению существует это быдло и нечтожество. Я своими глазами их видел, они жируют за счёт своей подлости, и что самое страшное, уничтожают хороших, порядочных людей. Да, мир устроен так, что добро побеждает зло лишь только в сказках, а в реальной жизни чаще торжествует несправедливость. Всякая мразь всеми правдами и неправдами лезет вперёд, расталкивая локтями и ногами всё вокруг.
Они воспитывают и плодят себе подобных, выкрикивая демагогические лозунги, прикрываясь чужими красивыми фразами к которым не имеют никакого отношения, но выдают их за свои. Они прут в руководители в начальство, потому что сами ничего делать не умеют, не могут, их задача обдурить и пожить за чужой счёт, за чужой труд.

Я опять увлёкся этой дурацкой философией о справедливости и смысле жизни, эта тема конечно заслуживает обсуждения, но я точно знаю, что получится только трепотня, сотрясание воздуха, ничего не изменится, как жили так и будем жить, потому что это борьба с ветряными мельницами.
Я ещё повторяю, что надо жить для себя, для своей семьи и не лезть в это говно. Но легко говорить, трудно сделать. Все мы так или иначе крутимся вместе и зависим друг от друга - это называется общество. Только вот вопрос: Общество кого? Можно ответиь по разному и всё равно это будет демагогия, наверное всё-таки верно изречение, что каждому своё.

Анекдот: Светит жаркое солнце, а вокруг море дерьма и в нём по самый подбородок стоят люди, на голову им садятся жирные мухи, но никто не шевелится. И вдруг, один не выдержал и закричал: Да что же это такое?! Давайте предпримем что-нибудь! Неужели мы так будем стоять и погибать, разве ничего нельзя сделать? Все ипуганно посмотрели на него, а стоящий рядом человек умоляющим взглядом и голосом попросил: Слушай дорогой, не делай пожалуйста волны...               

Но вернусь к моей цирковой юности. В училище были два-три педагога, которые на самом деле приносили пользу, они постоянно что-то выдумывали и изобретали новые номера, всё держалось на них, но они подключались только с курса третьего, когда уже начинали подготавливаться номера, и попасть к ним могло только очень ограниченное колличество студентов.

Номер один был Юрий Мандыч, он был большой выдумщик и изобретатель, но с вредным характером, зато Ас в своём деле.
Его хобби были воздушные номера с использованием мудрённой аппаратуры. Мандыч мне запомнился тогда ещё тем, что женился на совсем молодой девчёнке, она была воздушной гимнасткой и он делал ей номер. Для меня было удивительно, что у них очень большая разница в возрасте, он был седой, худощавый с чёрными лохматыми бровями и с мотором в жопе – к нему все относились с уважением.

Мой руководитель курса, Фирс Петрович Земцев, готовил жонглёров, он был очень не плохой и толковый мужик, но немножко с прибабахом. Запомнилась его приговорка c которой он постоянно обращался к студентам: ”Надо быть морально и этически грамотным!” Он её говорил каждый день и зачастую совершенно невпопад.

Фирс Петрович подрабатывал на киностудии “Мосфильм” и руководил группой каскадёров. С его подачи мне удалось сняться в нескольких фильмах и немного денег подзаработать. Правда, в училище это дело не очень приветствовалось, потому что мешало занятиям, приходилось от многих интересных предложений отказываться, иначе выгнали бы. Один раз я мог уехать на сьёмки заграницу, в Югославию, что по тем временам было очень не слабо, но не получилось.

Ещё в училище из педагогов выделялся Николай Эрнестович Бауман, он делал акробатические номера. А остальные были как-то незаметны, может они что-то и творили, но этого было явно недостаточно, половина выпускников оставались без участия в номерах.

Я никогда не боялся что останусь без дела, я был уверен, что обязательно что-нибудь придумаю. В моей голове постоянно происходил творческий процесс, я всё время что-то изобретал и придумывал, подсматривал в других номерах то, что мне нравилось и наматывал на ус, практически я был готов сам себе сделать номер.

Собственно это и получилось. Учась на втором курсе, вместе со своим другом Юрой Пуховым, совершенно самостоятельно, без чьей-то помощи, мы смастерили себе очень неплохой номер: “Акробаты эксцентрики” и выступали с ним от Москонцерта, нас занимали на разовых концертах и мы за это получали деньги. Так-что гуляли на свои. В училище конечно об этом не знали.

Помню наше самое первое выступление на сцене, это было в “Доме медицинских работников”, что на улице Герцена. Площадка считалась очень ответственной и престижной, это в самом центре Москвы и там собиралась, можно сказать элитная публика.
Концерт был приурочен к празднику 1 Мая. За кулисами собрались очень известные артисты, которых я раньше видел только по телевизору и на сцене, а тут рядом вместе – вроде как коллеги.
Запомнилось, что они нас приняли очень доброжелательно и с интересом. Администратор концерта представил нас и предупредил, что это наше первое выступление. Нас начали подбадривать, шутить и рассказывать всякие байки. Программу вёл очень популярный и известный конферансье Борис Брунов, он в своё время тоже учился в цирковом училище и поэтому нас прекрасно понимал.
Мы с Пушком были достаточно уверенны в себе, хотя мандраж присутствовал, но номер был отрепетирован хорошо и мы только ждали, когда же нас объявят и выпустят на сцену в свободный полёт, нам было интересно показать себя и попробовать свои силы.
И вот настал решающий момент, нас торжественно объявили публике: Выступают артисты..! Счастье, что концерт вёл Борис Брунов, лучше него никто не мог представить, продать артиста. Когда мы выбежали на сцену, зритель нас уже любил и восхищённо аплодировал каждому трюку и мы старались вовсю. Правда не обошлось без накладки, но зритель вероятно это не заметил.
Во время выступления мы вдруг забыли какой трюк за каким идёт, потому что в процессе репетиций кое-что меняли, и на сцене произошла “маленькая лажа”.
После очередного трюка, а номер шёл в быстром темпе, я шёпотом спросил Пушка: “Чего там дальше, я забыл?” “А я и сам не помню” - ответил он.
Но нас это не вышибло, мы только рассмеялись и продолжали всякую отсебятину, на ходу придумывая новые ходы, благо этот номер предполагал комическое и несуразное. Зрители нам аплодировали и в их глазах было восхищение, я впервый раз увидел со сцены, как выглядят люди там в зале, от них шла радостная энергетика, а у нас росли крылья и хотелось сделать что-то необыкновенное. За кулисами именитые артисты нас тоже поздравили с выступлением и вступлением в их братию и пожелали дальнейших творческих успехов.

А ещё, после концерта зашли представители дома медработников и каждому артисту вручили по... бутылке чистого медицинского спирта. Не обошли и нас с Пушком, дали одну на двоих и даже рассказали, как им пользоваться. Правда, попользоваться не пришлось. Никто не поверит, но мы эту бутылку забыли в туалете, когда пошли разбавлять спирт водой, как нас научили.
Мы были очень возбуждены, разбавили спирт и поставили бутылку на пол, потом пошли посикать, а потом затрепались и ушли, оставив драгоценную жидкость без присмотра. Вспомнили только тогда, когда пришли в свою компанию ребят, нас там не поняли и очень сокрушались по этому поводу.
То, что мы так халатно отнеслись к этой бутылке со спиртом говорит о том, что мы были ещё те питаки. Я и Пушок водку не пили, только иногда по чуть-чуть сухого вина, да мороженое с кофе.

Я поступил в училище после девятого класса и должен был проучиться четыре года.
А Пушок учился на основном отделении в младшей группе, там обучались семь лет.
Он был не совсем из цирковых, его родная сестра работала в аттракционе известных канатоходцев “Волжанских” и была замужем за сыном Волжанского. А его родители не имели к цирку никакого отношения. Его мама и брат были художниками, а про отца он никогда не упомянал. Пушок был любимцем нашей компании, да и не только нашей, к нему все с большим уважением относились.
На улице Горького (сейчас Тверская), где мы постоянно проводили свободное время, его знали под именем “Никсон”. Его так окрестили из-за бейсболки которую он носил, на ней была вышита буква “N”.
Пушок был высокий, очень  симпатичный блондин и одевался по тем временам можно сказать великолепно. Ему сестра привозила из-за границы такие шмотки, какие мы тогда и во сне не видили.
И он постоянно жевал резинку “SPERMINT”. Ну просто америкашка! Девочки по нему сохли и таращились влюблёнными глазами. У него всегда были очень красивые и холёные девочки, зачастую и постарше чем он. Пушок не был лощённым хлыстом и вооброжалой, наоборот, он был очень мягким, доброжелательным и абсолютно не выпячивался ни перед кем. Его нужно было видеть, немного пообщаться и тогда любой, волей не волей, попадал под его обаяние, к нему все тянулись.

Один раз его обворовали. Расскажу как: Как-то мы всей нашей компанией пошли в Сандуновские бани, у нас каждую неделю это входило в обязательную программу, или “Сандуновские” или “Центральные”. Там были бассейны и мы там любили порезвиться. И вот выходим после мытья в раздевалку, а у Пушка тю-тю... пропали вещи.
А вещи, как я уже говорил, у него были очень хорошие. Видно кто-то на них положил глаз и упёр пока мы размывались и веселились.
Администрация бани подошла к инценденту с пониманием и не оставила парня голым
и выдала ему некоторое обмундирование: Старые рваные шаровары, не очень большие, чуть ниже колена и парусиновые белые (в прошлом) тапочки, впереди чуть-чуть драные так-что торчали пальцы. И ещё синию, растянутую, с небольшими дырочками майку. Мы не смеялись, мы плакали сдерживая смех. А у нас вечером намечалось свидание с девушками, в кафе.
Думаю, что любой на месте Юры, огорчённый и расстроенный пошлёпал бы домой переодеваться и жаловаться маме, но Юра сказал: Я джентельмен и не могу опаздывать на свидание.
И мы пошли по улице Горького весёлой компанией прямо до кафе “Московское” и там уютно сели за столики, заказали сухого вина, мороженное и кофе, а вскоре подошли и наши девочки. Могу не преувеличивая сказать, что Юра весь вечер был в центре их внимания, а мы были просто антураж вокруг него и сожалели, что нас тоже не обокрали.

Пушок часто попадал в разные приключения. Как-то мы, Пушок, Ганс, Миша Одесский и я ехали на занятия в училище. Поднимаемся вверх по эскалатору, это в районе метро Белорусская, и вдруг Юра громко охнул, мы удивлённо посмотрели на него, а он обалдевший возмущённо говорит нам: Меня цапнули за жопу и показал на удалявшихся по эскалатору группу мужиков, их было трое. Мы рванули за ними. Вышли на улицу и догнали их.

Это были взрослые мужики и явно блатные уголовники. Во рту железные фиксы и наколки на руках. А когда начали разговаривать, то замельтишили всякими словами по “Фени”. На улице Горького затевать драку было не удобно, вокруг много людей, милиция и т. д. И мы предложили им зайти во двор.
Они нагло улыбаясь и приговаривая всякие свои прибаутки, пытаясь нас запугать, пошли во двор. У одного в руках была запечатанная железная консервная банка и он многозначительно покачивая ею заявил, что сейчас прошибёт нам головы. И тут же получил от Миши Одесского удар в челюсть такой силы, что удивлённо потаращив на нас глазами рухнул на землю без сознания, а мужик был здоровый. Двое других, увидя такой фокус, явно обосрались, но попытались дёрнуться на нас. Второго завалил я, тоже задев ему по челюсти. Третий пустился в бега, мы его не стали догонять. Честь Юркиной жопы была защищена.

С Мишей Одесским я участвовал ещё в одном красивом бою, допишу уж до кучи, как это всё было.
Недалеко от циркового училища находилось издательство газеты “Правда”, там была очень хорошая и недорогая столовая и мы зачастую туда ходили покушать, ещё рядом был одноимённый дом культуры и кинотеатр. Как-то после занятий я решил зайти в этот кинотеатр посмотреть фильм.
Стою за билетами и вдруг ко мне подходит какой-то пацан и просит двадцать копеек. Это было не много, ни мало, но на них можно было купить мороженное, но не в этом дело. Я знал, что так ребятки просто собирают деньги на какие-то свои потребности, в основном на сигареты и выпивку. Они подсылали какого-нибудь шкета попрошайничать, а если не давали денег могли и побить.

У кинотеатра так промышляли ребята из ремесленного училища при газете “Правда”. Со мной такого ещё не случалось, но от других я слышал и видел, как вот так побираются и надираются. Вобщем я ему денег не дал.
А когда вышел на улицу, то увидел огромную группу ремесленников, человек двадцать
(и оба в валенках)
Но это была не шутка. Попрошайка показал пальцем и вся компания набросилась на меня. Удары и пинки неслись со всех сторон, у меня звенело в голове. Толком я не мог ответить на их удары, этих ремесленников было слишком много и они буквально повисли на мне, хотя сами этим мешали друг другу. Я думал только бы не упасть,
а потом решил вцепиться кому-нибудь в горло и не отпускать его.
Но тут что-то произошло. Вся компания вдруг отлетела от меня, как по моновению волшебной палочки. И я увидел рядом с собой Мишку Одесского. Он с разбегу с лестницы врезался в эту кодлу и молотя кулаками направо и налево пробился ко мне. Тут мне немного полегчало и я смог ближайшим “друзьям” хорошенько врезать по роже, и хотя этих придурков было значительно больше мы начали их лупить.
Я даже слышал голоса: ”Да их только двое”. Но видно им самим не верилось, что нас двое и некоторые просто отвалили, перестали участвовать в драке, им надоело получать по морде.
А тут неожиданно подоспели ещё ребята из циркового и мы погнали ремесленников по всей улице “Правда”, раздавая им оплеухи и пинки. После этого случая мы их били ещё несколько раз, пока они вообще не пропали с нашего горизонта. Они перестали ходить в кино и даже в столовую. А некоторые думаю вообще покинули это ремесленное училище. Так-что получается, что мы подорвали производственную базу газеты “Правда”.
Но пусть придурки знают и помнят русскую поговорку, что: ”Кто с мечём к нам придёт, тот от меча и погибнет” – так сказал русский князь Юрий Долгорукий.
Ещё добавив: ”На том стоит и стоять будет, земля русская!”

Помнится, что один конферансье из Москоцерта использовал другую интерпритацию этого эпоса: “А у кого стоит, у того и стоять будет!” Я не против такого изменения фольклёра.

У нас в училище иногда устраивали танцевальные вечера, это захватывающее зрелище, года-то были 1962-63-64, а это самый расцвет рок-н-ролла и группы “Битлз”.
Мы с ума сходили от этой музыки, она в ушах звенела день и ночь. И хотя советские власти зажимали и запрещали эту музыку она неслась из всех форточек. Вот сейчас пишу и пою: ”Тюри-фури о-лури, тюри-фури о-лури, па-па-па-па-ба-па!”

Пушок и я были мастера по танцевальному рок-н-роллу, ну просто экстра класса.
Да и Генка Баскаков тоже был большой любитель поизгиляться. Мы выделывали такие акробатические трюки, что у смотрящих на нас дух захватывало и нам всегда кричали и аплодировали.
Как-то на вечере в ЦДРИ (Центральный дом работников искусств) Пушок и Я заняли первое место в конкурсе по танцам и нам вручили приз, куклу.(не надувную)

А когда такие танцевальные вечера происходили в цирковом училище, то это было целое представление. Это надо было видеть. Куда там Моисеевскому ансамблю.
Ребята и девчёнки танцевали так мастерски и самозабвенно, что это больше походило не на танцевальный вечер, а на грандиозную профессиональную концертную программу.

Во-первых, всё происходило на мягком манеже, где можно было выделывать всё что угодно не боясь ушибиться.
Во-вторых, у нас была впечатляющая свето-музыка(по тем временам диковинка). Помимо мощных магнитофонов с хорошей акустикой у нас был собственный оркестр,
и ребята играли так, что нас от восторга распирало во все стороны.
К нам в училище на эти вечера приходили студенты из других вузов и училищ: из ВГИКа, Щепкинского, Щукинского, Суриковского, ГИТИСа. Конечно завязывались знакомства и потом мы ходили к ним в гости, но должен сказать, что так весело и оригинально как у нас, нигде не было.
Нам нравилось заводить дружбу с девочками-студентками из выше перечисленных вузов, они нас приглашали в свои общежития и сами были любители ходить в гости
к нам. С ними мы тоже танцевали, но более медленные танцы-обжиманцы.

Как-то раз на одном таком танцевальном вечере в ЦДРИ, Ганс умудрился меня  познакомить с очень красивой и оригинальной девушкой. Сам бы я наверное не решился к ней подойти, уж больно она была эффектная и привлекала всеобщее внимание.
Её я заметил сразу, как только мы пришли в ЦДРИ, но она была не одна, а окружена друзьями и подступиться к ней не было никакой возможности. Ганс тоже “усёк” эту девушку и глаза его заблестели.
А потом, когда она стала танцевать, нам просто поплохело. Такой грациозности и пластики мы никогда в жизни не видели - это было, как в кино или во сне.
И вот вечер уже закончился, все устремились в гардероб и тут мы опять увидили
эту девушку. В окружении своих друзей она стояла в стороне, а какой-то молодой человек пошёл за её шубкой.
Мы с Гансом оказались рядом, стояли на ступеньке лестницы чуть выше этой компании. У меня было такое чувство, что вот сейчас всё закончится, все разойдуться и я больше никогда в жизни не увижу эту прекрасную девушку.

И тогда Ганс решил выручить друга. Это он сделал довольно оригинальным способом, не очень красивым, но в ту минуту особо выбирать не приходилось.
Он попросту толкнул меня в спину, я слетел с лестницы и врезался в эту самую кучку её ухажёров. Все удивлённо уставились на меня. А я и сам толком не понял, что собственно произошло. Лишь смог произнести: Извините...
Но зато девушка оказалась прямо передо мной, и я не растерялся, не пропадать же такому благоприятному случаю. Я протянул ей руку и сказал, что меня зовут Валера и я восхищён её танцами, и что весь вечер наблюдал как она танцует, и что хотел с ней танцевать, и завидовал тем кто имел эту возможность, и что хочу с ней познакомиться.
Девушка улыбнулась и протянула мне руку. Всё её окружение затихло, но она не придала этому значения и сказала что её зовут Олимпия и что рада знакомству. Дальше надо было что-то предпринимать, чтобы не оборвалось наше неожиданно начатое общение.
И тут снова помог Ганс. Он со свойственной ему непосредственностью, подошёл, представился и быстро объяснив ситуацию, попросту попросил у девушки телефончик. И она не отказала, но объяснила, что звонить ей не очень просто, так-как она живёт в общежитии.
Олимпия Гелодарис - так звали эту девушку. Она приехала из Греции и училась в ГИТИСе на балетмейстерском факультете, немудренно, что она так здорово умела танцевать. Ещё, как оказалось, она умела и прекрасно петь. Я просто заслушивался её низким, слегка хрипловатым голосом, когда она пела свои греческие песни.
“Дети Перея”, “Сиртаки” и другие мелодии надолго поселились в моём сознании.

Олимпия стала частый гость в нашей компании, мы вместе ездили отдыхать к Пушку на дачу, собирались у меня в Напрудном, а иногда проводили время у неё в общежитии, где познакомились со многими её друзьями и подругами.
Среди её друзей был очень талантливый парень, он тоже учился на балетмейстерском и впоследствии стал очень известным балетмейстером, постановщиком – его звали Валентин Манохин.
Манохина можно назвать супер звездой, настолько талантливо и оригинально он ставил свои танцы и целые программы. Но точно говорят, что бог забирает к себе самых лучших.
Ещё будучи молодым человеком и на самом пике своего творчества Валя скоропостижно скончался, у него было слабое сердце и оно не выдержало тяжёлых нагрузок.

Наше знакомство с Олимпией продолжалась больше года, сначала у меня с ней была любовь-морковь, потом Генка Баскаков с ней закрутил, а потом как-то всё развалилось и мы вообще потеряли интерес к греческой танцовщице.
Потом меня забрали в армию и я не знаю дальнейшую её судьбу, слышал, что какое-то время она пожила в Советском союзе, так-как у неё на родине произошла заваруха, типа государственного переворота, а когда там всё успокоилось она уехала к себе
в Грецию. Где, как она говорила, у неё были свои оливковые плантации.

Ещё помню одну историю связанную с общежитием ГИТИСа, она не большая, но примечательная, просто хочу сказать, что поведи я в некоторых ситуациях так или иначе, то и судьба моя могла бы сложиться по другому. Как-то Олимпия познакомила меня со своей подругой, она тоже училась на балетмейстера, её звали Рут Фишер. Она приехала из Швейцарии. Рут была толстенькой, но очень симпатичной девушкой, немного постарше меня, говорила по русски с очень забавным и приятным акцентом. Она тоже стала посещать наши вечеринки и видно ей это очень понравилось.
Но дело повернулось так, что через некоторое время она довольно-таки недвусмысленно сказала мне, что хотела бы выйти за меня замуж и предложила уехать с ней в Швейцарию, тем более, что срок её обучения уже заканчивался.

Рут рассказывала о своих замечательных родителях, о том что хочет открыть свою балетную академию. Она была очень одухотворённый и творческий человек, но меня
в то время совсем не прельщало свадебное путешествие. Я не задумывался о таком варианте и повороте в своей жизни на ближайшие годы, и вежливо, и честно сказал об этом Рут. Через некоторое время она с разбитым сердцем уехала к себе в Швейцарию, правда оставив на всякий случай свой адрес и телефон, но я никогда не воспользовался этим презентом. Мне не хотелось попусту морочить голову этой замечательной  девушке. Думаю, что она это пережила.

Так получилось, что с лёгкой руки Олимпии, у нас в общежитии ГИТИСа появилось множество интересных и забавных знакомств. Кстати, это общежитие было совсем рядом с моей Напрудненской квартирой, оно находилось на Трифоновской улице, буквально в пяти минутах хотьбы от меня.

Могу рассказать одну очень забавную историю: Как-то такая компания собралась у меня дома в Напрудном, мама уехала на гастроли и я остался один. Совсем один..! Были Генка Баскаков, Пушок, Слава Петрушенков, Саша Жеромский и несколько девочек из театральных училищ. Мы сидели, пили кофе, вино, разговаривали о жизни, о искусстве, рассказывали анекдоты, играли в какие-то игры, и компания становилась всё теплее и теплее, а алкоголь вдруг возьми да закончился. Время было около одиннадцати, как раз закрывался гастроном у Рижского вокзала.
Ганс вызвался быстро смотаться в магазин и исправить оплошность, на него в этом деле можно было положиться, никто лучше него не мог справиться с этой задачей.
У Ганса была потрясающая способность доставать всё что угодно, хоть из под земли, с пустыми руками он никогда не возвращался, а за алкоголем мог запросто слетать хоть на Северный полюс.
И мы в нём не ошиблись, через полчаса Ганс вернулся с несколькими бутылками водки “Зубровка” – это напиток матёрого алкаша. В нашей девичьей компании вряд ли кто мог пригубить это зелье. Наши девочки были очень щепетильные и всем своим видом старались показать, что они принадлежат, или стремятся принадлежать к высшему обществу, к элите искусства.
Они были очень одухотворённые и мы были не против поддержать их имидж.
Поэтому я сразу увёл Ганса на кухню, чтобы никто не видел этих бутылок и зашептал ему, что он с ума сошёл притащив Зубровку, что такую гадость никто пить не сможет. Но Ганс абсолютно невозмутимо заявил, что другого товара просто не было, слава богу хоть это достал, а насчёт “Этикету” он всё уже продумал.

Ганс часто бывал у меня дома и практически знал, где что находится, поэтому уверенно сказал: ”Тащи пустую бутылку из под французкого коньяка”. У меня была такая, очень красивая, ещё мама покупала, а выбрасывать не хотели уж больно хорошая была бутылка, и вот пригодилась.
Не долго думая мы перелили зубровку во французкую тару, благо она была такого же цвета как и коньяк, и пошли в комнату, где нас все очень ждали. И я выступил с важным заявлением: Дорогие друзья, должен вас огорчить, Гена пришёл пустой...!? Магазин уже был закрыт и приобрести вина не удалось. Но не огорчайтесь, я иду на подвиг за который получу по жопе от любимой мамы. У нас дома есть бутылочка знаменитого французкого коньяка “Kamu” и сейчас мы его попробуем.

Ганс торжественно внёс красивую бутылочку и всем разлил по рюмочкам, в комнате заблагоухало “Французким коньяком”. Девочки это учуяли и послышались голоса ценителей: Вот это запах! Вот что значит французы! Ведь умеют делать, с нашими конечно не сравнить. А когда попробовали это волшебное зелье, то их восторгу не было предела, они расхваливали коньяк и даже не замечали, что в бутылке не убывает. Ганс незаметно подливал зубровку из своих запасов и корчился от смеха, мне тоже поплохело, аж живот свело.

На утро все удивлялись, как же это так удалось всем напиться с одной бутылки. А Ганс, обнимаясь с будущей актрисой театра, многозначительно ей заявил: ”Сэ ля ви” – как говорят французы.

Та моя юношеская жизнь была просто переполнена всякими событиями и приключениями, не было ни минуты покоя, я удивлялся, как это другие живут и ноют, что скучно, нечем заняться, у меня не хватало времени охватить всё что я хотел, всё что мне нравилось. Как из рога изобилия на меня сыпались всевозможные мероприятия, мне надо было везде успеть, всё сделать и многое попробовать. Я жил насыщенной, полноценной жизнью и у меня были великие планы на будущее.

Постоянным местом нашей тусовки было кафе “Синяя птица”, что в Медведьевском переулке, это между улицей Горького и Чеховской, недалеко от театра “Ленинского Комсомола”. Кафе было очень не простое и для рядовых посетителей практически закрытое, оно было при ЦК ВЛКСМ, это молодёжная, очень влиятельная организация тех времён. Странно сейчас писать об этом, потому что тогда казалось, что Те времена будут вечно, что они незыблемы. Но увы...

Так вот, в этом кафе часто устраивались встречи с зарубежной молодёжью из разных стран: Германии, Болгарии, Польши, Чехословакии, Кубы, в основном были страны социалистические, но не только. Все эти мероприятия сопровождали концерты, да ещё какие! Выступали джазовые ансамбли, устраивались конкурсы танцев, пели молодые и очень талантливые певцы, и конечно цирковые и оригинальные номера.
Пушок, Саша Жеромский и я были в совете кафе, это нам давало право в любое время без особых приглашений посещать кафе и на нас возлагалась обязанность помогать в организации и проведении концертных вечеров.
Посидеть, провести вечер в “Птичке” было очень здорово, ведь тогда не было, как сейчас, большого количества баров, клубов и прочих элитных заведений. А про “Синюю Птичку” многие и не знали. Когда мы туда приглашали кого-нибудь из своих знакомых, в основном девушек, они просто обалдевали от увиденного и сидели с восторженно блестящими глазами.

Комсомольцем я никогда не был, что по тем временам было просто нонсэнс, что-то невероятное. Все стремились вступить в ряды комсомола, но у меня сначала не получилось, а потом не оказалось желания. Сейчас объясню в чём дело.
Как и все мои однокурсники я подал заявление о вступлении в комсомол, удачно прошёл первичное комсомольское собрание, где меня единодушно рекомендовали,
и следующим этапом должно было быть посещение райкома комсомола.

Но до райкома я не добрался, у нас в училище случилось ЧП. Наш секретарь комсомольской организации был уличён, вернее была уличена в совершении сексуального акта в извращённой форме. Свидетельством тому были фотографии,
где она блаженно исполняла “Минет”. Не путайте с минуэтом.

О фотографиях вероятно позаботились её подруги. Они передавались из рук в руки
по всему училищу и наконец достигли руководства, которое оценило это деяние, как морально-этическое разложение. И наша комсомольская организация накрылась медным тазом, девушку попросили из училища, а мне благодаря этому происшествию не получилось идти в райком.

Здесь уместно вспомнился анекдот советских времён: Девушку лёгкого поведения забрали в милицию и дежурный офицер видя что она хорошо одета, в ушах дорогие серёжки, на руках кольца, удивлённо спрашивает её: На какие средства живёте, откуда такие вещи? Девушка наивно ответила: Минет делаю.
Это что такое? х** что ли сосёте? – возмущённо спросил милиционер.
Простите, а какая у Вас зарплата? - поинтересовалась девушка у миллиционера. Причём тут... ну, восемьдесят рублей в месяц, а что? – ответил милиционер.
А я зарабатываю стольник в день, так что получается это Вы, х** сосёте! – вывела своё резюме девушка.

Я хорошо помню эту очень красивую девушку, нет не из анекдота, а нашего комсорга (не буду называть её имени), она училась на эстрадном отделении и славилась своей узкой талией, при очень внушительных бёдрах и большими чёрными глазами. Генка Баскаков по ней с ума сходил. До моей подачи заявления в комсомол мы не были знакомы с этой девушкой, только видились из далека. Мы могли себе позволить лишь обсуждать её формы и пускать слюни по этому поводу. Но Ганс что-то заметил в её поведении и сказал, что девочка постоянно косится в нашу сторону, это неспроста заявил он.
И со свойственной ему наглостью и напорством подкатил к ней и пригласил к себе в гости, сказав, что там собирается очень весёлая компания, и девушка согласилась.
Компания состояла из Ганса, меня и девушки с тонкой талией, но нам не было скучно.
Опять анекдот: Подходит один приятель к другому и спрашивает: Ты как, не против поучаствовать в групповом сэксе? Я не против, хорошее дело! - ответил приятель. Ну тогда я тебя записываю третьим... А кто ещё будет? - Поинтересовался приятель. Как кто? Ты, Я и твоя жена! Ну, нет, так не пойдёт - растеренно заявил приятель. Ну, как хочешь, тогда я тебя вычёркиваю... 

К сожалению моего друга Ганса, девушка-комсорг предпочтение отдала мне и откровенно об этом сказала ему. Но у меня не было желания перебегать дорогу Гансу и я всячески старался увильнуть от соблазна, даже хотел потихоничку уйти, но она это заметила и сказала, что тогда тоже уйдёт. Ганс выразительно на меня глянул и я остался. Несмотря ни на что мы сидели очень уютно, она была умной девочкой и разговорчивой, но за окном уже ночь наступила и надо бы было подумать о сне, или о чём-нибудь заменяющим его. Мы естественно пили вино и были прилично тёпленькие.

Как Ганс не старался, но девушка на него плохо реагировала, а я старался не реагировать на неё. Вот такая петрушка получалась. В какой-то момент я изловчился и удалился спать в другую комнату, но тщетно, через некоторое время она в одной комбинации, запрыгнула ко мне в кровать и... Начала рассказывать стихи собственного сочинения. Должен сказать, что стихи мне очень понравились, я даже до сих пор помню некоторые строчки. Так мы с ней пробеседовали всю ночь.
Она рассказывала про свою жизнь, плакала и смеялась, объяснялась мне в любви, рассказывала, что приехала из Риги, что уже успела побывать замужем и развестись. Мне было странно её слушать, но интересно. Я чувствовал, что ей хочется выговориться и найти хоть какую-нибудь поддержку, она была молодая и красивая,
но жизнь её не очень складывалась на тот момент.
Хотя, как сказать, в чём-то она преуспевала и даже перещеголяла своих подруг,
во всяком случаи стать комсомольским лидером в то время было очень перспективно, это давало некоторое приемущество перед другими. Но видно кому-то это не очень нравилось и по училищу распространились злосчастные фотографии.
Так-что в комсомол мне не удалось вступить благодаря девушке с тонкой талией и большой жо...
А ей пришлось уйти из училища, но через много лет мы снова увидились, она на какое-то время появилась в Москонцерте, была ведущей и читала фельетоны, я с ней несколько раз встречался на концертах, она удачно вышла замуж за режиссёра с телевидения и потом вроде бы уехала в Израиль.

Не знаю, почему вспомнил всю эту историю, просто выскочила сама собой, как эпизод моей не комсомольской юности.

Немного напишу о Генке Баскакове, он был для меня близкий друг, хотя остальные ребята из нашей компании его слегка недолюбливали за его высокомерность.
Ганс был красивый парень, со спортивной фигурой, похож на актёра Кадочникова из художественного фильма “Подвиг разведчика”. У него были чёрные волнистые волосы, тёмно синие глаза, белоснежные зубы и хорошая улыбка. Он всегда был холёный, подтянутый и с неизменным чувством юмора, одевался только в фирменные заграничные вещи, его запросто можно было принять за Голивудскую кино звезду.
Родители Гены были артисты, мама танцевала в джазовом оркестре знаменитого Бориса Ренского, а отец работал иллюзионистом в Москонцерте. Его дед тоже знаменитость, в своё время был телохранителем у Дзержинского, который Феликс Эдмундович.

У Генки были два двоюрных брата, один окончил медицинский институт и стал врачём, а другой учился в консерватории, по классу виолончели, что не мешало ему быть известным фарцовщиком, у него даже кличка была: “Фукс”. Генка мне рассказывал, что его брат Фукс живёт на “Широкую ногу”, он мог себе позволить позавтракать в Риге, пообедать в Сочи, а поужинать в Москве, естественно в лучших ресторанах и при суперкрасивых девочках.
Я видел, что Гансу очень хотелось жить так, как живёт Фукс, он у него многое перенимал в поведении и в разговоре, но фарцовкой не занимался. Главная проблема Генки была страсть к выпивке и дома у него было не совсем хорошо.
Его отец ушёл из семьи и женился на другой, а мама привела какого-то мужика и выпивала с ним на пару и Генку приглашали участвовать в выпивках. Правда этот мужик был приходящий, и когда мама уезжала на гастроли Генка оставался один.

Впринципе он жил такой же жизнью как и я, но я не выпивал и мужика у моей мамы
не было. При многих положительных качествах Ганс был совершенно не приспособлен к жизни, он не любил трудиться и у него не было творческого огонька. Ему как-то всё было пофигу.
Меня с ним связывало то, что он очень дорожил нашей дружбой и я для него был самый близкий товарищ. По отношению ко мне он не допускал ни малейшей бестактности и моё мнение было для него очень авторитетно. Я ему часто давал разумные советы и он к ним прислушивался. А с другими он так не вёл.
Он со многими людьми вёл себя вызывающе и презрительно и мог запросто подвести, обмануть и унизить. За это его не любили. Ещё нас связывало совместные похождения по девочкам, в этом деле он был большой специалист.
У Ганса были некоторые странности, он запросто мог предпочесть бутылке хорошего коньяка, пузырёк тройного одекалона, это у него называлось: “Ночной коктейль”. Помню даже, как он приготавливал это зелье: брал стаканчик, выливал туда содержимое пузырька, добавлял воды, тщательно перемешивал и получалась жидкость белого мутного цвета, затем брал кусочек сахара и вприкуску пил свой коктейль. Зрелище было ещё то, не для слабонервных. Потом от него разило одеколоном за версту. Такие упражнения он делал не часто, но было.

В нашей компании так никто не пил, но должен сказать, что Ганс никогда не был пьяным он контролировал себя чётко, всегда был весёлым и бодрым, так что его пристрастие к одеколону никого не обременяло. Правда, по пьянке он часто попадал во всевозможные приключения, один раз он нас здорово напугал.

Как-то весёлой компашкой мы сидели в ресторане “Минск”. Ганс вышел в холл и там разговорился с какой-то девушкой и разговаривая уселся на бордюр, который окомлял лестницу. А это был второй этаж. За его спиной зияла пропасть лестничного пролёта и он туда грохнулся. Пролетев метров пять распластался на бетонном полу.
Конечно, поднялся невероятный шум, все повскакали с мест и бросились смотреть на происшествие.
Ганс лежал неподвижно без признаков жизни. Быстро приехала машина скорой помощи, из неё выскочили санитары положили тело на носилки и загрузили в машину, которая стояла прямо у дверей гостиницы Минск.
И вдруг... открывается боковая дверь санитарной машины и из неё, как ни в чём не бывало, появляется Ганс с улыбкой монстра. Целый и невридимый. Санитары вытаращив глаза от удивления направились к нему. Но Ганс грациозным движением кошки отскочил от них в сторону. Он вообще был очень ловкий и сильный. Изумлённые санитары бросились было за ним, выполнять свой гуманный долг. Но не тут-то было. Ганс лихо маневрируя между колонами, которые подпирали здание гостиницы, совершенно умотал санитаров и они взмокшие от погони решили бросить эту затею.

Это нужно было видеть со стороны. Можно было подумать, что снимается кино с участием Чарли Чаплина. Все, кто наблюдал эту сцену, просто помирали от смеха.
В заключении Ганс, как птичка, вспорхнул на подножку проезжающей мимо грузовой машины развозящей хлеб и был таков. Этим он заслужил радостное улюлюкание, аплодисменты и дружный смех зрителей. Санитары стояли как загипнотизированные открыв рот и не понимали, как и что здесь произошло.

А с Гансом мы встретились только на следующий день в училище, он пришёл в чёрных очках, а когда снял их, то я увидел приличные синяки под его глазами, это результат падения. Но он действительно был живуч как кошка, через неделю совсем оклемался, как будто ничего и не было. Его ловкость и реакция были потрясающи.

Один раз пересекая Ленинградский проспект он мог бы попасть под машину, какой-то зазевавшийся водитель поздно затормозил и проехал на красный свет светофора, а мы как раз всей компанией шли после занятий, и Ганс не растерялся, он ухитрился вспрыгнуть ногами прямо на капот машины, прошёлся по крыше, по багажнику, спрыгнул на землю и как ни в чём не бывало пошёл дальше, водитель машины даже не пикнул, вцепился зубами в руль и уехал.
Ещё я был свидетелем одного аттракциона который устроил Ганс, он по тонкой бельевой верёвке в очень не трезвом состоянии спустился из окна с третьего этажа, прямо на головы прохожим, это было в районе Смоленской площади.
Не буду рассказывать всю историю, но скажу, что перед ним по этой же верёвке спускался другой парень и разбился.

Ганс был любитель эффектных выходок, его поведение было всегда вызывающее, многих это шокировало и пугало. Но он не был хулиган, наоборот, он всегда подчёркнуто вежливо вёл себя, особенно с девушками, а вот с ребятами по разному. Если ему нравился человек он к нему относился доброжелательно и с интересом, а если нет, то он не церимонился и презрительно не уделял ему внимания, он его просто не замечал.

В нашей компании был один парень, Слава Петрушенков, он не учился в цирковом училище и жил не в Москве, а загородом, так вот Ганс его на дух не переносил
и прозвал “Луковка”. Слава был слегка простоват, но не плохим парнем. Мы с ним познакомились через Юру Пухова, у них рядом были дома в подмосковье, на станции “Мамонтовская”. Только у Пушка там была дача, которая принадлежала народным артистам Волжанским, я уже говорил, что это известная и знаменитая цирковая династия. Часто, весёлыми компаниями мы посещали дачу Пушка, она была очень добротная, двухэтажная с камином и печкой, там и зимой было не замёрзнуть.

А у Славы был собственный дом и жил он там со своей мамой.
У Славы мы тоже были желанные гости, его мама нас всегда с удовольствием и радостно встречала, и вкусно кормила.

Но самым фишенебельным местом для наших светских тусовок, была квартира
в высотном здании на Таганке, она тоже принадлежала семейству Волжанских.
Когда они отсутствовали, уезжали на гастроли, то оставляли ключи от квартиры
и от дачи у мамы Пушка, а он незаметно их тибрил и мы устраивали там свои приёмы, безпризорных девочек.
По тем временам это была очень впечатляющая квартира, наши гости ходили по ней изумлённые, словно по музею. В квартире всё было привезено из заграницы: мебель, посуда, аппаратура, ванные, унитазы и т. д. Та-акого богатства и роскоши советский гражданин тогда даже в кино не видел.
Запомнился один званный вечер. Как-то мы пригласили очень красивых и хороших девочек из театрального училища. Накрыли великолепный стол, на котором стояла посуда из фарфора и хрусталя, экзотические тарелки, вилки и ножи, да и сам стол был в форме огромного носорога. Но шлягер не в этом, всех ожидал сюрприз. У Пушка были припасены забавные штучки, купленные в Германии в магазине каверзных шуток.

Представление началось, когда гости стали усаживаться за стол.
К удивлению и ужасу присутствующих, на самой середине стола, между бутылкок с шампанским и хрустальных бокалов красовалась огромная куча... Говна!
На вид очень свежая, в ней даже были заметны фрагменты непереваренной пищи. Девочки обомлели от увиденного и пришли в невероятное замешательство. Но Пушок невозмутимо им объяснил, что когда накрывали на стол у него сильно прихватило живот и он не успел добежать до туалета. Извинившись, он взял салфетку и ловко подхватил кучку. Затем споткнулся и упал прямо на одну из девушек, так что кучка оказалась зажата между ними. Девушка в ужасе посмотрела на Пушка и замерла, боялась пошевелиться.
А он, глядя на неё влюблённым взглядом, произнёс томным голосом: Мне кажется,
что я прилип к Вам всей душой, прошу Вашей руки! И протянул ей резиновое пористое изделие, словно предлагая обручальное кольцо. Мы дружно сказали: “Аминь!”
Но девушка руку отдёрнула, как чёрт от ладана, но нашла в себе силы рассмеяться, давая этим понять, что оценила шутку. Все гости уже догадались, что это изделие не натуральное, а просто шутка. Барбармия-Киргуду.

Конечно, раздались коментарии по этому поводу. Но Ганс дипломатично предложил забыть этот инцидент, сесть за стол и выпить по бакалу шампанского.
Все с удовольствием последовали его призыву. И только начали усаживаться за стол, как раздался громкий Пу-у-у-ук!!! Который трудно было с чем либо перепутать.
Звук исходил от покрасневшей, как варёный рак, девушки. Она испуганно и изумлённо смотрела на всех, а все на неё. Это была самая избалованная и красивая девушка
по имени Катя, она училась в театральной студии МХАТа. Мы её так и звали – Катя из МХАТя.
Ганс попытался выручить девушку Катю и открывая бутылку с шампанским филосовски заявил: Шампанское так не гудит, значит всё валите на меня.
Это заявление только подогрело обстановку, мы старались сдержаться, но смех нарастал с каждой секундой, а когда Катя тихо сказала: Это не я, это подушка!
Все уже катались по полу.
На протяжении всего вечера шутки не прекращались, у нас от смеха болели животы
и свело скулы, некоторые просили пощады и требовали прекратить это безобразие, ссылаясь на то, что возникла проблема с заменой нижнего белья.

Про этот вечер можно сказать, что это был феерверк и светопредставление.
У нас в руках взрывались сигареты и вся физиономия оказывалась в чёрной саже,
в бокалах с шампанским мы обнаруживали омерзительных червяков, вытерев рот белоснежной салфеткой развозили по всему лицу зелёную краску. Всё скрипело, трещало, пачкалось, стреляло, лопалось, ломалось, прилипало и т. д.
Я думаю, что всем это представление запомнилось на всю жизнь.

Наши шутки-приколы потом имели продолжение. Летом мы с Пушком уехали на Чёрное море, сниматься в художественном фильме “Сказка о царе Салтане”, где мы участвовали в трюковых съёмках. И там тоже неприменули использовать наши технические возможности.
Особым успехом пользовались женские купальники, мы их дарили своим девушкам прямо на пляже, и они радуясь подарку тут-же облачались в них и шли купаться. Самое интересное начиналось, когда девушки выходили из воды. Их купальники растворялись в морской воде и перед нами открывавалось изумительное зрелище. Мы делали из рук бинокли и смотрели в морские просторы...

Пушок был вообще мастак всех разыгрывать, причём с самым невозмутимым видом.
Один раз он нас очень сильно развесилил, дело было так: Как-то у нас был свободный день и мы подумывали поехать к Славику на дачу, покупаться в речке Клязьме. Ну конечно решили пригласить с собой и девочек.
Но, как на зло, кому не позвонили, или не было дома, или не могли поехать.
И мы совсем приуныли. Как вдруг Пушок заявил: Ребята не расстраивайтесь, у меня есть три железные чувихи! Откуда? Кто такие? - засуетились мы.
Все вопросы потом, отвечаю, девочки просто загляденье, можно сказать произведение искусства, проверенный вариант - заверил нас Пушок.
Мы ему верили и знали, что у него всегда девочки, то что надо, за ним всегда ухлёстывали очень модные и красивые девочки.
Вся компания, Ганс, Славик и я, предвкушая новое интригующее знакомство, приободрившись и расправя крылья рванули за Пушком. А он гордый со значимым видом повёл нас к неведомым красавицам.

И он не обманул, все три девушки ждали нас в скверике на “Цветном бульваре”, недалеко от здания цирка. Они были красивы и очаровательны с великолепными грациозными фигурами и от них веяло весной и молодостью. И они были железными... Как и обещал Юра Пухов. Это была замечательная скульптура, которая называлась: “Три грации”. Надеюсь, что до сих пор они стоят там же и дожидаются новых страстных кавалеров.

Действительно, время моего юношества можно назвать золотой порой, никаких забот
и проблем, всё весело, красиво и здорово, у меня были друзья, цель в жизни, я с удовольствием учился и интересно проводил свободное время.
Мы с ребятами ходили в театры, в музеи и конечно в цирк, ездили загород, посещали кино, сидели в кафе, могли позволить себе даже и в ресторан сходить, благо тогда цены были не очень большие, а кормили очень вкусно.

Помню как-то раз мы с Гансом собрались в кино, подошли к афише посмотреть, где что идёт и видим на земле валяется пятёрочка, пять рублей. У Ганса сразу планы переменились и он глубокомысленно заявил, что это знак, в смысле денежный знак, который нам позволит вкусно пообедать, а мы как раз были после репетиции и очень хотелось есть.
Не долго думая, мы направили свои стопы не куда-нибудь, а в ресторан “Метрополь”, который считался очень фишенебельным. Пошли пообедать имея в кармане всего десять рублей на двоих, и нам хватило, наелись по самую макушку. Ганс был большой любитель ходить по ресторанам, он умел ловко общаться с официантами и они нас хорошо обслуживали.

У его брата Фукса, помимо фарцовки было ещё одно увлечение, он играл на контрабасе в ресторанах, и мы с Гансом иногда к нему заходили. Фукс нас всегда радостно встречал вкусно кормил и поил, всё было совершенно бесплатно, так-как
у музыкантов всегда был накрыт собственный столик за счёт заведения.

Второго брата Ганса, которого звали Боря, мы тоже посещали, это были очень экзотические встречи. Дело в том, что Боря, после окончания медицинского института работал в больнице и у него часто бывали ночные дежурства.
И вот во время этих дежурств он совершал торжественные приёмы женщин, пострадавших от недостатка внимания с мужской стороны.

Дело происходило так: Мы с Гансом познакомившись с девушками приглашали их в гости на званный ужин, затем звонили Боре и он высылал за нами машину скорой помощи. Мы неслись по улицам Москвы везя пациенток буквально на носилках.
В больнице нас встречал Боря, в белом халате и стетоскопом на шее, для важности
и значимости. Он вёл нас прямо в ординаторскую, и там уютно разместившись и преодолев первое волнение, которое естественно испытывали наши гостьи, все дружно начинали готовить трапезу.
Конечно был медицинский спирт, который можно было по желанию разбавить водой
и вареньем, это кому как по вкусу. На спиртовке, в металлической коробочке,
в которой кипятят щприцы, скальпели и прочие медицинские инструменты, варились картошка и сосиски. Я думаю, что девушкам было интересно оказаться в такой необычной обстановке, ведь не каждый день им случается ужинать при спиртовках.
А потом у нас всегда были очень интересные разговоры и даже игры и танцы.
Боря рассказывал, что ему здесь очень нравится работать потому-что хорошо оплачивают труд и приводил пример: Вот я подрабатываю на перетаскивании трупов, очень выгодное дело. Девять перетащил, десятый твой..! В последствии Боря поменял ориентацию и стал стоматологом.

У нас было ещё одно место, где мы всегда были желанные гости - это квартира девочки, Тани Горшковой. Ей было лет восемнадцать. Нас с ней, уж не помню каким образом, познакомил Юра Пухов. Она жила рядом с метро “Добрынинская” и у неё была подруга, Таня Любимова. С которой у меня со временем сложились отношения больше чем дружеские. Мы очень нравились друг другу, любовью это назвать нельзя, я вообще ни к кому не привязывался и никого не любил, но нам вместе было хорошо и сексуально.
К Тане Горшковой мы могли прийти в любое время суток, но не все, из нашей компании она признавала только Пушка и меня, остальные бывали только в нашем сопровождении. Таня каким-то образом относилась к цирковой династии Милаевых, хотя сама к цирку не имела никакого отношения.
Надо здесь заметить, что артист цирка и художественный руководитель цирка на проспекте Вернадского Евгений Милаев был женат на Галине Брежневой, дочке генерального секретаря ЦК КПСС Леонида Ильича Брежнева. И как я понял, Галина Брежнева иногда заходила к Тане Горшковой, но я с ней никогда не встречался, только слышал о ней всякие-разные разговоры да сплетни.

У Тани было очень уютно и всегда весело и доброжелательно, она была мягкой, впечатлительной и в то же время очень азартной девчёнкой, толстенькая, но симпатичная. А Таня Любимова была худенькая, красивая и с хорошей фигурой,
похожа на итальянскую актрису Клаудию Кардинале, конечно в молодости.

Один раз мы с Гансом сотворили невероятную штуку, которая мне запомнилась на долгое время. У нас была договорённость с Таней, вечером собраться у неё большой весёлой компанией, но у меня с Гансом оказалось свободное время и мы решили зайти посидеть в кафе “Московское”. Взяли по чашечке кофе и сидим болтаем.
Тут Ганс полез к себе в карман и достал маленькую коробочку. Открыл её, а там лежат крошечные беленькие таблетки.
Это “Нимбутал натрия” просвятил он меня. Я тогда не знал, что это такое и спросил его: А на фига они тебе? А он ответил мне: Давай заглотим для кайфа!
Я никогда ничего такого в жизни не пробовал, а тут решил проэксперементировать. Мы выпили по три крошечных таблеточек, запили горячим кофе и через несколько минут я уже не сооброжал, что я и где я. Смутно помню как вышли на улицу, это была зима, поймали такси и поехали к Тане, где нас ждали многочисленные гости.

Помню, как вышли из такси и Ганс, крепко поддерживая меня за талию, целеустремлённо направился к дому Тани, а я двигался просто на автопилоте.
Представляю изумление Тани и её гостей, когда мы появились в дверях её квартиры
и прямиком продефилировали к столу. Такого подарка от нас вряд ли кто ожидал.

Но мы вели себя достаточно прилично. Нам потом Таня рассказала, как всё было.
Да я и сам хоть смутно, но происходящее ощущал. Помню, что танцевал, обнимался и целовался со всеми девушками, потом на меня напала жрачка и я направился на кухню разорять холодильник. Холодные котлеты заедал пироженным и запивал всё это кампотом из большой кастрюли. Утром проснулся лежащим в постели Тани, но без неё, Ганс спал рядом на диванчике, прямо в одежде.
Я рассказываю все эти истории по мере того, как они всплывают в моей памяти, может быть они и не заслуживают особого внимания, но это моя юность и то что было, то было. Я познавал жизнь, сам совершал открытия и поступки, моя жизнь была насыщенна и разнообразна событиями и ощущениями.

Конечно, у меня были не только веселье и гулянки, я был достаточно серьёзный, самостоятельный и ответственный человек. Моя мама, как я уже говорил, часто уезжала на гастроли и я на долгое время оставался один, мама мне оставляла немного денег и я сам вёл всё хозяйство: готовил, стирал, кормился и учился.

Помню свой питательный рацион, это были в основном пельмени, я их любил посыпать чёрным перцем, причём сыпал так обильно, что вряд ли кто их смог бы съесть.
Ещё у меня было любимоё блюдо, помидоры со сметаной, и на десерт я мог уплести целый торт и выпить литр молока – это у меня был самый приятный момент.
Я ставил перед собой книгу и читая её, большой ложкой ел торт и запивал молоком.

В то время я вообще питался очень усиленно. В столовой газеты “Правда”, где всё было очень не дорого и вкусно, в обед съедал два первых, два вторых, два стакана компота, двести граммов сметаны, салат и два пироженных, это было для меня нормой.
Во время репетиций требовалось столько энергии и силы, что пища быстро прогорала и я был в хорошей форме, худенький и вредненький, весил тогда шестьдесят два килограмма. Я старался не совершать идиотских поступков, в этом отношении у меня был какой-то тормоз, и своим друзьям не советовал влезать в сомнительные истории.

А Гансу из-за меня пришлось даже бросить курить, потому что я постоянно давил пачки сигарет прямо у него в кармане и через некоторое время он понял, что бессмысленно на них тратить деньги, всё равно было невозможно ими попользоваться в моём присутствии.

Вот сейчас вспомнил одно очень интригующее, забавное и захватывающее приключение, оно слегка запутанно по действиям, но его стоит рассказать: Как-то раз, студенты циркового училища поехали на экскурсию в Новодевичий монастырь, что в Лужниках,
и к нам в автобус попросилась девочка, это была знакомая нашего однокурсника
Вити Воробьёва. Он был с ней знаком недавно, но она уже успела его изрядно допечь, это выражалось в том, что каждый день она поджидала его у дверей училища, а Вите видно не хотелось с ней общаться и он старался избежать встреч.

Но тщетно, девушка настойчиво паслась у дверей. Она жила недалеко, на улице Правда, и ей не составляло труда нести своё дежурство. Дошло до того, что Витя перестал пользоваться центральным входом, а вылезал через окно раздевалки и задними дворами удалялся от настойчивой поклонницы. Естественно, по этому поводу было много шуток.
Девочка была симпатичная, небольшого роста, а Витя здоровенный парень и бегал от неё, как от гильотины. Впоследствии я понял в чём дело, но тогда было очень странно и смешно.

В тот день она каким-то образом узнала про нашу экскурсию, или случайно попала под это мероприятие, и когда попросилась в автобус, доброжелательные ребята не упустили случая познакомиться с симпатичной девушкой и пригласили её.
Витя сделал гримасу и замахал руками, но было поздно, девушка разместилась рядом с ним на сидении, а я сидел сзади них.
Она оказалась очень общительной и разговорчивой, и пока мы ехали она рассказала чуть ли не всю свою биографию. Сообщила, что её зовут Эля, что она приехала из Болгарии, что отец её журналист и сейчас работает в газете “Правда”, что у них машина “Фордик” и т. д.
На вид ей было лет шестнадцать-семнадцать, и хотя она была девочкой симпатичной, но что-то в ней было не то, явно просматривалась какая-то смурь, таких называют: “С прибабахом”.
Приехав в монастырь мы побродили, поглазели, посетили всякие заповедные места, было очень интересно очутиться как-бы в другом миру, здесь был свой быт, свой уклад жизни, своеобразная красота старинных построек, размеренность движений обитателей монастыря и душевная тишина.
У меня почему-то посещение таких мест вызывает тоску, и потом надолго картинка остаётся в памяти, я хожу и думаю, как же они там живут, чем занимаются, в чём смысл их бытия. Вообще, для меня это всё противоестественно, какое-то чудачество, но видно кому-то это надо, кому-то так удобно жить. У меня на эту тему много соображений и рассуждений, но сейчас не получится углубиться в эти рассуждения, слишком большой и серьёзный разговор. Могу лишь сказать, что мне доводилось не раз говорить на религиозные темы с верующими людьми и со служителями церкви.
Для меня их беседы и доводы были не убедительны, а на мои прямые вопросы и примеры из жизни они часто не находили ответа вразумительного и правильного, просто ограничивались банальными фразами, переходили на цитаты и теряли ко мне всякий интерес.
Я понимал почему так получается, потому что им не удавалось навешать мне лапшу
на уши, им нужны страждующие, несчастные, замученные жизнью люди, вот ими легко управлять и всучать любую веру. Хоть я сам и крещёный, но очень скептически отношусь ко всем церковным высказываниям и призывам, я думаю, что это всё популизм и жажда управлять людьми, их умами.
Могу сказать, что религия это просто своеобразный бизнес, там делаются большие деньги. Мне не нравится в ней требование безропотного, рабского послушания, люди не смеют сомневаться. Как только ты посмеешь открыть рот в защиту своих взглядов и убеждений, так тут же тебя предадут анафеме и обвинят в богохульстве, ты должен подчиняться и гнуться пополам и во всём смиряться, иначе скажут, что тебя мучает гордыня.
В общем, это всё полная охинея, я за личность каждого отдельного человека. Ещё хочу сделать замечание, что с чисто эстетической стороны православная церковь сильно проигрывает католической, но там и там много лицемерства и ханжества, как впрочем и во всей нашей светской жизни. Конечно хотелось бы, чтобы хоть церковь, коль она претендует на святые законы и обычаи, была бы примером не только для своих прихожан, но и для всех остальных людей. Но увы, все мы грешны, и эта фраза стала индульгенцией для совершения  неблаговидных поступков и деяний.
А очень бы хотелось, чтобы на самом деле на свете было бы что-то по настоящему святое, честное, добропорядочное и надёжное, во что можно не сомневаясь верить
и служить этому. Но это из области наивного и утопии, так что с небес лучше спуститься на землю и всё оценивать реально, как есть на самом деле.

Я давно заметил, что власть имущие хоть и отделили церковь от государства,
они не хотят делить влияние и капиталы, но очень любят опираться и ссылаться
на церковные догмы, ведь так удобнее управлять людьми не изобретая велосипеда заново.
Сейчас, в наше время, церковь потеряла свою былую значимость она больше стала иметь прикладное значение и даже модное увлечение, а некоторыми разумными людьми используется, как хороший прием для захвата голосов избирателей. Перекрестив своё туловище и смиренно закатив глазки к потолку они надеются с “Божьей помощью” обдурить ближних. К сожалению у них это получается. А получается потому, что невежество процветает в якобы цивилизованном обществе, и это поощряется государством. Дураками легче управлять.

Я знаю, что меня понесло не в ту сторону так-что возвращаюсь к своим юношеским приключениям. Посещение Новодевичьего монастыря мне запомнилось одним забавным
и странным случаем.
Там в монастыре мой сокурсник раговорился с молодой монашенкой и каким-то образом ухитрился назначить ей свидание, и она к его изумлению пришла, не знаю как уж ей удалось это сделать. Он её привёл в общежитие и они провели вместе бурную ночь. Потом парень удивлённо рассказывал про эту несчастную девушку-монашенку.
Он говорил, что она с восхищением трогала его мышцы и причитала, что у служителя церкви, который её трахает в монастыре, тело дряблое, хлипкое и противное. Она крестилась, плакала и... Вот такая чудная история.

Но вернусь к своему рассказу. После экскурсии в монастырь Эля перестала ходить
к училищу, Витя как-то сумел с ней договориться и я наверное никогда бы её не увидел, если бы не одно обстоятельство, которое превратилось буквально в детектив.

Однажды, Таня Любимова пришла ко мне на свидание очень расстроенной, я спросил
её в чём дело, и она мне рассказала очень странную историю, случившуюся с её знакомым Мишей Левиным, она раньше встречалась с ним. Я Мишу не знал и никогда
не видел, а тут пришлось услышать про него целый рассказ и даже принять участие
в спасении его драгоценной жизни, и это не шутка, он мог на самом деле сойти с ума или даже загнуться, когда я до него добрался он был на грани этого, но обо всём по порядку.
Таня мне сказала, что Миша пропал, его уже три дня нет дома и вообще ни слуху ни духу, раньше такого никогда не случалось. У Тани была догадка и предчувствие,
что в этом замешанна одна Мишина знакомая, она про неё слышала от Миши, но видела только один раз и то при очень странных обстоятельствах.
И она мне рассказала, как всё было: Миша познакомился с какой-то девочкой иностранкой, прямо на улице, она ему очень понравилась и через некоторое время он без неё просто не мог обходиться, он ею буквально бредил. Не знаю, чем уж она его так обворожила, но он бегал за нею и слушался как ребёнок, а она из него просто верёвки вила, устраивала всякие несуразные проверки его любви и разыгрывала перед ним невероятные комедии.
Тане довелось присутствовать при таком спектакле. Как-то Мишина знакомая пропала на несколько дней, не подходила к телефону, а её домработница отвечала, что не знает где она и что с ней случилось. Миша ходил в трансе, не находил себе места, не знал что предпринять. И он пожаловался Тане на своё горе, она как раз зашла к нему в гости. И в это время раздался телефонный звонок, звонила Мишина иностранка, она сообщила, что с ней случилось страшное несчастье, её сбила машина
и что она несколько дней пролежала в больнице не приходя в сознание, и только сегодня её разыскал отец и привёз домой. Она попросила Мишу, если он её любит, приехать к ней попрощаться, потому что если она выживет, то наверняка останется инвалидом, а ей не хочется такой жить и она решила уйти из этого мира, только вот хочет попрощаться со своим любимым. Миша выслушав это сообщение вытаращил глаза и заметался как безумный, потом бросился одеваться. Таня решила не оставлять его
в таком состянии одного и попросилась поехать вместе с ним. Миша согласился и даже поблагодарил её за это, он не знал что делать и как себя вести, у него слегка поехала крыша. Мишу и Таню встретила домохозяйка и провела в комнату несчастной девушки. На постели лежала мумия замотанная бинтами по самую макушку, видны были только один глаз, нос и рот. Мумия  всё таки нашла в себе силы слегка улыбнуться и поблагодарить за внимание оказанное ей, потом она прошептала что хочет умереть и попросила Мишу выполнить последнюю её волю. Это был небольшой пустячок, всего навсего нужно было взять в её письменном столе маленький пузырёчек, накапать оттуда в стаканчик житкость, развести водой и дать ей выпить, и ещё она попросила после этого поцеловать её в губы. Таня спросила что
в пузырёчке, она кстати  по образованию была формацевт и работала в аптеке. Там яд, ответила девушка,  но вы не бойтесь на вас никто не подумает я оставлю на пузырьке отпечатки пальцев,
я просто хочу принять смерть из рук любимого, помоги мне милый. Сама я никак не могу решиться, если любишь помоги мне, только этот шаг может доказать твои истинные чувства ко мне. Ты не можешь отказать в моей последней просьбе, выполни её и я “ТАМ” буду тебя ждать и мы снова с тобой воссоединимся любимый! Миша весь побледнел и было заметно, что он вот- вот бабахнется в обморок
и если бы не Таня, то это и случилось бы.
Но Таня более трезво смотрела на эту ситуацию, женщине женщину легче понять. И потом она заподозрила что-то неладное, что-то не то, уж больно эта девочка была шустрой для умирающей и бинты были очень неумело замотаны. И Таня заявила: Вы здесь травитесь, а я пойду схожу в милицию, всё равно же её вызывать. И направилась к двери. Тут мумия неожиданно расхохоталась и вскочила
с кровати разматывая на себе бинты. Мише поплохело так, что он охнул и схватился за сердце, ловя ртом воздух. Ну теперь не милицию, а скорую придёться вызывть, сказала Таня. Никого не надо вызывать, сами разберёмся, ответила девушка и вылила стакан воды па голову Мише. Миша сразу пришёл  в себя. Затем девушка попросила Таню удалиться, так-как у неё с Мишей предстоял важный любовный диалог, она так и сказала: У нас сейчас будет любовная беседа, вы нам будете мешать.
Взглянув на мокрого несчастного Мишу, Таняу далилась.
Вот такую странную историю рассказала мне Таня. И теперь, когда Миша пропал, у неё возникло подозрение, что это снова проделки сумашедшей иностранки. От неё можно ожидать всё что угодно,
она с большим прибабахом - сказала Таня.
А как зовут эту девушку и кто она - спросил я Таню. Её зовут Эля, Элионора Маркович, она из Болгарии приехала, её отец вроде бы журналист - ответила Таня. Да, точно говорят: “Мир тесен”.
У меня в голове тут же возник образ Эли, подружки Вити Воробьёва. А я её кажется знаю и если
это она, то попробую её разыскать и разузнать в чём дело - сказал я Тане.
На следующий день я порасспросил у Вити об этой Эле, взял её адрес, телефон и даже узнал где её дача, что оказалось очень кстати. Витя меня предупредил, что она большая смурь и интриганка и лучше бы с ней не связываться. Себе дороже будет - резюмировал он.
Я у него поинтересовался, чем она его так зацепила и он рассказал, что она его шантажировала и грозилась посадить в тюрьму за износилование иностранной малолетней девушки. Ты же сам понимаешь, что стоило ей только вякнуть и меня тут же бы выкинули из училища, не разбираясь кто кого и почему, да и посадить могли, ведь я же её водил в общежитие. Хотя всё было по обоюдному согласию, но там доказывай что ты не верблюд - сказал Витя. Но если тебе нужна моя помощь, то я всегда готов, обращайся в любое время - добавил он.
Всю эту историю я рассказал Генке Баскакову, ему это очень понравилось, он вообще был любитель острых ощущений и ему до лампочки были всякие смурные и интригантки, он ими крутил десятками не разбираясь кому что надо, он уважал только свою персону, и девочки понимали, что с ним качать права совершенно бесполезно, он был не прошибаемый. Я эту болгарку натяну, заверну в бумажку и выкурю - заявил он. Тогда был очень популярным болгарский табак. От Генки я позвонил Эле, но её
не оказалось дома, к телефону подошла домохозяйка и на мой вопрос ответила, что Эля приезжает домой поздно, а где она сейчас не могла сказать, не знала. Подумав, мы с Генкой догадались, что домохозяйка слегка проговорилась. По предложению “Приезжает домой поздно” мы вычислили, что она
не приходит, а приезжает, значит есть вероятность, что она приезжает с дачи.
У нас с Генкой появился охотничий азарт, мы почувствовали, что здесь пахнет жаренным. Ещё оказалось одно удобное совпадение, дача Эли и дача Генки были по одной дороге, по Киевскому шоссе, и практически недалеко друг от друга. Генка знал те места очень хорошо, он был грибник и пешком исходил все тамошние окрестности. Когда я сказал ему адрес дачи он уверенно определил, где она находится. Не теряя времени, а было четыре часа дня, мы выскочили из Генкиной квартиры и тут же во дворе позаимствовали у его приятеля мотоцикл “Ява”. Он нам неоднократно давал покататься, у него ещё был мотороллер “Чезетта” и мы иногда устраивали гонки с другими ребятами по Киевскому шоссе, гоняли до аэропорта Внуково и обратно. На этот раз мы уселись на мотоцикл вдвоём и поехали к Эле на дачу. Очень скоро мы были на месте и довольно быстро разыскали нужную нам дачу.
Но к нашему разочарованию она оказалась закрыта, на окнах висели шторы и внутри ничего не было видно. Мы обошли дачу вокруг и уже собрались уходить, как тут Генка обнаружил маленькую дверцу в основании фундамента, она вероятно предназначалась для засыпки угля в подвальное помещение, и мы решили через неё пролезть внутрь дачи и разведать, что там и как. Генка, как угорь проскочил в эту маленькую грязную дырочку, я за ним и мы очутились в подвальном помещении, оттуда поднялись по лестнице и начали бродить по даче. Открываем одну из комнат и просто обалдели, хотя и расчитывали на что-то подобное. Мы увидели, что на  кровати лежал молодой парень, но не просто лежал, он был привязанным к ней и его рот был залеплен пластырем. Увидев нас он дико вытаращил глаза и громко замычал, мы его тут же развязали и стали расспрашивать. Как мы и ожидали это оказался Миша Левин. Я его постарался успокоить и сообщил, что знаю его по рассказу Тани Любимовой и что мы его специально разыскиваем. И он нам поведал совершенно дикую историю. Четыре дня назад он вместе       с Элей приехал на эту дачу, здесь они поели, выпили, позанимались любовью, и потом он всё помнит очень смутно, видно она ему что-то подсыпала в вино. Очнулся он на следущее утро уже привязанным
к кровати, и Эля склонясь над ним поведала ему его дальнейшую судьбу, она оказалась не очень завидной, но романтичной. Мише предстояло умереть от любви, вернее из-за любви к нему этой сумасшедшей девочки. Она говорила, что очень его любит, но её отец не разрешает им быть вместе,
и она решила умереть, как Ромэо и Джульета, только по её новому оригинальному сюжету, сначала умрёт Миша, а потом над его бездыханным телом она совершит акт самоубийства. Она даже приготовила прощальное письмо и прочитала его Мише. У парня конечно крыша поехала от такой перспективы, и он не очень надеялся, что его любимая изменит своё решение, наоборот с каждым днём ему становилось страшнее и понятнее, что она не шутит на этот раз, слишком далеко зашла шутка, он на самом деле ощутил, что его драгоценная жизнь постепенно вытекает из исхудавшего тела. Она его не кормила, давала выпить лишь вина, сикал он в кастрюльку, которую она заботливо держала наклонив его с кровати, всё это сопровождалось фразой: “Мишенька, я тебя очень люблю, но скоро ты умрёшь, мы умрём с тобой вместе любимый”. Конечно, это всё было полным маразмом, и мы немного растерялись не зная что предпринять. Первое желание было сообщить в милицию, но Гена очень не любил эту, как он называл, контору, он им абсолютно не доверял и считал, что там работают только придурки и всякая деревенщина, я тоже не сомневался что это так. И потом, как не странно, Миша запричитал, что только не в милицию, что он сам во всём разберётся. Мы узнали, что Эля приезжает к нему два раза
в день, обнимает, целует его и произносит свою сакраментальную фразу: “Мишенька, я тебя люблю...” Один раз она осталась ночевать, и всю ночь рассказывала ему свои дикие бредни о том, как им будет хорошо в загробной жизни. Несмотря на всё дурацкое происшествие и предыдущие рассказы Тани,
Миша мне не показался безвольным идиотом, в нём было даже что-то приятное и обаятельное и морда симпатичная. Я спросил его чем мы можем помочь и что он собирается делать? Он пожал плечами и сказал, что пока не знает, вот увидит Элю и тогда решит что делать. Он попросил не оставлять его здесь, а забрать с собой. Ганс ему на это ответил: Вот этого мы не сможем сделать, “Боливар” не выдержит троих, но у меня есть идея как поступить, а об Эле тебе придётся забыть приятель, теперь я займусь ею, если тебе не подходит моё предложение мы можем тебя снова привязать к кровати, и всё оставить как было, и тогда сам разбирайся. Миша заморгал глазами и громко расхохотался, как сумашедший. Нет, к кровати не надо, поступайте как вы считаете нужным, я на всё согласен – выпалил он. Ну вот и хорошо, а поступим следующим образом, мы дождёмся тут твою девушку и разберёмся с ней сами. Эх, хорошо бы на магнитофончик всё записать - сказал Гена. А во сколько Эля приезжает на дачу - спросил я у Миши. Она приедет в восемь вечера - ответил он. Я посмотрел на часы было половина шестого. Мы переглянулись с Генкой и я ему сказал: Дуй быстро домой, одна нога здесь другая там, и привези магнитофон, не забудь поставить новую кассету, проверь батарейки и микрофон. Генка жил на Комсомольском проспекте, метро Фрунзенская, Киевское шоссе не очень далеко, и часа за полтора, за два он мог обернуться туда обратно и у него как раз был отличный  кассетный магнитофон “Грюндик”, что кстати по тем временам было большой диковинкой. Генку сдуло, как ветром, ему не надо повторять и долго объяснять, в таких мероприятиях он всегда был очень сообразительным и активным. В семь с минутами, с магнитофоном и даже с бутербродами он появился перед нами, взмыленный как лошадь. За время его отсутствия Миша мне много что рассказал и о себе, и об Эле,
и о Тане, но это уже получится отдельная история, сейчас не об этом, хотя я узнал очень много интересного и забавного. Вообще человеческая жизнь удивительна, чего только в ней не бывает, не случается, и разумного и несуразного и каким-то странным образом иногда переплетаются совершенно не связанные друг с другом события и дела. Пока Генка мотался за магнитофоном я всё обдумал, как
и что предпринять. Мы должны были разыграть целый спектакль, но овчинка стоила выделки, было очень интересно что из этого получится, чем закончится эта полу-любовная, полу-криминальная история. Большого труда стоило уговорить Мишу снова улечься на кроватку и обмотаться верёвочками, только пластарь мы не смогли прикрепить на его рот. В самом начале Генка его скомкал и бросил на пол и теперь придать ему первоначальное состояние оказалось невозможным, чему Миша был даже  очень рад. Но мы ему придумали версию о том, как он ухитрился освободиться от пластаря, и для наглядности и подлинности дали пожевать его Мише. Генка ещё подначил его: Ты на самом деле не сожри, с голодухи-то. Генка вообще там много подшучивал над Мишей и по поводу его диеты, по системе прикроватной йоги, и романтического сэксуального опыта, и обещал использовать методы  Эли на ней же самой, на что Миша натянуто смеялся. Я знал, что Ганс говорил правду, из своих рук девушку он не выпустит пока не добьётся своего, от него просто так не открутиться. Мы уже договорились как действовать и теперь ждали появления “Джульеты”. Её мы увидили в окно и спрятались в заранее продуманные места,  я спустился в подвал, который находился прямо под комнатой Миши, а Ганс залез на чердак и притаился там. Магнитофон мы заранее привязали снизу кровати и в последний момент включили его. Элля вошла весёленькая, в очень хорошем настроении, сразу заметила свободный Мишин рот, но не стала обострять на этом внимание, а даже поздравила его за ловкость. Мне из подвала было очень хорошо всё слышно, а Ганс оказывается снял обувь и в одних носках бесшумно передвигался по даче, бессовестно подглядывая за “Сладкой парочкой”, зато он имел возможность понаблюдать презабавную картинку. Жалко, что в те времена видеокамер не было, а то бы получился очень занимательный фильм – пособие для садомазохистов. Эля не теряла время даром, она окружила Мишеньку заботой и вниманием.  Сначала она его пристроила к кастрюльке посикать, но Мишенька ничего не выжал, так-как успел это сделать при нас. Эля заметила по этому поводу, что все жизненые соки из него уже вытекли и вероятно недолго ему осталось мучиться. Миша согласился с ней. А почему ты не страдаешь, не взываешь к помощи, к милосердию, что это ты сегодня такой сговорчивой и радостный? - Вдруг спросила она. Мы с Генкой затихли, неужели зараза догадалась, что-то почувствовала, заметила? Но Мишенька видно тоже спохватился и плачущим голосом ответил: Да какое там веселье, я уже смирился со своей судьбой, а насчёт настрояния я слышал, что перед смертью оно всегда становится хорошим, вот видно и у меня настал этот период. Но Элю видно не устраивал такой оборот, ей нужны были страдания и мучения, а не радостное восприятие неминуемой гибели, и она решила исправить ситуацию, направить её в нужное русло. Для этого она достала из сумочки какой-то флакончик и нежно сообщила Мишеньке, что это яд, он избавит его от долгих мучений. Мише не понравилась эта идея и он стал убеждать Элю не делать этого, лучше уж помучиться, чем так сразу. Но она, приговаривая слова о любви, накапала содержимое флакончика в чашку, разбавила вином и попросила Мишеньку открыть рот. Он сказал, что ни за что, и ещё заявил, что он её проклянёт на том свете и гореть ей тогда в аду. На что “Джульета” спокойно ответила, что она атеистка и не верит в разные бредни и предрассудки. Тут Миша вдруг громко заплакал и стал умолять её отложить до завтра экзекуцию, обещав что завтра он подготовится к своей участи. И Эля согласилась, ей видно очень понравились Мишины унижения и страдания. Она его немного поласкала, пообнимала и затем поставив чашечку с ядом на пол рядом с кроватью, сказала, что этот яд имеет свойство при испарении проникать внутрь организма, так-что завтра утром Миша может её и не увидеть. Я верю твоим пророческим словам любимая, до встречи на том свете - ответил он. Эля поморщилась, но видно время её уже поджимало и она достав из сумочки пластарь ловко залепила Мишин рот и быстро удалилась, сказав прощальную фразу: “Завтра будет последний твой день”. Время было девять часов вечера, на улице уже темно. Не зажигая света мы развязали Мишу. Ганс спросил его, будет ли он жевать пластарь или можно выкинуть? Вообще-то жалко свеженький - резюмировал он. Я попросил не издеваться над несчастным “Ромэо”, а помочь ему прийти в себя. Мы сделали ему лёгкий массаж, потерев спинку, похвалили за мужество проявленное при исполнении поставленной задачи. Ну ты и завернул на счёт хорошего настроения перед смертью, я аж прослезился сдерживая смех - заметил ему Ганс. Но нам некогда было долго рассиживаться, наше дело требовало продолжения, у нас была задуманна непростая интрига. Конечно, мы могли прихватить “Джульету” прямо на месте преступления и разобраться с ней по полной программе “Не отходя от кассы” Но тогда кое-что терялось. Ганс хотел раскрутить девушку и наказать её за наглость и глупость, у него была своя идея, не даром его дед был чекист и ещё какой-то родственник тоже служил в КГБ, так-что на Ганса влияло семейное детективное начало. И потом, у него появился
какой-то азарт на эту Элю, ему явно захотелось попробовать “Комиссарского тела” и отомстить за поруганную мужскую честь. На даче это невозможно было сделать, обстановка не та, да и воды горячей нет - рассуждал Ганс. Придётся перенести мероприятие в Москву и с чувством, с толком, с расстановкой объяснить девушке, что так поступать не хорошо и на собственном примере показать ей каково оказаться в шкуре потерпевшего. Но никакого насилия над личностью, я чту уголовный кодекс, граждане присяжные заседатели - процитировал он товарища Остапа Бендера. Поэтому мы её и отпустили, надеясь встретиться в Москве. Дача находилась недалеко от шоссе, выбравшись на него я
и Миша поймали попутную машину, а Ганс угнал на мотоцикле, ему нужно было его отдать владельцу.
Мы договорились по прибытию в Москву созвониться и решить что делать дальше. Машина нас подвезла до ближайшего метро и оттуда я позвонил Гансу домой. Он мне сообщил, что у него классная новость, что он даже не рассчитывал на такую удачу, хотя очень надеялся, что именно так и должно было получиться. Вобщем Ганс, по приезду домой позвонил Эле и представился ей моим именем, он ей напомнил, что мы как-то вместе ездили на экскурсию в Новодевичий монастырь, сказал что она мне невероятно запала, что я с трудом раздобыл у Вити её телефон и вот теперь не теряя времени звоню
в надежде увидеться.  Эля ответила, что хорошо помнит меня и готова встретиться, но только не сегодня, потому что только что приехала с дачи, очень устала, да и поздно уже. Но Ганс не был
бы Гансом если бы не смог уболтать девушку, ему нужна лишь маленькая зацепочка, а там уж дело техники. И Ганс сумел её дожать и убедить, что если встретятся сегодня, сейчас, то эта встреча будет для знаменательная, запомнится на всю жизнь. Ганс был мастер, он умел изобразить невероятную страсть и его нетерпение явно передалось Эле, она ведь тоже была из разряда авантюристов. Они договорились встретиться у метро “Рижская” в одиннадцать часов пятнадцать минут, на моих часах было десять. Но на встречу должен был идти Я. Ты давай закручивай всё, а я попозже подскачу, и Мишеньку прихвати обязательно он нужен, как вещественное доказательство - сказал мне Генка.
Мы ещё оговорили кое-какие нюансы, а затем сев с Мишей в такси поехали ко мне в Напрудный. Как не странно, после всех передряг Миша был достаточно бодренький, и немного перекусив и выпив вина он даже возбуждённо шутил и громко смеялся. Мне почему-то запомнился его своеобразный смех, в нём было что-то оригинальное и забавное. Он смеялся громко и нарочито, как на сцене. Когда мы приехали в Напрудненскую квартиру, то по нашей договорённости я посадил Мишу в шкаф, дал ему подушку, чтобы ему было помягче. Он должен был там тихонечко сидеть пока не получит команды выходить, а сам пошёл к метро встречать Элю, предварительно поставив под стол свой магнитофон. Девушка меня уже ждала, она была возбужденна и сексуально настроенна, сразу у метро полезла ко мне обниматься и целоваться, как-будто мы были с ней знакомы тысячу лет и между нами всё уже было. Я невольно подумал про Ганса, это он довёл девушку до такого состояния своими разговорами. Представляю, что он ей там наговорил по телефону. Он натрепался, а мне отдуваться пришлось. Ганс потом хохотал до слёз, когда я ему рассказал, как всё было. А получилось, если посмотреть со стороны, всё очень забавно. Может быть по дурацки, но весело и интересно, ни каких эксцессов и обид.
Когда пришли ко мне домой в Напрудный, я предложил Эле вина и сам составил ей компанию. Миша сидел в шкафу тихо, как мышка, перед нашим приходом он успел включить магнитофон, как мы заранее договорились. Я стал расспрашивать Элю о её жизни, о том, как она приехала в Москву, где учится, чем занимается, где её родители. Эля с удовольствием отвечала, она была любительницей поболтать
и рассказывала всё очень откровенно, не скрывая даже каких-то личных интимных подробностей.
Она, как я уже знал, приехала из Болгарии вместе с отцом, он был журналист, её родители были в разводе и она, как я заметил, очень болезненно переживала этот факт, но была на стороне отца и осуждала свою мать за то, что та завела себе любовника, которого Эля явно ненавидела.
По её разговору я понял, что мамин любовник и её домогался и она его хотела даже прирезать, после чего он отказался от своей затеи. Вобщем у девочки было “Весёлое”детство. Вероятно эти события и повлияли на её психику. Мне захотелось её пожалеть, понять, помочь, но что-то меня сдерживало от проявления к ней добрых чувств, потому что я слышал, видел и знал, как она хладнокровно издевалась над Мишей Левиным, получая наслаждение от его мук. У неё явно крыша поехала, хотя внешне ничего не было заметно, только разве её черезмерное возбуждение, но это можно объяснить и другими причинами. Как бы то ни было я не собирался влезать в это дерьмо и потом она мне не нравилась, как женщина,
в ней было что-то смурное, нервное, а я таких сторонюсь, с ними всегда проблемы и если бы не Миша я к такой никогда бы не подошёл. Но мне надо было как-то завести с ней разговор в нужном направлении. И я спросил, есть ли у неё друзья, подруги, как она проводит время, чем увлекается. Эля ответила, что у неё нет ни друзей ни подруг, а увлекается коллекционированием кактусов, ей нравятся гоночные машины и игра на фортепьяно и ещё она любит рисовать.
Фортепьяно у меня к сожалению не было, а вот порисовать я ей предложил. Даже получилось так, что она сама захотела нарисовать мой портрет прямо сейчас, сказав, что это не займёт много времени.
Я согласился, дал ей лист бумаги и карандаш. И Эля очень ловко и профессионально принялась за дело. По всему было видно, что она обучалась этому искусству и это ей нравилось. Я подумал: Вот такая талантливая, не глупая девочка, а волею судьбы или стечений обстоятельств занимается какой-то чертовщиной, практически криминалом, наверняка у неё с головой не всё впорядке. Рисунок меня очень удивил, я не то-что узнал себя на портрете, а почувствовал даже какое-то нутро, получился мой психологический образ, это был тот я, который вторым голосом разговаривает со мной. Я был потрясён её работой, как она сумела влезть ко мне в душу и почуствовать то, что собственно я и сам не всегда понимал и ощущал. Но она не предала такого значения моему портрету, для неё это была больше шутка, весёлое развлечение. Тут позвонил Ганс, кое-что порасспросил, но я при Эле ничего толком не мог ему ответить, ведь разговор касался её. Ганс конечно это понимал и не стал меня терзать, а сообщил, что выезжает ко мне.
А время-то было уже первый час ночи.(И1-90-27 мой Напрудненский номер телефона) До приезда Ганса
я решил форсировать нужный нам разговор. А Эля уже многозначительно разлеглась на диване и требовалось заниматься, или любовью, как было ей обещанно Гансом, или чем-то заполнять паузу.
Для начала я выбрал второе. У тебя есть знакомая, по имени Таня, Любимова? - Спросил я Элю.
Она задумалась на секунду и ответила: Что-то такую не припоминаю. А почему ты меня спрашиваешь
об этом? А с ней очень занятная история приключилась, у неё пропал знакомый парень, его уже разыскивают четыре дня, но ни слуху ни духу, знаешь такое выражение? Конечно знаю, а в чём дело? - Спросила она меня. Я думаю, что ты сможешь помочь его найти - ответил ей я. Я! Каким образом, что ещё за парень, при чём тут я? - Удивлённо спроила Эля. Это Миша Левин, его-то ты знаешь? - Задал
я ей вопрос. Да не знаю я никакого Мишу Левина, ты что-то путаешь, и вообще какой-то странный разговор, в чём дело? - Возмутилась Эля. Дело в том, что тебя с ним видели, он бывал у тебя дома, а сейчас ты делаешь вид, что не знакома с ним, это становится подозрительным - ответил ей я. Зачем ты меня позвал к себе, чтобы выяснять, где находится какой-то Миша? - Удивлённо спросила Эля. Где находится Миша я знаю, только хочу понять, зачем ты это сделала? - Сказал я ей. Да что я сделала? Ты говоришь какие-то загадки, я ничего не понимаю, можешь толком объяснить в чём дело? - Продолжала возмущаться Эля. Врёшь ты замечательно, только на этот раз у тебя ничего не получится, придётся тебе сегодня исповедоваться мне - заявил я ей. Ты знаешь, я лучше уйду, ты не против? - Сказала Эля и приподнялась с кресла. Конечно, ты можешь идти, только хочу тебе дать послушать очень любопытную магнитофонную запись - сказал я ей. Ты что шпион что-ли, или как там у Вас, чекист? - спросила меня Эля. Нет, я только учусь наказывать зло и совершать добро - ответил я ей. Так значит ты меня хочешь наказать? - поинтересовалась Эля. Этим вопросом ты сама  подтвердила, что совершила зло, теперь только осталось сказать зачем ты это сделала? Да ты не бойся, это же не допрос в следственных органах, а только дружеская беседа, я хочу понять тебя, хотя и догадываюсь о причинах твоего поведения - ответил я ей.  Ну и что же это за причины? - Спросила она. Давай лучше ты сама расскажи, а чтобы тебе был понятен предмет разговора, послушай магнитофонную запись.
Я достал Генкин “Грюндик” и включил запись... “Любимый, ты умрёшь.., выпий яду доргой.., завтра будет твой последний день.., мы встретимся на том свете..” - вещал Элин голос. Я смотрел на нее, ей явно поплохело, глаза вылезли из орбит и рот приоткрылся, она вся застыла, потом дёрнулась,
как бы выходя из оцепенения и выдавила из себя севшим голосом: Ну и что? А то, что если это дело попадёт в милицию, то тебе и вероятно твоему папе сильно не поздоровится, а учитывая ещё и то, что вы как-никак иностранцы, могут быть и всякие дипломатические осложнения, да в любом случае у вас проблем, неприятных проблем, появится очень много, ты сама-то о чём-то думаешь, представляешь
во что ты вляпалась? - постращал я её. Эля молчала, потом пришла в себя и даже попробовала взбрыкнуться, заявив, что это всё недоказуемо, подстроенно, сфабрикованно. И я тогда решил напугать её до предела, чтобы у неё не оставалось никаких сомнений, что это не игрушки. Я ей заявил, что мой приятель работает в КГБ, она прекрасно знала что это такое, и что у нас есть не только магнитофонная запись, но и снят фильм скрытой камерой и материалы могут быть переданы в суд. А далее тюрьма, Сибирь, исковерканная жизнь и т. д.
Всё-таки я её напугал, она обмякла и растеренно смотрела на меня. Так что же мне теперь делать, что ты хочешь от меня? - Запричитала она. В это время звякнул звонок в дверь - это Ганс прибыл.
А вот и КГБ подъехало - заявил я и пошёл открывать дверь. В прихожей я быстро рассказал Гансу, что девушку уже расколол и она в полной прострации, не знает что делать и что он из КГБ. На что Ганс многозначительно улыбнулся и достал из кармана настоящее удостоверение КГБ. У родственника на время одолжил - сказал он и с важным видом вошёл в комнату. Эля была ни жива, ни мертва, она с ногами забралась в кресло, накрылась пледом и испуганно таращились на нас глазами. Гражданин Иванов, Вы что же так девушку напугали до смерти, ведь ей же ещё рожать, она же будущая мать,
надо срочно исправлять недразумение, пригреть и обласкать - заявил мне сотрудник государственной безопасности. Эля теперь недоумённо смотрела на него. Меня зовут Гена, предлагаю отбросить все глупые разговоры и выпить за знакомство, сказал Ганс вытаскивая из кармана бутылку коньяка. А где кстати вещественное доказательство? - Спросил он. Вещественное доказательство в шкафу, гражданин начальник - ответил я. Так давай его на свет, а то оно совсем прийдёт в негодность - резонно заявил сотрудник КГБ. Мы открыли шкаф, а там спал Миша, свернувшись клубочком.
Ромэо, тебя Джульета к телефону просит, сказал Ганс, тряся Мишу за плечо. Миша вяло улыбался и жмурил глаза, хотя в комнате горел только торшер и было не очень светло.

Вдруг Эля начала хохотать, Миша посмотрел на неё и закатился тоже. Я и Ганс удивлённо смотрели на них. Поделитесь радостью! - остановил их Ганс.
Чего это Вы так развесилились, особенно ты Миша, или это у тебя смех сквозь слёзы, ведь если бы не мы, справлять бы по тебе поминки дорогой.
Кстати, ведь хороший повод выпить, за здравие великомученника Михаила.

Нет, лучше уж выпить за меня, за красивых, умных и обоятельных женщин, а не за эту размазню Мишу Левина - вставила Эля.
Нет, уж тогда лучше выпьем за меня, ведь КГБ переводится как: Красавец Генка Баскаков, кто нибудь возражает? - заявил Ганс.

Я возражаю, что-то Вы все развесилились, а дело серьёзное, и мне совсем не нравится эта девушка и с ней я выпивать не собираюсь. У меня такое предложение, коль Вы все так благодушно относитесь к случившемуся, включая и пострадавшего, так бог с вами живите, как знаете, но тебе Эля я ставлю условие: Ты должна исчезнуть с нашего горизонта, пропасть, сгинуть, и если я о тебе когда-нибудь что-нибудь услышу нехорошее, пеняй на себя. Ты меня понимаешь? - Сказал я всё это очень серьёзным тоном.
А Ганс добавил, что коль я так сказал, значит так и будет.
У Валеры слова с делом не расходятся, проверенно много раз, шутки в сторону.
Так-что Эля проваливай потихонечку и чтобы мы тебя больше не видели и не слышали и Мишеньку своего забери, доставь до дома в целости и сохранности.
Нет не надо, я сам доберусь, а может быть ребята, разрешите остаться переночевать у Вас, а то уже очень поздно - попросил нас Миша.
И я бы переночевала, добавила Эля, давайте с завтрешнего дня я выполняю ваше условие, а сегодня прощальный вечер, вернее ночь.
А как ты будешь прощаться? - Спросил её Ганс.
Увидишь - многозначительно ответила ему Эля и глаза её заблестели.
Ганс облизнулся и посмотрел на меня, глаза его тоже загорелись.

За время нашего разговора он уже успел приложиться к коньячку и эмоции его потеплели, я знал его очень хорошо и не захотел портить ему кайф.

Ну ладно, прощальная ночь состоится, только прощаться будешь с Красавцем Генкой Баскаковым, я с тобой уже простился - сказал я Эле.
А давайте Мишу всё таки отправим домой, он будет только нам мешаться, я готова вызвать и оплатить такси - попросила Эля.
Она взяла телефон, вызвала такси и через несколько минут мы распрощались с Мишей навсегда.
А Эля попросила нас включить музыку и... Начался невероятный стрептиз.
А за групповуху сколько дают? - Спросил Ганс.
Да не волнуйся ты, я не собираюсь на Вас стучать, это прощальный вечер и всё, расслабься - ответила ему Эля. И Ганс расслабился и выполнил всё, что обещал девушке по телефону. А я не соблазнился, посидел с ними немного и ушёл спать.
Надо сказать, что после этой встречи мы Элю больше никогда не видели, она сдержалала своё обещание и пропала для нас навсегда.
Мишу я тоже больше не видел, за исключением одного раза, случайно встретил его на улице Горького, он шёл с приятелем, и я бы прошёл мимо, но он сам меня остановил, засмеялся своим необычным смехом и предложил мне заграничные мужские трусики, именно трусики, они были маленькие, узенькие, эротичные, у нас тогда в продаже таких не было. Миша оказывается занимался фарцовкой и скупал шмотки у иностранцев. Трусики я у него купил.

Все эти истории может быть и не заслуживают какого-то особого внимания, но это частички моей жизни, так складываются мои воспоминания отдельными эпизодами.

Я пишу о периоде моей юности, это до восемнадцати лет, а потом у меня будет: Армия, после армии, учёба в ВТМЭИ, женитьба, семейная жизнь, дети Артём и Денис.
Москонцерт, гастроли, репетиции, концерты, поездки заграницу, ГИТИС, мои знакомые и друзья, уход из семьи прожив 25 лет.
Новая семья. Жизнь в Америке. Дети: Александр, Даша, Юля, Григорий и Леонардо. Все сопутствующие этому события и приключения.

В те времена - это когда мне было семнадцать-восемнадцать лет, я не придавал значения и не задумывался о своём будущем, всё мне казалось закономерным и само собой разумеющимся. За меня всегда думала, переживала и заботилась мама, а мне оставалось только принимать её заботу, и хотя я был самостоятельный человек,
в смысле своих поступков и поведения, но конечно полностью зависел от мамы и материально и морально. Она хорошо знала моих друзей и очень доброжелательно к ним относилась, всегда расспрашивала о них, но никогда не влезала в какие-нибудь разборки и обсуждения их личности и не давала советов, она всегда была очень тактична и доверяла мне.

 Один раз мама устроила меня работать на новогодние ёлки-концерты во “Дворец пионеров” на Ленинских горах.
Эти ёлки ставил очень талантливый режиссёр, Александр Галь, он был большой выдумщик и хороший организатор. Дворец пионеров на Ленинских горах в то время было очень пристижное и показательное место, это целый комплекс сооружений, приспособленных и оборудованных для занятий всевозможными видами творчества
юному подрастающему поколению великой страны, каковой тогда был Советский союз.

Но сейчас не об этом, а о ёлках, которые проходили в великолепном концертном зале этого комплекса. В концертах участвовали самые популярные артисты того времени, звёзды  эстрады, танцевальные ансамбли, цирковые и эстрадные номера – это была настоящая новогодняя сказка.
Просто перечислю артистов которых я запомнил, это певцы и певицы: Виктор Беседин, Тамара Миансарова, Иосиф Кабзон, Майя Кристалинская, Ирина Бржевская и много других артистов разнообразных жанров.
Галь постарался от всей души и его спектакль запомнился мне на всю жизнь, да и другим вероятно тоже. Я потом много раз слышал воспоминания артистов о той ёлке во дворце пионеров на Ленинских горах.
Впоследствии я много раз участвовал в новогодних концертах и в Лужниках и в Кремле и в том же дворце пионеров, но та ёлка запомнилась мне, как самая впечатляющая, грандиозная и сказочная. И это на самом деле было так.

Конечно, в то время я не оценивал профессионально это действо, у меня были просто эмоциональные впечатления, я весь был наполнен счастьем и волнением от того, что мне посчастливилось выступать в одном спектакле на одной сцене с замечательными
и известными артистами, которых я видел раньше только по телевизору и слышал по радио, а тут вместе на сцене и за кулисами на протяжении многих дней.
Я слушал их разговоры и байки, буквально с открытым ртом, для меня всё было необычно, ново и интересно. Я узнавал жизнь с какой-то другой стороны, до этого
я многое что не понимал или относился по другому, а тут сразу столько впечатлений и информации. После этих ёлок я на многое смотрел другими глазами, я вышел как-бы на другой уровень понимания и ощущения.
В жизни бывают вот такие переломы, переходы из одного состояния в другое, из одной стадии в другую. У меня появились новые знакомые и друзья с которыми потом долгое время поддерживались дружеские отношения.
В этом спектакле я играл роль пионера, роль ничего особенного, надо было по ходу спектакля бегать, прыгать и размахивать руками, изображая радость и веселье.
Самое главное не опаздывать на выход и желательно попадать в музыку - вот и вся моя актёрская задача.

На протяжении трёх недель, с 25 декабря по 14 января следующего года, это как раз школьные зимние каникулы, я прибывал в волшебной сказке. Может быть для кого-то, для бывалых, матёрых актёров это было банальное занятие, способ подзаработать денег. Но для молодёжи, помимо этого, было важно и общение между участниками спектакля. Хотя, как я заметил, взрослые “Дяди и Тёти” тоже не упускали случая пофлиртовать и завести интрижку в эту сказочную, благодатную пору, когда многие желания сбываются, как по волшебству.

Дедом Морозом был артист москонцерта, конферансье Сергей Уколов, из него как из рога изобилия сыпались всевозможные байки, истории и приключения, он рассказывал не умолкая ни на минуту, в основном о своих или чужих приключениях связанных с женским полом. Все его приключения обязательно были замешанны на выпивках. Без этого жизнь не жизнь.

“Приняв на грудь” он карулесил самым неподобаемым образом, чем явно гордился, хотя и получал взамен достаточно проблем и неприятностей.
Вероятно всё компенсировалось временным подъёмом духа и возможностью быть в центре внимания. Он можно сказать “Не просыхал” постоянно прикладывался к бутылочке, но контроль за своей актёрской личностью старался не терять.
Хотя не всегда это ему удавалось, и он наделал несколько ляпсусов на этой почве.

Однажды, во время перерыва между ёлками, в день было три, Сергей Уколов,
то бишь дед Мороз, отдыхал в гримировочной комнате развалившись в кресле,
вдруг открывается дверь и в комнату заглядывает маленький мальчик, лет семи.
Увидев деда Мороза он естественно родостно и восторженно вскрикнул: “Ой смотрите, дед Мороз!”
А Дед Мороз приоткрыл один глаз и раздраженно произнёс: “Пошёл на х... мальчик!” Мальчик оторопел, прикрыл дверь и быстро убежал.
Все, кто находился в гримеровочной просто “Выпали в осадок” - Это конечно был и смех и грех.
Вероятно у этого мальчика на всю жизнь осталось “Приятное” впечатление о добром деде Морозе из замечательного дворца пионеров.

По иронии судьбы, Уколову пришлось ещё раз встретиться с этим мальчиком.
По ходу спектакля ему нужно было спуститься со сцены и забрать у зрителей огромный надувной мяч, который во время своего выступления кидал в зал жонглёр
Ян Вобликов.
И надо же такому случиться, что именно у этого мальчика мяч остановился.
И когда дед Мороз подошёл к нему, то мальчик громко сказал своей маме:
“Вот этот дядя Мороз сказал мне, чтобы я пошёл на х...”
Уколов подхватил мячик и путаясь в длинной шубе рванул к сцене, теперь ему пришлось спасаться бегством.

Я знаю, что у него  было ещё один ляпсус, только уже не во дворце пионеров, а во дворце спорта в Лужниках, где он играл в новогоднем спектакле роль русского князя Юрия Долгорукова.
У князя было такое знаменитое изречение: “Кто к нам с мечом придёт, тот от меча и погибнет, на том стояла и стоять будет Великая Русь”.
Ну, а Уколов, обряжённый в костюм князя, стоя на сцене перед многотысячным зрительном залом, скаломбурил так: “Кто к нам с мячом придёт, тот от мяня и получит, а у кого стоял у того и стоять будет!”
После этого заявления, его карьера конферансье прекратилась.
Я знаю, что уже ссылался на это изречение, но здесь это конкретно к месту, и потом плохое всегда так хорошо запоминается.

Снегурочкой у нас была киноактриса Роза Макагонова, но её иногда подменяла в этой роли очень красивая девушка, Мила Полякова.
Не знаю дальнейшую судьбу Розы, а вот про Милу кое-что знаю.
Моя мама очень хорошо знала Милу. Она какое-то время жила в семье Маслюковых, Тамары Абрамовны и Леонида Семёновича, там мама с ней и познакомилась.

У Милы была подруга, киноактриса Люда Карауш, она так же как и Мила была красавица и тоже участвовала в ёлочных представлениях. Мила была блондинка,
а Люда брюнетка. Мужики глядя на них с ума сходили и отпускали в их сторону разные шутки с приговоркой: “Эх, мне бы...!”

Только ни Мила ни Люда для них были недоступны, у этих девочек были другие запросы и притензии. Мила впоследствии вышла замуж за богатого француза и сейчас живёт во Франции, а вот судьбу Люды Карауш не знаю, видел её в фильме режиссёра Челюкина “Девчата” и в театре киноактёра.

Кстати, Челюкина я тоже немного знал и его жену Люду, про них тоже мог бы рассказать кое-что забавное, но сейчас не хочется отвлекаться, это может надолго затянуться.

Не знаю уж как, но у меня с Милой и с Людой сложились очень доброжелательные, взаимоотношения, они были постарше меня лет на десять и конечно не имели на меня ни каких видов, но относились ко мне подчёркнуто внимательно, я даже стеснялся их внимания, мне казалось, что они могут меня ненароком съесть.

Один раз они почти что так и сделали.
Как-то с друзьями я шёл по улице Горького, это было уже после ёлок, где-то весной. И видим навстречу идут две девушки, я их издалека не сразу узнал, только обратил внимание на то, что пол улицы повернуло шеи в их сторону, а у мужиков загорелись глаза.
Когда девушки с нами поравнялись, то мои друзья тоже алчно уставились на них, таких красавиц не каждый день встретишь на улице.
И вдруг они остановились, заулыбались голливудскими улыбками и обращаясь ко мне произнесли: Валерочка, как мы рады тебя видеть, куда же ты пропал противный мальчишка!?
Я растерялся и не знал что им ответить и что вообще делать.
Всё было так неожиданно. Я постарался выдавить улыбку и что-то промыкал.

Надо заметить, что и мои друзья тоже вели себя не лучшим образом, они впали в ступор, и только с удивлением и завистью на нас таращились.

Да, красота великая сила! Девушки были очень модно одеты, от них пахло какими-то шикарными духами и они казались просто не земными существами.
Ещё надо учитывать, что всё это происходило в советские времена, тогда люди не были избалованны всякими заграничными штучками и видом роскошных женщин. А тут...
Вот такое представление казалось очень шокирующим.

Люда и Мила, а это были естественно они, со страстным взглядом попросили меня, чтобы я их не забывал и навещал. А Мила ещё и слегка прижалась ко мне.
Затем они расстроганно вздохнули, улыбнулись и продефилировали дальше.

Теперь мои ребята с изумлением смотрели на меня, прося объяснение случившемуся. Но я не стал ничего объяснять, я и сам был в растеренности. Я просто сделал невозмутимую гримассу и сказал: “Да так, знакомые.”
Должен сказать, что после этого, ребята меня сильно зауважали и многим растрепали об этом случае, я это почувствовал.

Из этого можно сделать филосовский вывод, а некоторые толковые мужчины это уже давно сделали: “Присутствие в твоей жизни умной и красивой женщины может значительно увеличить твои шансы на успех, поддержать твой пристиж и помочь добиться в жизни значительно многого.”

Через некоторое время я случайно встретил Милу в “Доме кино” на просмотре какого-то фильма. Она подошла ко мне и вспомнив нашу встречу на улице Горького шутливо спросила: Ну, как мы тебе подыграли, понравилось? Да уж, произвели неизгладимое впечатление - ответил я.

Эх, был бы я тогда такой понятливый, как сейчас, закрутил бы с Милой, ну хотя бы попробовал закрутить. Но нет, тогда я был мальчик стеснительный и мне не хватало смелости приударить за такой красивицей. И потом, она была значительно старше меня и это тоже было, как барьер. Вобщем, я только завороженно смотрел на неё
и не смел подумать о большем. И ещё меня всегда смущало, а вдруг мне скажут Нет
и дадут от ворот поворот, а мне очень не хотелось оказаться в дурацком положении, вот я и не суетился понапрасну.
Да и вообще, у меня так сложилось, что я никогда сам не лез знакомиться, всегда получалось так, что девушки проявляли инициативу сами, а я только делал выбор и принимал решение, нужно ли мне это или нет.

В отличии от Ганса, Славика и некоторых других знакомых ребят, которые были буквально озабоченны тем, как бы кого “Закадрить”, Пушок и я никогда не мучились этим вопросом, всё получалось само собой.
Бывали даже такие моменты, когда мне, ну совсем не хотелось заводить знакомства, тем более любовные отношения, а девушки настырно лезли предлагая всё на свете. Меня это всегда только отталкивало, мне это очень не нравилось, я просто шарахался от таких.

Анекдот: Встречаются два приятеля, один из них на велосипеде.
Где ты взял велосипед, ведь раньше у тебя не было - спросил его приятель.
Да вот такая история приключилась со мной: Познакомился я с женщиной и она пригласила меня к себе домой, ну посидели выпили, а она говорит: Давай потанцуем.
Ну мы потанцевали, а она говорит: Что-то жарко стало, давай разденемся.
Ну мы разделись, а она говорит: Что-то я устала, давай ляжем в постель.
Ну мы легли, и тут она говорит: Вот теперь бери всё что хочешь, милый! Ну я и взял велосипед...

Со мной было несколько случаев, не только в юношеский период, но и в дальнейшей моей жизни, когда женщины атакавали меня самыми изощрёнными способами иногда на грани фола и безрассудства. Не боюсь показаться нескромным, хвальбишкой, таким неотрозимым мужиком, что якобы все женщины падают при моём виде, ничего подобного это не так. Я просто описываю то, что было со мной в моей жизни и коль это вспоминается значит считаю нужным рассказать, без всякого ложного лицемерия и ханжества.

Ещё анекдот: На мосту стоит пожилая женщина и громко кричит: Насилуют! Насилуют! Помогите, насилуют!
К ней подбегает полицейский и спрашивает: Женщина, вы что так кричите, ведь вас никто не насилует? Не беспокойтесь господин полицейский, это было сорок лет тому назад - ответила ему женщина. Так что же вы сейчас кричите? - растеренно спросил её полицейский. Да так, просто приятно вспомнить - вздохнула она.

У меня и Пушка было приветствие о котором знали только мы двое, оно звучало так: “La femme”, что означает в переводе с французкого на русский – Женщина.
Всё это у нас получилось неспроста.
Мы с Пушком давно заметили, что некоторые девочки были большие любители обкрутить и “Продинамить” нашего брата.(Динамить на сленге значит обмануть, обдурить)
В каких-то случаях это было понятно и оправданно с их стороны, но в каких-то явный перебор, откровенно ценично.

И мы с Пушком как-то поговорили и решили создать альтернативную игру, навести равновесие в этом деле, то есть разыгрывать девушек. Всё было очень просто, но достаточно эффективно. Нужно всего навсего влюбить девушку в себя, или очень заинтересовать, а когда она попадалась крепко на крючок, то мы её просто оставляли в покое и всё. Но это было для них самое невыносимое и страшное, некоторые вытворяли такое, что хоть стой, хоть падай.

Как я говорил в новогоднем спектакле было занято очень большое количество артистов и в том числе танцевальные коллективы. Например, детский ансамбль им. Локтева, тогда очень известный ансамбль.
Также в спектакле участвовал не менее известный “Театр массового представления.” Его ещё называли: “Театр массового преступления.” Так вот там танцевали очень прихорошенькие девочки и конечно на некоторых из них мы “Положили глаз.”

Мы, это не только я, у нас там собралась целая компания весёлых ребят не равнодушных к женскому полу. И самый шустрый и активный в этом плане был Алик Писаренко, впоследствии ставший очень хорошим и известным конферансье.

Он был постарше нас и выделялся необыкновенной способностью забалтывать и обвораживать девочек, хотя был далеко не красавец, а даже наоборот.
Могу его описать: маленький, толстенький, плешивенький, с большим губастым ртом
и волосатой грудью, но он был настолько смешной, остроумный и обоятельный, что находясь рядом с ним можно было надорвать живот от смеха, он постоянно что-то вытворял и хохмил, у нас текли слёзы от его шуток.

Алик тоже играл роль пионера, помню у него была одна хохма, которой он просто подкашивал всех. Я уже говорил, что он являлся обладателем волосатой груди, так вот он, якобы случайно, расстёгивал рубашку и оттуда кучерявились длинные, густые  волосы, слегка прикрытые пионерским галстуком. Пионер с такой рассадой, было очень шокирующее и смешное зрелище.

Однажды Алик в перерыве между ёлок подошел ко мне и с таинственным, заговорческим видом сообщил, что у него важный разговор, по поручению или по просьбе одной актрисы, точнее певицы, он назвал её имя и сказал, что она жаждет, чтобы я её зажал где нибудь в углу, ну и всё такое...

То, что он говорил была не шутка, не розыгрыш, я и сам чувствовал особое внимание этой женщины, я замечал её горящие глаза в мою сторону, но у меня и в мыслях не было что-то с ней закрутить. Во-первых она была явно не в моём вкусе, во-вторых значительно старше, да и вообще, я уже говорил, когда на меня вот так таращятся, всё получается ровно наоборот, я шарахаюсь от таких, как чёрт от ладана. Так-что нам не суждено было забиться в тёмный уголок.

Алик потом долго на меня удивлялся, что я не воспользовался таким благоприятным случаем. Да я бы отдал всё на свете только за то, чтобы потрогать её, не говоря уж... - возбуждённо говорил он.

А у меня уже появились знакомые девочки из “Театра массовых преступлений”, с некоторыми я познакомил Ганса и Пушка и мы после окончания ёлок очень не плохо проводили с ними вечера. Какое-то время неизменным членом нашей компании стал и Алик Писаренко, он нас частенько подлавливал на улице Горького, где мы шатались или сидели по кафе “Лира”, “Московское”, “Северное”, иногда в “Метелице” на Калининском проспекте.
Я потом заметил, что Алик, несмотря на его подвешанный язык и шустрость, был в общем-то обделён женским вниманием. Одно дело поболтать, похохмить, другое завоевать их любовь и сексуальное влечение. Наша компания оказалась для него очень важна. У нас, для него, была прекрасная возможность без особых усилий познакомиться с хорошими девочками и при определённых стараниях добиться их расположения.
В значительной мере способствовала этому доброжелательная и весёлая атмосфера
в нашей компании. И для нас присутствие Алика тоже было интересно и забавно,
он постоянно коламбурил и всех веселил. Почему-то запомнилось, что любимый его алкогольный напиток был “Яичный ликёр”, он его настоятельно всем рекламировал.

Однажды мы собрались весёлой компанией в моей маленькой комнате в Напрудном, народу набилось приличное количество, так-что некоторые сидели друг у друга на коленях. В смысле, подруга у друга. Хотя, у нас были знакомые и на самом деле
с другой ориентацией, это тоже очень своеобразная и интересная тема, потом постараюсь написать.
В этот вечер у меня и Пушка была задумана увлекательая интрига связанная с двумя девочками из театра “Массовых преступлений”, одна была костюмерша, а другая балетная.
Так вот, эти девочки подружки были самые настоящие “Динамистки”. Они развлекались тем, что многообещающе строили глазки ребятам, вели фривольные разговоры и банально выпрашивали у них деньги или подарки, затем ценично их обманывали. Получив своё, делали вид, что впервые их видят и ничего не знают и не понимают. Они вероятно не знали хорошую поговорку, что: На хитрую жопу есть х... с винтом.

И вот наша задача была проучить их за наглость и глупость, что мы и сделали.
Ещё во время ёлок, когда я заметил их “Творчество”, а затем услышал от одного парня, как они его раскрутили и потом послали куда подальше, я понял, что эти девочки наши клиенты.
Пушок и Ганс не участвовали в ёлках, но несколько раз приходили на спектакль и
я их специально познакомил с этими девушками. Собственно завлеч их не составляло труда, они клевали на всё “Сверкающее”, как дикари на красную ленточку.

Стоило мне представить Ганса, как сыночка дипломата, отец которого работает в Югославии, а отец Ганса как раз был на гастролях в Югославии. А Пушка, как родственника известного народного артиста Волжанского, что тоже соответствовало действительности. И это всё было убедительно тем, что Пушок и Ганс одевались практически только в заграничные шмотки, а такое могли себе позволить только те, кто на самом деле ездил заграницу и соответственно был не бедным человеком.

У девочек конечно разгорелись глаза и они очень сильно размечтались, а Пушок, Ганс и я стали им в этом помогать. Когда Ганс многозначительно заявил, что его мама тоже танцовщица и у него с детства тяга к этому искусству, и если он женится, то исключительно только на балетной. Наша девочка восприняла это, как важный сигнал к действию и активно начала обрабатывать Ганса.

А Ганс прикинулся наивным и влюблённым и просто балдел от этой игры.
Знала бы эта несчастная динамистка на кого попала. Но на этот раз судьба решила подшутить над ней и довольно-таки жестоко, но зато очень поучительно.
Девочка костюмерша занялась Пушком, а я был у них связующим и подогревающим звеном. Я как бы проявляя заботу о своих друзьях, всё время общался с этими девочками и в доверительном разговоре рассказывал им, как мои друзья “Запали”
на них и заодно узнавал их отношение к этому делу. А девочки попались очень серьёзно, думая что это они ловят.

Ещё было не в их пользу и то, что они были не москвички и для них было очень важно зацепить москвича и постараться, очень постараться, женить его на себе. Этим способом получить московскую прописку и богатенького мужа. Это для них была мечта, которая в данном случае готова была свершиться.

Ещё было одно важное обстоятельство, которое успокаивало нашу совесть и подтверждало, что мы затеяли эту игру справедливо. Это то, что девочки, несмотря на вроде бы как серьёзные отношения с Гансом и Пушком, продолжали по ходу кадрить и обрабатывать других “Клиентов” - благо лопухов было предостаточно.

Но вот настал час расплаты. Не знаю, что потом они об этом подумали и что для себя уразумели, но во всяком случаи на этот раз надурили их и достаточно позорно и поучительно.

Итак, мы собрались у меня в Напрудном отметить окончание ёлок. Как я говорил народу было очень много, помимо нашей четвёрки и этих двух девочек были ещё три девчёнки, тоже участники концерта, был Алик Писаренко и ещё двое приглашённых мною друзей из Напрудного переулка, Серёжа и Вовик.
Серёжа славился тем, что вся его семья были воры и мать и отец и многчисленные братья. А Вовик был заядлый голубятник от него даже пахло голубями, ещё у него
в кармане всегда было насыпанно пшено, чтобы подкармливать “Гулик”, как он их называл. Несмотря на их экзотические занятия, ребята были очень не плохие и со своеобразным чувством юмора. Я их знал с самого детства, как облупленных.

Компания была очень шумная и весёлая, мы сидели выпивали и рассказывали всякие-разные байки и истории, были танцы под музыку.
Алик, как всегда всех уморил своими шутками и не забывал потискать девочек - это он делал с особым удовольствием, не навязчиво и профессионально.
Но впереди его ждал особый сюрприз о котором он ещё не догадывался, но потом был очень нежданно обрадован и даже сказал нам спасибо. Мы его тоже поблагодорили.

Когда все уже изрядно выпили, наших двух девочек почему-то особенно развезло, почему знал только Ганс, так-как он с ловкостью фокусника подливал им в шампанское водку. И когда они дошли до кондиции, то есть потеряли контроль над собой, началось наше представление. Ганс заявил своей балерине, что хочет на ней жениться и готов обвенчаться хоть сейчас, потому что у него больше нет терпения ждать. Или сейчас, или никогда - выпалил он. Девушка смачно поцеловала его в губы в знак согласия.

Пушок тоже сделал такое же предложение своей пассии. Но тут вышел совершенно неожиданный казус.
Костюмерша настолько наклюкалась, что уже явно плохо соображала, она оттолкнула Пушка и заявила что любит другого, и... уставилась на меня “Обворожительным” взглядом.

Такого оборота мы не ожидали, но Ганс выручил, он заржал как конь, налил бокал вина и протянул его костюмерше с возгласом: За любовь! И они напару выпили.
После чего девушка сползла с кресла на пол держа в руках бокал.

И это было не всё. Сидя на полу, она начала плакать и откусывать кусочки от этого самого бокала. Такого кино мы ещё не видели!
Ганс забрал у неё бокал, вытер её окровавленные губы и сказал: Ничего, до свадьбы заживёт.
А я подумал: Что жалко, такой хороший был бокал и перед мамой нужно будет оправдываться. Некоторые гости начали расходиться, но основной состав остался.
Нас не выбило это дикое происшествие и всё шло по намеченному плану, дальше было самое главное.
С костюмершей было проще, её взяли под руки Вовик с Серёжей и повели на голубятню, там у них для этого дела был приспособлен старый диванчик.

А Ганс с балериной легли на полу, так-как все остальные места были заняты. Через некоторое время Ганс вышел в туалет, за ним я и Алик, и вот тут Алику подфортило. Ганс снял с себя майку, с очень яркой не помню уже какой надписью, и одел на Алика, сказав ему, что теперь он Ганс и пусть идёт ложится с балериной.
Только пожалуйста не испорть впечатления и самое главное молчи не болтай, а то не дадут - подколол он его. Алику не надо было повторять дважды, он быстро натянул майку, которая была ему сильно мала и ускользнул в комнату.
Через некоторое время мы с Гансом вернулись в комнату, а на полу усердно кряхтел Алик.

На утро балерина с недоумением и ужасом рассматривала его волосатую грудь, потом сообразив в чём дело быстро оделась и убежала.
А Вовик и Серёжа говорили мне, что костюмерша приходила к ним ещё не раз.
Так-что получается мы сделали всем доброе дело.

Но вскоре моя гражданская жизнь закончилась, в 1965 году под самый новый год, 25 декабря, меня забрали в армию и началась моя армейская эпопея, которая продлилась почти-что три года. Я мог получить отсрочку, но посчитал правильным отслужить вовремя со своим призывным годом.

У меня было достаточно наглядных примеров, когда ребята из циркового училища старались “Закосить” от армии, но у них в основном больше получалось проблем,
чем успехов в этом деле. На какие только ухищрения не шли они, со свойственной цирковым выдумкой и изобретательностью. Проверенным приёмом был полёт из под купола цирка под названием: “Осенние листья” – так как это был осенний призыв.

Происходило это мероприятие по заранее продуманному сценарию, всё было просто
и замечательно, но зрелище не для слабонервных. Для не посвещённого это могло окончиться сердечным приступом.

А дело происходило так: Во время репетиции на манеже, торжественным шёпотом объявлялось: Детей и женщин просим отвернуться, во избежании преждевременных родов и расстройства желудка. Затем призывник лез по верёвочной лестнице под купол, предварительно засунув в рот кусочек мыла, и оттуда “Нечаянно” падал.

Внизу его тело уже поджидали друзья и близкие, они ловко его пассировали только им известным приёмом и “Полуиздыханное” тело распластывалось на манеже, извергая изо рта пену.
Вызывалась скорая помощь и диагноз был традиционным: “Сильное сотрясение головного мозга”
Клиент получал отсрочку от армии минимум на год. Педагоги конечно знали эту хохму и не очень приветствовали это дело, но относились с пониманием.

Были и другие приёмы закосить, только для этого требовалось незаурядное мастерство актёра. Я знаю один случай, его можно назвать трагикомичным.
Два замечательных акробата, Батов и Колыхалов, были практически уже выпускники
из училища и у них был сделан номер экстра класса. Конечно, после стольких лет учёбы и подготовки уникального номера идти в армию было просто катастрофой.
Получалось, что всё засунуть коту под хвост. Они теряли очень многое, практически всё и загранпоездки и успешные гастроли. Помимо того, что ребята были хорошими акробатами, они ещё довольно неплохо играли на музыкальных инструментах, особенно Батов. К сожалению не помню его имени, он был с другого курса.

Мне запомнились его музыкальные способности он играл на скрипке и фортепьяно
и пел на итальянском языке. А когда Батов садился за фортепьяно и начинал петь,
то могу сказать без преувеличения, что половина училища с замиранием и восторгом слушали его. Я даже до сих пор помню тексты из его песен и одним пальцем могу наиграть мелодию. Например такую: “Я принёс тебе цветы, они лучше майских роз,
я принёс тебе весну, я любовь тебе принёс...” А в номере у них был оригинальный трюк: Колыхалов играл на контрабасе, затем ухитрялся его взгромоздить себе на лоб, а Батов с ловкостью обезьяны забирался наверх контрабаса и там вставал в копштейн - это значит на голову, и в таком положении он ещё играл на скрипочке. Зрелище было впечатляющее. И вот этих талантливых ребят, создавших такой оригинальный номер решили забрить в армию. Это конечно был крах всех их планов и надежд.

И они, чтобы избежать этой участи, решили пойти на афёру. Батов задумал закосить так, чтобы от него отстали навсегда и у него это получилось.
Он прикинулся душевнобольным и после некоторых мытарств и экспертиз убедил комиссию, что он идиот.

Но этот трюк вышел ему боком, он оказался изгоем и в своём ведомстве, то есть
в цирковом главке. Там, не вдаваясь в подробности решили, и вероятно правильно,
что коль у артиста “Не все дома”, то и на манеже ему опасно находиться.
Так что номер развалился сам собой, вернее с подачи самих исполнителей, и конечно не о каких гастролях речи не могло быть. Вот такая злая ирония судьбы произошла
с ними.

Я решил не испытывать судьбу, посоветовался с мамой и она, как всегда, дала нужный и правильный совет.

В последний раз со своими ребятами я сходил в кафе “Московское” Помню было тепло, хоть и месяц декабрь, и шёл мокрый снег с дождём. Даже помню в чём был одет,
мне мама только недавно купила модное пальто тёмнозелёного цвета, плечи реглан
и с поясом, на шее был махеровый шарф красного цвета, хорошие добротные ботинки коричневого цвета, кожанные перчатки и на голове андатровая шапка.
Я это всё описываю потому что... Ну просто приятно и интересно вспомнить, и ещё потому, что я во всём этом модном наряде пошёл и в армию, так-как у меня ничего другого не было одеть.

Мои проводы состоялись в Напрудненской квартире, пришли друзья-товарищи и знакомые девушки. У меня в то время была девушка, которая мне очень нравилась,
её звали Люба и она жила в подмосковном городе Пушкино. Люба была красивая со стройной фигурой и ко мне относилась с любовью и интересом, но я её на проводы
не пригласил, для этого были причины вполне объяснимые.

Дело в том что Люба была девочкой, то есть девственницей, а у меня было правило девственниц не трогать, не хотелось им морочить голову, да и себе тоже. А на проводах предполагалось расслабиться по полной программе, так что Любе оставалось ждать до лучших времён.
Я об этом пишу потому что с Любой у меня были ещё встречи, уже после армии, но об этом потом.

На проводах были Ганс, Пушок, Славик, мама и её подруга Алла Ширяева. Девушек имена не помню, кроме одной звали Яна, но всё что происходило помню, даже очень неплохо. Говорили напутственные слова, вспоминали всякие наши приключения, шутили, танцевали, пили вино, и на утро тёплой, весёлой компанией отправились
на призывной пункт, это на территории ВДНХ.
Всех ребят призывников завели за железные ворота, а провожающие облепили забор
и выкрикивали им оттуда прощальные слова.
Моя мама прислонилась лицом между металлическими прутьями забора и молча смотрела на меня, я видел что слёзы текли по её лицу.
Ганс, Славик и Юра размахивали руками и что-то мне кричали, но был такой шум что я толком ничего не слышал. В основном все призывники были одеты в телогрейки
и в старую поношенную одежду, лишь только я вырядился, как на свидание.

Не обошлось без забавной, но жлобской шутки. Когда рано утром мы выходили из дома, то Славик попросил у меня боксёрскую грушу, которая с давних времён висела в Напрудном. И я её отдал, всё равно три года не пришлось бы долбить.

Груша была довольно-таки тяжёлая, набитая песком. Я тогда спросил  у Славика,
как же он её попрёт. Ничего, что нибудь придумаем ответил он, и придумал.

Со свойственной “Луковке” смекалкой он сказал Гансу, что эту грушу я беру с собой в армию и от моего имени попросил Ганса тащить её до призывного пункта.
Ганс был выпивший, не выспавшийся и не ожидал подвоха в столь ответственный момент, и прилагая неимоверные усилия, добросовестно тащил тяжёлый груз.
Но, когда на призывном пункте он начал сувать мне грушу, чтобы я взял её с собой, а я удивлённо ответил, что не собираюсь этого делать, до него дошло, что Славик сыграл с ним злую шутку.
Я уж не знаю, что у них там дальше произошло, но больше никогда в жизни пути Славика и Ганса не пересекались, хотя они и раньше не очень-то тянулись друг
к другу.         
               
            ВОТ ЗДЕСЬ Я ОСТАНОВЛЮСЬ. Потом буду писать дальше.

                АРМИЯ.