Именно эта авансом вынесенная собачья благодарность была начертана на куске картона, который я бросил на гранит Невского проспекта себе и псу под ноги. Рядом с картонкой возвышалась на чердаке когда-то найденная мною чья-то черная мятая шляпа. И как раз туда мне, хитрому и наглому попрошайке, прозрачно намекавшему на некие нерешенные собачьи проблемы, время от времени невские прохожие стали метать так необходимые мне сейчас денежные знаки. Образно выражаясь, мой питомец уверенно набивал рублем свои меховые карманы, а я лишь успевал благодарить сердобольных граждан, корректно не задававших мне лишних вопросов - например, куда пойдут эти нетрудовые доходы - на прокорм собаке или - что явно не исключено - на сытую жизнь присосавшемуся к бедному животному двуногого паразита в моем бесстыжем лице.
Моя жена, изо всех сил старавшаяся видеть во мне успешного мужчину, добытчика и победителя, героя каменных джунглей, не выпустила меня за порог, пока не выгладила на новое дело праздничную, обязательно в тон брюкам, светлую рубашку, а потом, закрыв за мною дверь - я чувствую, я знаю! - горько и безнадежно рыдала, бросившись ничком в кресло в нашей тесной прихожей. Но я, борясь с опилками в голове, как мог и как умел, поднимал свою планку, пытаясь оторваться от уровня пыльного плинтуса - не статусом, так правдами и неправдами добываемыми прожиточными деньгами.
Сегодня мне в этом помогал Дон Балтик Домино - так звали со щеночков живущего с нами кобеля-бульдога, чей эксклюзивно-мохнатый экстерьер вызывал неподдельный интерес и симпатию у всех, кто имел удовольствие сталкиваться с этим редкостным собачьим уродом со светлыми пятнами, в районе мощной задницы складывающимися в рисунок, напоминающий косточку домино. Уверенно опираясь о серый, многое повидавший камень ограды бывшего императорского дворца, я нахально запустил в работу небольшой филиал своего семейного бизнеса, расположив его в метровом промежутке Невского проспекта, удачно прикрываемого от вездесущих ментов стеклянным коробом автобусной остановки.
Картинка, представляемая нашей мошеннической группой, останавливала досужее внимание ко всему привыкшего невского променада: я, необшарпанно одетый, уверенно глядел в глаза проходящей толпе и, конечно, ничем не напоминал привычный образ нищего, молящего о подаянии, а мой дорогой, элитной породы пес интриговал своим видом тем более.
Петербург, Невский, игры доброй воли: деньги в шляпу, небольшие, но стабильные, посыпались уже на первой пятиминутке и, конечно же, мне в уши чаще звенела мелочь, но нередко в шляпу спускалась бумажная купюра ценностью и побольше. Я, выдерживая правила игры, предлагал зрителям авторский спектакль под названием "Бедная-бедная собака", прекрасно понимая, что причиной этого денежного ручейка являюсь отнюдь не я, ибо главным действующим лицом нашего печального спектакля являлся смышленый и прикольный английский бульдог, легко порождающий своим внешним видом теплые эмоции всеобщего умиления и сочувствия.
"Шли бы вы лучше работать!" - сурово поджав каменные губы, бросил мне походя некий знающий, как надо правильно жить, субъект. Я молча согласился - работать я был всегда готов. Более того, напротив меня на улице Малой Садовой за углом Елисеевского магазина располагалось некое кафе, где в поте лица зарабатывали себе на хлеб насущный пара барменов и официантов, кормившихся из моих рук, которые, после выдачи за все про все, оставались практически пустыми - аренда, откаты, зарплаты и себестоимость продуктов съедали все мои надежды на хоть какой-нибудь значимый коммерческий успех моего предприятия.
К тому же на этой самой короткой улице Санкт Петербурга располагалось уйма моих более благополучных конкурентов, куда, в основном, и растекались потенциальные клиенты при первых же признаках нередкой для нашего города непогоды - увы, только мой кафешник здесь был открытой и продуваемой всеми ветрами террасой.
Коммерческая ситуация, выходя на уровень реального триллера, сильно усугублялась недавним непостижимым решением городского суда, в полном соответствии с конституцией, в связи с победой ушлых юристов нашего доброго, старого, еще с далекой наивной юности, приятеля, в ближайший месяц-два выбрасывающего всю нашу семью с ребенком на улицу, в пустоту и в никуда - чума нашему дому! Но небеса не упали на землю - мой грех, моя судьба, мои молитвы...
"Нас мало избранных, счастливцев праздных"... - эти пушкинские строки были точно не про нас и не про меня - мне лично было не привыкать к проклятию работы, обременяющему человечество с тех пор, как Адам и Ева за свою чрезмерную познавательную активность были изгнаны из Парадиза: я включился в занимательный трудовой процесс с 17 лет и тяжелей всего, пожалуй, мне приходилось даже не на юношеской каторге матросского труда, где я, пытаясь удержаться от ощутимой бортовой качки, день за днем бил тяжкой кувалдой по ржавчине судового трюма, ни даже в стройбате, где, натянув на тело по три робы, часами откачивал тонны сухого цемента из середины горячего, под шестьдесят, спецвагона...
Нет, именно эта, смятая временем, шляпа, легко заполняемая мелочью, давила больнее любого иного труда, ибо всей жирной массой жала на открытое свободе и творчеству сердце, позорно сдавшееся под прессингом жесткой необходимости и трезвого рассудка.
Кстати, так называемый здравый смысл, вернее, его остатки, авантюрно включил меня в развернувшийся в городе предвыборный процесс, обещавший возможность реализации нескольких греющих душу проектов - как первый в нашем городе наивный идиот и последний в Петербурге романтик, я хотел очистить от многолетих грязевых отложений ближайший к моему дому Юсуповский садик, а также организовать, несмотря за неизбежный дежурный пафос, дни рождения забытых населением переулков и улиц, восстановив память легендарных героев, по именам которых они были когда-то громко названы.
Но не тут-то было - быстро обнаружилось, что в избирательном участке по месту моего жительства меня особо никто не ждал, дежурно отсылая со всеми справками в дебри интернета. Мне, лузеру и самовыдвиженцу, лишенному юридической поддержки патронирующих своих соколов правящей партии, косо поглядывающей в сторону путающихся под ногами конкурентов, пришлось вникать во все детали необходимых документов, необходимых для продвижения к грядущим осенним выборам. Вначале я был обязан в соответствующем банке открыть личный финансовый счет, потом собрать все данные о себе как о человеке и бизнесмене и, наконец, доставить в штаб не менее десяти письменных рекомендаций жителей своего округа.
Формировавшуюся картинку наметившейся перспективы слегка подпортила суровая троица членов избиркома - две холеные тетки и пухлый мужик, как на грех, однажды нарисовавшиеся в эту предвыборную страду вблизи моего собачьего опорного пункта на Невском.
Покрутив головой, ошарашенный председатель, испытывающе глядя мне в невозмутимое - картина маслом - небритое лицо, вымолвил:
- Этот далеко пойдет!
Но денег, сука, ни копейки на собаку не дал.
Я торопился - срок был ограничен, я бегал, земля горела под ногами, но я успел.
Большая семья Володи-алкоголика, проживавшая этажом выше, с большим удовольствием включилась в процесс..
- Двигай прогресс, сосед, - напутствовала меня полная, розовощекая Люба, пеленавшая неожиданно родившееся у не по годам раздавшейся дочки пару дней назад прелестное дитя, - Будь нашим полпредом, мы в тебя, подлеца, верим. По крайней мере, будет у кого спросить за бардак в городе и стране!
Все у меня, несмотря на отсутствие реальной поддержки со стороны муниципальных властей, получилось и людей, отдавших за меня голоса, я собрал, вместе с их домашними адресами, контактными телефонами и данными личных паспортов. Но, когда вышел срок с момента передачи в штаб для высочайшей проверки всего вороха необходимых бумаг, я получил извещение, что эту проверку, по причине предоставления недостоверных данных, не прошел, потому что, как оказалось, совершил фатальную ошибку, не догадавшись попросить всех, кто рекомендовал меня, ко всему прочему, указать еще и город, где, собственно, они проживают - как будто это не было очевидно по им сопутствующим и внесенным в ту же строчку паспортным данным...
Я остановился, вычеркивая навсегда этот обидный и пустой период своей в целом малопредсказуемой жизни и вернулся к тому, что мне сейчас удавалось лучше всего, сосредоточив все свое внимание и, надеюсь, еще не убитый временем и пороками талант на шаговом отрезке любимого моего Невского проспекта, все эти дни честно поддерживающем убогого и сирого меня.
Что ж, Бог создал землю, а сатана придумал время - встречайте!
К вашим услугам Анатолий Холоденко в образе почти прожившего свою жизнь человека и Дон Балтик Домино - в виде ученой собаки средних мохнатых лет, в эксклюзивном вечернем шоу "Жизнь на коленях".
Я верю, я знаю, я спрашивал, я узнавал - все когда-нибудь изменится и, может быть, даже - к лучшему.