Последняя машина уехала еще вчера вечером, а Геннадия не покидали мысли о ней и ее хозяине. Впрочем, так было всегда, потому, что в голове рождались идеи, как сделать лучше. Или буквально осеняло, почему это сделано именно так, а не иначе. А еще удивляло, что хозяин с машиной так «сживаются» друг с другом, что разлад между ними может повредить даже сам механизм машины.
Многие это понимают где-то в глубине души и невольно дают имена своим машинкам. Но тогда почему этих многих удивляет, что Геннадий называет свою жену не иначе, чем «женулька»? Значит для машины «ласточка» или «моя девочка» - это нормально, а жену надо называть «она» или того хуже? Парадокс.
Каждый раз эти наблюдения уводили Геннадия к более глубокому осознаванию сути проблемы и дальше, к пониманию устройства мира. Он тогда понял, что красивое слово «медитация» – это и есть мысленное проникновение в суть вещей. По-русски это значит – задуматься.
Прежде люди настраивались на это состояние мантрами, ритуальной одеждой, в комнате с зажженными свечами или в пещерах, в позе «лотос», некоторые принимали галлюциногены. Кто-то погружался в клубы дыма от длинных разукрашенных трубок.
У Геннадия не получалось так глубоко задуматься. Он использовал для этого только свою голову. Для этого нужно всего себя отдать работе и «войти в поток». Но и то только тогда, когда не мучат холод или жара, голод или астма. Если думать о постороннем, то работа будет тяжелой, рутинной, а мысли «плоскими» и скучными. А если работа захватила и «ушел в нее с головой», то нельзя таким же, как раньше, вернуться к обыденности.
Что-то обязательно в человеке меняется. Каждый раз.
А каково людям с тонкой натурой? К примеру художникам? Вот только спал, ел и едва погрузился в свою работу, как мир стал другим. Образы, идеи и мучительный поиск реализации этих эфемерных идей. Потом радость от удачного исполнения или самого процесса творчества, похожая порой на экстаз. И… всё, опять обыденность. Что делать, как сгладить рубеж? Да выпить, чего же еще?!
Мастера с «золотыми» руками спиваются очень, очень часто. То те, то другие обстоятельства не дают реализовать идею. Как за веревочку возвращают на землю душу из поднебесья. Геннадий знал, что без внутреннего роста мастера не будет – только ремесленник. Только расти мешают разные обстоятельства. И все же сам докумекал, что именно внутренний рост меняет внешние обстоятельства. Расти порой бывает трудно, мучительно трудно. И эти «разные обстоятельства» отвлекают всегда, вот как сейчас, когда во дворе лают собаки и…, кажется звонок.
Геннадий вышел. Возле машины топтался знакомый, ну, тот, который так непосредственно радовался разным историям и безделушкам. Который умел удивляться и, хотелось бы верить - не умел обижаться. И который очень любил похвастать, но в его жизни был такой штиль, что хвастать приходилось даже маленькой рябью. И который с детской непосредственностью…
- «Да как же его зовут?» - думал Геннадий, топая к калитке, - «Ну типичное же слово для еврейского мальчика… Осспидя, да Адам же, Адамчик!»
И Адамчик прямо с порога встретил Геннадий шквалом своих жутких переживаний:
- Ну, ты пгедставляешь, Гена? Спегли, сволочи! Совсем новую магнитолу из машины спегли. Я ее два года назад по случаю купил, и спегли. Ну, ничего, я новую купил! Видел я их!
Это было и приветствие, и буря в стакане одновременно.
- Адам, ты что, разбогател? Уже за прошлый ремонт заплатить можешь? – спросил Геннадий.
- Ты извини, Ген, я позже тебе деньги отдам. Не могу же я габотать, когда в машине тихо, - не смущаясь, профессионально выкрутился Адамчик.
- Ну, в твоей-то машине не очень тихо - «капиталка» нужна.
- Не могу я сейчас. Семья, понимаешь, габота.
- Как знаешь, тебе жить - тебе и ездить. Что случится – на меня не обижайся, я «пгедупредил».
- А, что может случиться! Появятся деньги – поставлю на гемонт, - с милой непосредственностью тараторил Адам, совершенно забыв зачем приехал. Да он и сам себе вряд ли признался бы, что приехал пожаловаться на жизнь, а не на работу машины.
Деньги появились позже. Причем гораздо позже, чем заклинило мотор.
Машину притащили «на галстуке».
- Сволочи, обложили со всех стогон! – размахивал руками возмущенный Адам.
- Да кто эти сволочи? Говори уже, что случилось.
- Ну, ты подумай! Мотог накгылся, шеф деньги от геализации тгебует, жена – загплату. Детей в школу собигать надо. И все на мне! Всё на мне!
- Редкопупоземельный вариант, - с легкой ехидцей посочувствовал Геннадий, - Только, причем здесь дети и школа?
- Так ведь всем деньги нужны!
- Я-то у тебя денег не требую. Я тебе скажу, только ты не обижайся: мне обмен нужен.
- Не понял. Объясни получше, а то меня сейчас «плющит и тагащит» от этих пгоблем.
- Я свои силы на тебя потратил, на ремонт твоей машины, а отдачи нет. Отдача у тебя произошла в другом месте. Магнитолу не случайно украли, понимаешь? За все платить надо. Вспомни, ты ведь с «девочками» в командировке и развлекался? Развлекался. Вот «развлекалочкой» и рассчитался.
- Да пгичем тут это? Постой, а кто тебе заложил, что я с бабами был?
- Да это я тебя просто «на пушку взял». А вообще дед Пихто заложил. – Геннадий и сам не заметил откуда он узнал это. Просто знал и все тут.
Адам задумался, но ненадолго. Надолго задумываться у него еще не получалось.
- Мне надо сгочно мотог отгемонтиговать. Может, ты мой Москвич купишь?
- Я не собирался покупать другую машину. Мой Москвич-то еще на ходу.
- Да ты что? У меня Москвич классный, и гогаздо лучше и свежей твоего. Мы на тгассе на нем летали ггуженые под завязку. Он и не ахнул! Вот увидишь! Он нас так выгучал, что мы с женой его «ласточкой» называли. Давай я тебе его в счет гемонта отдам?
- Не горячись, Адамчик, может, продашь его выгодно. Деньги получишь и заплатишь за ремонт.
- В этом все дело. Пгодать – это вгемя нужно. Я на габоте со всех клиентов деньги получил, а шефу сказал, что это они тянут с оплатой. Кгутится надо, пока не попался, нет вгемени пгодавать. Я ведь не дугак, эти деньги уже несколько газ пгокгутил. Сейчас вагон маленьких таких когобочек купил, но пгокгутить еще не успел. Думаешь, за что я эту машину купил?
- Я вагоны не «толкал» – не знаю. Но то, что ты и черта продашь – это уж точно.
- Не льсти мне, - скрывая кокетство, ответил Адам, в тайне зная, что это так. – Так мы договогились?
И машина Адама, оказавшаяся в плачевном состоянии, стала членом семьи Геннадия. А с ней, постепенно, и сам Адамчик втиснулся в члены семьи. Пораскинув мозгами и благодаря некоторым обстоятельствам, он крестился, а крестным отцом попросил стать Геннадия. Но это отдельная история.