ГЛАВА 15. ГРАНАТОВЫЙ ТУМАН
Чёрный Лев проснулся от того, что где-то внутри черепа раздался звонок. Он не обратил на это внимания, думая, что ему вновь мерещится, однако телефон действительно звонил. Анут схватила трубку и без церемоний закричала:
- Что вы делаете? Уберите стрелков!! Ведь заложники давно на свободе!! Мы никому не причиним вреда!!!
- Угомонись, - холодно оборвали в трубке. - Снайперам приказано временно не стрелять. К вам скоро явится новый посредник. Ждите.
- Кто? - отрывисто спросила Анут.
- Это сюрприз, - невыразительно ответили в трубке. - Вам понравится.
Чёрный Лев встал, опираясь на всякий случай на стену. Он оставался неподвижно пару минут, проверяя, кружится ли голова. Голова кружилась, а в затылке поселилось гадкое ноющее ощущение. Висок же, задетый пулей, был плотно сжат, но не болел. Чёрный Лев прополоскал рот принесённой Анут дождевой водой. Немного проглотил, остальное выплюнул. Есть он даже не пробовал.
Он взял винтовку с оптическим прицелом и медленно прошёл в другую комнату к окну, из которого просматривался весь двор от ворот ограды до крыльца отделения. Время теперь текло непонятно как, то тормозя, то пускаясь в галоп, так что вскоре Чёрный Лев совсем перестал в нём ориентироваться. Анут пыталась уговорить его лечь, но он лишь отгонял её возгласом:
- Не мешай.
Тогда Анут сама устроилась на полу. Ей, дежурившей возле него всю ночь, требовалось хоть немного передохнуть. Она смежила веки, но не спала.
Сидеть было не так уж и сложно. По крайней мере, легче, чем ходить или стоять. Вот только перед глазами то и дело возникал мерзкий сгусток розового тумана. Чёрный Лев пытался отогнать его рукой, но ничего не получалось. Облачко разрывалось лишь на секунду словно за тем, чтобы стать ещё гуще. Подглядывавшая сквозь ресницы Анут думала, что он отгоняет каких-то мошек. Нервная и неравная борьба с пеленой отнимала у Чёрного Льва много сил. На лбу его заблестел холодный пот, хотя в помещении было тепло.
Розовый туман продолжал колыхаться перед ним, и именно сквозь эту навязчивую завесу Чёрный Лев увидел, как в ограду вошла, будто вплыла, высокая тонкая фигура. На ней было бесформенное чёрное одеяние, а на голове - чёрный убор с покрывалом. Лицо, по всей видимости, тоже было закрыто, так как лишь на уровне глаз выделялась небольшая светлая полоса. Фигура приостановилась, будто собираясь с духом.
- Чёрти что... минаретчица.., - с яростью и одновременно недоумением подумал Чёрный Лев. - Они прислали минаретчицу... Минаретчица откуда она? Как они с ней договорились?
Его мысли путались, сталкиваясь и шарахаясь друг от друга. Он буквально слышал их постукивание. "Женщины в чёрном... тук-тук... смертницы, взрывающие себя за то, что Аллах даст им мужей на том свете... ведь так им говорят...тук-тук... как ловко придумал Вицли... он всегда был умён и хитёр, проклятый горный лис... Минаретчица... тук-тук... минаретчица... это минаретчица..."
Обёрнутая розовым туманом фигура двинулась навстречу. Находясь в полубреду, Чёрный Лев из последних сил вскинул винтовку цепенеющими руками. Прицельная сетка - крест, и в середине креста чёрная фигура минаретчицы в балахоне. Он положил палец на курок. Прицельная сетка - крест.
Время, хоть и рвано, но всё же двигающееся вперёд, запнулось. Запнувшись, сжалось пружиной и затем рвануло вперёд со скоростью 900 метров в секунду.
Ничего толком отец Теодор не успел почувствовать. На его личной Виа Долороса не было ни второго, ни третьего падения, как и вообще не было камней, чтобы споткнуться. Он не изнемогал в пути под тяжестью орудия смерти. Прицельная сетка-крест - крест невесомый. На своей Дороге Скорби он не встретил мать, и незнакомая женщина по имени Вероника не вытерла его лицо шёлковым покрывалом.
Отец Теодор просто, как чёрными крыльями, взмахнул руками и повалился навзничь. Падение первое и единственное. Он умер мгновенно и не видел, как, перепрыгивая через его тело, во двор ворвался отряд специального назначения, как бойцы рассредоточились вокруг здания, используя для укрытия каждый выступ. Снайперы на крышах напряглись, готовясь присоединиться к штурму в любой момент.
Без единого звука Анут бросилась из комнаты, чтобы принести побольше боеприпасов. Чёрный Лев успел сделать ещё несколько выстрелов почти наугад, прежде чем командир отряда выдернул предохранитель гранаты и метнул её в окно. Взрывной дым смешался с облаком розового тумана, которое не растворилось в дыму гранаты, но, напротив, превратилось в большой занавес, становившийся с каждой секундой всё темнее, всё насыщеннее и плотнее до тех пор, пока не приобрело, наконец, кровавый, но манящий цвет местных гранатов. Тех, что росли за и внутри стен Гранатового города.
Время вновь замерло, всё смолкло. Снаружи затаились бойцы, медлящие проникнуть в здание. В этой тишине что-то постукивало в трубах, шуршало за плинтусами, капало в батареях. На крышу падали сдёрнутые взрывом тутовые ягоды. В селе, сходя с ума, орали петухи и заливались зверским лаем огромные местные псы. Из пробитой груди отца Теодора вытекло немного крови, но ни одна муха не рискнула подлететь к опасному месту.
Бровастый командир спецназа прислушивался к тишине в здании. Один из бойцов взмокшей рукой перехватил поудобнее оружие. Ветер зашелестел кронами, стряхивая с веток обтрёпанные клочья облаков, которые, освободившись, помчались вдаль, за ультрамариновые горы.
Все звуки перекрыл отчаянный вопль. Пронзительный и страшный, он вылетел из оконной рамы на одной ноте, а, вылетев, стал каким-то рваным, словно закровоточил, поцарапавшись об осколки разбитого стекла. Так женщина пыталась силой своего голоса поднять и склеить черепки окончательно рухнувшего мира.
Дав своим условный знак, командир натренированным движением метнулся в здание. Вслед ему бросились бойцы. Из комнаты в правом конце выползал и рассеивался по коридору дым. Отряд бежал, топча разбросанные папки "Дело No...", отшвыривая с дороги перевёрнутые шкафы, поломанные стулья и тумбочки.
Возле входа они вновь застыли на несколько мгновений. Затем командир опять подал едва заметный знак и кинулся внутрь, за ним - два его помощника. В едкой густой пелене они увидели женщину в чёрной разорванной рубашке, согнувшуюся над распростёртым на полу мужчиной с разбитым лицом. Еле слышно она шептала: "Руслан, Руслан..." Вокруг валялись деревянные обломки стола. На стенах - абстрактные узоры кровяных брызг.
Чёрный Лев лежал с открытыми глазами, но всё, что он видел перед собой - непроницаемый гранатовый туман, затопивший весь мир и выливающийся куда-то дальше, в космос, во Вселенную, за черту, которую ему сейчас предстояло перейти совершенно одному. И как знать, не обречён ли он теперь видеть вокруг только этот бесконечный треклятый туман.
Где-то совсем глубоко последней клеткой угасающего мозга он понимал, что пусть и в небольшой мере, но он обрёл то, что жаждала его странная душа, то, в чём был смысл его существования. Однако одновременно с этим пониманием, непонятно откуда наплывая, зародилась вдруг мысль: "Зря...", и явилось тяжкое ощущение навсегда упущенной, безвозвратно отдаляющейся, так и неразгаданной тайны. Гнетущее чувство постепенно накрывало его, словно застёгивалась молния на мешке, в который упаковывают трупы. Но что именно зря, что упущено и какой секрет неразгадан, он уже не мог додумать. Только чувствовал, что эта тайна подвластна Анут. Он уходил в гранатовый туман навечно.
Бойцы опустили оружие. Доставая из-за пояса рацию, командир отряда специального назначения процедил: "Зря так долго тянули со штурмом..." Процедил и с облегчением отрывисто сплюнул в угол.