Вожак стаи
Чёрный вожак волчьей стаи боролся уже не со старыми суками или армянскими и грузинскими ворами. Появились новые воры без имени и племени — уже короновали за деньгу и по блату воров, которые не сидели в тюрьме, которые сидели в СИЗО или «Красных зонах». Русскую воровскую касту пиковые воры просто уничтожали, заказывали, сдавали «мусорам», всё…
Всё!
Воровская каста рухнула… Прогнила до мозга костей. Воровской общак теперь делали новые банды, беспредельщики…
По понятиям, как жили старые воры, уже реже соглашалась, их просто чеченцы или азербайджанцы отстреливали,как говорили бандиты, «мочили».
("Фото" «Чёрные Волки» (слева направо): Юрка Чёрный, Иван Курский. Ялта, ресторан «Бристоль». 1996 г.)
Но Чёрный и его стая воровская тех, советских, правильных времён, держала ещё зону…
Но теперь уже решали реальные деньги.
И солнцевские, строгинские, тушинские, алексеевские бригады тащили дачку целыми фурами, согревая «Белый лебедь» и «Красный Берег».
Уже можно было на зону провезти оружие…
На особый режим, полосатик, и чтоб там были стволы — это вообще минус ментам.
Но я им раскрою тайну, нашим спецслужбам, по рассказам одного уголовника, я не буду раскрывать его имя. Приехал человек из зоны и на сговор передал братве, что нужны стволы на особый режим, назревала война, старые воры и новые авторитеты и качки-выскочки, их арестовывали сотнями, они были подготовлены и не подчинялись воровским законам. Зона зашаталась, стали чаще убивать и опускать непокорных…
Чёрные пиковые лютовали, а также грузины и армяне, азербайджанцы, чеченцы. Только Чёрный заступался и брал в свою стаю надёжных русских бойцов-волков, русские с охотой шли в русскую воровскую стаю.
Человек с зоны сказал, что на зоне война, жмут новые воры, нужно кормить администрацию.
И передать на зону стволы, но не совсем на зону, передать на рабочку в тайник, который знают только свои, живущие на «Красном Берегу».
И стволы из Москвы поехали в Соликамск, а оттуда — на
«Красный Берег», на зону.
Девяностые годы перевернули мир. Менты теряли власть, а банды, наоборот, подбирали эту власть, дербанили и унижали. Спецслужбам надо было сплотиться и бороться с беспределом.
Но Хасбулатов — премьер — поддерживал во всём собратьев-чеченцев. Сильвестра уже не было, только Япончик и тушинская и солнцевская братва мочила пиковых бандитов. Славяне объединились, славянские воры понимали, что их уничтожат армяне и грузины, если славяне не будут вместе,
и вожак это понимал.
Но уже и на него была объявлена охота.
Новой воровской стае, шакалам, волки старых понятий уже были не нужны. Нужно было убрать Курского.
Иван шёл по грязной тропинке у озера на лесоповале, как услышал: «Тикай!» — кричал братан Лебёдкин: трактор «Беларусь» на полном ходу ехал на Ивана, зэк побежал по кругу — и трактор за ним по кругу. У Курского сработали мозги: к воде, к воде, к озеру! Трактор — за ним, и в воде заглох. Волк Иван — к нему, тракторист уголовник вытащил заточку: «Хана тебе всё равно!» — но Иван — опытный зэк — принял стойку, отбил удар рукой, повалил армянина-пикового в воду, при падении Артур уронил в воду заточку, Курский притопил Артура, пока тот не стих под водой, вытащил на берег и бил его по яйцам до тех пор, пока они не распухли, как ведро, сломал ему челюсть и выбил все зубы, снял с него штаны и засунул молоток из трактора в задницу.
Все понимали, что у Чёрного Вожака были самые верные люди, которые охраняли и держали порядок в стае, телохранители: Лебёдкин, Жора Брянский, Лёша Соликамский (Брянский), Иван Курский.
("Фото" Иван Курский. Соликамский район Пермской области, пос. Красный Берег, особый, полосатый режим. 1986 г.)
Второе покушение было на Лебёдкина, но киллер не рассчитал, что Лебёдкин худой, лишь краем заточки задел рёбра, и «Волк» Лебёдкин своим шилом нанёс убийце шесть ударов в тело. Лебёдкин сидел за убийство, и ему добавили ещё один год.
Война продолжалась, люди умирали, но крысы не могли дойти до самого вожака: его надёжно охраняли бродяги.
И у волков в стае люди добровольно шли на убийство своих конкурентов и раскручивались на новый срок на зоне.
Из документов ГУИН: Чёрному родственница прислала фотку с пляжа, спецотдел открывает письма, и они в открытом виде идут по баракам; один вор, увидев, что письмо Чёрному, открыл уже вскрытый конверт, прочитал и фотку посмотрел, и сказал другим зэкам: «Ну и ****ь Чёрному фотку с голыми сиськами прислала!»
Но у Чёрного система работала чётко, были свои стукачи. Уже наутро ему пришла малява, что из барака № 12 вор Козубец сказал, что какая-то ****ь шлёт Чёрному голую фотографию.
Стая завыла: «У-у-у!» В час ночи банда воров разработала план наказания шакала. Рано утром по баракам суки разносят хлеб и завтрак. Чёрный-вор снимает с суки белый колпак, белый фартук, разносчик остаётся в бараке, охранка подкуплена. Юрка-вожак у разносчика берёт ключи и идёт в барак № 12, заходит; Козубец как чувствовал: лежит, даже не встал,просто сказал: «Как почувствовал, Юрка, прости, не убивай…» Чёрный бил его тарелкой пшёнки, а он, весь в крови,просил прощения, пока не отключился.
Вот зона, даже не поверишь, что такое возможно на особом режиме…
Но волчья стая и подпитка с воли держали зону, подкупали охранников. Жирные прапорщицы, обиженные любовью и недостающим сексом, влюблялись в волков и трахались, а любовь — страшная сила, она разрушает горы и плавит металл, а куда деваться женскому сердцу — ради любви эти жирные, жопастые жёны прапорщиков, у которых недотрах, волки из них вили верёвки, получали секс уже не петухов, а ****ы настоящих женщин, горячих прапорщиц.
На воле понимали, что нужно Чёрного спасать, до отсидки он не доживет. Первым ушёл с зоны друг Белого и Чёрного Олег, вторым Иван Курский, третьим — Лебёдкин, всё меньше оставалось преданных, готовых отдать свою жизнь за вожака. Когда пришёл уазик и телевизоры, видики для начальника зоны и администрации, Чёрному готовят УДО, и рецидивист выходит на волю, не досидев три года. Но у него нет убийства, этот вор не запачкан кровью, выдержал, как настоящий русский все круги ада и не сломался, даже туберкулёз перед ним сдался.
Грузинские, армянские и другие воры понимали, что на свободу вырвался уже не вожак, а волкодав. Они уже трясутся, что и здесь, в России, будет непобедимая волчья стая, а будет ли он вором в законе, теперь ему решать.
Но Чёрного хотели трижды короновать, а зачем? Он был коронован на зоне старыми ворами. Ведь он с ними вместе прошёл и ад, и рай… Только его нога, Чёрного Волкодава, вступила на вольную землю Москвы, и всё завертелось: Чёрному — машину, 500-й «мерседес», часы «Ролекс», цепь «Картье» и крест, весь в бриллиантах, квартира и райская жизнь! Тёлки — блондинки и брюнетки…
Но он отличался от других уголовников: не ругался матом, никогда посторонним не говорил о своих подвигах, о зоне, что сидел. Был гордый, достойный мужчина.
Но здесь, в 1994 году, когда он освободился из заключения,тоже была война не на жизнь, а на смерть. И снова стая волков
завыла: «У-у-у!» Все волки, старые и молодые, стали объединяться здесь, в Москве, столице нашей Родины. А на воле — другие бандиты, оборотни-менты, продажные судьи и прокуроры. Здесь уже нужны мозги, опыт, образование и уже готовые банкиры-евреи, бизнесмены и акулы пера, но уже в доску свои. И волчья стая кропотливо работала над этим, внедрялась в вертикаль власти, где в Госдуме были «свои» депутаты,банкиры, бизнесмены.
На воле всё по-другому, тем более, это же столица, Москва. Здесь МУР и спецслужбы не допускали беспредела и всегда достойно боролись и пресекали всякие вылазки бандитов. Стукачи были и у «мусоров», которые стучали на своих в волчью стаю.
("Фото" Иван Курский. Пос. Сим, строгий режим. 1991 г.)
Но в 90-е годы и среди милиции, МУРа, ФСБ выживали сильнейшие и самые преданные Родине. Бандиты угрожали семьям, детям и жёнам, но у волкодава были свои понятия старой воровской кости: детей и женщин не трогать, наркотой и оружием не заниматься и, когда узнавал, что кто-то из его стаи нарушал воровской закон, наказывал. Может, поэтому его в воровском мире уважали.
Воры новые хотели получить такого вора, чтобы он был на их стороне, но он был больше среди русских, Белый, Блондин Эдик Краснодарский, их было мало, но они жили старыми понятиями и уважали власть, понимали, что рано или поздно их мир рухнет, они уйдут в тень. Но пока были 90-е годы… Передел власти, ореховские, те, кто не ушёл, под солнцевскими, ушли в серпуховские бандформирования, делёжка денег с комерсов. Стрелку забили 15-м км трассы. Волки завыли: «У-у-у», — нужны менты, которые могли перевезти для «Волков» оружие, нашли ментов и поехали солнцевские, Чёрный, Монс, Шакро, Кокис, тушинские, строгинские — 20 машин, перед стрелкой разобрали стволы и по одному магазину, кому достался АКС, кому ТТ, кому револьвер. Но главная опасность, по словам фраера, когда все вышли из машин и пошли на стрелку в лес. С его слов: «Никто друг друга не знает, я — только своих, тушинских, остальных не знаю, никто не представил и, в случае войны, их бы могил. ****ец! Зашли в лес, там на поляне и за деревьями стояли серпуховские бандиты. Мы все передёрнули затворы. С той стороны из братвы вышли старшие, сказали: «Пацаны, давай без войны», — но ситуация была на волоске: случайный выстрел — и была бы братоубийственная война. Но Чёрный не испугался и пошёл на поляну один. О чём они говорили, но та сторона и Чёрный решили полюбовно. Все получили, как полагается в волчьей стае, свой кусок мяса, все были довольны. И здесь зауважали волкодава. Он был честен и не жаден, ему не нужны миллионы и замки, он хотел, чтобы меньше воевали и убивали друг друга русские банды, молодые ребята, которые ещё не видели жизни.
«Белый лебедь»
И тут Чёрный предложил открыть благотворительный фонд «Белый лебедь». Даже ГУИН сотрудничало с этим фондом, дачки поехали КамАЗами на зоны, подогревая больнички, детские дома, дома инвалидов. Заодно долги ГУИН вышибала банда Чёрного Волка. Банк ингушей «Орлёнок» кинул ГУИН на миллион долларов. «Волки» Чёрного и сам волкодав выбили и вернули эти деньги со своим интересом.
Вот такая была жизнь, братуха: всё переплелось, всё в комок, как будто нитки шерстяные намотались на клубок, не размотаешь за день, год… Только жизнь расставит всё на свои места. Потомки рассудят, кто прав, кто виноват… Даже от Михася братаны уходили в стаю к Чёрному. Ореховские, балашихинские, химкинские и долгопрудненские… Но он был верующим человеком: знал наизусть Библию, читал Коран. Вожак понимал: если он станет вором в законе, он уже будет играть по правилам воровского кодекса до конца своей жизни.
+++
Братан!
Ты молодец,
Спасибо!
Я уверен в твоей игре!
Ты уже не юнец.
Столько лет на зоне…
В тоннеле вижу я конец,
А умереть хочу на воле.
Игорь Черных
+++
Зона!
Это не свобода!
Это просто ад!
Тебя здесь черти охраняют!
Суд осудил,
И нет пути назад!
Здесь вышки,
Вертухаи и собаки.
Колючкой
Всё огорожено кругом.
Жёсткие нары
И тонкие матрасы!
И в рёбра,
Прямо в печень
Рвётся порванная
Сетка!
Не повернуться
Лишний раз!
А там, внизу,
Под шконкой,
Храпит в очко
****ый пидарас!
Здесь западло…
Да! И закон не писан
Им!
Игорь Черных
+++
Здесь рулят пиковые
Воры в законе
И русских, как собак,
В загоне держат.
А может,
Мы всё же волки!
Примкнём мы к стае…
Лучше на свободе умереть,
Чем шакалом
Быть на воле!
Игорь Черных
+++
Карцер!
Город Соликамск…
В 1980 году здесь
Воров ломали.
И здесь же,
В камерах,
Их тубиком
Специально заражали.
Ах, пидарасы!
Россию
Тубик всю подмёл…
Лечебки не справляются!
Но в новостях
Об этом не покажут
Нам!
Да и зачем?
Ведь тубик косил,
Как автомат,
И молодых,
И стариков…
И у них, у каждого,
Характер свой.
И каждый русский
Здесь решал всё сам!
Но то, что русский
Убивал и заражал…
Лишь только фашист
Над безоружными
Так поступал…
Враги и предатели
Есть и среди нас,
Среди русских!
Игорь Черных
Продолжение следует...
http://www.proza.ru/2018/05/02/1551