начало: http://www.proza.ru/2015/04/19/1535
И снова новая Вселенная, которая по счёту? Потерял счёт.
Да и незачем вести эту глупую статистику, никому не нужна.
В Астрахани, на обмелевшей Волге, и на этот раз не оказалось ангара, но все строения порта и судоверфи не изменены, такие же, какими я их помню.
Не стал испытывать судьбу с Семёном Семёновичем, как-то вскользь подумалось: коль Оксана Нестерчук из Донецка, то почему бы мне её там не поискать?
Может быть, в этом мире она ещё не успела выскочить за меня замуж? Найду и женюсь, хоть всю Украину переворошу в поисках. Надоело мотаться по Вселенным. Да и Галчонок перед глазами стоит, отрада родителям.
Как жаль, что я не догадался у Владимира взять фотографию Оксаны, было бы легче искать, расспрашивать попутчиков, встречных. Но дурак задним умом хитёр, так и я.
Долго летал над окрестностями Донецка, выискивая, куда бы запрятать дисколёт, пока буду в поисках бродить по городу.
С большим трудом за строениями заметил небольшой лесочек, и в нём овальную поляну, поросшую травой и кустарником, туда и посадил.
В любом случае, даже если и заметят, не смогут дисколёт вывезти куда-либо, нужно будет прорубить широкую дорогу. А включить двигатель не сумеют, разве что перебором, методом тыка, как в повести Стругацких «Побег». Будем надеяться, что мне повезёт, и дисколёт не похитят.
В стороне между деревьями развел небольшой костёр, благо, сухих веток вокруг очень много, разогрел на сковороде одну из банок мясных консервов, и с аппетитом пообедал, или позавтракал: всякий раз сбиваюсь с ритма суток, выбрасывает в случайное время, и всякий раз в ином месте, не сразу и догадаешься, в каком именно.
Заправил термос новой порцией кофе, в рюкзак положил и музыкальный проигрыватель, для которого нужно приобрести батарейки, если нет стационарной сети, буду поражать и очаровывать Оксану музыкой, при встрече.
Ковыляя, направился по вспаханному полю в сторону шоссе, а потом к городу, немного удивляясь, что абсолютно никакого движения на дороге нет, разве что навстречу проехал легковой автомобиль с двумя пассажирами, которые почему-то очень внимательно на меня посмотрели, даже головы синхронно повернули, что вызвало у меня улыбку.
Возле бетонных блоков, зачем-то перекрывающих нормальное движение по шоссе, меня остановили два пожилых небритых автоматчика в камуфляжной форме и зелёных стальных касках, которым я сильно удивился, с какой стати такая предосторожность, не на войне же?
— Стой! Кто таков? — рыкнул ближайший воин.
— Свои, не бойтесь. Я сам боюсь, — пошутил я и достал из кармана паспорт.
— Свои не ходят с той стороны, — буркнул боец, внимательно перелистывая страницы.
— С какой, той стороны? — не понял я.
— С украинской.
— А Донецк на какой стороне?
— На своей стороне, где ж ему быть? Так, значит, ты русский. Прописка города Волжска. Почему нет отметки пересечения границы? Давно ты на Украине? Фальшивый паспорт там тебе нарисовали?
— Паспорт настоящий, — не очень уверенно произнес я. Кто их знает, какие порядки в этой реальности, могут признать и за фальшивку.
Строго и пристально глядя в мои глаза, боец произнес длинную фразу на украинском языке. Я ничего не понял, и он это увидел, повторил другую фразу.
— Бесполезно. Я ни слова не понимаю по-украински.
— Зачем же тебя понесло на украинскую сторону, если ты не лазутчик?
— А я на какой? Донецк разве не Украина?
— Был да сплыл, — зло произнес боец и сплюнул в сторону. — Рюкзак открой. Что там у тебя. В термосе что? Действительно, кофе. Не отравленное? А это что такое? Странная коробка. Рация?
— Музыкальный проигрыватель. Источника питания не хватает, сети или батареек.
— Ни на что не похоже, — заключил боец и положил коробку в рюкзак. Больше там ничего не было.
Я закрыл рюкзак и надел лямку на одно плечо, чтобы руки оставались свободными.
Вдруг, где-то в стороне, громко хлестнуло взрывом, и над городом, в одном из многоэтажных зданий поднялось дымное облачко разрушения. Следом, в сторону Донецка, с жутким воем пролетела ракета. Я удивлённо посмотрел на бойца.
— Что это здесь у вас?
— Это у нас такое перемирие.
— С кем?
— Ты зачем дурака из себя строишь?! — рявкнул боец.
Я замялся, не зная, как ответить, не ожидал такого приёма. В этой реальности на Украине с кем-то идёт война. Неужели с Россией?
Но снаряд прилетел с запада! Вот угодил в переплёт! Надо выбираться из него.
Раздалось ещё два разрыва над городом. Приглядевшись внимательнее по сторонам, заметил вокруг поста и в поле много воронок от разрывов. До этого сознание, как бы, не фиксировало их, не замечало. Значит, действительно, здесь всё серьёзно.
— Куда направляешься?
— Хотел попасть в Донецк, но, коль его бомбят, мне там делать нечего, вернусь назад.
— Испугался? А мы вот так живём уже целый год.
— Не может быть! Что же вы не поделили?
— А ты не знаешь? — удивился боец.
— Откуда? Я только сегодня прилетел.
— С Марса? — боец засмеялся своей шутке.
— У вас с Марсом есть сообщение? — снова удивился я. В этих Вселенных много чего можно ожидать, понавидался странностей.
— Не валяй Ваньку, иди куда пожелаешь. Но против нас не советую воевать, и из плена вызволять не станем. Сам выбрал свою участь.
Не стал себя упрашивать, пошел назад, к лесочку, часто оглядываясь на город, дымивший уже в трёх местах. Не привыкать, полечу в другую, более мирную Вселенную. Хорошо, когда есть выбор!
Уже дошёл до протоптанных мною следов на пашне, как неожиданно впереди, среди деревьев, там, где стоял мой дисколёт, раздался взрыв, через какое-то время, снаряд разорвался неподалёку, на пашне — я понял, целились в меня, берут в вилку, пристреливались.
Я побежал в лесок, на вьющийся там чёрно-серый дымок, только там моё спасение. Но больше выстрелов не последовало, то ли потеряли из вида, то ли поберегли снаряды. Да что ж это такое, одного человека боятся, хотят убить! Какой-то беспредел!
Я увидел дисколёт, и душа замерла от страха неизбежного: снаряд угодил прямо в двигатель. Разворотило и корпус дисколёта: до этого сумрачные внутренности салона заливало яркое солнце. Вся ртуть из двигателя вытекла на землю и ослепительно блестела под солнцем.
Некоторое время я тупо ходил вокруг изуродованного дисколёта — это был мой непредвиденный финиш.
Больше не будет разнообразных Вселенных, мне остаётся, довольствоваться этой, и привыкать в ней жить, среди минометных обстрелов.
От взрыва дверца дисколёта раскрылась, словно приглашая зайти на прощание, и я, зачем-то, залез в покосившийся корпус, опасаясь задеть головой острые изогнутые края бывшего потолка.
Ноги наткнулись на лопату, которую я возил, чтобы гасить землей остатки непрогоревших веток в костре, не везде воды было вдосталь.
И я вдруг понял, какая мысль меня мучила — ртуть! Нельзя ртуть оставлять на поверхности. Если её найдут, то легко сопоставят с разрушенным двигателем, который можно будет восстановить по остаткам, и залить ртутью, а там, дело терпения, которое было у нас с Семёном.
Я вынес лопату, и, поодаль от озерка ртути, за три часа выкопал глубокую яму, затем провёл не очень глубокий канал к блистающему озерку, и тяжёлая ртуть сама стекла в яму, которую закидал срубленными ножом ветками, а потом засыпал рыхлой землёй. Потоптался сверху, трамбуя, — земля чуть колыхалась. Ну да, если не сразу заметят, земля успеет утрамбоваться.
Припорошил сверху прошлогодней листвой, чтобы свежий раскоп не так бросался в глаза. Бросил прощальный взгляд на дисколёт: надпись «Икар» упиралась в ствол осины, и была весьма символической.
Смогут ли догадаться, что вот этот покорёженный корпус когда-то летал? Пусть догадываются. Если не найдут ртуть, то и не поймут ничего. Никакого запаха бензина и гари, гореть было нечему.
На блок-посту стояли те же самые бойцы. С усмешкой наблюдали, как я к ним приближался. Автоматчик, на груди которого висел бинокль, спросил:
— Не понравилось под разрывами мин? Видели, как ты улепётывал. А что так долго там делал? Штаны застирывал?
Бойцы рассмеялись своей шутке. Я лишь усмехнулся, действительно, было страшновато, но не до медвежьего испуга.
— Сушил.
— И то дело.
На этот раз пропустили без проверки. Я приблизился к Донецку, с удивлением взирая на изуродованные многоэтажные дома и обнажённые внутренности квартир: на стенах висели ковры, картины, виден достаток жильца. Какой смысл бомбить жилые дома? Уничтожать нужно бойцов в окопах, а не мирное население.
Но город жил. Всё больше появлялось людей на улицах, спешащих по своим делам. Виднелись красочные плакаты с надписью: «11 мая День Республики». Какой республики? Не понять.
Навстречу попалась женщина средних лет, и я спросил:
— Не подскажете, где смогу отыскать адресное бюро?
— Вы кого-то ищете?
— Да. Нестерчук Оксану. Случайно не слышали о такой?
Она покачала головой, с сочувствием глядя на меня.
— К сожалению, весь архив администраторы вывезли в Киев, и вы вряд ли что-то узнаете.
— А зачем он им нужен? Своего архива мало?
— Чтобы нам навредить.
— Кому, нам?
— Людям Донецка. Всем русским. Всё делают назло. Чтоб им пусто было, вражинам!
— Какой сегодня день и год?
— А ты, что же, ничего не помнишь? — спросила женщина, с жалостью глядя на меня.
— Да, много позабыл, и не пойму, почему у вас воюют?
— А ты, мил человек, откуда будешь?
— Я из Волжска.
— Не местный, значит. Сегодня 19 мая 2015 года.
Женщина разговорилась, и я узнал о майдане, запрете украинских властей говорить русским на родном языке, — это, вообще, ни в какие ворота не лезет! Да что они здесь, с ума посходили!
В моей реальности ничего этого не было: после 91-го года республики спокойно разошлись, думая, что по-отдельности будет лучше жить, перестанут кормить Россию, но лучше стало лишь президентам и его челяди.
— Ты, наверное, голоден? Пойди вот за этот поворот: там, в скверике, всех желающих кормят. Не всем достаётся гуманитарная помощь, вот, и подкармливают стариков. Выживаем. Ничего, всё образуется. Найдёшь ты свою Оксану. Дело молодое, вся жизнь впереди.
Я поблагодарил женщину и пошел в указанном направлении. Действительно, там стоял фургончик, и из него кормили всех подходящих, раздавая тарелки с едой, а я вдруг ощутил зверский голод: скоро ночь, а у меня маковой росинки после утра не было, я даже о кофе в термосе забыл, так потрясла меня эта чокнутая Вселенная.
После ужина я поговорил с миловидной раздатчицей средних лет, которая оказалась российским волонтёром, и попросил совета, где найти место для ночёвки, хотя бы на одну ночь.
И она подсказала, что в бывшей гостинице «Донбасс» сейчас устроено общежитие для ополченцев. Там могут и меня приютить.
И моя жизнь круто изменилась, я тоже стал волонтёром. На фронт меня не пустили, мол, воевать не умеешь, определили мастером на металлургический завод: поверили моим словам, что защитил диплом Авиационно-строительного института.
Мне нравилось жить в общежитии, в гуще событий и новостей.
После нашей победы над националистической Украиной, в связи с расширением производства, меня назначили на инженерную должность.
Оксану я так и не встретил, вполне возможно, что её и не было в этой Вселенной, но познакомился с беженкой из Львова — Натальей Козаченко двадцати лет.
Заканчивать педагогическое образование ей пришлось в нашем институте. После её защиты дипломной работы родилась Галина — я давно и точно знал, как должна зваться моя дочь, пусть и не от Оксаны.
Ещё работая мастером, я записал на флэшку пять песен из моего проигрывателя, и с приезжим певцом на гастроли в Донецк, попросил передать одному из российских продюсеров.
Скоро со мной вышли на связь и заключили выгодный контракт. Так я приобрёл первый миллион рублей.
Отныне я каждый месяц передавал этому продюсеру флэшку с пятью мелодиями, и через год стал долларовым миллионером. Песни и мелодии из параллельной Вселенной имели оглушительный успех, и меня, под выдуманным псевдонимом, стали считать выдающимся композитором двадцать первого века.
Я себя не выпячивал. Продюсеру говорил, что являюсь лишь посредником, который получает лишь определённый процент.
Достаток в средствах позволил построить в Крыму дом, невдалеке от моря и подальше от городов. Это было возможно лишь на западном побережье, где уже начали разрабатывать добычу нефти.
После того как сын Владимир окреп, пошел ножками, мы начали всей семьёй ездить по городам мира, останавливаясь в самых лучших отелях, где вечерами в ресторанах играли только мои мелодии.
И я начал опасаться, что ныне живущие композиторы останутся без доходов, снизил выдачу песен до одной в месяц, заодно увеличив цену в сто раз от прежней, что мне заплатили вначале.
Продюсер не возражал против такой цены, потому что получал намного больше, и опасался, что мой композитор, вообще, перестанет писать песни, понимал, что такие шедевры выдавать раз в месяц — великое достижение.
Путешествиями по миру я заглушал в себе тоску по параллельным Вселенным. Теплилась слабая надежда, что среди десятков тысяч увиденных лиц смогу разглядеть Оксану, пусть даже замужнюю. Но я тогда успокоюсь.
На Украине жизнь была неспокойной: бандеровцы всё никак не могли примириться с поражением, перешли к тактике партизанской войны и мелких диверсий, они не желали жить в спокойном мире.
Я давно выкупил в собственность несколько гектаров земли с лесочком возле Донецка, обнёс его высоким бетонным забором, нанял лучших инженеров и начал восстановительные работы двигателя Вимана и дисколёта повышенной комфортабельности.
На этот раз я смогу путешествовать до конца жизни. Правда, не уверен, что меня поддержит Наталья и составит компанию, но, думаю, оставленный миллиард и авторских отчислений, её и моих детей вполне утешит.
Не хочу, чтобы полнейшая обеспеченность калечила юные души, пусть учатся сами зарабатывать себе на жизнь.
Остальные деньги гонораров пускал на благотворительность, строил жилые дома малоимущим, и сам контролировал расходы, чтобы валюта не прилипала к нечистоплотным рукам.
Десять лет пребывания в этой сумасшедшей Вселенной пролетели как один миг.
Нанятые инженеры сумели восстановить двигатель Вимана, и я, щедро заплатив, тут же уволил их, чтобы не догадались, для чего он нужен, куда ставить и как запускать. А в остальном, хватило моих знаний. Слитую мной ртуть уже давно достали из ямы и очистили, и заправили в двигатель.
Вчера я совершил пробный полёт, который прошёл отлично: руки всё помнили, мне не надо было искать оптимальный режим двигателей. Изменил и усовершенствовал приборную панель, убрал педали скорости и тормоза. Все рычаги оказались под рукой.
Осталось лишь, обеспечить дисколёт и холодильник продуктами длительного хранения и заправить цистерны питьевой водой, чтобы не пришлось часто искать способы доставки продуктов оттуда, где меня совсем не ждали.
Написал эти записки и выложил в сеть, чтобы близкие и родные знали, где меня искать, завтра меня уже не будет в этой, довольно неприятной Вселенной.
Да, здесь жить можно, как и на многих мною покинутых мирах, но понимание чужого мира постоянно давит на психику.
Не зря лосось возвращается на нерест в родные места.
С собой забираю и проигрыватель музыки. Уже пять лет как я перестал продавать мелодии, потому что многие земные композиторы отчаялись написать нечто подобное, и в глубокой печали завершили свою карьеру.
И я понял, что поступил неправильно, распространив гениальные творения иного мира на Земле. На их фоне почти все талантливые песни выглядели убого, если не пошло.
Выдерживали конкуренцию лишь классические песни. Вы их знаете и любите. Извините, что нарушил естественный процесс музыкального творчества на Земле, по своей молодости не понимал этого. А когда опомнился, было уже поздно.
Прощайте, люди чужой Вселенной! Не знаю, найду ли я свой мир, но в вашем мире я оставляю частицу себя: любимую жену и детей. Надеюсь, они когда-нибудь да простят меня.
Крым