Не буду я писать мой слог не гож, уж лучше я тебя прижму к себе покрепче, и посмотрев в твои красивые глубокие глаза, прильну, смогу как только нежно, губами к коже на твоей щеке.
Ты кто то для кого то и это факт отбитый в камне.
Для всех, весь мир смотрящий вслед твоей звезде, поносит или с упоением замирает глядя на труд твой и в глаза твои.
Пусть те кто гадят найдут сортир и там пускай те сгинут, пусть ты от них освободишься вдруг, Пусть кто то будет всегда рядом, пусть видит всю какая есть в тебе красу. И может статься лучшим в этой жизни не так везет как многим подлецам, но подлецам их путь нет не зачтется, и пусть горят, пусть, не грусти по ним.
Ты так сердечно отрицаешь свою святую доброту, полнейший мир души усердно сотканный судьбой ее узор настолько ярок, что мир вокруг становится весь твой. Не загоняйся словно стадо, среди опущенных ресниц твоя звезда еще воспрянет, ты просто верь, это не миф.
Тебе писать хочу, но не хочу тревожить, дышу тобой, моя весна, и жажду нежности прикосновений, тепла, и слов, и страстный пыл так крепко сомкнутых кистей.
Улыбки доброй, полной шалостей. И глаз твоих столь полных глубиной, я погрузился в них. Мы вместе цельное зерно, и пусть оно цветет, вдруг превратившись в корни, стебельки, и листья и плоды, и нежные цветки.
Это было только вчера, бесконечно тягучее да.
Как эфир, как вода, когда ливень с небес,
Или жар и горячий из сауны пар,
Как мука, или перья поверх мужика что в смоле.
Обняло крепко так, захватило мой дух.
Это ты, это сделала ты, ничего.
Ничего что сейчас тяжело,
Этот хаос вокруг, пепел стар и угли догорят.
Будет лучше прольется заря,
И к тебе снова чувства придут.
Буду рядом с тобой, сколько надо тебя подожду,
Не нарушу без спроса покой,
Лишь глаза улыбнутся тогда, я к тебе подойду
Подойду и шепну, то что знаешь уже.
Подойду обниму и объятья твои с упоеньем приму.
Нет ничего что стоит бала, нет ничего ведь все пропало.
Мужского перелив не смеха, восполнил в памяти прореху,
Все что казалось чуть забытым, вспорхнуло черным отвратным дымом.
И нечего вдохнуть лишь этот смрад, и вроде в нем никто не виноват.
Но нет вот меч и им я рушу борюсь как с мельницами Карлсон.
Все бесполезно, мрак им не порушить, наверно меч для этого не средство.
И что же делать, верить в чудо? Довериться еще раз, разве можно,
Да и зачем ведь то не стоит бала, ведь то ничто и все пропало.
Я говорю что диалог мне важен с его мы помощью решаем вещи.
Я говорю но диалог мне страшен, ведь он решает а я хочу остаться в том моменте когда еще не нужно было решать создавшиеся вещи. А потому молчи и ты, не надо слов, пусть будет тихо, хоть я за диалог.
Как быть судьбе той что предрешена, когда те для кого она гремит, стучит и даже может пляшет. Ушли в себя и крыльями не машут. И отголоски той судьбы бледнеют, а люди попросту стареют, и не решаются принять тому должно что былью стать.
Ругаю я себя, и этим я себя благословляю, смирения надев рубашку плетью я машу и говорю все гадкие слова что только можно, и оголяю душу прижигаю их как стаю воронья чтоб быть похожей на... уже наверно не себя а некую неназванную сущность, ту кем я не являюсь, но буду ей лишь потому что разрешила, лишь потому что пролила я на себя ту грязь, лишь потому что с этим я смирилась, с тем чем не являюсь. Снимаю я рубашку, нет уж. не отодрать ее впилась, как мне освободиться, как не пролить на тело эту грязь, как снять что в кожу впилось, и приросло к бранящимся устам. Наверное никак... но нет же можно, к чему такой самообман, начну наверное с простого, умерю пыл маханья плетью, и может наконец я замолчу. А чуть попозже тихо звучно скажу что я себя люблю. Люблю за то что не смирилась за то что я это не то, что про себя я говорила, чтоб снять ответственность за то чем никогда и не являлась, чем никогда и не была, Я вновь собою в миг тот стала когда рубашку ту с себя сняла.
Когда тебе на рану дышат, спокойным быть становится сложней. Когда ее не трогают забыв ее ты весел, ты снова стал собой. Кто первый подышал, неважно, но важно что последний он, неважно что его дыханье могло не состояться вовсе, ведь от того дышал что ранен, и раны кровоточат под дыханием его, и не понять уже кто жертва, но все опять уже не так. И пусть, и пусть страдают от обоюдного дыхания люди. И все, теперь молчанье правит. Пройдет немного времени и вот, забыта рана, и ты весел, ты снова стал собой. И вот она, волна дыханья снова. Ах дайте слабость, пусть легкие мои молчат, пусть больше никогда не зазвучат, когда вдруг снова раны вскроют.
Не видеть, не слышать, боль испытать которая лишь нарастает и не думает исчезать. Уйти куда то, в мир теней, быть может там иль ближе к ночи спокойно сердце заклокочет, заняться делом можно но тяжело дышать :) Наверно будет проще стометровку пробежать, и не единожды не трижды а раз наверно тысяч пять. И может быть тогда отпустит, та что пылая бьет опять.
Рассвет http://www.proza.ru/2018/06/08/45
Мост http://www.proza.ru/2018/06/08/42
Маяк в пургу, и в шторм, и в град, во мне всегда, тебе я рад. Ты так горишь, теплом пронизан я. Во сне шепчу тебе: -Ты та.
Контрастный душ, это хорошо. Но когда контраст становится рутиной, мне он как слону дробина.
Герой http://www.proza.ru/2018/06/12/134