ФРИДЛЕ;НДЕР Георгий Михайлович [27.I(9.II).1915, Киев – 22.12.1995, Санкт-Петербург], рус. сов. лит-вед, теоретик лит-ры и эстетики, историк рус. лит-ры XIX–нач. ХХ в., достоевист, германист, компаративист. Д-р филол. наук. Акад. РАН, почетный д-р Ноттингемского университета. Член Союза писателей Санкт-Петербурга.
Родился в Киеве в еврейской семье: мать, Анжель Морисовна, чьи отец и мать приехали в Россию из Франции, была католического вероисповедания, отец же Ф. был лютеранином и до 1914 считался немецким подданным, ибо его родители были выходцами из Германии,; в 1920-е годы Ф. переехал с родителями в Ленинград, где с 1924 по 1931 обучался в нем. школе – в 41-й фабрично-заводской девятилетке (ФЗД, бывшая Петершуле: старшие классы (8 и 9) были почти везде закрыты, чтобы после 7-го подростки шли в техникумы или фабрично-заводские школы); т. к. «детям из интеллигентных семей полагалось сначала года три работать на заводе или фабрике и лишь потом учиться» (Тамарченко А. В. «Студенческие годы Георгия Михайловича Фридлендера», 2003), то в 1932 Ф. выбрал специальность русская лит-ра и вечернюю форму обучения, а затем (после ее закрытия) перевелся на дневное отд-ние отпочковавшегося от ЛГУ филол. фак., переименованного в Ленинградский ин-т лит-ры (ЛИЛИ), а затем в Ленинградский историко-философский лингвистический ин-т (ЛИФЛИ), к-рый ко времени окончания (1937) был вновь присоединен к ЛГУ, где в 1937–1942 Ф. преподавал и до 1940 учился в аспирантуре; Дьконова Н. Я. вспоминает, что ему передалась тяжелая наследственная болезнь – крайняя нервная возбудимость, поэтому в кругу друзей он преимущественно молчал, высказывая себя более в статьях и книгах: обостренная нервность сделала его особенно чувствительным к чужому страданию и музыке; канд. дис. «„Арабески“ и вопросы мировоззрения Гоголя петербургского периода» писал под руководством В. В. Гиппиуса, но работу защитил лишь в 1947, т. к. с 1942 по 1946, будучи репрессирован в связи с начом ВОВ как элемент германского происхождения (в паспорте деда указывались имя «Эдгар-Гастон-Георг» и национальность «немец» - путаница возникла после того, как при советской власти графа «вероисповедание» заменилась графой «национальность»), Ф. четыре года провёл в ссылке в трудовом лагере: побывал за колючей проволокой ГУЛАГа, в системе Севжелдорлага в Архангельской области, преподавал в Архангельском и Ярославском государственных пед. ин-тах (АГПИ и ЯГПИ), ведя переписку, например с Дьяконовой, просил выслать только книги; пытаясь спасти сына, Анжель Морисовна разыскала свидетельства иудейского вероисповедания Фридлендеров, что способствовало освобождению Ф. при ходатайстве видных учёных, редакторов серии «Лит. наследство»: И. С. Зильберштейна, С. А. Макашина, М.А. Лифшица, знавших Ф. как ученого-комментатора и текстолога, - и поддержке Президиума Академии наук, – вернувшись в 1946 в Ленинград, Ф. оказался без средств к существованию (как репрессированного его не принимали на работу), с парализованной матерью на руках: обивая пороги начальников, от к-рых зависела судьба ее сына, она перенесла тяжелый инсульт; возобновив связи с коллегами умершего в блокаду науч. руководителя, Гиппиуса, Ф. вошел в редколлегию академического собрания сочинений Гоголя: комментировал 8 т., став главным редактором 9-го, преподавал в ЛПИИЯ (Ленинградском ин-те иностранных языков, расположенном в дореволюционном здании ин-та благородных девиц), откуда как еврей был изгнан в период борьбы с космополитизмом (в результате чего в 1948–1949 в Москве ему вновь исправили в паспорте национальность, указав: «немец» (Дьяконова Н.Я., «Мои воспоминания», 2007)); материальное положение улучшилось, когда был приглашен в качестве постоянного сотрудника в московское издательство «Советская энциклопедия», написав для БСЭ (1952) статью «Достоевский» (без подписи); в 1955 исполнилась мечта Ф.: он стал сотрудником ин-та рус. лит-ры (Пушкинский дом) и членом авторского коллектива изданий: «История русской лит-ры. Т. 9» (1956), «История русской критики» (1958), позже – «Энциклопедический словарь юного лит-роведа» (1987) и др.; редактором «Истории русского романа» (т. 1, 1962- 1964), сб. «Достоевский и его время» (1971), «Поэтический строй русской лирики» (1973) и др., участником работы над академич. изданиями В. Г. Белинского, Г. И. Успенского и др., порой писал в соавторстве с супругой – Петруниной Н.Н, д-ром фил. наук, пушкинистом; но главным предметом изучения Ф. стало творчество Достоевского, к-рому посвящена моногр. «Реализм Достоевского» (1964); в том же году защитил работу «К. Маркс и Ф. Энгельс и вопросы лит-ры» (1962, 2 изд. 1968) как докторскую дисс; а с 1967, будучи инициатором создания группы Достоевского при Пушкинском Доме и ее руководителем, возглавил подготовку как первого Полн. академического собр. соч. Ф. М. Достоевского (тт. 1—30, 1972—1990, заместитель главного редактора, но фактически – главный), над к-рым трудился как историк лит-ры, текстолог, комментатор и ученый-консультант; так и серии сборников «Достоевский. Материалы и исследования» (заместитель главного редактора т. 1, главный редактор тт. со второго по тринадцатый, вышедший посмертно: статьи его или о нем в тт. 1, 3–14, 18); во всех сборниках множество ссылок на труды Ф., о мировом признании к-рого свидетельствует также и то, что в 1983 на V Симпозиуме Международного Общества Достоевского он был избран почетным президентом МОД («Несмотря на отсутствие Георгия Михайловича в Серизи-ля-Салль, он был единодушно избран почетным президентом МОД. В 1986 профессор Фридлендер был единственным российским участником VI симпозиума (Ноттингем, Великобритания). Позднее, с изменением политической обстановки в стране советские ученые уже могли приезжать на симпозиумы МОД. Георгий Михайлович принимал участие во всех последующих симпозиумах — VII, VIII и IX.» (Натова Н. «Памяти Георгия Михайловича Фридлендера…», 2003); а c 15 декабря 1990 был действительным членом АН СССР (РАН) по отд-нию лит-ры и языка (лит-ведение), а также сопредседателем Российского общества Достоевского, почетным доктором Ноттингемского университета, членом патронажа редакции журнала сравнительного лит-роведения «Revue de la lett;rature compar;e»; что не мешало его творческой деятельности: Ф. был членом редколлегий «Истории всемирной лит-ры» (тт. 1—8, 1983—1994) и журнала «Русская лит-ра»; участвовал в подготовке как сборника «Маркс и Энгельс об искусстве» (тт. 1—2, 4-е изд. 1983; совм. с М. А. Лифшицем) так и издания работ Х. Ортеги-и-Гассета «Эстетика. Философия культуры» (1991);в 1993—1995 в Пушкинском доме Ф. руководил созданием трехтомной «Летописи жизни и творчества Ф. М. Достоевского»; а в 1994 группа Достоевского приступила к работе над энциклопедией «Достоевский. Жизнь. Творчество. Мировое признание», задуманной Ф., к-рый в 1994—1995 интенсивно разрабатывал тип издания: писал статьи и руководил их созданием, но в нач. 1996, после смерти Ф., работа была прекращена: подготовленные им материалы, статьи и заметки сохранились в рукописях и в машинописи.
Начал печататься в 1936, будучи студентом; в 1937 участвовал в составлении 2-го издания хрестоматии М. А. Лифшица «Маркс и Энгельс об искусстве» (со студенческой скамьи, опираясь на творения Маркса и Энгельса, критиковал вульгарный социологизм (Тамарченко А. В., 2003)), ибо был превосходным знатоком немецкого яз. и последовательным марксистом, не изменившим своим убеждениям даже в ссылке (1942–1946), вернувшись из к-рой он работал как русист (над академич. собр. соч. Гоголя) и германист, готовя собр. соч. Шиллера (1936–1950), комментируя его «Статьи по эстетике» (Т.6, 1950), осмысливая (с опорой на Н. Г. Чернышевского и В. Р. Гриба) творчество вольнодумца Лессинга (Очерк творчества, 1957), к к-рому Ф. впервые обратился на излете сталинской эпохи, когда «должны были по-особенному восприниматься слова о ''гуманизме, разуме и свободе'' как идеалах Лессинга», интерес к к-рому свидетельствует, что «ученый считал себя продолжателем русской революционно-демократической лит. мысли» (Данилевский P. Ю. «Г. Э. Лессинг в трудах Г. М. Фридлендера», 2003): в своей лессингиане Ф. отмечал, что искусство не просто подражание, но воспроизведение при помощи воображения действительности (эти идеи легли в основу поэтики русского реализма, к-рый Ф. воспринимал не как историческое направление, но как универсальный положительный метод, что характерно для 1930-х), или жизни, в ее движении и развитии, устремленном к безрелигиозной морали, - здесь Ф. внеисторичен, ибо Лессинг был протестантом, считавшим, что воспитание – это приближение к Богу; теория отражения Ф. характерна для советского лит-роведения, превращающего лит-ру во вторичное по отношению к жизни явление, но не в ее часть (Данилевский, 2003); Ф. также разрабатывал теоретические вопросы поэтики и эстетики в «Поэтике русского реализма» (1971): для его исследований характерно соединение историко-лит. аспекта с теоретическим.
Из того же понимания творчества Достоевского, основанного на анализе социально-критических, философско-исторических, эстетических и нравственных идей писателя и лежащего в основе труда «Реализм Достоевского» (1964) (в исследовании осмыслен принцип типизации Достоевского, у ко-рого нет отточенных гоголевских типов; образ бедного маленького человека и мыслящего героя, живущего напряженной интеллектуальной жизнью и соотнесенного с моральным сознанием народных масс и с идеей народности; двойничество; анекдотичность сюжета, соединяющего начала реальное и ирреальное, психологическое и детективное (такова судебная хроника, сближающую Достоевского и Стендаля), воссозданные методом фантастического реализма, критику «буржуазного индивидуализма» и вечные ценности, идеал человека; общественные условия, толкающие его на преступление, и недостаточную революционность Достоевского; категории «своего» и «чужого»: святочный рассказ Достоевского, сопоставленный с балладой Рюккерта; «Братьев Карамазовых» как философский роман и др.), - итак, из тех же принипов Ф. исходит и в моногр. «Достоевский и мировая лит-ра» (1979), за к-рую удостаивается звания лауреата Государственной премии СССР (1983), ибо в книге обобщен опыт работы над ППС и предшествующие исследования; Ф. соединяет марксистский анализ, свойственный теоретическим главам, посвященным мировоззрению писателя, с историко-лит.; рассматривает традиции и новаторство: например, фиксирует и создание нового для XIX в. типа трагического героя (т.е. наивного, верящего в свою идею и готового действовать, - на этом основании объединяются Раскольников и Мышкин), и его традиционность, то есть сходство с Гамлетом, стремящимся изменить в одиночку кризисный мир, - в результате складывается система персонажей (где наивные активные герои противопоставлены пассивным циникам), объединяющая в единый лагерь героев, противопоставленных Достоевским, ибо основанием для сравнения оказывается генетический признак – сходство с лит. архетипом; изменить же мир может только такая историческая сила, наделенная высоким нравственным сознанием, как народ, к-рому нельзя навязать чуждые идеи, петрашевцев или французской революции 1848, обновившей лишь деспотизм (дворянский сменился буржуазным); к-рый оставался нравственным ориентиром для Достоевского, принимавшего его веру в Христа и царя; и к-рый, наконец, противопоставлен «массовому человеку», погруженному, с точки зрения экзистенциалистов и буржуазной критики, в состояние Майи; словом, Ф. применяет принципы диалектического и исторического материализма к творчеству Достоевского, указывая на диалектическое взаимодействие личности писателя со взглядами народа, противостоящего индивидуализму одиночек-манипуляторов («отрицателей»), типа Раскольникова (диалектичны и три этапа взаимодействия личности и народа: патриархальная жизнь массами (утраченный золотой век), кризисное одиночество, гармоничное объединение личностей в народ (грядущий золотой век)); указывая также на диалектическое переплетение начал хаоса (мира случайных семейств, возникших из-за распада дворянских и утраты их преданий («Подросток», «Анна Каренина») и противопоставленных русским семействам Пушкина и Толстого («Война и мир» и др.), сохранившим предания) и гармонии (надежды на союз дворянства и крестьянства после реформы 1961) в изображенном писателем обществе; на то, что его творчество впитало не только «всю мировую лит-ру» и многие пласты культуры (включая античность с цельным Гомером, в мире которого героическая активность народа вызывает веру в будущую гармонию, и с более актуальной для Достоевского эпохой заката Рима; Возрождение с Сикстинской Мадонной Рафаэля; Новое время с его мечтой о золотом веке, например, в картине «Асиз и Галатея» К. Лоррена и с др. образцами гармонии в творчестве Расина, Пушкина, столь дорогого Достоевскому, чье творчество Ф. соотносит с идеями В. Гюго, Л. Толстого, Ф. Ницше, А. Камю и немецких романистов ХХ в. и др.), так что автор в своих замыслах часто отталкивался от ее представителей, но и всю текущую действительность, запечатленную, прежде всего, в «Дневнике писателя» или в романе «Бесы», в к-ром Ф. видел политическую реакцию, выступающую «под флагом революции» и соотнесенную с «фашистской чумой», отмечая как парадокс то, что монархия для писателя оказывается более народной, чем интеллигенция. Анализируя эстетическую программу Достоевского, Ф. прибегает к термину жанр романа-трагедии, к-рый фиксирует кризисную личность, воспроизведенную методом доходящего до фантастики реализма, т.е. методом осмысления могучей сущности жизни, а также журнальной и судебной хроники – на основе философских и социально-политических идей писателя, вырабатывающего затем темы, план, характеры, типы произведения, причем зарождающиеся типы (например священника-нигилиста в «Маленьких картинках» Достоевского), живущие фантастическими стремлениями в фантастическом мире, при воспроизведении к-рого нужен не фотограф-дагерротипист, а художник-реалист, способный за внешним увидеть внутреннее и вдохновить читателя своей идеей, противоречащей концепции полифонизма М.М. Бахтина, к-рую Ф. оспаривает как тогда, когда указывает на Достоевского как на писателя-пророка, чей мир не укладывается в рамки полифонизма, так и тогда, когда отмечает начала полифонии в романе «Анна Каренина» Толстого, к-рого Бахтин считает исключительно монологическим писателем; соотнося мир Достоевского с мировой культурой, Ф. апеллирует к таким понятиям, как внутренний монолог (полемический монолог-исповедь и предсмертный монолог в романах Достоевского и Толстого); психологический процесс (здорового сознания у Толстого и больного – у Достоевского); идея «маленького человека» у Достоевского и Толстого и сверхчеловека у литераторов «бури и натиска», предромантизма и романтизма (творчество которых дает Ф. основания для полемики с Л. Шестовым, считавшим Достоевского ницшеанцем до Ницше: анализируя «Происхождение трагедии» (1872), «Сумерки кумиров» (1888), конспект «Бесов» (1887–1888), сделанный когда-то «учеником Достоевского» Ницше и состоящий из 4 частей (психологическая драма философа-нигилиста Ставрогина, рожденная чувством «заката» буржуазной цивилизации; «К психологи нигилиста»; «Логика атеизма» (о мысли Кириллова о «смерти бога»); «Бог как атрибут национальности» (о Шатове)), и «Так говорит Заратустра», Ф. указал на антагонистичность взглядов писателя, страдавшего из-за утраты этических ценностей, и философа, призывающего к новому варварству и торжеству инстинкта); идея абсурда бытия (свойственная героям Достоевского (Ивану Карамазову), но не самому автору); декаданс (упадок античной и современной Ницше культуры); вместе с тем, следуя своим идеологическим установкам, Ф. приходит к обвинению Достоевского в реакционности (за веру в народ, к-рый якобы не поддержит революционных идей интеллигенции) и к утверждению, что писатель разделял взгляды Толстого на русскую цивилизацию, Церковь, ее догматы и нравственный кодекс, то есть отрицал их, - что противоречит фактам.
Итак, Ф. соотносит Достоевского с мировой культурой в трех аспектах: показывает влияние мировой культуры на писателя (Гюго и др.), формулирует основания для спора-соперничества-единомыслия с его современниками и ближайшими последователями (Толстой, Ницше) и, наконец, подчеркивает его влияние на писателей последующих поколений, соединяя социологический и культурологический подход; например, отмечает, что проблематика и коллизии «Подростка» Достоевского преломились в «Бюргере» Л. Франка, «Деле Маурициуса» Я. Вассермана, «Волке среди волков» Г. Фаллады, романе Д. Сэлинджера «Над пропастью во ржи»; полемическое подражание «Идиоту» видит в таких вещах, как «Блаженный во Христе Эммануэль Квинт» Г. Гауптмана, «Каспар Хаузер» Я. Вассермана, «Глупец» Б. Келлермана; мотивы «Преступления и наказания» и сцены суда из «Братьев Карамазовых» находит в «Американской трагедии» Т. Драйзера, отмечая, что ни одно из произведений, написанных вслед «Преступлению и наказанию» (от О. Уайльда и Р Стивенсона до А. Камю и Ф. Мориака), не превзошло оригинала, причем к числу первых парафразов этого романа относится «Ученик» П. Бурже (1889), героем к-рого становится «идейный» практик-преступник Робер Грелу (человек-зверь, чувствующий себя в доме маркиза де Жюсса-Рандом так же, как стендалевский Жюльен Сорель или бальзаковский Люсьен де Рюбампре – и возненавидевший красавца Андреа, соблазнивший Шарлотту, доведя ее до самоубийства, и умерший от руки ее брата), ученик теоретика-позитивиста Адриена Сикста, выступающего в качестве противника христианства в «Анатомии воли» и не верящего в то, что в основе поступков может лежать любовь, а не физиологические побуждения или расчет, и названного Ф. «фрейдистом» до Фрейда; следующим парафразом, как отмечает Ф., стал роман («соти» в духе средневековых дурачеств) «Подземелья Ватикана» (1914) А. Жида, относящегося к лит-ре как к затейливой игре, полной презрения к толпе и остроумия, и откомментировавшего свой текст в публичных лекциях о Достоевском в парижском театре «Старая голубятня» (1922): в этом романе ученый Арман-Дюбуа из атеиста становится католиком, а затем вновь атеистом, так как ему, хромому, Церковь не оказала обещанную материальную поддержку, в романе есть и современный Санчо Пансо – Флериссуара, отправляющийся в подземелья Ватикана, чтобы спасти Папу, и гибнущий от руки Лафкадио Вуилки (любимого героя Жида) – современного Аркадия Долгорукого, подростка, сына старого графа Баральуля, к к-рому он, незаконный сын, обладающий двойником, своего рода Фальстафом, по имени Пойнс, или Протос, испытывает жгучий интерес; при этом Ф. наиболее полно анализирует роман (испытавшего влияние Жида) Камю «Посторонний», герой к-рого (Мерсо), по Ф., сочетает в себе черты хиппи, склонного к немотивированному преступлению, и Раскольникова, в отличие от к-рого Мерсо лишен социальных навыков и инстинктов, кои обретут герои, преодолевающие фашизм, символически изображенный в виде чумы («Чума»); в «Записках Мальте Лауридса Бригге» Рильке, по наблюдениям Ф., герой, блуждающий по Парижу, размышляет в духе «Бедных людей» Достоевского; Ф. отмечает, что абсурдность мира и трагическая разобщенность героев в новеллах Ф.Кафки, как представителя экспрессионизма – стиля, испытавшего глубокое влияние Достоевского, вылилось в создание символического образа норы – аналога подполья Достоевского, Великий Инквизитор к-рого преображается в героя «Исправительной колонии» Кафки; «Человек из зеркала» Верфеля, по Ф., - смесь Мефистофеля, Голядкина-младшего из «Двойника», героев из «Бесов» Достоевского, Николая Аблеухова из «Петербурга» А. Белого; далее Ф. анализирует европейские литературно-критические материалы о Достоевском: 5 статей (1915–1925) о творчестве русского писателя оставил Гессе, считавший, что задача европейской культуры состоит в новом приобщении к «хаосу», живущему в героях Достоевского и в культуре Азии (это искушение хаосом будет преодолено Гессе только в процессе создания «Степного волка»); в 1923 концепцию жизни и творчества Достоевского излагает своей ученице З. Фрейд, к-рого необходимо воспринимать в контексте взглядов экспрессионистов и С. Цвейга (видевшего 2 лица Достоевского, творца антибуржуазных героев: преступное и святое, и создавшего вариацию на тему любви Лизы Хохлаковой («Братья Карамазовы») в романе «Нетерпение сердца» (1938)), - Фрейд, призывавший избавиться от радикального зла отцеубийства, освободиться от власти подсознательного путем сублимации и очищения культурой, не понимавший, по Ф., революционного бунтарства героев Достоевского и в результате создававший образ писателя-преступника, буржуа, готовящего гибель собственной цивилизации, образ коего лег в основу легенды о Достоевском, к-рую оспаривает Ф.; не обошел Достоевского вниманием и Т. Манн, написавший статью «Достоевский – но в меру» (1946), в к-рой русский писатель предстает отмеченным «религиозным величием и отверженностью», - к Достоевскому Манн обратится в годы Второй мировой войны, когда, создавая «Доктора Фаустуса», будет перечитывать «Братьев Карамазовых» и «Записки из Мертвого дома»: как Ставрогин и Иван Карамазов, Леверкюн теоретик, а не практик, и повинен, скорее, в «грехе мысли», - «Манн учился у Достоевского искусству бесстрашного изображения болезней духа», а завершает Ф. исследование социологическими утверждениями, типа: и Шиллер, и Достоевский были одушевлены пафосом борьбы с «социальной и нравственной тиранией», ибо фигурой Великого инквизитора писатель якобы сказал «нет» самодержавию, а сам Достоевский оказал революционное влияние на Германию, - однако не иссякает, по Ф., интерес к Достоевскому и сегодня: так в 1972 г. вышел сборник «Мы и Достоевский», включающий в себя эссе Генриха Белля, выделявшего праведников Достоевского и пугавшегося внутреннего хаоса его героев; Зигфрида Ленца, отмечавшего высокое чувство совести выведенных им лиц; а также Ганса-Эриха Носсака, видевшего в нем человека большого города, с чем согласны и другие критики.
В моногр. «Пушкин. Достоевский. Серебряный век» (1995) анализируя поэмы Пушкина, Ф. указывает, что все «несходные, даже противоположные по духу герои <...> равно близки автору <...> один — главный — персонаж не подавляет масштабом своей личности и своей духовной трагедии, остальные лица поэтически становятся ему равноправны», - развивая эту мысль, Степанян К.А. («Трактовка понятия реализм», 2003) утверждает, что на пушкинском таланте примиряющего видения основан идеал всечеловечности Достоевского, описанного Ф. на основании глубокого чувства личности писателя, так что «наряду с герменевтикой и сравнительным методом на первый план выдвигается здесь биографическая критика, восходящая к традиции Сент-Бева, сила к-рой лишь увеличивается от того, что этот подход не является исключительным» (Ковач А. «Наследие академика Г. М. Фридлендера и его актуальность», 2003).
Благодаря ярким характеристикам современников личность и самого критика предстает сложной и нетрафаретной, ибо ему была присуща и цельность, к-рая проявлялась в том, что до Перестройки он изучал почитаемый марксизм одновременно с «запрещенным» Достоевским, а позже – «запрещенный» марксизм одновременно с почитаемым Достоевским (Скатов Н.Н. «Вместо предисловия», 2003); и противоречивость: Ф. «был человеком сложного и противоречивого характера, кроме того, противоречия его жестокого времени отразились в его научных трудах» (Данилевский, 2003); склонность и к философии, и к остроумию: «Сильнейшей стороной личности Г. М. Фридлендера был интерес к философии, к эстетике. Это подняло его труды на класс выше сочинений простого историка лит-ры или теоретика сравнительного лит-роведения», вместе с тем он был не только большим ученым, но и «остроумным, открытым и добрым собеседником». (Ковач А., 2003); сам же он представлялся «главным специалистом по Достоевскому».
28—30 мая 2001 в Пушкинском Доме в Петербурге состоялась международная конференция, посвященная памяти Ф.: хроника ее опубликована в журнале «Русская лит-ра» (2002. № 1).
Издания.
Лессинг. Очерк творчества. М., 1957;
Лессинг Г.-Э. Л.,М., 1958;
К. Маркс и Ф. Энгельс и вопросы лит-ры. М., 1962; М., 1968; М., 1983;
Реализм Достоевского. М.Л., 1964;
Над страницами Пушкина: Сборник статей // Петрунина Н. Н., Ф. – Л., 1974.
Достоевский и мировая лит-ра М.,1979, Л.,1985;
Лит-ра в движении времени: Историко-лит. и теоретические очерки. М., 1980, М., 1983.
Методологические проблемы лит-роведения, Л.,1984;
Классическое эстетическое наследие и марксизм, М., 1985;
«Проблема восприятия любви и времени в произведениях А. С. Пушкина» (1990);
Пушкин. Достоевский. «Серебряный век», СПб., 1995.
Asthetik und Literaturgeschichte, Berlin und Weimar, 1976.
Редактирование, составление и подготовка к печати, комментарии.
Маркс К. и Энгельс Ф. Об искусстве.//Ком. Ф. М., 1937; 1967; 1983;
Шиллер Ф. Собрание сочинений в 8 тт., М.,Л., 1936 – 1950. Статьи по эстетике, М.Л, 1950, Т. 6//Ком.Ф.;
Белинский, В.Г. Избранные статьи. Примеч. Г. М. Ф. Л., 1949.
Дидро Д. Избранные произведения//Ком. Ф. Л., 1951;
Гоголь Н. В. Полное собрание сочинений в 14 тт. [Гл. ред. Н. Л. Мещеряков], М., 1937-1952, Т. 9: Наброски, конспекты, планы, записные книжки, ред. Ф. 1938–1952, Т. 12. Письма. 1842-1845, ред. Ф., М., 1952, Т.8., Т.9., Т.13.;
Успенский Г. И. Полное собрание сочинений в 15 тт. [Гл. ред. Н. Л. Мещеряков], М.,Л., 1940-1954 (Таллин), Т. 12: Горький упрек. Очерки и рассказы. 1888-1893, ред. Ф., М.,Л., 1953;
Успенский Г. И. Полное собрание сочинений в 14 тт./ АН СССР, ин-т русской лит-ры (Пушкинский дом); [ред. Н.Ф. Бельчиков и др.] – М. : Изд-во АН СССР, 1940–1955.– Т. 12. Горький упрек. Очерки и рассказы. 1888-1893 / [подгот. текста и коммент. Т.К. Ухмылова и Ф.]. М., 1953.
Успенский Г. И. Собрание сочинений в 9 тт., под общ. ред. В. П. Друзина, М., 1955–1957, Т. 3: Новые времена, новые заботы; Очерки и рассказы, примеч. Р. П. Маториной, Ф., М., 1956. Т. 5
Достоевский Ф.М. Собрание сочинений в10 тт., М., 1956–1958. Т. 6.//Комм. Ф.;
Гейне Г. Собрание сочинений в 10 тт. М., Л., 1956–1959. Т. 6.//Комм. Ф.;
Лессинг Г. Э. Лаокоон, или о границах живописи и поэзии / Общая редакция, вступ. статья и примечания Ф. — М.,1957;
Лермонтов М. Ю. Собрание сочинений в 4 тт. М., 1957–1958, Т. 3//Комм. Ф;
История русского романа в 2 тт. М., Л., 1962–1964;
Гоголь Н. В. Собрание сочинений в 7 тт., М., 1966–1967; 1978–1979; 1983, 1984–1985, Т. 3. Повести., примеч. Ф., М., 1983; Т. 7. Письма, вступ. ст. и примеч. Ф., М., 1983;
Достоевский и его время: сборник статей, Л., 1971 (ред. совместно с Базановым);
Достоевский Ф М. Собрание сочинений в 17 тт., под ред. В.Г.Базанова, Ф.Я.Приймы, Ф. и др.; Л., 1972–1976;
Достоевский Ф М. Собрание сочинений в 15 тт., сост. Т. И. Орнатчкая, Ф.; СПб., 1988–1996;
Поэтический строй русской лирики: сборник статей, Л., 1973;
Достоевский Ф М. Собрание сочинений в 30 тт. (33 кн.), под ред. В.Г.Базанова, Ф.Я.Приймы, Ф. и др., Л.,1972–1990, зам. главного редактора, редактирование, подготовка текста и комментарии в тт. 1, 7, 8, 9, 13, 17, 18, 19, 21, 22, 24, 26, 27;
Достоевский. Материалы и исследования», Л., 1974 – 1996, Т. 1–13;
Достоевский Ф М. Собрание сочинений в 12 тт., под общ. ред. Ф. и М. Б. Храпченко; илл. Глазунова. сост., авт. вступ. ст. Ф., М., Ташкент, 1982 (составитель, член редколлегии, комментарии в тт. 1, 2, 3, 5, 11, 12);
Истории всемирной лит-ры//член редколлегии, М., 1983—1994, тт. 1—8;
Летопись жизни и творчества Ф. М. Достоевского: В 3 т. — СПб.: Акад. проект, 1993 – Т. 1: 1821—1864; 1994. — Т. 2: 1865—1874, 1995 — Т. 3: 1875—1881 (Ред. совместно с Н. Ф. Будановой);
Достоевский Ф М. Собрание сочинений в 20 тт., прим. А. Архиповой, И.Бипоговой, Ф., В. Ветловской, Е. Кийко, Т. Лапицкой, Д. Якубовичем и др., М., 1998;
Достоевский и мировая культура: Альм. / Об-во Достоевского; Лит.-мемор. музей Ф. М. Достоевского в Санкт-Петербурге; Гл. ред. К. Степанян. — СПб., 1994, 1996, № 2, 6; М., 1994—1995. — № 3—5. [Член редсовета, совместно с В. И. Богдановой, И. Л. Волгиным и др.];
Русская лит-ра: член редколлегии журнала, Л., СПб., 1981–1996 №1 (последний номер вышел посмертно).
Статьи. Белинский как теоретик лит-ры, в кн.: Лит. наследство, т. 55, М., 1948;
Достоевский Федор Михайлович // Большая Советская Энциклопедия. 2-е изд., М.,, 1952, Т. 15, (без подписи);
Готхольд Эфраим Лессинг // Лессинг Г. Э. Избранные произведения, М., 1953;
История русской лит-ры, М. Л., 1941–1956. Т. 9;
История русской критики, в 2 тт., М. Л., 1958;
«Эстетика» Гегеля.//Вопр. философии, 1959, № 7;
Белинский о проблемах романа//История русского романа : в 2 т. - М. ; Л., 1962. Т. 1.
Лермонтов и рус. повествоват. Проза//Рус. лит-ра, 1965, № 1;
Пушкин и пути рус. лит-ры.//Пушкин. Исследования и материалы, т. 5 — Пушкин и рус. культура, Л., 1967;
Новые материалы из рукописного наследия художника и публициста//Неизданный Достоевский. Лит. наследство, М., 1971, Т. 83;
Поэтика русского реализма// Очерки о русской лит-ре XIX в, Л., 1971;
У истоков «почвенничества»: (Ф. М. Достоевский и журнал «Светоч») // Изв. АН СССР. Сер. лит-ры и яз. ,1971, Т. 30, Вып. 5;
Эстетика Достоевского// Достоевский — художник и мыслитель, М., 1972;
Пушкин. Элегия («Безумных лет угасшее веселье...») // Поэтический строй русской лирики. Л., 1973.
Достоевский в современном мире //Достоевский: Материалы и исследования. — Л., 1974, Т. 1;
Э. Ауэрбах и его «Мимесис»//Ауэрбах Эрих. Мимесис. М., 1976;
Достоевский и Лев Толстой. (Статья вторая) //Достоевский: Материалы и исследования. — Л., 1978, Т. 3;
О нек-рых очередных задачах и проблемах изучения Достоевского // Достоевский: Материалы и исследования, Л., 1980, Т. 4;
История и историзм в век Просвещения//А. Н. Радищев и лит-ра его времени. XVIII в. Сб. 13, Л. 1981;
Статьи В. И. Ленина о Толстом и проблема современной интерпретации художественной классики // Классическое наследие и современность, Л., 1981;
Художественный мир Достоевского и современность // Достоевский: Материалы и исследования, Л., 1983, Т. 5;
Достоевский: об итогах и перспективах изучения / (Вместо предисловия) //Достоев
ский: Материалы и исследования, Л., 1985, Т. 6.
Энциклопедический словарь юного лит-роведа, М., 1987;
Достоевский и Гоголь // Достоевский: Материалы и исследования, Л., 1987, Т . 7;
Пушкин в нашей жизни // Русская лит-ра, 1987, №1;
Путь Достоевского к роману-эпопее // Достоевский: Материалы и исследования, Л., 1988, Т .8;
Достоевский в эпоху нового мышления// Достоевский: Материалы и исследования, Л., 1991, Т .9;
Вступительная статья//Х. Ортега-и-Гассет, Эстетика. Философия культуры, М., 1991;
Д. С. Мережковский и Достоевский //Достоевский: Материалы и исследования, СПб., 1992, Т. 10;
Достоевский и Вячеслав Иванов // Достоевский: Материалы и исследования, СПб., 1994, Т. 11;
Гоголь: истоки и свершения (статья вторая)// Русская лит-ра, 1995, № 2;
От редактора // Достоевский: Материалы и исследования. — СПб., 1996, Т. 12;
Творческий процесс Достоевского // Там же;
Ф. М. Достоевский и Б. В. Тарле // Там же;
От «Мертвых душ» к «Братьям Карамазовым» // Достоевский: Материалы и исследования, СПб., 1996, Т. 13;
Человек в мире Достоевского// Достоевский: Материалы и исследования, СПб., 2007, Т. 18.
Литература. КЛЭ. Т.8. М., 1975; Лихачев Д. С. Г. Фридлендер. «К. Маркс и Ф. Энгельс и вопросы лит-ры», «Изв. АН СССР. ОЛЯ», 1963, т. 22, в. 3;
Скатов Н. Н. Г. Фридлендер// Российская еврейская энциклопедия в 9 тт., М., 1994 – 2011;
Иезуитов А. Н., Туниманов В. А., Семенов Е. И. Георгий Михайлович Фридлендер: К 70-летию со дня рождения // Русская лит-ра, 1985, N 1;
Галаган, Г. Я.; Панченко, А. М.; Скатов, Н. Н. К восьмидесятилетию академика Г. М. Фридлендера // Русская лит-ра, СПб., 1994, № 4;
Панченко, А. М.; Буданова, Н. Ф.; Туниманов, В. А. Академик Г. М. Фридлeндер: (к 80-летию со дня рождения) // Известия. РАН. Серия: Лит-ра и язык, М., 1995. Т. 54;
Памяти Георгия Михайловича Фридлендера // Русская лит-ра. — СПб., 1996. — № 1;
Воротников, Ю. Л. Георгий Михайлович Фридлендер (1915-1995) : [некролог] // Известия РАН. Серия: Лит-ра. и язык, М., 1996., Т. 55, № 3;
Сотрудники группы Достоевского при ин-те русской лит-ры (Пушкинский Дом) РАН. Памяти Георгия Михайловича Фридлендера // Достоевский. Материалы и исследования / Гл. ред. Г. М. Фридлендер. — СПб., 1996. — Т. 12;
Архипова A. В. Один из лит. источников пушкинской «Метели» //Pro memoria. Памяти академика Г. М. Фридлендера. СПб., Наука, 2003;
Ашимбаева H. Т. Комическое между полюсами смешного и трагического, прекрасного и безобразного: князь Мышкин как комический персонаж //там же;
Багно B. Е. «Зачарованность» Катюши Масловой//там же;
Балакин A. Ю. Отголосок одного лит. скандала в «Записках из Мертвого дома» //там же;
Битюгова И. А. Отзыв М. И. Цветаевой о Достоевском в свете своеобразия ее поэтического восприятия//там же;
Бочаров C. Г. «Ты человечество презрел...» (Об одном тематическом сюжете русской лит-ры: Достоевский и Пушкин) //там же;
Буданова Н. Ф. Поэтика фантастического: Достоевский и Пушкин//там же;
Ветловская B. Е. Заметки о «Моцарте и Сальери» Пушкина //там же;
Виролайнен М. Н. Фома Опискин и Иван Грозный //там же;
Галаган Г. Я. Молодой Л. Толстой и «Сентиментальное путешествие» Л. Стерна (Испытание иронией) //там же;
Галкин A. Б. Пародия как способ утверждения христианского идеала в творчестве Достоевского//там же;
Данилевский Р. Ю. Г. Э. Лессинг в трудах Г. М. Фридлендера//там же;
Дауговиш C. Н. О жанровой природе «Скверного анекдота» (Заметки) //там же;
Дудкин B. В. «Скверный анекдот» Достоевского (Жанр и интертекст) //там же;
Дьяконова Н. Я. «Лит-рность» поэтов английского романтизма//там же;
Заборов П. Р. Русская судьба одной французской эпитафии//там же;
Ипатова C. А. Неизвестная рецензия Оскара Уайльда на «Преступление и наказание» //там же;
Касаткина Т. А. «Двойник» Достоевского: психопатология и онтология//там же;
Ковач А. Наследие академика Г. М. Фридлендера и его актуальность//там же;
Мальчукова Т. Г. Изображение природы у Пушкина в свете мифо-поэтических традиций//там же;
Михновец Н. Г. Выражение авторской позиции в драматургии Л. Толстого («Плоды просвещения», «Живой труп») //там же;
Натова Н. Памяти Георгия Михайловича Фридлендера, почетного президента Международного общества Достоевского (МОД) //там же;
Потапова Г. Е. Д. С. Мережковский и «Записки А. О. Смирновой» //там же;
Сараскина Л. И. «Достоевский жил с нами все это время...» (Достоевский в неизвестных письмах С. И. Фуделя) //там же;
Скатов Н.Н. Вместо предисловия//Pro memoria. Памяти академика Г. М. Фридлендера. СПб., Наука, 2003// там же;
Старк B. П. Генерал Р. в «Капитанской дочке» и его прототип// там же;
Степанян К. А. Трактовка понятия «реализм» в творчестве Достоевского и в русской лит. традиции// там же;
Тамарченко А. В. Студенческие годы Георгия Михайловича Фридлендера// там же;
Тихомиров Б. Н. Метаморфозы одного лит. имени // там же;
Туниманов В. А. «Жалкие слова» («Обломов» Гончарова и «Записки из подполья» Достоевского)
Турьян М. А. О неосуществленном альманахе С. А. Соболевского// там же;
фамилии заглавного героя неосуществленного замысла Достоевского «(Картузов)») // там же;
Фокин П. Е. Художественные традиции Достоевского в романной практике Томаса Манна (на материале «Волшебной горы») // там же;
Фомичев С. А. Пушкинский подтекст в романе И. С. Шмелева о первой любви // там же;
Якубович И. Д. А. Ф. Кони — читатель романа «Братья Карамазовы» // там же;
Макаров Н. А. Выдающийся лит-ровед Георгий Михайлович Фридлендер // Вестник Северного (Арктического) федерального университета. Серия: Гуманитарные и социальные науки. — 2006. № 1.;
Дьяконова Н. Я. Мои воспоминания //Достоевский. Материалы и исследования., СПб, 2007, Т. 18;
Лотман Л. М. Г. М. Фридлендер в моей памяти сквозь долгие годы общения и сотрудничества // Там же;
Лотман Л.М. Воспоминания. СПб, 2007.
Архипова А. В. Как мы издавали академического Достоевского // Достоевский и XX век : [арх. 13 октября 2016] : в 2 т. М., 2007. Т. 1;
Dyck J. W. G. M. Fridlender. «Reallzm Dostoevskogo», «Books abroad», 1965, № 4;
Pope, R.; Lary, N. G. M.Fridlender and the academy edition of Dostoevskij // Slavic a. East Europ. j.; Tucson, 1993, Vol. 37, № 1.
Библиография, архивы.
Петрунина Н. Н. Список трудов Г. М. Фридлендера: Достоевский // Достоевский. Материалы и исследования, СПб., 1997, Т. 14; АРАН.(ф. 411); РГАЛИ (ф. 618, 652, 2916).
Интернет-истончики: Фридлендер Георгий Михайлович (1915—1995). ИРЛИ РАН. Проверено 22 марта 2016.
Профиль Георгия Михайловича Фридлендера на официальном сайте РАН
Историческая справка на сайте Архива РАН