Аннотация:
На Земле разразилась война: Третье мировая. Чудовищное оружие стирает с карты страны и целые континенты. Сверхмощные бомбы растапливают ледники, рушат горы и выворачивают наизнанку земную кору. Жуткие монстры бесчинствуют на планете и глумятся над человечеством.
Кто победит в войне? Или не победит никто? И тогда война перенесётся с Земли на космические просторы. Война, которая, возможно, вовсе и не война. Третья, Четвёртая или даже Пятая Мировая. Война, в которой люди стоят в одном строю с инопланетянами. На просторах галактики, всей вселенной, в параллельных мирах и других измерениях.
Кто же всё-таки победит? Или, как часто бывает в шахматах, случится гроссмейстерская ничья?
Глава первая.
Охота на покемонов со временем
эволюционирует. Дополненная реальность
перемешается с жизнью и перестанет быть
развлечением для бездельников.
И вот тогда начнётся самое интересное!
– К доске сегодня пойдёт... – учитель истории водил авторучкой вдоль списка фамилий в классном журнале, изучая их поверх очков с гипнотической проницательностью. Сверху вниз и обратно вверх. Он зациклился на одной фразе, повторяя её, как злой колдун любимое заклинание:
– К доске сегодня пойдёт...
Минуты ожидания растягивались в бесконечность, создавая в классе атмосферу "трясущихся рук и раздувшихся мочевых пузырей". Мы все, как один, скукожились и застыли за деревянными партами ядовито-зелёного цвета, боясь неосторожным движением навлечь на себя участь случайной жертвы. Внутреннее напряжение закупорило уши, как пластилин, а от вспотевших ладоней и учительской лысины явственно поднимались клубы пара. И даже косички завзятой зубрилки и отличницы Маринки Трусовой поникли под тяжестью непомерного ожидания.
– Быстров! – ручка над списком фамилий остановилась, как вынесенный приговор. Класс облегчённо выдохнул в едином дружном порыве. Не выдохнул от облегчения я один.
Юрий Сигизмундович, за глаза именуемый Рюриком, строго посмотрел на меня поверх очков. С видом каторжника на непосильных работах я выбрался из-за парты и обречённо побрёл к доске с трагически опущенной головой.
– Темой домашнего задания была "Битва на Куликовом поле", – канючил зловредный Рюрик. – Быстров сейчас нам о ней расскажет.
Я взглядом поискал сочувствия и поддержки у одноклассников, но, не найдя ни того ни другого, печально шмыгнул носом. Помял языком во рту и, не придумав ни одного слова, шмыгнул носом второй раз.
– Мы ждём, Быстров! Или ты не учил?
– Учил я... Учил... – включил я заезженную пластинку, популярную среди неучей, которых вызывают к доске.
На самом деле последнюю пару дней мне было совсем не до истории. Да и до этого, по правде сказать, было тоже не до неё. В мире творится такое, что волосы встают дыбом не только на голове, а тут какая-то Куликовская битва. Кому вообще она интересна – скучная средневековая заваруха на копьях и булавах, без бластеров и гипербомб? Тем более, что мазиаки и цефалиды участия в ней не принимали. В те тёмные стародавние времена, существовавшие исключительно в школьных учебниках, не было даже интернета и сотовых!
Я нисколько не сомневался, что истории на самом деле не было вообще. Эту высосанную из пальца науку придумали исключительно для издевательства над школьниками. Люди жили себе и жили, не заморачиваясь, много веков, пока какой-то заумный зануда в очках с телескопическими линзами, искажающими взгляд на мир, не додумался ввести систему образования.
– Мы слушаем тебя, Быстров! – настаивал приставучий Рюрик, отвлекая меня от внутренней философии. И я произнёс с болью в голосе, то, что бередило душу:
– В городе высадился американский десант! Об этом сообщили только что в новостях! – В подтверждение своих слов я выудил из кармана планшет и повернул экраном к классу.
Длинноногая блондинка на заставке новостной страницы спасалась бегством. В кадре запечатлелась гримаса ужаса на её лице и беззвучный крик из широко открытого рта. Блондинку перепугал солдат в камуфляже с лицом размалёванным чёрными полосами на манер американских спецназовцев. Он водил автоматом из стороны в сторону, угрожая открыть огонь.
Никто и не подумал надо мной смеяться, я не увидел даже улыбок. На лицах одноклассников застыли серьёзные выражения: озабоченность и тревога за судьбу страны. Они молодцы, мои одноклассники, настоящие россияне и патриоты! Даже наши девчонки, когда парни рубятся в баскетбол класс на класс с параллельным девятым-Б, визжат так громко, болея за нас, словно мы корову проигрываем. А когда побеждаем, поощрительно пританцовывают, почти как настоящие черлидерс.
– Боевые действия идут по всему Подмосковью, – пересказывал я свежую сводку Росинформ бюро. – Мытищи, Балашиха и Люберцы оккупированы врагом. На севере линия фронта протянулась по МКАДу, на южном направлении наша оборона прорвана. В Замоскворечье и Хамовниках ожесточённые бои. Передовые вражеские подразделения глубоко вклинились в наши тылы.
– О чём только думают генералы в генштабе? – вспыхнул Рюрик и, забыв про тему урока, с возмущением вспомнил войну восемьсот двенадцатого года и позорное бегство Наполеона. Потом зачем-то приплёл туда же танковое сражение на Халхин-Голе и лихую чапаевскую конницу.
Мы слушали его с открытыми ртами и были только этому рады – сорок отведённых на урок минут тихой сапой улетучивались в никуда.
– Вот где были стратеги! Нынешние полководцы не ровня Кутузову! – распалялся Рюрик, козыряя ораторским красноречием. – Про противовоздушную оборону я вообще молчу! Она никуда не годится! Позволить свалиться десанту врага прямо на наши головы...
Рюрик разгорячился, если не сказать закипел. Указка в его руке ожесточённо тыкала в карту истории шестнадцатого века, увязнув где-то на территории Речи Посполитая. Как будто перекладывала вину с отечественных ПВО на поляков и литовцев времён позднего средневековья.
– Министры-силовики совсем не думают о модернизации вооружений! – фыркнул он и посмотрел на портрет Крузенштерна, который с ним безоговорочно соглашался, судя по озабоченному выражению на волевом лице.
– На помощь столице выдвинулись: третья спецбригада быстрого реагирования, гвардия истребительной авиации, бронетанковые полки Московского военного округа и авиационно-ракетные части стратегического резерва, – прочёл я вслух последние новости с фронта.
– Мы должны отстоять Москву! – голосом бывалого полководца ораторствовал Рюрик. – У нас мощные подразделения для подавления десантных групп. Уверен, мы разобьём врага! Минобороны предпримет радикальные меры и победа будет одержана! Полная и безоговорочная, в самое ближайшее время!
– Но и роль ополчения преуменьшать нельзя! – вклинился я с энтузиазмом.
В руках одноклассников, как по команде, появилось оружие. Вооружён оказался весь класс, даже девчонки достали какие-то пукалки доисторического формата. Стать героями сопротивления не терпелось всем. В кои-то веки подвернулся шанс от души пострелять в ненавистных империалистов и всыпать им по первое число, отомстив за коварство в "Сирийском вопросе" и лоббирование мировых цен на энергоресурсы.
– Отставить оружие! – скомандовал Рюрик по-военному строго и сделал лицо твёрдым и волевым. К такому выражению и монументальной позе ему в самый раз подошла бы генеральская форма.
Я, как наяву, представил Рюрика в фуражке и кителе, отяжелевшем от боевых наград на широкой победоносной груди... Но голос его развеял магию: – Все войны после уроков! Третья мировая никуда не денется, ещё успеете навоеваться! А сейчас Быстров расскажет нам о Куликовской битве!
На этом военный совет закончился. Рюрик строго зыркнул на меня из-под очков и китель с фуражкой развеялись. Я стоял перед классом жалкий и съёжившийся. Перспектива двойки в дневнике принимала всё более явственные очертания.
Прозвенел звонок с последнего урока и учёба на сегодня закончилась. Настало время выйти на улицу и увидеть собственными глазами все те немыслимые бесчинства, о которых трубят в новостях.
Мы с Васечкиным вылетели из школы с залихватским улюлюканьем воинствующих индейцев, размахивая портфелями и сменной обувью. И в первый момент действительно остолбенели – на улице творилась жуткая жуть!
Монстры самых разнообразных обличий хозяйничали в городе, употребляя в пищу москвичей, беспечно гуляющих по аллеям и паркам. Исполинские обезьяны, рептилии и анаконды из голливудских блокбастеров громоподобно ревели, шипели и фыркали со всех сторон. Глумясь над привычной жизнью и здравым смыслом, они проглатывали горожан целиком и разрывая на части. Выплёвывали кости, как шелуху от семечек, мерзко чавкали и гадили смердящими кучами на клумбы с цветочками.
Зомби, оборотни и вампиры нападали в основном на красивых девушек. Затаскивали бедняжек в кусты, срывали одежду, набрасывались и сосали кровь. Зигзагообразные зелёные змеи размером с африканского аллигатора питались исключительно первоклашками, не брезгуя, впрочем, и породистыми собаками. Гигантский рычащий лев с заставки кинокомпании "Коламбия Пикчерз", обёрнутый в звёзднополосатый американский флаг, перекусывал столбы пополам, сносил головой вековые ясени и пинал дорожные знаки.
Не готовых к военным действиям мирных жителей монстры проглатывали прежде всего. Мы кричали им, предупреждая о грозящей опасности, но никого не успевали спасти. Москвичи беспечно шагали по своим делам, ни о чём не подозревая, и попадали прямиком в пасти чудовищ.
К примеру, как эти двое влюблённых, гулявших в сторону аптеки за "Durex Dual Extase" – ускоряет её, замедляет его "по принципу работы подшипника". Они мечтательно держались за руки и не сводили друг с друга глаз. И вскоре сблизились бы "как никогда прежде", в соответствии с лучезарными обещаниями женского голоса из телерекламы, но выросший на их пути исполинский ящер с планами влюблённой парочки считаться не пожелал. Он подцепил воркующих голубков лягушечьей лапой, сложил в прожорливую пасть брыкающимся бутербродом и старательно разжевал. Это походило на изощрённое издевательство, глумление над светлыми идеалами и чистотой первой любви. В сравнении с жестокостью такого финала трагедия Ромео и Джульетты показалась мне в эту минуту весёленьким хэппи-эндом.
Те дальновидные из сограждан, кто всё-таки вооружился, вели огонь по врагу из оружия самых разных образцов. Из пистолетов, автоматов и миномётов. А кто-то даже приволок гаубицу, взятую взаймы на время боевых действий со складов росвооружения. Регулярная армия уже подходила к Москве, но пока здесь были только мы – бойцы народного ополчения.
Мы с Васечкиным палили из бластеров и прятались в подворотнях. До тех пор, пока его не слопали на моих глазах. Огромная тварь, похожая на Осьминога-Пауля с рекламной заставки букмекерской конторы "Фонбет", загнала Ромку в угол, скрутила щупальцами и затолкала в глотку, пока тот беспомощно сучил ногами в найковских кроссовках. А я тем временем осатанело палил, пытаясь пробить бронированную осьминожью шкуру.
Но спасти одноклассника мне было не суждено. Прискорбно вздохнув и намотав сопли на сжатый с ненавистью кулак, я отправиться мстить врагу за павшего в бою товарища.
На другой стороне переулка вели ожесточённый огонь по вражеским монстрам старушка и старичок, каждому лет за восемьдесят. Они мирно прогуливались по бульвару, вспоминая времена правления Керенского, но тут, на беду, им повстречался "Осьминог-Пауль" с торчащими из пасти ногами Васечкина. Старушка ловко выудила из авоськи громоздкий пулемёт и открыла огонь из вращающегося многоствольного дула.
Я в это время выстрелил в крадущегося за спинами старичков голодного Кайдзю из кинофильма "Тихоокеанский рубеж", который разинул пасть, чтобы ими перекусить. Но и старушка не спасовала, она крутанулась на месте с проворством балерины в отставке и угостила коварного Кайдзю убойной очередью.
Но спаслись эти двое к сожалению ненадолго. Спикировавший с небес птеродактиль, из блокбастера "Парк Юрского периода", подцепил их когтистой лапой и взмыл в небеса, унося добычу подальше от возможных прожорливых конкурентов, словно голубь непроглатываемый ломоть батона. Я с сердечной скорбью посмотрел им вслед и вспомнил под настроение слова припева из песни "Лебединая верность".
Впрочем, особенно горевать, отвлекаясь от насущных проблем, было некогда. Я заставил себя собрать волю в кулак и шевелить батонами, чтобы не оказаться, как эти двое, в роли обеда для монстров. Мне было не до отвлечённых мыслей, ведь неприятель был в численном большинстве. Я чувствовал себя партизаном в тылу врага, прятался где придётся, передвигался короткими перебежками от одной относительно безопасной позиции к следующей, периодически постреливал и высматривал новые пути для бегства.
Возле станции метро "Кузнецкий Мост" есть сквер и памятники. Я промчался со всех ног по Рождественке мимо ресторана "Сакура", нырнул под арку и прошмыгнул в проходной двор.
Звёзднополосатые львы преследовали меня вприпрыжку. Из раскрытых форточек первого этажа, водосточных труб и канализационных люков выползали голодные змеебаксы, легко меняя размеры туловища и просачиваясь, как ртуть. Они то и дело преграждали мне путь, приходилось сворачивать и плутать, как обычно делает заяц, спасаясь от своры голодных лисиц.
Повернув за угол на Пушечной улице, я с разбегу наткнулся на здоровенного дядищу, размером почти с Валуева. Я и сам далеко не хлюпик, но от его могучего торса отскочил как пробка. Очки игровой реальности слетели с лица. Оружие я, конечно, выронил.
– Простите, я не хотел! – попробовал я извиниться, разглядывая могучего незнакомца и стыдясь за собственную неуклюжесть.
В солидном деловом костюме, с тяжёлой золотой цепью на накачанной шее и бритым наголо черепом, он изучал меня, как слон букашку. "Крутой дядька" – я сразу так окрестил его про себя.
– Во всём виноват змеебакс! – попробовал я перевести стрелки. – Он привязался ко мне ещё на Неглинной и не хотел отвязываться, пока не высосет мозг.
Крутой дядька поднял с асфальта очки и бластер. Молча взвесил в ладони оружие и повертел, оценивая со знанием дела. В его могучей пятерне мой автоматический бластер смотрелся детской игрушкой. Такому силачу и знатоку оружия больше подойдёт ручная ракетная установка с системой наведения мыслью, подумал я. Убойнейшая штука, скажу я вам, требующая навыков в обращении и исключительной пространственной ориентации.
Крутой дядька быстро раскусил принцип действия бластера и твёрдой рукой передёрнул затвор. Затем нацепил на глаза очки. Попав в дополненную реальность, он сходу сообразил что к чему, умело наводил прицел и часто жал на курок.
– Долбаные америкосы, наплодили нечисти на нашу голову! – выругался он, когда расстрелял всю обойму. Потом снял очки, удовлетворённо хмыкнул и протянул мне.
"Не иначе, бывший спецназовец!" – мелькнула в моей голове догадка, когда я оценил результаты его стрельбы.
Улица была очищена от монстров, преследовавших меня минуту назад многочисленной сворой. От них остались только лужицы на асфальте, разноцветные, словно расплескались тюбики с красками. Последний, издыхающий от ран змеебакс лопнул на моих глазах, как мыльный пузырь, и разбрызгался по тротуару зелёными пятнами.
– Какой маньяк придумал этот сумасшедший экшен и сборище мимишных уродов? – недовольно пробасил крутой дядька и брезгливо вытер ладонь носовым платком.
– Какой-нибудь "американский Васечкин", – усмехнулся я. И объяснил, заметив недоумение на физиономии крутого дядьки: – Васечкин, это мой закадычный друг, помешанный геймер с богатой фантазией и маниакальным воображением. Из ненависти друг к другу люди напридумывали оружия, которое не приснится даже в кошмарах. Но лучше сходить с ума и убивать понарошку, всего лишь пачкаясь краской, чем делать это на самом деле.
Крутой дядька задумался на секунду, судя по напряжённому выражению на скуластом лице, а затем согласно кивнул. Он, видимо, догадался, как важна для меня игра и сдвинул с серьёзностью брови:
– Терять оружие для бойца – последнее дело! – повысил он голос, с упрёком. Но заметив, как я приуныл после этих слов, хлопнул дружески по плечу и протянул игровой бластер. – Держи свою пушку крепче, сынок! И больше не позволяй иноземной нечисти загнать себя в угол! Помни, русские не сдаются и всегда побеждают врага, каким бы непобедимым он не казался! А теперь иди и задай им перца по самые помидоры!
Я от души улыбнулся, вдохновлённый его поддержкой, попрощался с новым знакомым и стрелой полетел в штаб. Командующие фронтами, такие же школяры как я, наверняка заждались моих советов по тактике ведения боевых действий. Изложив свои соображения о причинах неудач на фронтах, я усядусь за управляющий пульт, чтобы наплодить как можно больше свирепых и кровожадных монстров и наслать их на американские города.
Но с Васечкиным в этом умении я, конечно же, не сравнюсь. Он закачал в свой планшет "Конструктор виртуальных юнитов" и теперь копается в нём прямо во время уроков. Благо, что Васечкин вундеркинд и отличник – круглый и безнадёжный. Ему по этой причине позволено то, что не позволено простым смертным. Учителя не решаются вызывать его к доске без веских причин, из страха, что в классном журнале не хватит клеточек для пятёрок напротив его фамилии. Педагогическим произволом и дополнительными вопросами Васечкина не проймёшь – он знает школьные предметы гораздо лучше учителей.
– С утра я генерировал персонажа для завтрашнего боя в Лос-Анджелесе, а потом тренировался на манекенах, – прошептал я хвастливо, обращаясь к нему, сегодня днём на уроке физики. Мы сидели с Васечкиным за одной партой, потому, наверное, и сдружились. – В виртуальных очках, по системе полного погружения, вживаешься в своего героя, словно живёшь второй жизнью. Крутейшая находка устроителей. Ты забываешь на время миссии, кто ты на самом деле, и мнишь себя тем, в кого воплотит игра.
– Ты раньше меня протестируешь эту фишку, я вечно от тебя отстаю, – пробубнил огорчённый Васечкин. Но любопытство перебороло досаду, и он прицепился с расспросами: – Какую расу ты выбрал, Андрюха?
– Мой перс – проапгрейденный цефалид, – прошептал я с гордостью и спрятался за раскрытым учебником от бдящего взгляда вечно недовольной физички. – Он способен бафиться до бесконечности без перегрузок основной платформы и откладывать яйца в живых людей.
– А гамовые ожидания как? – загорелся Васечкин, словно олимпийский факел, едва не подпрыгнув над партой на рекордную высоту.
– Он ломовой дамагер! – я показал большой палец. – Разнёс виртуальные манекены в щепки, а тренажёры после его занятий годились только на свалку. Небоскрёбы он измельчил в кирпичи, а улицы и бульвары свернул в самокрутку и выкурил за пару затяжек.
– Нифига себе! – офигел Васечкин. Он сделал большие глаза и улыбнулся, как Олимпийский Мишка, взлетевший под Московские небеса на закрытии Олимпиады–80. А следом поделился собственными познаниями о последних фишках игры: – Америкосы замыслили сверхидею: создание альтернативной Вселенной. И раздобыли для этого артефакт.
– Эта новость давно не новость, – отмахнулся я и спрятался от физички под партой, изображая, что уронил карандаш. – О Светоче Первозданности не слышал только глухой. Его перевезли на днях из подземного хранилища в Аламогордо и изучают в Лос-Анджелесской лаборатории. За ним мы и направимся в завтрашней миссии, я и двое других пацанов из нашего террористического звена, обосновавшегося в глубоком тылу врага. Будем отжимать у америкосов эту бомбическую штуковину. Но задача эта не из простых: заокеанские баферы и встройщики модов тоже не пальцем деланные. Их новые юниты, "аннуляторы", просто имба! От них не придумано избавлений!
– Проклятые америкосы! – нахмурился Васечкин и яростно вытянул руку вверх, с целью напугать физичку и отвлечь от меня её придирчивый взгляд. – Они оставят нас с носом, как пить дать! Сбегут с Земли в собственную вселенную, как только активируют артефакт. План бегства уже разработан. Они прихватят с собой западное полушарие, слямзив с глобуса обе Америки – Северную и Южную!
– А с опустевшим местом на карте что будет? – насторожился я, впрочем, не особенно доверяя этому выдумщику и балагуру.
– Зальёт водой из Тихого океана! – авторитетно спрогнозировал Васечкин.