Все женщины, которых я встречал, не были моими. В глобальном, душевном каком-то смысле. Первая ждала парня из армии, я для неё изначально был эпизодом. Вторая получала удовольствие только, когда вокруг темно и рядом ползают крысы. Для третьей я только друг, товарищ и брат. Четвертая едва не отправила меня на тот свет. Пятая врала, что мы убили нашего неродившегося ребенка. Шестая любила не меня, а образ в своём воображении, который накладывала мысленно на меня. Седьмая принимала меня как средство для расслабления. Восьмая врала больше всех, любила меня и, одновременно, каких-то других людей, ей просто надо было кого-то любить. Девятая была замужем.
Думаю, хорошая цифра девять. Пора остановиться. To want more would be greed. Мне кажется, дальше будет только повтор, комбинация комбинаций того, что я уже видел.
Selma: I've seen it all.
Все женщины были хорошими, красивые, нежные, сильные. Некоторых я любил очень сильно. И, наверное, уже так не смогу полюбить. Наверное, буду сравнивать. А я не хочу сравнивать. Увы, признаемся, взаимная, настоящая любовь не про меня.
Джеф: Я видел человека, убитого Своим лучшим другом, И жизни, которые закончились До того, как они были растрачены.
Да и сам я, будь женщиной, не влюбился бы в такого как я. Конечно, это странное утверждение. Но насколько я могу представить себе женщину, её психологию, душевное устройство, хотя бы в общих чертах, полагаю я не Казанова и Дон Жуан, не Одиссей и не Гектор, а уж тем более не Парис. Нет, я не думаю, что есть такая женщина, которая смогла бы…
Jeff: You've never been To Niagara Falls. Сельма: Я видела воду, Это вода, только и всего.
Но самый большой изъян не в женщинах. Самый большой изъян во мне. Мне кажется, это я не умею любить. Поначалу влюблённость, счастье, эйфория. Но потом, даже бывает сразу после близости, словно чернеет мир, золотые монеты превращаются в камешки: «Что я наделал? Зачем это? Это ведь не мой человек. Получается, я обманул её, пообещав счастье, а теперь хочу просто бежать». А ведь только что так тянуло, так влекло, готов был землю рыть, грядки копать, сложные математические задачи решать, построить ракету, придумать, как притянуть спутник к Земле. И вдруг, сразу после магических плясок в партере, после яркого шипения бенгальских огней, не знаешь, куда выкинуть эту обугленную палочку, а вокруг ещё гуще темнота, чем прежде.
Джеф: А мужчина, который женится на тебе И с которым разделишь дом?
Selma: To be honest I really don't care.
Jeff: And your grandson's hand As he plays with your hair.
Сельма: Откровенно говоря, Меня это, действительно, не волнует.
Уйти в монастырь? Да кто ж меня туда возьмёт? Я же не верю в бога. Я устал обманывать и притворяться. Женщины делают счастливыми на короткий миг, а потом отнимают даже то, что имел до них – душевный покой.
Сельма и Джеф: Ты видела, кем ты была, И знаешь, кем ты будешь, Ты все это видела, Здесь нечего больше смотреть.
Но я не могу умереть. То есть просто взять и уйти из жизни. Я не самурай. Но и жить без женской любви, ласки невозможно. Да нет, хрен с ней с женской любовью. Я сам должен кого-то любить. Как же сделать так, чтобы это чувство не гасло после первой ночи, а всегда горело. Может быть, есть где-то женщина, которая мне идеально подходит? Но в мире столько людей. Шанс встретится минимален. Евклид-архимандрит! Какой же выход?
Создать такую идеальную женщину самому? Когда-то я занимался танцами. У нашего хореографа был взрослый коллектив, куда ходили юноши и девушки, и коллектив детский, где, в основном, занимались девчонки, ангелоподобные создания. Галина Ивановна, наш хореограф говорила в шутку нам, парням из старшего ансамбля: «Берите и выращивайте себе невест, воспитывайте такими, какие нужны. Это лучший вариант». Шутки шутками, а два моих лучших друга позже женились именно на танцовщицах из младшего коллектива. И до сих пор живут счастливо. То есть Г.И. была права? Увы, шанс упущен. Детки выросли.
Да и беда этого варианта в том, что сам не знаешь, что тебе нужно. Сейчас тебя забавляет её лёгкость и придурковатость, а через какое-то время думаешь: ну не дура ли? Сегодня нравится серьёзность и хладнокровие, а потом на стену лезешь от повседневной строгости и упрямства. С ума сводят её грация, волнующее тело, резкий острый ум, а потом ты не знаешь ревновать, плакать, стреляться или убить её, причём, когда пытаешься спорить с ней, она укладывает тебя на все четыре лопатки, две реальных и две ментальных.
На Земле идёт 2002 год, а во МХАТе «Имаго». Спектакль по пьесе «Пигмалион и Галатея». Обновил Бернарда Шоу драматург Максим Курочкин. Музыка от композитора-минималиста Олега Кострова из электронной группы «Нож для фрау Мюллер». Элиза Дулиттл в исполнении Анастасии Вертинской живёт на свалке. Там появляется двухголовое существо – супруг Хиггинсовой мамаши, которая, в свою очередь, оказывается мужчиной. В голову героини воткнута гигантская булавка. И всё это оказались ключи к дальнейшим событиям в моей голове.
Этот спектакль открыл мне путь в невероятную игру. Раз нельзя встретить идеальную женщину. Нельзя вырастить, воспитать совершенную подругу. Значит, остается создать её внутри себя. Ну, бывает же у людей раздвоение личности. Почему бы не уступить внутри себя немного душевного пространства для воображаемой женщины, близкой и любимой личности. Причём это будет не кто-то иной, кто поселится во мне, без моего желания, этот будет тот, кого я сам создам.
Не получится? Но почему не попробовать. Времени у меня в этой детсадовско-московской нирване полно. Почему не рискнуть? Что я теряю? Ничего. Что приобретаю? Всё – тайну, загадку, счастье, вечного спутника жизни, идеальную любовь.
Вот такие игры разума. Только я не подумал, что любовь никогда не может быть идеальной, она содержит противоречия сама в себе. А особенно любовь обожает уничтожать тех, кто хочет ею управлять.
Превращение куколки в бабочку и называется «имаго», и сама взрослая стадия. Если не ошибаюсь. Но главное, с латинского «имаго» переводится как образ.
Считаете, что создать такой образ-личность в собственной голове невозможно? Чтобы она действовала, думала независимо от первоначальной личности? Вам снилось когда-нибудь, как вы с кем-то спорите? Думаю, большинство ответит: да. Так вот когда вы спорили во сне со своим оппонентом, у вас было ощущение, что это вы подсказываете ему ответы, или, наоборот, вы полагали, что эта личность реально существует и независима от вас? Думаю, вы ответите: второе.
А может быть, вы знаете историю Билли Миллигана? Того самого американца с диагнозом множественная личность. В голове Миллигана жили 24 личности, из которых 10 были основными. В 1977 Билли был арестован за изнасилование трёх женщин. И это был не первый привод в полицию. Назначена психиатрическая экспертиза. Билла признали невменяемым и посадили в лечебницу «до тех пор, пока к нему не вернется психическое здоровье».
Власть над хозяином была завоевана личностями после того, как Билли в 16 лет хотел произвести попытку самоубийства, тогда же они его и «усыпили», взяв на себя ответственность за сохранение безопасности.
Вот десять основных личностей Миллигана. Билли — изначальный Уильям Стэнли Миллиган, склонен к суициду.
Артур Смит — 22 года, утончённый, образованный англичанин. Эксперт в науке и медицине. Курит трубку. Атеист.
Рейджен Вадасковинич — югослав, 23 года, в английской речи выражен славянский акцент, пишет и говорит на сербохорватском языке. Дальтоник, поэтому пишет монохромные картины. Коммунист, эксперт в оружии и боеприпасах, отвечает за физическую форму.
Аллен — 18 лет, мошенник, манипулятор, обладает прекрасным красноречием. Наиболее часто общается с внешним миром. Агностик. Рисует портреты, играет на барабанах. Единственный правша и единственный, кто курит сигареты.
Томми — 16 лет. Самостоятельно разобрался в электричестве, принципах работы электрических и механических устройств, замков. Научился управлять мышцами и суставами, освобождаться от наручников и смирительной рубашки. Играет на саксофоне, рисует пейзажи.
Дэнни — испуганный 14-летний мальчик, боится людей, особенно мужчин. Рисует только натюрморты.
Дэвид — 8 лет, «хранитель боли». Он занимает сознание, чтобы взять боль других.
Кристин — 3-летняя англичанка, одна из первых проявившихся личностей Билли и первая, узнавшая о существовании кого-то ещё. «Ребенок для угла» — стояла в углу в школе и дома, если «Билли» напроказил, поскольку в отличие от других личностей делала это спокойно. У неё дислексия, но Артур учит её читать и писать.
Кристофер — брат Кристин, 13 лет, играет на гармонике.
Адалана — 19-летняя активная лесбиянка.
Мне кажется, даже чтобы всё это выдумать, нужен талант. Ещё меня забавляет, что победили, то есть захватили власть почти исключительно художники.
Другиеличности были объявлены Артуром и Рейдженом нежелательными за те или иные поступки. А там ребята ещё те! Фил — бруклинец с ярко выраженным акцентом. Криминальный элемент, занялся торговлей наркотиками Кевин — приятель Фила, разработал план ограбления аптеки, а затем похитил награбленное у своих товарищей по делу. Уолтер Миллиган — австралиец, любитель охоты. Артур отнёс его к нежелательным за «варварство» — убийство в лесу вороны. Эйприл — черноволосая, темноглазая, стройная девушка с бостонским акцентом. Самуэль — религиозный еврей. Стив — пародист. Бобби — бездеятельный мечтатель. Шон — глухой мальчик с задержкой в развитии.
Меня моя затея, конечно, немножко пугала. И всё же, разве это не интересный мысленный эксперимент – попытаться создать внутри себя ещё одну личность? В любом случае, даже если меня ждёт неудача, я могу сформулировать черты идеальной для меня женщины.
Рисуем внешность. С макушки. Цвет волос: неважно. Длина волос: неважно. Вьющиеся или прямые: не важно. Цвет кожи: не важно. Брови: неважно. Форма ушей: неважно. Цвет глаз: неважно. Форма глаз: неважно. Зрение… с одной стороны, не хочется создавать человека с недостатком, с другой, пока она слышит только мой голос, а выгляжу я для неё чем-то смутным, у меня больше шансов понравиться. Но рано или поздно она всё равно наденет линзы или очки. Не важно.
Форма носа… Идеальные носы прекрасны. Сразу после школы я был до немоты влюблен в девушку с профилем Анны Ахматовой. И курносые мне нравятся. И уточкой. Короче, не важно. Улыбка… просто должна быть. Шея… Опять же я был влюблен когда-то и в девушку с лебединой, длинной шеей, и в девочку-борца, у которой плечи почти касались ушей.
Дальше. Мне нравятся женские ключицы. От них хочется отключиться. Грудь… тут мне сейчас никто не поверит. Ну и пусть. Как-то я с ума сходил от женщины, которых злые языки называют «гладильной доской». Соски у неё росли прямо на ровном месте. И всё же я млел от этой анорексичной бестии. Объемом и высотой манили меня холмы другой избранницы. Только глупцы и завистники могли назвать это «вымя». Это килограммы чистого восторга, на которые можно смотреть бесконечно и исследовать не хуже космоса. И средние размеры разных форм и расцветок, всё имеет свою прелесть. Это как цветы. Или птицы. Они все прекрасны. То есть, опять же, грудь: не важно. Живот, бёдра… чем дальше я пытался нарисовать портрет своего идеала, тем невозможнее мне казалась эта задача. И всё же, при встрече, я мог легко сказать, нравится мне этот человек или нет. Неужели то, чему нас учат классики и мудрость бабушек и дедушек, правда, что не важна внешность, а важно, что внутри, на душе. Да ну? А может дело как раз в моей всеядности, толерантности вкуса, поэтому-то я и не могу найти идеал, к которому можно прикипеть, кроме которого уже в жизни ничего и не надо.
Во всяком случае, для начала, мне нужен был конкретный образ. «Анатомия – это судьба», - говорил Фрейд. Хотя и враль был тот ещё.
Попробовал сделать несколько набросков идеала. Наконец остановился на одном. Вспотел, пока выбирал. А ведь ещё предстояло наполнить эту оболочку содержимым. Ум, характер, таланты. Нет, я не смогу, не лучше ли бросить эту затею? Не найти ли обычную девушку, притворится что любишь. И терпеть до конца жизни сжав зубы. Ну, в конце концов, можно прекрасно обойтись хорошей дружбой, зачем обязательно этот неистовый фонтан чувств?
Решился ли я? Получилось ли у меня? Расскажу в следующий раз. Если, конечно, вам это интересно.
© Сергей Решетнев