Я вышел ростом и лицом - спасибо матери с отцом. Атлетичная фигура, осанка и многое, за что другие проливали пот и слезы в спортзалах, досталось мне в наследство по милости матушки-эволюции.
Отдав долги Родине, я вернулся после армии в наш город и устроился на завод помощником мастера. С первой зарплаты проставился перед трудовым коллективом, а со второй приоделся - купил кожаную куртку и джинсы модного фасона. Закрутилось колесо рабочих будней и скоротечных выходных.
Тот апрельский субботний день выдался солнечным, и я отправился на прогулку. Трамвай довез меня до центра города, тропинки парка и аллеи встретили щебетанием птиц, а карусели и продавцы мороженного поделили между собой небогатый бюджет выходного дня.
Домой возвращался я пешком; шагал вдоль дороги, глазел по сторонам и даже напевал что-то из Bad Boys Blue, иногда пританцовывая на ходу.
За спиной зашелестели шины и рядом со мной притормозил красный “Рендж Ровер” последней модели. Тонированное стекло бесшумно скользнуло вниз, обнажая кабину внедорожника. Светлая кожа обивки, закругленные линии приборной панели и металлические вставки создавали впечатление дорогого ювелирного изделия; богатство и вкус - роскошь недоступная большинству. На водительском сидении, словно бриллиант в оправе, сидела девушка. Длинные прямые белые волосы, точеная фигурка, затянутая в красное платье-карандаш, заостренное личико с румянцем на щечках, синие глаза-сапфиры - Барби, да и только!
Блондинка смерила взглядом все мои 190 сантиметров, поправила волосы и, подавшись вперед на сидении, сказала:
— Я еду в Приречный район. Могу подвезти...
Голос её оказался не высоким и писклявым, как иногда случается у подобных куколок, а глубоким грудным с легкой хрипотцой. Из-за шума автомобилей я не расслышал, и она повторила:
— Еду в Приречный. Подвезти?
Она зачем-то снова тряхнула волосами, и одна непослушная прядь зацепилась в уголке рта. Я словно завороженный глядел на эту прядь, потом взгляд мой скользнул ниже к заостренному подбородку, еще ниже по линии длинной шеи к золотой цепочке тонкого плетения с медальоном в виде ключа и ещё ниже...
Блондинка точным движением ладони убрала прядь за ухо и красный длинный ноготь оставил на щеке легкий след. Я проглотил ком в горле и наконец смог ответить.
— Мне в Юго-Западный...
Вдоль реки в нашем городе располагались шикарные особняки местной элиты, а обычные смертные ютились в южной части города, чтобы, значит, к заводу поближе, а бетонометры подешевле. Ни о такой машине, ни о квартире в Приречном мне не приходилось мечтать. Да и девушка такая не светила мне даже в ипотеку.
Блондинка, должно быть не расслышав, повторила ещё раз
— Я еду домой; можем поехать вместе, если нам по пути...
Розовый язычок показался между коралловых губ, и они влажно блеснули на солнце. Какая девушка!
— Нет, - с сожалением вздохнул я. - Мне же в Юго-Западный надо...
Блондинка досадливо откинулась на сидении, маленькая ладошка обхватила рычаг коробки передач, а тонированное стекло поехало вверх, закрывая от меня и богатство внутреннего убранства салона, и девушку.
Мотор взревел и “Рендж Ровер” с визгом покрышек сорвался с места.
Я глядел вслед красной машине, пока она не скрылась из виду, а потом продолжил свой путь.
Какая девушка! Досталось же кому-то такое сокровище!
Я успел пройти метров сто, когда шаги мои начали замедляться пока ноги вовсе не перестали двигаться. Запоздалое понимание словно догнало меня и отвесило с размаху пинка. Осознание накрыло меня горячей волной: так она же….! Так мы же…! Ведь могло бы…
Я вышел ростом и лицом, а вот умом и сообразительностью, к сожалению, никогда не отличался.