*** III. Остров Сахалин и Як-28П. ***
«Дно» – короткое и звучное слово. Чаще всего оно напоминает название пьесы Максима Горького или просто часть посуды. Но в Смирных это слово имело особый смысл, – так называли здесь пивную. Совсем маленькую, недалеко от авиагородка, на берегу речки Орловки. Заведение было затрапезным, буквально сколоченным из досок, с крышей, покрытой рубероидом. Места внутри было мало, из мебели пара пивных бочек и витрина-холодильник. Но на это никто совсем не обращал внимания – пиво там было почти всегда и замечательное. Поднималось настроение, когда тугая струя пива из бочки била в дно пол литровой стеклянной банки, наполняя атмосферу пивным ароматом и поднимая настроение от предвкушения удовольствия. Кружек, отродясь, здесь не было, зато к пиву всегда была рыба. Копчёная и солёная горбуша «подавалась» на тарелке большими кусками. Рыбу не смаковали, как обычно делают любители пива, а просто ели её и запивали пивом. Рыба здесь не была пивным атрибутом – она была везде и всегда.
Фотографированием я занимался давно, ещё со школы. Сначала был у меня фотоаппарат ФЭД – 3, достался он мне от отца. Много снимал в школе, делал фотки чаще маленького размера, вплоть до - «6 х 9» - так больше фоток за те же деньги выходило. Всё-таки фотобумага стоила ощутимых денег. Да ещё надо было тратиться на проявители – закрепители, не говоря уже о других фотопринадлежностях. Не зря бытовало такое крылатое выражение – «если хочешь разорить соседа – подари ему фотоаппарат». Позже, уже после окончания училища, в Спасске-Дальнем, когда стал получать лейтенантское «жалование», купил себе приличный фотоаппарат – зеркальный «Зенит – ТТЛ». Фотоаппарат я таскал с собой повсюду – на отдыхе, при поездках на мотоциклах, на службу. Сложнее было брать с собой фотик на аэродром. Прямо запрещалось фотографировать на полётах. Можно было снимать только для стенгазеты или для «боевого листка». Ну, вот под этим предлогом только и можно было делать снимки на аэродроме. Но я частенько вешал фотик на шею под куртку - было «почти» незаметно. Таким образом, снимал иногда в полёте. К сожалению, таких фоток набралось не много.
Фотографии, конечно, делал чёрно-белые. Но как-то возникла мысль – а не попробовать ли заняться цветными фотками. Стал вникать в этот процесс. Проблем было «выше крыши». Плёнку купить можно было без проблем, а вот с растворами для проявления было сложнее – одни были, других не было. И наоборот. К тому же процесс проявления цветной плёнки был не простым. Если для проявления чёрно-белой плёнки нужно было ее обработать проявителем, промыть, обработать закрепителем, снова промыть и высушить, то при проявлении цветной плёнки эта процедура состояла из нескольких проявлений, закрепления, промывки после каждой операции и сушки. Надо было ещё выдерживать температуру растворов. Терпения и денег требовалось не мало. Ну, а печать цветных фоток была вообще процедура не для слабонервных. Красный свет, при котором обычно происходит священнодействие под названием «печатание фотографий», уже использовать нельзя, нужен зелёный. Не каждый фотоувеличитель подходит, поскольку туда нужно ещё вставлять корректирующие светофильтры. Потом сами светофильтры надо «достать», которые и стоят немало. Мало того, что ванночек для раствора необходимо не три-четыре штуки, как при чёрно-белой печати, а штук восемь, температуру всех растворов нужно строго выдерживать. Полдня готовишься к такому печатанию, всю ночь корпишь, а на выходе не так много фотографий, к тому же более или менее качественных не наберётся и половины. А сами «химикаты» достать ещё нужно. Мне друзья – однокашники присылали с «материка», хотя и там были с этим проблемы. Качество цветной фотобумаги оставляло, мягко говоря, желать лучшего. Вот если удавалось купить чешскую цветную фотобумагу, то радости не было предела. «Выход» качественных фоток был сразу выше.
Однажды я увидел у одного лётчика с соседней эскадрильи цветные слайды. Раньше о них только слышал краем уха. А когда увидел своими глазами цветное изображение на стене, да такого качества, что у фоток и не увидишь, просто загорелся. Начал вникать в этот, новый для меня, процесс. Получалось, что процесс был проще, а эффект на выходе гораздо выше. Выпадала самая «противная» часть из процедуры получения цветного изображения – печать цветных фотографий. Нужно было только проявить слайдовскую плёнку и сразу получить на ней позитивное изображение. В отличие от процесса получения цветных фото, где сначала на плёнке получаешь негативное изображение, а потом с него печатаешь уже фото. Правда, обработка слайдовской плёнки удлинялась добавлением несколько странной процедуры засветки плёнки. В итоге проявление слайдовской плёнки превращалось в какой-то «алхимический» процесс. Плёнку изначально в темноте нужно было намотать на катушку проявочного бачка, потом проявить в чёрно-белом проявителе, промыть. Затем засветить, потом проявить в «первом цветном проявителе», промыть, проявить во «втором цветном проявителе», снова промыть, обработать закрепителем, ещё раз промыть и наконец, можно было сушить. После сушки надо было разрезать плёнку на отдельные кадры – слайды и вставить в «рамки». С этими рамками была своя проблема – отечественные были безобразными. Торчала лишняя пластмасса, иногда вставляемые в рамки, кусочки плёнки, не входили туда, или наоборот выпадали, - бывали даже рамки разного размера. Другое дело ГДРовские рамки - аккуратные, одинаковые по размеру, в пластмассовых футлярах, а не в картонной коробке, как наши. Но «достать» их было проблематично. Мне несколько раз привозил тот самый лётчик, у которого я впервые увидел слайды, из Ташкента, когда он бывал там, в отпуске у родителей. Наши рамки, хоть и поганенькие, тоже были не всегда.
Отечественные плёнки купить можно было без особых проблем, но качество их было не очень, особенно после того, как попробуешь ГДРовскую «Орвохром». Бывая в отпуске в разных городах, я умудрялся, правдами и неправдами, купить эти дефицитные плёнки. «Растягивал» до следующего отпуска. Иногда друзья привозили. Отдельной «песней» были проявители. Они продавались наборами, где были все необходимые компоненты для обработки плёнки. Но в продаже они бывали далеко не всегда. Отснятая плёнка лежит, руки чешутся её проявить, а нечем. Был у меня «Справочник фотографа» и там были, помимо всего прочего, рецепты самых разных растворов для обработки фотоматериалов, какие только бывают в фотографии. Решил я попробовать составить нужные мне растворы. Как ни странно, но в магазинах в продаже было много всяких химических препаратов. Всяких «сульфатов аммония» и прочего. Начал я собирать эти химикаты, составлять растворы. Ничего сложного в этом не было, только надо было скрупулезно следовать процедуре составления препаратов, описанных в справочнике. Так я потихоньку превратился в какого-то химика-любителя. И ничего, получалось.
Обрабатывал плёнку этими растворами, делал слайды. Приобрёл экран, проектор и мы частенько в нашей холостяцкой квартире устраивали просмотры слайдов. Качество изображения слайдов, конечно, ни в какое сравнение с качеством фотографий не шло. К тому же фотки, даже после непродолжительного времени, начинали выцветать, бледнеть, терять цвет, а слайды оставались такими же.
Многие наши лётчики занимались фотографированием, был среди них и мой однокашник Витя Бобровский. Был он каким-то «Самоделкиным». Чем он только не занимался - и радиолюбительством, и играл ещё в училище на электрогитаре в ансамбле, и там же делал аппаратуру всякую звукоусилительную. Уже здесь, в Смирных, сделал сам мощные звуковые колонки, которые были в большом дефиците и стоили довольно дорого. Получились они у него и вида приличного и качества высокого. А тут ещё купил кинокамеру и сказал, что будет снимать фильмы. Зная Витин напор, я и не сомневался, что скоро будем у него смотреть кино. Так и вышло. Научился делать «кино» он быстро. Не успевали мы поработать на субботнике до обеда, а вечером уже смотрели кино про себя у Вити дома. Он успевал проявить плёнку, высушить её, составить и склеить фильм. А процедура проявления киноплёнки была сложнее проявления слайдовской плёнки. Тут здоровый проявочный бачок для киноплёнки, такое же большое количество растворов, но в большем объёме. Фотографирование он тоже не забывал и с завистью поглядывал на мой телеобъектив. Был у меня шикарный телеобеъектив «Карл Цейс», приобрёл по случаю у одного нашего лётчика. Витя как-то попросил у меня этот объектив, посмотреть, как он устроен, чтобы сделать себе такой же.
– Витя! - говорю ему. - Ты, это, - офигел! Разбирать, что ли его собрался?
– Ну, да, - отвечает невозмутимо. - Хочу посмотреть, какие линзы там и как стоят.
Возмущению моему не было предела, объектив я, конечно, ему не дал. Он больше и не спрашивал. А как – то, через время, попросил он у меня этот объектив, что-то поснимать. Дал, конечно, без задней мысли. А, когда вернул, я заметил, не сразу, правда, что на винтиках объектива нарушен лак, которым эти винтики как-бы законтрены. Тут до меня дошло, что Витя всё же добрался до внутренностей моего объектива. И точно, скоро Витя хвастался своим новым самодельным телеобъективом. Он у него и выглядел прилично и работал, как и полагается. Разозлился я тогда на Витю, но всё же нельзя было не восхищаться его изобретательностью и способностями. Напор и пробивная сила Вити были просто удивительными. Видимо, для него не было ничего невозможного.
Однажды как-то в классе болтали лётчики о мотоциклах. Это, конечно, те, кто их не имел. Кто-то говорил:
- Вот бы купить мотоцикл, погонять по сопкам, на рыбалку ездить.
Другой парировал:
- Так надо же на права сдавать, гараж строить. Да и мотоцикл в магазине тебя не ждёт.
Поговорили и забыли. Витя тоже присутствовал при этой, можно сказать, дискуссии, но молча. Зато на следующий день он попросил Петю Сахарова научить его ездить на Петином «Урале». Буквально через час Витя уже лихо рассекал на громко рычащем мотоцикле по двору и у гаражей. А в ближайшую субботу он поехал в Поронайск и сдал там на права мотоциклиста. В воскресенье же он привёз полмашины досок «горбылей» и стал строить гараж. До наступления темноты Витя уже закрывал на замок ворота своего нового гаража. Ещё через пару дней в этом гараже стоял непонятно где и как приобретённый Витей подержанный, но резвый мотоцикл с коляской с гордым названием «Урал». Вот так, безо всяких дискуссий, в течение одной недели Витя стал обладателем и мотоцикла, и гаража, и прав мотоциклиста. Глядя на Витю, сами собой напрашиваются слова – «Не оскудела земля русская…».
Закончилась, так называемая, зачётная сессия, которая каждый год с началом учебного года в Вооружённых Силах выгоняет весь личный состав на плац, заставляет шагать строевым шагом. Потом загоняет в классы на сдачу всяческих зачётов. А тут ещё добавился переход из ПВО в ВВС – изучение новых ВВСовских приказов и «бумаг» всяческих. Вроде дело приближается к полётам, но тут прошёл слушок, что в полку набирается «команда» из лётчиков для перевода на Чукотку. На славный аэродром Угольные Копи, что в Анадыре. Пока не известны фамилии счастливцев, но кажется, я в этом списке. Это определить не трудно. Пару лётчиков и пару лётчиков-операторов из нашей эскадрильи упорно не планируют на полёты. Я и Володя Ишков – вот эта пара. Володя выпускник армавирского училища, на год старше меня. Вообще-то на Чукотку не отправляют не совсем подготовленных лётчиков, но отцам-командирам виднее. Околачиваемся в штабе, ждём приказа. Оказывается, в этой «чукотской команде» будут и лётчики из Спасска.
Севастополь – 23.04.2018.
* - на фото: - аэр.Елизово - 26.12.80г. На пути из Смирных в Угольные Копи. М-р Н.Чайков...к-н Матюх к-н В.Ишков...к-н В.Сивко.
Фото автора.
Следующее:
http://www.proza.ru/2018/05/04/1817