*** III. Остров Сахалин и Як-28П. ***
Продолжали летать, осваивать Як-28П, главной целью была подготовка к несению Боевого Дежурства. Из училища мы пришли «бесклассными» лётчиками. Предстояло сдать на класс, то есть получить классификацию «Военный лётчик 3 класса», это было не так сложно, не хватало только боевого применения, но после пусков ракет этот пробел был устранён. Вот получение второго класса было сложнее – надо было подготовиться и получить допуск к полётам в сложных метеоусловиях днём и ночью. И только тогда мы могли приступить к несению Боевого Дежурства. На это обычно уходило от трёх до пяти лет и, было, наверное, самым главным достижением молодого лётчика. На этом пути были и печальные моменты, которые поневоле сопровождают авиацию во все времена.
Так и на аэродроме «Смирных» в 1979 году в одну из ночных смен произошло подобное событие. В одном из самых рядовых контрольных полётов на спарке произошла катастрофа, несколько даже нелепая – ночью в простых условиях при заходе на посадку самолёт на снижении плавно столкнулся с землёй. Экипаж просто перепутал высоту. Считали её на тысячу метров большей, так и снижались по схеме захода с прямой – сначала до высоты тысяча метров, потом до шестисот, но это была не тысяча метров, а уже ноль. Видимо, расслабились – рутинный контрольный полёт, условия простые, экипаж опытный. Инструктор подполковник Куликов, лётчик старший лейтенант Александр Красиков. Вечная им память. Красиков был молодым лётчиком, холостым. Ну, а у Куликова, естественно, осталась жена, дети. Мужик он был нормальный. Хоть и шумел иногда командным голосом, но был уважаем лётчиками. В отличие от некоторых начальников с большими погонами, кричащими часто на подчинённых, зачастую унижая и оскорбляя и даже не морщась при этом. Бывало, кричит такой на молодого лётчика, буквально обзывает. Лейтенант пытается возмущаться, а комэск наш, человек бывалый, одёргивает – «Молчи!». Потом наставляет – «...вот орёт на тебя такой дурак, а ты слушай эту ересь молча, смотри на носки ботинок, шевели там большими пальцами и думай о чём-то хорошем, вечном». Так и приходилось делать. Хамов с большими погонами, к сожалению, хватало.
К тому времени нашим комэском стал Бондарчук, ещё недавний замкомэск, отличный мужик, веселый и жизнерадостный, лётчиков своих в обиду не давал. За что сам часто выслушивал нотации. Звали мы его за глаза – Чук. Это от фамилии. Уважали его и даже любили. Но вот в одном случае он не смог ничем помочь нашему товарищу и однокашнику Геннадию Синенко. Произошел такой «вонючий» случай, который трудно и придумать было. Как-то готовился Геннадий к полету за цель для ПВО, это было рядовое рутинное задание, которое выполнялось часто. Сидели все в эскадрильском классе. Геннадий нарисовал на карте маршрут полёта и говорит:
- Смотрите, если развернуть маршрут зеркально на юг, как раз японскую ПВО проверить можно.
Посмеялись и забыли. А один, с позволения сказать, товарищ, наш же лётчик, только армавирский, тоже посмеялся, но позже доложил об этом полковому «особисту». Была такая должность в полку, ещё его называли «молчи-молчи», которому по должности полагалось бдить, как бы измена не произошла, и на «буржуинскую» сторону кто не перебежал. Официально его должность называлась – «представитель КГБ в Вооруженных Силах». В полку он ни кому не подчинялся, был сам по себе и его обычно старались обходить стороной. А особенно после случая с Беленко, значимость этой фигуры возросла многократно.
Неизвестно, чем руководствовался доносчик – то ли сильно переживал за чистоту рядов советских «соколов», то ли «убирал» конкурента. В это время решали командиры, кого назначить командиром звена. Геннадий и этот «товарищ» были в кандидатах. Все эти детали прояснились позже, а пока вдруг отстранили Геннадия от полётов и доктор отправил его в госпиталь на внеочередную ВЛК – «врачебно - лётную комиссию». На вопросы Геннадия, почему, вдруг надо проходить эту комиссию, хотя до очередной ВЛК ещё далеко, доктор что-то туманно и невнятно мямлил. Командиры тоже ничего не говорили, только отводили глаза. Уехал Геннадий в Хабаровск в госпиталь и через некоторое время вернулся с каким-то непонятным, вдруг появившимся диагнозом, и прошлое медицинское заключение «Годен к лётной работе без ограничений» было заменено на - «Ограниченно годен к лётной работе».
Обычно, в подобных случаях, когда, действительно подводило здоровье, лётчику долго искали место, должность. То ли переводили в транспортную авиацию, то ли отправляли на учебный дозвуковой самолёт в училище. Процесс был не быстрый. А тут за короткое время проблема была решена, и отправился Геннадий летать на вертолёты. Об этом случае командиры старались не говорить, но через непродолжительное время «бдительный товарищ» был переведён в лётчики-операторы, а вскоре и в другой полк. А потом и вовсе перестал летать. Вот такая «вонючая» история. Неприятно, но слов из песни не выбросишь!
Была ещё одна история, связанная с госпиталем. Скорее курьёзная. Командиры многие проблемы с лётчиками решали через госпиталь. Был в Смирных один лётчик-оператор. Немолодой уже, но холостяк. Службу нёс исправно, много дежурил – операторов всё время не хватало. Был вечным капитаном. Любил выпить, часто бывал в местном ресторане со своим соседом по комнате, майором, начальником штаба эскадрильи, списывающимся лётчиком, в полётах уже не участвующим. Майор этот был отменного здоровья, соответствующих габаритов и с соответствующим громовым голосом. Оставшаяся до скорого увольнения его служба, помимо бумажной части, состояла в проверке личного состава эскадрильи на утреннем построении, доведения разной информации до личного состава и доклада командиру эскадрильи о состоянии эскадрильи. Засим он раскланивался, и мы его не видели больше до следующего построения. Даже в мороз он ходил без перчаток, как говорят в таких случаях, - с «красным лицом». Поговаривали «злые языки», что причиной этому было его ежевечернее посещение местного ресторана «Восход» и приведение себя утром в рабочее состояние поглощением в один приём бутылки шампанского.
Так вот, наш «вечный капитан» не раз светился вместе с вышеупомянутым майором, да еще где-то неудачно возразил командиру полка, который «заточил на капитана зуб». И, хотя наш герой ни в чём предосудительном замечен не был, по причине «употребления», проблем с полётами или дежурством не имел, дал этот командир доктору команду отправить капитана в госпиталь на списание с лётной работы с соответствующей характеристикой. Всё как бы понятно, - поехал наш товарищ в госпиталь с ожиданием, заранее известного результата.
Через какое-то время возвращается и приносит доктору медицинскую книжку с записью о прохождении внеочередной ВЛК. Доктор читает, потом перечитывает ещё раз и теряет дар речи. Чёрным по белому написано, что состояние здоровья данного лётчика соответствует определенной статье приказа «О медицинском освидетельствовании лётного состава Авиации Вооруженных Сил СССР», отклонений в состоянии здоровья, препятствующих лётной работе, не выявлено. Выставляется ему диагноз - «Привычное употребление алкоголя» и делается заключение – «Годен к лётной работе без ограничения».
Конец зимы, удлинился день, вот-вот капель, уже тепло на носу. А у меня вдруг заболели все зубы. Пошел к нашему стоматологу в санчасть. Кстати, супруга моего лётчика-оператора. Осмотрела мой рот и сказала с милой улыбкой:
- Цинга, Гена!
Даже не верится.
– Но ты не волнуйся, будем лечить.
И стал я ходить в санчасть каждый день на уколы. Какие-то витамины и ещё что-то. Две недели длилась экзекуция, но толку никакого. Ноют дёсны, болят зубы. Пришёл снова в кабинет стоматолога. И говорит мне супруга Александра Николаевича:
- Ладно, не будем морочить голову. Ешь больше чеснока и натирай чесноком дёсны.
На том и порешили. Так я и делал – ел больше чеснока, натирал зубком чеснока дёсны, от меня уже народ шарахался. И дней через пять, не больше, я почувствовал улучшение.
В апреле наконец-то мы закончили всю Программу подготовки к сдаче на третий класс. Выполнил кучу контрольных полётов, разных «специальных» и «контрольных проверок», как официально звучит, – «перед представлением на третий класс». Слетал шесть таких «проверок» с командиром полка. Заполнили кучу бумаг и отправили в штаб Армии для присвоения «Военного Лётчика третьего класса». Теперь надо ждать приказа из Хабаровска о присвоении Класса. А тут у меня и отпуск наметился, попросил у доктора путёвку в санаторий куда-нибудь на Чёрное море. От санатория все равно не «отвертеться», так хоть на море в мае пузо погреть бы. Обещал. Не обманул. Путёвка оказалась в Хосту, это где-то недалеко от Сочи. Обычно санатории были ПВОшные, а этот оказался ВМФовский. В конце апреля отправился я в отпуск. На ЖД вокзал пришел проводить меня Петя Сахаров, чего я никак не ожидал. Петя – добрая душа, ещё принёс мне в дорогу... ну, не фига себе, - варёную курицу! Накануне ездили мы в баню в Ельники. На обратном пути, на выезде из Ельников видели копошащихся кур у дороги. Петя притормозил свой Урал и пошёл к ближайшему дому. Через время возвращается с живой курицей – уговорил бабку продать её. Говорит:
- Чего-то домашней курицы захотелось!
Когда приехали домой, Петя остался ставить мотоцикл в гараж, а заодно и разделаться с курицей. Что-то долго его не было. Наконец пришёл с убитой курицей. Оказывается долго возился с ней, так как не нашёл топор и пришлось рубить голову курице лопатой и гоняться за ней по всему гаражу. Пожелал мне Петя доброй дороги, если буду в его краю, мы же с ним земляки, передать привет его родной станице Ассиновке. В Грозном я был, но до Ассиновки, к сожалению, не добрался.
Поездом, по сахалинской железной дороге, в японском вагоне, доехал я до Южного. Потом самолётом до Хабаровска. Дальше опять же самолётом до Алма-Аты, потом автобусом до Фрунзе, где в то время жили мои родители. Погостил там, наслаждаясь теплом и солнцем. Во Фрунзе в апреле уже полное лето, можно загорать. Жаркий день чередуется с холодной ночью, когда с ближних гор сползает холодный воздух. Утро всегда свежее, даже в самые жаркие летние месяцы. В городе на каждом углу шашлык по тридцать копеек, жаренный на саксауле. Тётки продают полные мяса манты, вкусные и сочные - всего по пятнадцать копеек. Идиллия.
Со временем добрался я и до санатория. Хоста оказался курортным посёлком между Сочи и Адлером. Май, тепло, полно солнца, можно купаться, хотя желающих и не так много. От санаторского корпуса до пляжа метров триста, у входа на пляж стоит автомат по продаже сухого вина – ну как пройти мимо! В комнате со мной жили два «моремана», санаторий-то военно-морской. Один – Серёга, с такой звучной, можно сказать, белогвардейской фамилией Серебрянский, капитан, журналист из Севастополя. Да простит меня Сергей за такую фамильярность! Другой – Виталий, старший лейтенант из Балтийска, служит на ракетных катерах. По вечерам беседовали, дегустируя разнообразные местные вина. Виталий рассказывал о своей морской службе, мне всё было очень интересно. Я рассказывал о своей лётной службе. Как обычно, в таком застолье, жаловались друг другу на «тяготы службы». Но когда я рассказывал о своих «трудностях», Виталий слушал меня, открыв рот, и в конце выдал:
- Неужели, бывает так «зашибись!?»
Получалось, как я понял уже позже из более обширных Виталиных рассказов, что мои авиационные «трудности» по сравнению с его «военно-морскими» были просто «щенком». Мне стало как-то неудобно даже. Подтверждается старая истина - всё познается в сравнении. С тех пор я больше никогда и никому не жаловался на свои «тяготы и лишения воинской службы».
Ездили мы на разные экскурсии. Был такой стандартный набор – сухумский обезьяний питомник, пещеры в Новом-Афоне, озеро Рица, Красная Поляна. Кстати, при поездке на Красную Поляну особенно нам понравился один пунктик программы – на обед заехали в придорожный ресторанчик. Там в бассейне сам вылавливаешь сачком форель, отдаешь повару, и тот из одной половины рыбы делает уху, а вторую жарит. Оригинально, вкусно и просто здорово. К тому же, по совету экскурсовода, у сидящих под ближайшими деревьями тёток, за рубль взяли бутылку домашнего вина. Это только усилило вкус форели! Сами, без экскурсий, ездили периодически в Сочи.
Однажды с Виталием попали в небольшой переплёт. Где-то в центре Сочи ненароком, совсем чуть-чуть, срезая угол, сделали несколько шагов по газону. Прицепился к нам милиционер, сержант. Стал нас стыдить, выговаривать нам, грозить штрафом и, в конце концов, повёл нас в отделение для оформления протокола. Можно было бы плюнуть и сбежать, не думаю, что он гнался бы за нами среди толп отдыхающих, но было как-то не солидно и мы побрели с ним в отделение. Передал этот сержант нас какому-то капитану. Документов у нас не было никаких, кроме санаторных книжек. Стал капитан заполнять протокол, задавать всякие формальные вопросы. Первым был Виталий. Когда возник вопрос о должности и Виталий назвал свою, капитан как-то смутился. А должность Виталия, хоть он и был старшим лейтенантом, звучала солидно – заместитель командира корабля по политической части. Капитану, по всей видимости, связываться с «политической частью» не хотелось. Он молча скомкал протокол, позвал ничего не подозревающего сержанта, сказал тому, что вышла ошибка и надо извиниться перед товарищами, то есть перед нами. Сержант немного «ошалел», но, видимо в сочинской милиции есть своя специфика, он быстро взял себя в руки, извинился за доставленные неудобства, пожелал нам хорошего отдыха. Извинения мы приняли, в свою очередь пожелали доблестным милиционерам отличной службы и, раскланявшись, удалились.
После санатория остаток отпуска провел я у родителей во Фрунзе, а в один из июньских дней уже бодро шагал со станции Смирных к нашей холостяцкой квартире.
В городке идёт какое-то благоустройство – делают дорогу на аэродром из аэродромных плит и вдруг, - установлен был между нашими жилыми домами самолёт-памятник МиГ -17.
Короткая программа восстановления и через пару лётных смен я уже «рассекал» воздушное пространство днём в простых и сложных метеоусловиях. Успел в июне налетать больше семи часов. Пришел приказ о присвоении третьего класса. Формально это звучало как присвоение классификации «Военный лётчик третьего класса». Комэск в классе торжественно зачитал этот приказ Командующего Одиннадцатой Отдельной Армии ПВО от 12.05 1980 года. Естественно, тут же отметили «торжественно» это событие в нашей холостяцкой квартире, соблюдая определённую конспирацию.
* - на фото: - окрестности Хосты, водопад на р.Агура - 15.05.80г. Справа-налево: Г.Чергизов, С.Серебрянский и Виталий.
Следующее:
http://www.proza.ru/2018/04/29/1566