(2011)
От меня убегало голубое небо с белыми летними облаками, точнее, не убегало, а уезжало… прямо передо мной…посреди дороги уплывало небо… не догнать… Заднее стекло предыдущего автомобиля несло отражение лазурного небосвода с белыми пушинками облаков. Невероятно четкое воспроизведение природного чуда, пробираясь из одного ряда плотного потока в другой, неумолимо уезжало от моего взгляда.
Пробка пятницы задерживала мой визит любимой даче.
– Когда вы будете в Париже, обязательно посетите квадратный дом – рамку, большая арка Дефанса, рекомендую… Это архитектурное изящество было построено…
Пассажир, навязанный мне моим собственным чувством жалости, пытался развлекать разговорами, рассказами о путешествиях и впечатлениях, похожих больше на заученную речь чичероне (т.е. гида).
Мне хотелось включить музыку, но из чувства неуместной вежливости, я продолжала кивать в ответ случайному попутчику.
Его примерный возраст, на мой взгляд, колебался от 55 до 65. Тонкие суховатые руки с пигментными пятнами говорили о старости, а глаза, напротив, искрились молодостью, придавая лицу озорное выражение. Вот так попав на удочку его пенсионного обаяния, я взяла его с собой.
Из супермаркета мы вышли вместе, он галантно помог донести мои продукты до багажника, и за одну минуту сумел завладеть моим чувством сострадания к ушедшему автобусу, к одинокой ожидающей бабушке - его жене, к жаре, которая нещадно топит и высасывает последние жизненные соки, в общем, нам оказалось по пути, и уже целый час этого пути он не умолкал, поочередно, во временной зависимости, представляя мне свою жизнь бывшего военного, наполненную путешествиями различного характера - бытовыми, политическими, юмористическими… Даже любовными, о чем он вещал, вспоминая Париж.
– А теперь я живу на даче, в самом живописном уголке Подмосковья, в окружении величественных сосен и разлапистых елей, по осени у нас великолепные грибные поляны. Когда с полным лукошком лесной щедрости я подхожу к дому, непременно срываю гроздь рябины и кладу поверх грибов для красоты и натюрморта.
Натуралист занимал мои мысли и мешал сосредоточиться на своих проблемах.
«Довезу до поворота и высажу»- с надеждой на одиночество подумала я. Но после поворота он упросил проехать еще метров триста, которые на спидометре вылились в два километра дороги не по пути.
– Вот мой домик, с лесной тропинки будет удобно подъехать.
Остановив «опель» около неприметной калитки, я выгрузила его тележку из багажника. Сразу за нехитрым забором стоял крошечный сарайка, за которым смирно, как в строю, красовались ели.
– Не сочтите за наглость, зайдите в дом, у моей жены самый целебный квас, холодненький…
Хлебный напиток, в действительности, освежал и придавал силы, наполняя легкостью загруженные попутчиком мозги. Опрокидывая кружку, чтобы поймать все капельки вовнутрь, краешком глаза я заметила, как мой рассказчик, отклонив массивную ветку ели, растворился в хвойной темноте. Я осталась одна на крылечке деревянного сарайчика.
Недолго думая, точнее, совсем не думая, я последовала за ним. Очутившись в колючем плену, я замерла, стараясь не колыхать зеленое царство. Сквозь бесчисленные иголки перед моими глазами предстал дом, настоящий терем в три этажа, с просторным цокольным гаражом на две персоны, резными окнами, вычурной верандой и балконом. Массивность сооружения придавливала к земле внушительностью, размахом и примерной стоимостью в конвертируемой валюте. Перед парадным входом стоял мой рассказчик, перед ним, вытянувшись, как струна, рапортовал молодой парень в строгом костюме с красным галстуком в воротнике ослепительно-белой рубашки. Выслушав доклад и сделав отмашку, мой знакомый вошел в дом, как хозяин.
Сдерживая дыхание, я выпорхнула из елового царства. Сердце учащенно подсказывало «уноси ноги». Ключ не попал с первого раза в гнездо. Во время второй попытки от неожиданного стука в стекло, я ойкнула и открыла дверцу.
– Чего ж так, не прощаясь, я только на минуточку отошел… Сейчас за руль нежелательно, надо бы позвонить, что всё в порядке, чтоб близкие не волновались… а вот за руль нельзя… квас-то он отличный, да хмеля в нем многовато, так и до аварии недалеко…Давай телефончик, я сам всё объясню, как маму зовут?
– Вера Пет…ровна… - проваливаясь в сон, прошептала я.
Когда я открыла глаза, ощущение было такое, что глаз я не открывала - темнота. Я выставила руку вперед, не увидев ее, начала ощупывать пространство. Я лежала на мягком покрывале с выпуклым рисунком. Поджав ноги, я села, разведя руки в разные стороны, преграды не нашла, качнувшись влево и вправо, осталась с тем же результатом.
Ощупывая лежбище, не скоро нашла его края, словно остров в безмолвном страшном внепространстве. Тот плохонький сарай точно не мог вместить размеры этой кровати, значит я в тереме. Зачем?! Зачем надо было меня напоить, затем уложить на кровать? Я с ужасом истерично быстро ощупала свое тело, одежда была в том же порядке, не хватало лишь кольца с ничтожным брильянтиком, подарок Вадима на день рождения.
Столько премудростей, чтоб завладеть недорогим в ювелирном смысле предметом? Имея подобный дом, сойти до кражи?
Надо слезть с этого острова! Но, чувствуя себя затерянным ребенком в логове колдуна, я боялась спустить ноги на пол, казалось, что опоры быть не может, что кровать подвешена над пропастью. Убедив животный страх разумными доводами, я встала на пол, расставив руки в стороны для равновесия.
Спустя долгое время я имела представление о комнате - одно длинное, как витрина, окно, три двери, так же запертые, тумбочка, точнее столик с зеркалом, видимо, туалетный, для прихорашивания. Кровать, стоявшая посередине, на которой могут ночевать человек шесть одновременно. Угловой столик с прохладным графином, но зная коварство хозяина, к напитку я не притронулась. Спустя продолжительное время я неплохо ориентировалась. Привыкая к расположению предметов, я перестала натыкаться на них, разгуливая по огромной площади.
За окном, видимо, была глубокая ночь, вскоре потому как осторожно из темноты стали выплывать очертания предметов, я поняла, рассвет близок.
Наконец, солнышко настойчиво пробилось ко мне сквозь щелочки в бордовых ставнях, рисуя на полу нежные лучики.
Впервые за прошедший год здорового образа жизни захотелось курить. Пошарив в ящичках туалетного столика к удивлению нашла несколько сигарет разного калибра, взяв тоненькую бледно-зеленую, покрутила ее в руках, без огня эта штучка бесполезна. В уголочке другого ящичка отыскала спичку не советского образца, из чего заключила, что она может быть зажжена от любой поверхности. Ожидания оправдались, я затянула дым в легкие и начала судорожно кашлять. Отдышавшись, предприняла новую попытку покурить, но, чувствуя противный привкус во рту и легкое головокружение, потушила начатою сигаретку. Будем блюсти опять-таки здоровый образ жизни!
Зачем же меня здесь держат? Может, я узнала какую-то страшную тайну, не подозревая об этом. Прокручивая в памяти все россказни попутчика, пыталась уловить в них малейший намек на секретность - ничего особенного. Выкуп за меня давать некому, да и нечем. Большие деньги как-то обходили меня стороной.
Продавая и покупая чужую недвижимость, сама не владела ею в том размере, чтобы перевести ее на евро. Маленькая двушка с мамой на окраине, денег хватало на вложения в дачу, на машину и поездки к морю. Не то, чтобы я плохо работала с клиентами, скорее слишком тщательно, потому сделки не были частыми, но заработанное вполне устраивало меня и маму, которая большую часть времени проживала на даче, отслеживая кризы с давлением, ибо свежий воздух способствовал стабильности здоровья.
Замужем официально я не была. Вадим приезжал по пятницам, уезжал утром в понедельник, проводил со мной мои отпуска, дарил приятные подарки, но о любви и свадьбе не говорил, насытившись до меня женатой жизнью. Через два года таких отношений - ничего сверхъестественного от него и от судьбы я не ждала. И вот, вам! Симпатичную и падкую на жалость тридцатилетнюю дурочку заперли в тереме без понятных причин.
Когда совсем рассвело, в щели между ставнями я смогла увидеть еловую стену, за которой, по моим расчетам, находился сарайка и калитка без дверки, выходящая на дорожку в лес, а значит на свободу, но как добраться до нее? Предложений со стороны настороженного мозга не было. Блуждая взглядом по стенам моей тюрьмы, я удивилась, увидев высоко на стене большую картину. Осматривая стены руками в ночном экскурсе, я не дотянулась и до края массивной рамы. Натюрморт. Слегка наклоненная для лучшего обозрения светлая корзина благородных грибов различной величины и сочная гроздь рябины, что-то похожее я где-то видела уже.. или слышала… Точно. Мой попутчик со смаком рассказывал о дарах осени и красно-оранжевых ягодах, как об аккорде природной щедрости.
Обычно в фильмах и романах под такими картинами прячут сейф, быть может, хозяин тоже информирован о подобных тайниках. Подставив угловой столик и рискуя упасть с последующими переломами, я взгромоздилась и провела рукой по полотну.
Грубые толстые мазки масляной краски. Вблизи художество напоминало свалку цвета, выдавленную из тюбиков. Эдакая размазанная масса, похожая на растаявший шоколадно-ягодный торт-мороженое.
Изысканный багет совсем не вписывался в простенький натюрморт, будто слегка отмытую кухарку засунули в роскошное королевское платье. Видимо, эта картина была дорога хозяину, потому так потратились на обрамление.
С большим трудом я приподняла картину. Убедившись, что кроме скучной стены под ней ничего тайного не было, я в завершении экскурсии по одинокой живописи провела пальцами по краскам вдоль рамы. Сломанный ноготь за что-то зацепился и вытянул из-под багетного излишества крошечный кусочек бумаги.
Примятая трубочка из бумаги для запекания. Шуршащая находка. Я спустилась вниз и развернула листочек. Синим карандашом в разных уголках этой бумажки были написаны числа - двузначные, трехзначные и четыре нуля. Я повторила свой подъем на угловой столик. И после удачных поисков в широких краях рамы передо мной лежали три бумажки с разными числами. Что они обозначали и зачем были спрятаны в картину? Чертовщина какая-то…
Солнце было уже высоко, не менее двенадцати пополудни. За окном тишина, в доме тишина, будто единственным жителем этого огромного терема была я одна. Внутри живота скручено заскрипел голод, я подошла к графину, открыла, понюхала. Вода ничем не пахла. Проглотив первые капли, я прислушалась к организму, интуиция молчала. Жажда требовала удовлетворения, и я выпила целый стакан. Скорее всего, травить меня незачем, а если опять усну, то сон только укоротит время ожидания.
Спать не хотелось, я бродила по комнате, не зная чем себя занять. Может покричать? А смысл? Сдернула пухлое покрывало с кровати. На удивление постельное белье повторяло натюрморт на стене, огромное грибное лукошко и гроздь сочной рябины. Будто художник, не удовлетворившись на холсте, перенес свое отношение к природе на текстиль. Может разобрать кровать? И я найду новые непонятные записки?
Гора из восьми подушек, одеяла-великана и простыни выросла на полу, поиск результатов не дал. Вот и не буду убирать все на место!
Устав от разыскивания неизвестно чего, я легла на пол в ворох разрисованного белья и уставилась на картину. Но через минуту пристального изучения грибов, мне захотелось закрыть глаза, и я начала мысленно прокручивать все предшествующие события.
Утро пятницы началось с поломки, душ вырвался из рук, ударился о чугунину и сломался, домываться пришлось под краном. Я размышляла ехать на метро, но, захлопнув входную дверь, автоматически прихватила ключи от машины. Значит, буду в пробке!
Суетливая клиентка прямо с порога офиса обрушила на меня свои новые взгляды на загородный дом. Порывшись в каталогах, она ткнула пальцем в особняк.
– Мы с самого начало рассматривали именно этот вариант, - устало констатировала я.
– Ксения Алексеевна, точно этот дом я видела сегодня во сне… Можно еще разок его посмотреть, - остужая темперамент, прошептала она.
Взяв ключи от объекта, мы отправились на 20 км Успенского шоссе. В июльскую пятницу загород, несмотря на 11 утра, моя машина оказалась в пробке. Клиентка на редкость не расстраивалась, было ощущение, что длительность поездки ее не пугала, она плотно занялась обзвонкой своих знакомых, и теперь только продолжительность батарейки мобильного ограждала меня от раздражения с ее стороны. Мой телефон завибрировал на торпеде. Вадим.
– Малыш, я сегодня не приеду на дачу, - без предисловия сообщил он. – Про работу врать не буду, мужики пригласили на рыбалку на берег Волги, целую, не скучай!
Коротко и понятно, спасибо, что не стал врать, видимо, потому что я ему не жена и сочинять отмазки от семейной жизни ему ни к чему.
Я расстроилась только потому, что отложила встречу с подругой, которая, поменяв планы, унеслась в другом направлении от моей дачи. Обычно я старалась не совмещать одновременно Вадима и подружек, он любил тишину, отсутствие суеты, болтовни. И пара суток в неделю стоила того, чтобы на время исключить друзей из моего поля зрения.
– Ксеничка, а мы не проехали? – клиентка вовремя вернула в реальность.
Нужный поворот, коттеджный поселок, охранный шлагбаум, первая улица, мы у цели.
Дама бальзаковского возраста, как школьница, взлетала по лестницам и щебетала о сбыточности мечты. Работая с ней полгода, в реальности я понимала, что набегавшись по солидным квадратным метрам, она еще не один месяц будет собираться с мыслями о покупке.
Потом прохладный офис, шуршание кондиционера и компьютерное зависание в жилищных вопросах. Пару раз позвонили клиенты, недолгий телефонный разговор с мамой, и в четыре часа я покинула рабочее место, направив помыслы и ноги в супермаркет за продуктами. Затем неожиданное знакомство с попутчиком и заточение в неизвестном доме по неизвестной причине.
Сумочка, видимо, осталась в машине или в руках лжедобрячка- старичка, потому ни телефона, ни косметички в наличии не было.
Я поймала себя на мысли, что не испытываю никакого внутреннего страха, хотя инстинкт самосохранения должен был бить тревогу, некое равнодушие к моей участи удивляло меня. Не будучи обжорой, по привычке со студенческих лет я спокойно переносила дневной голод, утоляя аппетит серьезным ужином без выпадания из фигуры. Но сейчас в моем воображении плавала на огромном расписном блюде поджаристая курочка с баклажанами и помидорами. Запах кулинарного шедевра парил в воздухе.
Погружаясь в лакомые воображаемые кусочки, я, видимо, задремала, потому что, очнувшись и потянув воздух хорошо дышащим носом, я ощутила плывущий аромат совсем рядом.
На столике около двери стояла нарядная тарелка с горкой шашлыка, с помидорками "черри", укропом, базиликом и даже ананасами. Я жадно принялась за еду, даже не спрашивая свою интуицию о возможных неприятных последствиях.
Насытившись, я прогулялась по комнате. Створка окна была распахнута вовнутрь комнаты, впуская свежий ветерок прохлады. Но ставни продолжали хранить меня от внешнего мира.
Вновь проверяя надежность закрытых дверей, в моей ладони неожиданно провернулась круглая ручка, и дверь отворилась. Осторожно распахивая е;, в полумраке я увидела свое отражение, зеркало. Туалет, душ и аксессуары эпохи английской королевы Анны. Удовлетворенно посетив помещение, посвежевшая я вернулась в комнату, забралась на кровать и, подмяв подушку под щеку, провалилась в царство Морфея.
Мне снился дождь, под каплями кружилась девочка в розовом платье со смычком от скрипки, где-то слышались непонятные голоса, вспышки молний нисколько не пугали маленькую танцовщицу, мне хотелось накинуть на нее плед и согреть. Платьице точь-в-точь, как моё выпускное…
Когда я открыла глаза, в комнате было сумрачно. Закат прошел без меня. Так крепко я давно не спала, видимо, хозяин продолжал подкармливать меня снотворным. Жаль, что я выспалась, лучше почивать ночью, а не таращить глаза в сгущающуюся темноту. Умывшись, я присела на табурет в ванной комнате, не представляя чем себя занять. Может громко попросить еще хмельного кваса, чтоб скоротать ночь? Графин был полон прозрачной воды, остатки еды были унесены, на столике шоколадная коробка конфет. Если бы я верила в сказки, то согласилась бы, что нахожусь на острове грустного чудовища как Настенька в «Аленьком цветочке».
Кто-то незримый вкусно кормит, не нарушая мое одиночество, к которому я так стремилась, пробираясь сквозь пробки.
Только свободное одиночество и заточение – разные вещи. Что меня ждёт? Ну не для жертвы же приношения меня здесь держат?!
Подумав так, я все-таки испугалась, эмоция колыхнула меня изнутри. Пробежавшие мурашки высказались, что я могла быть недалеко от истины. Я заплакала, тихо вытирая слезы, и случайно посмотрела на потолок, где широкая полоса света от открытой двери туалетной комнаты причудливо нарисовала образ неба с тонкими тенями, похожими на облака.
Если представить, что облака – это мысли - кучевые, перистые, закрученные, то несколько облаков – это настоящая пробка. Мысли множатся, суетятся, толкаются, создают неразбериху. Именно такая душная пробка образовалась сейчас в моей голове с большими вопросительными знаками…
Когда наступит конец этой чертовой сказки??
Но помимо мыслей множилось мо; раздражение. В конце концов, надо поднять бунт, надо предпринять хоть что-нибудь, как-то выбраться отсюда, я же, как покорная овца, сижу и жду, когда придет мясник.
Из знака протеста я засунула прогоревшую спичку в замок входной двери, теперь с той стороны вставить ключ было невозможно. Ничтожная попытка насолить хозяину, но на душе чуть посвежело. Портить мебель мне не хотелось, бить зеркала – к еще большему несчастью, оглядевшись в поисках чего-нибудь еще испортить, я задержала взгляд на картине.
– Мазня! – громко сказала я и показала натюрморту язык.
– Не согласен, - тихо произнес мужской голос со стороны окна.
Вздрогнув, я схватила подушку, прижала е; к животу и подкралась к темному окошку.
– Вы приведение? —осторожно спросила я, слыша в ответ приглушенное хихиканье.
Человек стоял прямо за окном, в небольшой щели между ставнями я скорее чувствовала его, чем видела.
– Самые сложные вещи объяснятся просто, под окном проходит балкон, так что в воздухе я не завис.
– Откройте меня, пожалуйста… - пропищала я жалобно.
– На то не было распоряжения, - строго по-солдатски отчеканил голос.
– А разговаривать вам со мной можно?
– На то не было особых указаний, - сухо ответил незнакомец.
«Скорее всего, он нарушает… И что-то привлекло его, раз он заговорил. Этим надо воспользоваться. Жертвы чаще выживают, когда ведут диалог с похитителем… Его задело, что картина – мазня… я только не знаю, лучше разозлить его или извиниться и разжалобить?»
– «Мазня» - в переводе «искусное творение», - соврала я.
Молчание с его стороны напрягало, но присутствие несло надежду, что он хотя бы слушает меня. Нужна нестандартная реакция с моей стороны, и я запела добрую песенку о солнечном зайчике.
– «А весною я в несчастье не верю…и капели не боюсь моросящей, а весной линяют разные звери, не линяет только солнечный зайчик…»
Видимо, живопись ему была ближе и понятнее, чем песенная самодеятельность. Отвернувшись от окна, я села на пол, продолжая мурлыкать в полголоса.
– До тебя никто не пел, обычно барабанят в дверь, грозят милицией, ОМОНом, богатеньким папашей, предлагают деньги… а ты, молодец, не теряешься, без истерик, я за тобой с первого дня наблюдаю. Тебя как зовут?
«Прогресс! Если противник спрашивает имя, это настоящая победа, пусть крошечная, но я ему интересна… вдруг он влюбится и выпустит? Как в романе…
Значит, до меня жертвы были.
– А куда они подевались?
– Кто? – не зная хода моих мыслей, спросил надзиратель.
– Те, кто милицией грозил? – осторожно спросила я.
– На то указаний не было, - выучено по-чурбански ответил он.
– Меня зовут Ксения… а тебя? – заигрывала я.
Оставшись без ответа, я услышала шуршание и шипение, будто включилась рация, и поняла, что собеседник удалился.
Свет из туалетной комнаты немного освещал пространство, не отпуская предметы в темень страха. Прислушиваясь, я периодически шептала «ау, ку-ку» в надежде услышать ответ.
Отчаявшись, я прислонилась к доступным ставням щекой. С наружной стороны дома комично смотрелся мой бледный кусочек кожи между тяжелыми коричнево-багряными створками.
Вдруг явно ощутив чье-то прикосновение к своему лицу, я отпрянула и вновь призывно прошептала «ау». Его наличие ничем не выделялось, но точно присутствовало. Касание было реальным, теплым. Борясь со страхом, я прислонила щеку вновь в щель между ставнями. Ожидая нового прикосновения, я внутренне сжалась… ничего. Не отдавая отчета в последующем движении, я приникла губами к воздуху свободы и громко всасывала кислород через открытый рот, выпуская обратно пары сожаления. Когда в голове слегка закачалось от активного дыхания, я замерла…
Женская интуиция или чутье порой не согласовано с разумом и приличиями, оно срабатывает в экстремальных ситуациях, освобождая стресс, прокладывая путь к спасению. Еще не понимая своего действия, я провоцировала его, и провокация удалась…
Он не просто приник к моим губам, он жадно их обнимал, как пылкий влюбленный, которому дали один шанс прикоснуться к богине, и он не упустил своей удачи. Поцелуй был трепетным и будто знакомым… Все мужчины целуются по-разному, (имея небольшой опыт гражданской жены, я тайно гордилась личным списком перецелованных мной мужчин, потому понимала толк и пользу поцелуя).
Странное неописанное чувство охватило меня, мне казалось еще минута, деревянная преграда раствориться, я окажусь в крепких и нежных руках, исчезнет весь терем, мо; заточение и страх неизвестности. Я зажмурила глаза еще сильнее и отчаяннее.
В ночной прохладе опьяняющий воздух, забираясь в легкие, в мозг, превращает реальность в выдумку, где главное место занимают чувства и ощущения. Плывя по одурманивающему потоку, я изо всех сил тянулась к нему, к неизвестному любовнику, страстно приникшему ко мне. Но идиллия прервалась, он отпустил меня, не сняв оков заключения…
Я села на пол, ноги буквально не слушались меня, потому что несколько секунд, пока длился поцелуй, я стояла на носочках, чтобы дотянуться до щелочки свободы.
Что это было? Что за сумасбродство, минуя разум, влетело в меня?
Выпив содержимое из графина, молча и пошатываясь, я подошла к разобранной кровати, легла, закрыв голову цветастой подушкой. Сна не было, хмель от прикосновения проходил, я ощущала себя пустым сосудом с тонкими хрупкими стенками…
Я очнулась от яркого света и подняла голову. Солнце ломилось через стекло.
Сегодня понедельник, пора на работу, сделка по продажи квартиры в Бирюлево. По привычке, бодро встав, я направилась в ванную… и застыла…
Вокруг меня моя домашняя обстановка? На моих настенных часах семь тридцать утра? Бодрость духа, наличие свежей силы и хаос в мозгах. Это что сон?! Терем! Моложавый пенсионер! Грибы с гроздью рябины на холсте! А мо; похищение!? Это что не было реальностью?! Что за бред?! Что случилось со мной за выходные?!
Разглядывая свое отражение в зеркале, я не могла понять и объяснить наличие меня в своей квартире! Душ, смывая помутнения в сознании, не приводил в адекватные чувства.
Выпив холодный чай, порывшись в сумочке, где вс; было на месте, я позвонила маме, которая пространно спрашивала – смогла ли я починить машину и как до;рого мне это обошлось?
На всякий случай я солгала, что всё в порядке, осторожно выцепляя нужную информацию. Оказывается, с моего телефона маме позвонил Вадим и предупредил, что мы не приедем, что-то сломалось в моей машине, а мы за 200 км от Москвы, связь плохая, еле было слышно.
Значит, меня всё-таки похищали! Значит, голова в норме.
Вадим, конечно, не звонил, мужской голос принадлежал старику, который создал эфирный шум, для чего достаточно включить пылесос около трубки. А назваться Вадимом особых извилин не надо. В моем телефоне две симки, для близких и для клиентов. В списке близких мама, только женские имена, различные службы и «Вадик».
Позвонив Вадиму, я поняла, что случившееся со мной миновало и его. Поймав двенадцать килограммов «чего-то там», он удовлетворенно оповестил меня, что приедет сегодня и останется до конца недели на моей территории.
Можно было бы отправиться в милицию, написать заявление о незаконном удержании, но, периодически страдая топографическим кретинизмом, повторно я не найду дороги в теремное тюремное логово. Петляя по лесной тропинке с километр, попутчик каждый раз, рискуя, что я промахнусь, как бы в забывчивости, показывал очередной поворот.
Кто же меня выпустил? Кто привез домой, прочитав адрес в паспорте? Кто положил на родную кровать?
Резкий автомобильный гудок справа отрезвил меня, напоминая, что тонуть в размышлениях и сомнениях лучше в домашней безопасности, нежели в пробке.
Сделка с клиентом прошла быстро, покупатели и продавцы заботливо пожелали друг другу удачи, я же вернулась в офис.
Похожая на ослепшего мотылька, я тыркалась из угла в угол, прокручивая в памяти неразбериху выходных дней. Может, меня с кем-то спутали, а когда выяснили, что украли не ту, без шума и пыли вернули домой?! Нет! Не складывается. Если бы я, в действительности, была не той нужной особой, меня могли просто посадить в машину, отвезти на трассу и оставить до пробуждения. Зачем тащить меня домой, укладывать спать, рискуя разбудить, ведь действие снотворного могло закончиться раньше?
Значит, меня унесли и возвернули домой добрые, не побоюсь этого слова, любящие руки. Охранник?! Всего-навсего один поцелуй оказался путем моего спасения? Тогда его четвертовали, когда выяснили, что жертва сбежала! Бедный! Спасибо тебе, незримый мой спаситель, огромное женское спасибо! Овечка вернулась домой без потери!
После странного одиночества мне хотелось быть в людской массе, метро – самое подходящее место для моей релаксации. Оставив машинку возле работы, я нырнула в подземку. Наслаждаясь толкучкой, с глупой полуулыбкой и брела по мраморным лабиринтам. Не замечая столкновений спешащих пассажиров, я медленно продвигалась к дому.
Когда я вышла на поверхность, меня дружными каплями встретил дождь. Зонтик остался в машине, я прижалась к стене под козырек, рассматривая разноцветные защитные купала жителей мегаполиса.
«Может позвонить Вадиму, он заедет за мной к метро» - думала я, оглядывая свои сиротливо белеющие балетки. Их развезет от воды, нежные цветочки поблекнут и затянуться дождевой грязью. Надо звонить! Высунув руку из-под укрытия, еще раз проверила количество дождя на ладони. Точно звонить!
Доставая телефон из кармана, я неуклюже растопырила влажные пальцы и выронила аппаратик. Он упал в асфальтовую лужу и погрузился «с головой». Хватая спасательную веревочку с брелоком, я вытянула утопающего, но в чувство мне не удалось его привезти. Обернув платком, я положила его в карман и оглянулась в поисках телефон-автомата.
Около меня, ожидая прояснения погоды, стояло три человека, две девочки школьного возраста и молодой мужчина в светлом костюме. Не увидев на стенах спасительной трубки с проводом, я обреченно вздохнула и вновь обернулась в сторону мужчины. Его ярко-красный галстук показался забавно знакомым. Пробежавшись по его облику, я поняла, что подобное галантерейное изящество уже видела.
Картинка за картинкой в моей голове пронеслась цепочка изображений. Холодный вкусный квас, огромные исполины елей, попутчик на крыльце терема и человек с рапортом. Стоп! Это его красный галстук! Я выпучила глаза от пронзенной мысли и уставилась на мужчину.
Не меняя спокойного выражения, он смотрел мне прямо в лицо и улыбался! Холодок страха лизнул меня изнутри… сейчас он сунет мне под нос платок с хлороформом, я упаду без чувств и, очнувшись, окажусь снова в тереме! Ужас! Я почти закричала, хватая воздух ртом! Это был точно он! Тот парень у терема, он же мой охранник!
Девочки упорхнули ранее, и теперь я одна на один с врагом!
– Лодочкина! Ты долго будешь на меня смотреть с ужасом?! Я - не приведение!
Не узнавая свою фамилию, я продолжала пялиться на него.
– Каждый раз, встречая наших, я понимаю вашу реакцию, но я живой!
Издалека, из глубинных недр памяти сначала крупно появилось лицо, будто на старой черно-белой фотографии, где сквозь исчезающую седую дымку стали проясняться знакомые черты, и вот весь образ в полноразмерный рост отчетливо предстал передо мной.
– Воронов? Мишка? – на смену паники приходила восторженная жизнь.
Одноклассник и балагур, пропавший где-то в чеченских горах, и ныне воскресший - замечательный парень – Мишка Воронов. Тот первый мальчик, признавшийся мне в любви, танцуя на выпускном, когда его руки невесомо зависли на уровне моих плеч, а губы, уткнувшись в мою макушку, вытягивали согласные звуки, которые застревали и заикались, и только его теплое дыхание скользило по моим волосам.
– Надо же было так ошибиться… Это всё твой галстук! Он вызывает во мне неприятные ассоциации…
Мишка, развязав аксессуар, швырнул его в ближайшую мусорку.
В вечернем воздухе приятно потянуло ласковым ароматом свидания. Мы зашли в кофейню рядом с метро.
Забыв о приезде Вадима, о желании испечь к его появлению гостеприимный пирог, я целиком погрузилась в Мишкины рассказы, где война и судьба переплетались в тугой узел событий, неожиданно подарив ему шанс в продолжении.
Мишка внезапно замолчал. Долгая пауза, в течение которой он неотрывно смотрел на меня, крепко сжимая мои пальцы в больших шершавых ладонях. Его взгляд проникал так глубоко, что я опустила ресницы, делая вид, что рассматриваю рисунок в кофейной чашке. Пауза превращалась в неловкость. Чтобы остановить превращение, я суетливо спросила:
– Ты умеешь гадать на кофейной гуще?
– Ни к чему. Я знаю, что будет. По крайней мере, в ближайший час…
– А, кстати, который час? – отдергивая руку, спросила я и посмотрела на циферблат.
«Странно! Десятый час… два часа унеслись без запинки, почему Вадим не звонил, не найдя меня дома? Я ж телефон утопила!».
– Ксюш, давай еще посидим. Ты не против?
Желая приезда Вадика, я вдруг солнечно уловила возникшую мысль, что не хочу покидать уютное местечко и не хочу расставаться.
Я охотно кивнула, предвкушая «пир для ушей». Но Миша молчал, странно хмурив брови.
– А давай встретимся в выходные, - предложила я, зная, что проведу их вместе с мамой, потому что Вадим раз в месяц исполнял долг заботливого отца и посвящал два нерабочих дня теще и дочке. – Ты приедешь ко мне на дачу, мама будет бесконечно рада, увидев тебя живым.
…
Вадим приехал в час ночи, когда мои глаза слипались от усталости. Пирог готовить не стала, насыщенная внезапным свиданием, я завалилась в кровать, листая пультом каналы.
Ровное дыхание рядом спящего Вадима вдруг показалось мне лишним и не нужным. Близкий как-то мультяшно удалялся, предоставляя место серо-голубым глазам одноклассника.
Черт возьми, что за перебои в привязанностях? Это последствие сумасшедших выходных? Только почему Мишкин образ источает нежную доброту или добротную нежность, а от Вадима импульсов не ощущается. Лучше спать, чем размышлять! Утро вечера мудренее!
Мудрее на следующее утро я не стала.
Закрученная работой я носилась по Москве, показывая клиентам их возможные уютные гнездышки. Пролетел вторник, среда. В четверг Вадим улизнул рано, почти с восходом солнца, оставив на холодильнике записку, что вечером не сможет составить мне компанию в кафе, в котором мы ранее решили отметить день нашего знакомства, потому что необходимо спасти друга, который разбил машину о фонарный столб.
Будучи агентом страхования, Вадим считал своим долгом вытаскивать всех друзей, знакомых, друзей своих знакомых и далее по алфавитному списку. Он обещал приехать в пятницу, как написал, «чтоб отдать долг супружеству». Но долгов я не считала, пусть будет, как будет.
Вечером я намыла красных яблок для перекуса и, разложив бумаги с поэтажными планами, погрузилась в работу. Погружение было недолгим. Я задержала взгляд на ярких плодах, отчего четко возникла ассоциация с красным галстуком и Мишей, который в одну секунду выбросил дорогую вещицу, хотя, по сути, мог просто спрятать е; в карман. Мысли о Михаиле мешали сосредоточиться. Надкусив сочное лакомство, я достала его визитку, которую он впопыхах сунул мне в руку, и набрала номер.
Какая я непостоянная особа! Один кавалер за порог, так я …
– Рад тебя слышать…
– А ты любишь рыбу? – удивляя вопросом, спросила я.
– Есть или ловить? – уточнил он.
– Сегодня четверг, по законам кулинарии рыбный день. Я умею готовить самые вкусные рыбные пельмени…
Он тихо улыбнулся в трубку.
– Да! На все твои сюрпризы отвечаю «да!» В восемь вечера я буду, не поздно?
– Отлично, я всё успею приготовить!
За два часа надо было сбегать в магазин за филейным куском лосося, потому как оставшийся после рыбалки карп из-за особой костлявости в дело не годился, потом замесить тесто и соединить, наконец, на первый взгляд совершенно несовместимые вещи, чтобы получить кулинарный изыск.
Если рассматривать приготовление поэтапно, теоретически я успеваю, но практически предстану перед гостем этакой краснощекой, в кухонном угаре теткой, чего мне, искренне говоря, не хотелось совершенно.
А испеку-ка я лучше свой фирменный пирог, которым так и не накормила Вадика. Пирог понравится однозначно, и еще останется целый час на себя любимую. Карусель началась с моего низкого старта на кухню.
Он позвонил, уточняя адрес проживания, и неправдоподобно быстро оказался у моей двери. Быть может, он «Шумахер» и возле подъезда припаркована его новенькая «формула один», но уточнять я не стала, потому что сердце просто выпрыгивало навстречу его улыбке.
Мы расположились на кухне, в которой почти до всего можно было дотянуться рукой, сидя на стуле. Уютно плыл аромат свежесваренного кофе, Михаил больше молчал, и приходилось тараторить мне, посвящая его в мой послешкольный период.
Зачем-то не к месту, я поведала ему тайну своего неудачного замужества на первом курсе филфака, когда жених за три недели до свадьбы испарился, как пар у закипевшего чайника. Я проплакала неделю, сдала сессию на тройки, и была увезена подружками на берег Черного моря. Осенью жених объявился с букетом роз, коими был высечен усилиями моей мамы и выставлен за дверь. После института я удачно устроилась в риэлтерскую крупную фирму, где я, посредством приятных для меня усилий, воплощаю мечту клиентов в реальность, в общем говоря, работаю волшебницей.
– Ну а сейчас проживаю не одна, как ты мог заметить… (но в отношении любви между нами можно поспорить - просто всем удобно!), – последнюю фразу я произнесла «про себя». – Так ты приедешь ко мне в выходные на дачу? И к пирогу ты не притронулся! – все-таки съязвила я на пороге входной двери.
– Знаю, вкусно! Если бы я съел хотя бы кусочек из твоих рук… мне было бы еще сложнее уходить, - серьезно произнес Мишка, целуя на прощание запястье.
Захлопнув дверь, мне показалось, что я закрыла что-то важное и нужное. Так, потеряв страницу в книге, судорожно веером пролистываешь всю книгу, отчаянно понимая, что самые необходимые слова ты только что упустила. Я резко распахнула дверь, желая догнать Мишку, не понимая еще зачем.
И с первого шага влетела в мощную преграду его груди.
Не покидая пространства, он стоял за дверью, будто чувствовал и ждал мой шквальный порыв.
– Миш…., - шипящий звук застрял в моем горле, закрытый внезапным поцелуем.
Чуть прикусив краешек моей пылающей губы, он отлепил мои руки от своего тела и, прощаясь одними глазами, ушел.
Всё!
Каким-то другим заостренным взглядом я оглядела прихожую, где привычные предметы показались мелкими и ненужными. Взгляд задержался на связке ключей. Я медленно стянула с тумбочки металлическую кучку за брелок и зажала в ладони.
Самый длинный ключ выпиленным зубцом впился в кожу. Отсутствие неприятного ощущения прочно утвердило меня в мысли, что я нахожусь в приступе блуждающего растерянного блаженства. Я точно знала, что, если сейчас останусь одна – то сойду с ума, прокручивая мгновения этой встречи. Вторым движением руки я потянула с тумбочки брелок от машины, который выскользнул и с грохотом упал на плитку, не спилотировав до ворсистого коврика, чтобы смягчить удар.
Я наклонилась. Около плинтуса что-то блеснуло. Моё кольцо с брильянтиком!? Подняв пропажу, я на всякий случай примерила. Оно! Но как закатилось сюда? А, может, Вадим положил его на столик, а я, хватая ключи, мощной связкой снесла колечко?
Покрутив подарок на пальце, я сняла его и покинула дом.
Переночевав у встревоженной моим внезапным визитом подружки, утром я отправилась в офис.
Вадим прислал нежное сообщение, на которое мне не хотелось отвечать.
Внутри меня наполнялась незримая чаша, окрашивая проникающий в сознание мир в радостные тона и оттенки. Мысли, толкающиеся во мне, как автомобили в час пик, были похожи друг на друга, воплощая единственное желание – я ждала выходных, понимая, как безвозвратно они отдалят от меня Вадима и наше возможное будущее.
Пятница. Я обошла стороной супермаркет вблизи МКАДа, визит в который пошатнул мою веру в пожилых бескорыстных людей, где приятный с виду пенсионер без суеты заточил меня в свой терем с явно неприятными для меня последствия, и закупила продукты около офиса.
Шашлык без мужской руки получился суховатым и пресным. Запивая куски красным вином, мы сидели с мамой вдвоем. Рассказывая о случайной встрече с Мишей Вороновым, я грустила, понимая, что даже у влюбленного мужчины внезапно возникает неотложная работа.
Среди ночи я проснулась от внутреннего импульса, часы показали половину третьего. Спустившись на первый этаж, я удостоверилась, что мама крепко спокойно спит, и вернулась в кровать.
Но сон сполз с моей подушки. От нечего делать, я выглянула в окно. Чужой автомобиль, припаркованный рядом с нашей калиткой. Видимо, гости соседа разместились в свободном укромном местечке, оставляя дорогу свободной.
Неожиданно дверца приоткрылась, озарив салон и водителя, желающего прикурить.
«Мишка!?» - чуть не крикнула я, зажав рот рукой со шторой. Отдышавшись, я набрала его номер, и за окном мелодично просигналил ответ.
– Прости, что поздно, - шептала я, отгораживая трубку от окна. – Не могу уснуть, я разбудила тебя? (глупый вопрос в три часа ночи)
– Думаю о тебе и не знаю, что с эти делать…
– Что же тебя пугает в мыслях обо мне?
– «Очевидность», - загадочно произнес он.
– А что ты сейчас делаешь? – провоцировала я.
– Жду рассвет…Когда приличия станут приличными…
– Тебе стихи писать надо или шарады…Пока!
Я захлопнула крышку телефона и, сняв вязаные носки, в которых спала, спустилась вниз.
В желтом дождевике, надетым на пижаму, я появилась на пороге калитки. Он, сдерживая улыбку, приближался по сухой дорожке.
– Ты ждешь солнца, чтобы зайти в гости? – не желая пугать маму ночным гостем, я залезла к нему в машину.
– Мне через два часа на работу, извини… просто, когда освободился, захотелось к тебе…
– Чего ж не разбудил? Думал, не одна?
– Ночью люди должны отдыхать, по одному или вдвоем не столь важно.
– Философ! Что у тебя за работа ночная? Курьер или охранник?
– Или… Ксюш, прости меня, что ни сразу… слова подбирал, потом сам завяз… В общем, кольцо я тебе вернул и домой тебя спящую привез… Я, когда тебя у «бобра» увидел, думал, померещилось, наблюдал… точно ты… «Бобер» к себе в «хатку» тебя принес, сторожить заставил… Я у него уже три месяца работал, а он всё проверял, не доверял… Долго мы к нему подбирались, только пока ключик не нашли последний…
Погруженная в мурашки, я поджала ноги к подбородку и только моргала, понимая, о чем он говорит.
– Прости… из-за меня пришлось операцию начать раньше… В общем, сменив болтливого охранника, который твое имя спрашивал, я не сдержался… прикоснулся к тебе, а внутри, как в школе, занемело... Ты, когда уснула… в графине снотворное было, я тихо тебя вывез… Потом штурм… Надо было еще несколько дней подождать… но я испугался, «бобер» уже готовил документы на вывоз – валютный гарем собирал из самых красивых и скромных… Вот, так-то, одноклассница, - Миша развернул удостоверение.
– Моя милиция меня бережет, - опустошенно отреагировала я. – А как же метро?
– По собственной инициативе шел за тобой, страховал, если бы ты не уронила телефон…
– Я бы не увидела тебя… и твоего красного галстука… Мишка! Тебя не четвертовали!?
Понимая его удивление, уточнила:
– Я думала, что охранника, который меня спас, четвертовали из-за меня… Мысленно спасибо говорила…Так вот почему мне показался знакомым поцелуй… еще со школы… Ну, ты, дурак Воронов! Огромный дурак! Ты мог мимо меня пройти, и ничего бы не было! Иди топай на свою работу!
Я всем существом возмущалась его свинскому поведению. Как можно дожить до тридцати лет и остаться робким дураком. Я же никогда бы не узнала, что он любит меня до сих пор!
С досады я в дождевике залезла под одеяло.
«Прости, Ксюш. Обидел. Не знал, что дорог тебе» - его сообщение мне вдогонку бессонной ночи.
«Самонадеянный осел» - мой ответ.
Его последнюю письменную фразу я положила под подушку и сладко потянулась - «Всё равно люблю тебя».
Утреннее пробуждение было легким и радостным. Порхая по саду- огороду, как одурманенная бабочка, я без страха пролистывала в памяти два странных дня своего заточения - атрибуты роскошного терема, дурацкую картину с грибами и рябиной. Стоп!
Я застыла на месте, понимая, что буквально что-то пропустила, важный момент.
– Мишка! У меня же остались те бумажки, которые я нашла в картине, за рамой, может, они пригодятся тебе?
Через два часа из внутреннего кармана той кофточки, в которой была похищена, я достала три скрученные бумажки с набором неповторяющихся чисел. А еще через сутки я узнала, что именно этот шифр искал Мишка, проваливший из-за меня задание.
Звонок Вадима. Мне хотелось придать своему голосу прохладную сдержанность, ни к чему ему слышать моё безудержное повизгивание, пусть в его памяти я растворюсь тихо и без эмоций. Как не просто удерживать внутри лихорадочную вибрацию восторженного счастья.
– Прости, но так сложились обстоятельства! Ничего личного, я просто выхожу замуж!
(2011)