Очередь перед кассой в супермаркете, а впереди старушка. Она не расплачивается картой, хотя таковая имеется, сейчас все пенсионеры получают на карту. Она достает наличные, она экономит на пакете, достает из кармана старую застиранную тряпочную сумку. Продукты: булка хлеба, пачка гречки, пакет молока. А продавщица, словно нарочно, просит у нее мелочь. Конечно, есть мелочь у старушки, она в древнем кошельке, который медленно достается, в нем медленно копаются, перебирая копейки. Очередь вытягивается, молча закипая, старость не радость, все там будем. Но вот старушка расплатилась, пошла восвояси, однако пикнуло электронное устройство, и старушку вежливо под руки проводили в отдельный кабинет.
– У вас кармане что-то есть, достаньте! – Сказал лысый охранник в черной форме, с надписью security на спине.
– Да что там у меня? – Проскрипела старушка, с удивлением вытащила пачку масла.
– Понятно, налицо факт кражи, звоним в полицию.
– Лицо старушки приняло багровый цвет, из ее рта прозвучал хрип, она слегка дернулась и…, умерла.
– Кажется, и в скорую звонить надо, – растерянно произнес администратор магазина.
Полиция на этот раз приехала первой.
– Майор Савельев, что у вас тут произошло?
– Да, как бы кража была, – неуверенно произнес охранник.
– Я чего-то не понял, она неживая что-ли? Что она умыкнула?
– Пачку масла.
– Вы что ее, пытали тут?
– Да что вы такое говорите!!!
– Так, пенсионеры, как правило, носят все документы с собой.
Майор Савельев аккуратно обшарил карманы старушки.
– Ну, вот, паспорт. Кузьмина Антонина Петровна. Ого! 1917 год рождения, город Петроград. Так вот еще документ, военное пенсионное удостоверение, медсестра, военное звание – старший сержант. А вот еще корочка, удостоверение к знаку "Жителю блокадного Ленинграда".
Слегка ошарашенный майор Савельев достал мобильник.
– Але, Петр Кузьмич, извините, что отвлекаю, у меня короткий вопрос.
– Задавай быстрей!
– Бывает такой официальный документ, как удостоверение блокадника?
– Да, это очень редкий и почетный документ, жесткая бордовая корочка, на одной странице печать «Ленинград», на другой – печать мэрии Санкт-Петербурга.
Приехала скорая. Замученный врач вошел в комнату. Пощупал пульс, проверил зрачки глаз.
– Скорее всего, обширный инфаркт.
– Констатируйте смерть, доктор, – глухим голосом произнес Савельев.
– А как же протокол о краже? – Робко спросил охранник.
Вы видели когда-нибудь настоящий, злой и колючий ментовский взгляд?
– Сколько ты говоришь, это масло стоило?
– Пятьдесят семь рублей.
Майор Савельев вынул из кармана сотку.
– Внесите в кассу, и пачку мне отдайте.
– А сдачу?
– Я тебе сейчас такую сдачу дам, по всему городу зубы собирать будешь!
Майор Савельев вышел на крыльцо магазина. Мимо пронесли накрытое белой простыней тело. Ему вдруг стало душно, он бросил на крыльцо эту проклятую пачку масла. Выходившие из магазина люди тоже бросали масло на крыльцо.