Моё детство

 
               
 Я помню свой Московский двор, Напрудный переулок дом 15. квартира 4.
Рядом Трифоновская улица и проспект Мира (бывшая 1 Мещанская). Это было, когда
по переулку на лошади возили продукты в палатку и мы покупали в ней конфеты: подушечки, кавказкие, мармелад, халву. Вдоль переулка стояли колонки для набора воды. Летом в жару под колонкой можно было облиться и попить холодной водички и ещё, если на катушку из под ниток натянуть соску, купленную в аптеке и приставить к колонке под струю воды, получалась замечательная брызгалка и мы поливали из неё друг друга с необыкновенным восторгом.

По телевизору шли фильмы: ”Дети капитана Гранта”, “Пятнадцатилетний капитан”, ”Возраст любви”, ” Голубой огонёк”, музыкальные кинокомедии. Всё было героично, весело, патриотично и радужно.
 
По переулку часто ходили старьёвщики у которых за бутылки и банки можно было приобрести свистульки, мячики на резинке, пистолеты пугачи, веера и множество других причиндалов. Целое событие было, когда  на телегах  во двор въезжали бродячие артисты. За ту же плату: бутылки, банки или старые вещи они пели, танцевали, шутили, играли. И всё это не было в диковинку это был колорит тогдашней жизни. Все воспоминания детства связанны с солнцем и теплом.
 
Днём мы играли в пряталки, казаки-разбойники, штандр, конечно в футбол, лапту, двенадцать палочек. Ну а вечером, было так здорово и очень интересно, потому что во дворе собирались взрослые ребята и девчонки, и совсем невзрослые. Под гитару пели песни, рассказывались разные случаи, весёлые и страшные, травили анекдоты, домой было не загнать. Это было счастливое детство, хотя у наших родителей вероятно хватало проблем. Зимой наваливало столько снега, что мы строили из него большие пещеры с лабиринтами и по вечерам сидели в этих пещерах со свечками, представляя себя пиратами или разбойниками. Катались на коньках привинченных к валенкам верёвкой с палочкой. Играли в хоккей клюшками, которые сами мастерили с невероятным упорством. Было огромным удовольствием зацепиться железным крюком за проезжающую машину и прокатиться от начала до конца переулка.

Мы дружили всем переулком он был как бы общий двор. Хотя, всё равно в каждом отдельном дворе был свой микроклимат, это бабушки сидящие на лавочках, цветы высаженные в полисадниках, да и люди живущие в домах. Дома были деревянные, одно и двухэтажные, несколько домов были кирпичные трёхэтажные. На территории переулка находились две средние школы, отделение милиции, три административных здания и три голубятни. Здесь жили разные люди простые и непростые: Шпрехшталмейстер московского цирка, диктор радио, балерина Большого театра, врачи, военные, шофера, рабочие, служащие, воры, работники торговли, домохозяйки.               
 
 А наши соседи по квартире были очень интересные и приятные люди. Лев Михайлович и Любовь Михайловна Рогалины и их дочка Ляля. Она была старше меня на пару лет. Лев Михайлович преподавал историю в университете, а его жена читала лекции в высшей партийной школе для страждующих по коммунизму. Не знаю о чём они вещали с кафедры своих учебных заведений, но в домашнем режиме с юмором и иронией относились к коммунистическим лозунгам. Лев Михайлович был кладезом остроумных анекдотов и забавных историй. Его можно было назвать ходячей, научной энциклопедией, столько много и интересного он знал. У Рогалиных была большая библиотека, стелажи книг под самый потолок, и мне разрешалось пользоваться этими книгами. Зачастую Лев Михайлович сам подбирал для меня нужную литературу или рекомендовал что почитать. Я до сих пор с уважением и благодарностью вспоминаю этих людей. Моя мама до конца своих дней дружила с этой семьёй, и несмотря на то, что впоследствии они разъехались  по разным квартирам, практически все праздники и дни рождения они справляли вместе.

В Напрудном все знали друг друга и друг о друге. Справлялись свадьбы, провожали в армию, отмечались праздники. Во время праздников все одевались в самое лучшее и выходили на улицу. Стояли, разговаривали, шутили, играли на гармошке, гитаре, пели, танцевали. Хотя взрослые были и навеселе никогда никаких драк среди своих не было, но с чужими бывали и довольно серьёзные. Дрались даже улица на улицу или район на район. Участвовали взрослые мужики, подростки и дети.
Я очень запомнил одну восхитительную драку, это когда наш Напрудный дрался против Останкинских. Каша заварилась после того, как на танцевальной веранде в парке Останкино побили наших ребят. Должен заметить, что парк Останкино красивейшее место в Москве, это бывшее владение графа Шереметьего.

Так вот, в этом замечательном месте и произошла историческая битва. Наших собралось не менее пятидесяти человек, думаю, что и Останкинских было не меньше. Мы ехали на нескольких трамваях и автобусах. Мне тогда было семь лет и таких шкетов было ещё несколько человек, но никто нас не отговаривал, у нас существовал неписанный закон – один за всех и все за одного, почти как у мушкетёров (неспроста я потом взахлёб читал Дюма “Три мушкетёра”)

Драка началась прямо на танцверанде потом переместилась на природу. Милиции, как ни странно не было, вернее: ”Сначала было, а потом не было” – у милиции удивительная способность исчезать в самый ответственный момент, собственно их можно понять, кому хочется получать по морде за маленькую зарплату.
Но мы-то дрались не за деньги, а за честь и достоинство. “Наших бьют!!!” тогда был для нас святой лозунг. Наши ребята были уверенны, что мы непобедимы, потому что с нами был “ ДЮК “ – это Толик Дюков, он один стоил целого войска.

Вот я много раз слышал прибаутки: кулаки пудовые, русский богатырь и тому подобное, но это всё сказки и о ком-то невиданным и непонятным. А Толик вот он, можно посмотреть, потрогать, он из железа сделан, он кулаком деревянный забор прошибает его победить просто невозможно, природа наделила его такой чудовищной силой, что вряд ли ему кто мог противостоять из смертных. Если тогда бы его заметил какой-нибудь толковый тренер по боксу или по борьбе быть бы ему непобедимым чемпионом мира и олимпийских игр.
Толик не занимался спортом он был заядлым голубятником, хотя штангой  и гирями баловался. Я и компания моих сверстников непосредственно в драке участия не принимали, но были ярыми болельщиками. Мы разместились кто где, кто на заборе, кто на дереве и оттуда наблюдали за происходящим.

А драка была очень серьёзная в ход пошли даже ножи, я своими глазами видел, как один “не наш” валялся на земле, а в заднице у него торчала вилка, мне это запомнилось. Там где находился ДЮК сразу было заметно, это было просто как в кино, он спокойно молотил направо и налево и соперники снопами падали, наверное зарекаясь на всю жизнь, что драться больше не будут, потому что получив “пачку” от ДЮКА вряд ли кто мог не потерять здоровье.
Я много знаю занятных историй связанных с Толиком, но сейчас не об этом, могу лишь сказать, что в обыденной жизни он был абсолютно спокойным и не агрессивным человеком, у него были две красавицы сестры и старший брат, которых он очень трогательно любил, а к нам поцанам относился подружески и с уважением, играл с нами в хоккей, в футбол, ходил на каток. У нас было совершенно нормально и обыденно, что взрослые ребята и подростки и даже малышня собирались вместе, играли, разговаривали, и не было случая, чтобы кого-нибудь обидели, матом при нас не ругались, хотя среди них были и воры.

Воров у нас в переулке было достаточное количество, я ни об одном из них не могу сказать плохо. Конечно, где-то они совершали незаконные поступки, но мы дети об этом не задумывались и не осуждали их, в нашей жизни Напрудного переулка это были хорошие, добрые люди. Среди них были очень красивые ребята и девчонки, всегда хорошо одеты, иногда они угощали нас конфетами, и зачастую по вечерам, собираясь во дворе, рассказывали интересные истории, пели песни, ходили с нами зимой на каток, летом купаться, играли в футбол, даже ходили в походы в подмосковье. Помимо собственных имён у них были клички или звания, для кого как, их звали: Король, Царь, Серый, Клоп, Артист  и ещё как-то, девчонок только по именам.
Нас, молодых ребят, они никогда не уговаривали воровать и при нас не рассказывали о своих похождениях, многих из них не миновала тюрьма. В Напрудном пересчитать тех кто не сидел легче, чем наоборот. Я в числе этих немногих, хотя в милицию забирали, но так по пустякам или по недразумению. У меня было пару случаев за которые могли и посадить, но бог миловал.

В том, что меня миновала участь большинства моих друзей заслуга моей мамы, она старалась как только могла, ей было очень важно вырастить из меня хорошего, порядочного человека, она для меня была образцом честности, добра и справедливости, у неё всегда было желание что-то предпринимать и чего-то добиться.
Вероятно с этой целью она меня опредилила учиться в специальную школу N-2 Дзержинского района с углублённым изучением французкого языка. Эта школа была очень престижная и поступить в неё можно было только по конкурсному отбору, там учились дети многих “Шишек”, то есть начальства. Но не обязательно, были и просто очень одарённые, я имею ввиду конечно себя – шутка юмора.
Одно то, что при открытии нового здания школы, перерезал ленточеку первое лицо государства Хрущёв Н.С. – председатель Верховного совета СССР, говорит о многом. Изучение языка происходило с первого класса и в школе все разговаривали только
на французком, если ты хотел обратиться к учительнице на русском языке, даже на переменке, она могла тебе и не ответить. В старших классах многие предметы преподавались только на французком, и ещё ставились спектакли на французком языке.

Мне запомнился один казус случившийся со мной во время спектакля, он назывался: “День рождения”. Пока репитиция происходила в классе, где были большие окна, всё было без проблем. По ходу пьесы мне надо было подбежать к окну и посмотрев в него вскрикнуть: “О, какая красивая машина подъехала!”
Но впоследствии спектакль происходил на сцене актового зала, а там окон не было, и подбежав к стене я упёрся в неё взглядом и замер. Я подумал, что будет неправда если я закричу глядя в стену: “О, какая красивая машина подъехала!”
Меня бросило аж в жар, но я ничего не мог поделать и молча таращился на стену.

Все конечно решили что я забыл текст и начали подсказывать, но это же было не так, я прекрасно помнил текст, меня просто заклинило. Я понимал, что моё время безнадёжно уходит, и с каждой секундой произносить текст было всё глупей и глупей, поэтому я стоял и молчал, как воды в рот набрал.
Выручила меня героиня спектакля, её звали Таня, она подбежала ко мне посмотрела на стену и сказала мой текст, а потом мне ещё нужно было её поцеловать, это был её день рождения.

Во время репетиций всё было естественно, а сейчас я себя чувствовал каким-то недотёпой и понимал что не заслуживаю поцелуя, поэтому и не стал её целовать, но она меня снова выручила и поцеловала сама. В зале все уписывались от смеха, а я злился на себя. Так-что моим актёрским дарованиям не дано было раскрыться, меня воспитали всё делать по честному, без обмана. Иногда мне это мешало, иногда помогало в жизни.

Правда, из нашего класса всё-таки вышел один известный артист – это Андрей Вертоградов, он стал артистом кино, работал в театре киноактёра и выступал на эстраде в качестве музыкального пародиста: “А ты такое дерево, УУУ” Андрей хорошо известен зрителям по фильму: “Ошибка резидента” В классе он всегда сидел на последней парте, вероятно из-за своего высокого роста и шибутного характера.

Как только вспоминаю школу почему-то сразу всплывает вот такой анекдот: Стоит первоклашка и плачет, к нему подходит директор школы и спршивает: В чём дело, почему ты плачешь? А как же мне не плакать, ведь наша учительница на переменке упала с лестницы - ответил мальчик. Ах, какой хороший мальчик, пожалел свою учительницу - сказал директор. Да не в этом дело, просто все ребята видели, а я нет - с обидой ответил мальчик.

Сначала моя школа профелировалась, как подготовительная база для поступления в институт иностранных языков и МГИМО было доступно. Но потом, не знаю в связи с чем, эту привилегию упразднили.

Я не могу сказать, что учился успешно, на это вероятно повлияло состояние моего здоровья, два раза во время учебного года я подолгу лежал в больнице, это было в третьем и четвёртом классе. Врачи обнаружили у меня ревматизм сердца и рекомендовали поменьше бегать и прыгать, даже предложили выносить на улицу стульчик и сидеть на нём. Думаю, если бы последовал их совету, сидеть бы мне на нём до сих пор или ещё меньше.

Но в Напрудном невозможно было сидеть на месте, а кто-же будет лазить по крышам и совершать поступки, граничающие с хулиганскими и героическими, там действовал лозунг: Помирать так с музыкой! Кстати, наш переулок был очень музыкальным, несколько взрослых ребят очень не плохо играли на гитаре и пели замечательные песни и баллады.
А один, его звали Эдик, был просто виртуоз этого дела, его гитара нас всех завораживала. Был ещё боянист, который часто по вечерам появлялся в окне своей квартиры и наяривал на весь переулок всевозможные песни, мелодии и частушки, так-что у нас было не соскучешся.

Один раз я угнал машину “Победу”, мне тогда было лет одиннадцать, но я уже знал, где что переключается, по тем временам это было супер-пупер.
Как я научился водить машину это тоже интересная история, но она больше относится к жизни моей мамы, а впрочем и к моей тоже, не случись одного события не произошло бы и другого.

Если кратко, то научил меня водить машину знаменитый Григорий Левитин, тот самый, который гонял в парке культуры имени А.М.Горького по отвесной стене на спортивной машине и мотоцикле – это был аттракцион “Бесстрашный рейс”
История этого человека очень загадочна и удивительна, чувствую вкратце не получится, очень хочется рассказать об этом человеке.

А узнал всё от мамы, она тогда уже развелась с отцом и была, так сказать, свободной женщиной. Левитин ухаживал за ней и некоторое время она даже работала в его аттракционе – объявляла номера и вела программу. У Левитина была жена, она из известной балетной династии Мессерер и тогда была балетмейстером Большого театра. У него был сын Миша, мой ровесник, он учился в хореографическом училище Большого театра, но у них были какие-то семейные проблемы и Левитин с ними не жил.

Волей судьбы через много лет, когда я был уже взрослый и работал в Москонцерте, мне довелось познакомиться с Мишей, он тогда танцевал в ГАБТ. Но знакомством это нельзя назвать, это можно сказать случайная встреча, но в ней было что-то знаменательное.
Как-то я решил купить машину и один мой знакомый, артист балета(Коля Сапожников, танцевал в Моисеевском ансамбле)посоветовал мне купить машину “Москвич-412” у Миши Мессерер.
Я решил посмотреть и прокатиться на машине Миши. Не стесняясь могу похвалиться, что машину вожу очень не плохо, и прокатил Мишу на его машине так, что он вышал из неё весь бледный и его единственная фраза была такая: “Не знал, что моя машина может так ездить”. Учитель у меня был хороший, подумал я тогда, имея в виду его отца.

А Григория Левитина уже не было в живых, он погиб при очень загадочных обстоятельствах. Судьба его сложилась так, что умирал он два раза, первый раз громыхнулся на мотоцикле со стены, мама говорила, что из выхлопной трубы вылетел кусок масла и колесо наехав на него подскользнулось и Григорий упал с высоты, мотоцикл на него, сильно повредив позвоночник. Врачи вытащили его буквально с того света, у него уже наступила клиническая смерть, но бог его на этот раз миловал. Через некоторое время он оклимался и даже продолжал работать, но конечно уже не ездил на своих мощных гоночных аппаратах, а был руководителем аттракциона.
 По стенке гонял его партнёр, молодой парень Игорь Иванов (Гоша). Кстати, Гоша тоже приложил руку к моему обучению в вождении автомобиля. Я тогда был ещё пацан и конечно восхищался этими смелыми, мужественными людьми, мне они нравилось с ними было интересно и к себе я ощущал очень доброжелательное отношение.
 Я помню, как мы ездили к Левитину на дачу, это Истренское водохранилище, одно из самых красивых мест подмосковья, как там играл с огромной овчаркой, его звали Рагдай, он даже катался со мной на лыжах с горки, вставал задними лапами на лыжи, а передние клал мне на плечи, я держал их руками и мы вместе катились с горки.
Я ходил с Григорием на рыбалку, он был заядлый рыбак.
Иногда он уезжал на гастроли заграницу в разные страны. И вот, как-то мама сказала, что Григория больше нет, он погиб. Для меня было очень тяжело и непонятно это слышать, я стал расспрашивать, как и что случилось, но мама и сама толком ничего не знала. Рассказала какую-то буквально детективную историю, не знаю откуда она её узнала.
История такова: Григорий Левитин со своим аттракционом уехал на гастроли на остров Куба, и незадолго до окончания гастролей он вдруг пропал на несколько дней, но через некоторое время снова появился в гостинице. Когда его стали расспрашивать что случилось и где он был Левитин отказался отвечать.
Естественно, гастроли тут же свернули и вся группа укатила в Москву. Это были советские времена и КГБ не мог позволить себе такой роскоши оставаться в неведении – это было Ч.П. Приехав в Москву Левитин застраховал свою жизнь на очень крупную сумму, а через несколько дней его нашли в своей квартире убитым кинжалом. Ещё мама откуда-то узнала, что Левитин якобы был американским разведчиком. Вот такие дела! Хоть стой, хоть падай.
Позднее, где-то в семидесятых годах, бывшая жена Левитина и её сын Миша после гастролей в Японии решили не возвращаться в СССР и со временем перебрались во Францию. Сейчас Миша живёт в Англии и работает преподавателем-балетмейстером в Королевском балете, а до этого был балетмейстером-постановщиком в Парижском “Гранд Опера”.
Заканчивая эту историю ещё вспомнил, как через много лет, мне уже было за тридцать, я увиделся с Гошей, но он меня не узнал.
Как-то я забрёл со своим сыном Артёмкой в парк Горького и услышал знакомый треск и рёв мотоциклетных моторов, раньше я почему-то избегал этого места, а тут решил зайти.
Гошу я увидел в служебном дворе, прямо после окончания аттракциона, он сильно изменился, голова стала седая, лицо морщинистое и глаза мне показались грустными и усталыми. А я его помнил молодым и весёлым.
Мы разговаривали через металлическую ограду, он смотрел на меня отсутствующим взглядом, явно не узнавая и не понимая, что мне надо.
Я ему сказал, что я сын Ларисы, что мы были знакомы, но он так и не “врубился”, видно в это время голова у него была занята чем-то другим.
Он говорил: Да-да, как же, конечно... И я понял, что лучше уйти. Пожелал ему всего хорошего и ушёл.
А я помнил чуть ли не каждое слово Гоши, когда он меня учил водить машину, у него тогда был Москвич 407. От того прошлого Гоши остался лишь запах, запах мотоциклетного бензина.
Не знаю почему, но вдруг сейчас вспомнился дурацкий стишок: Маленький мальчик рыбку удил, тихо к нему подплыл крокодил, долго кряхтел крокодил старичок в жопе застрял пионерский значок...?
А остановился я на том, что угнал машину. В Напрудном своим ребятам я натрепался, что умею водить машину, они очень засомневались в этом ну и решили проверить меня.
Как-то к нам в переулок заехала “Победа”, наверное к кому-то в гости, а я как-раз гулял на улице. Один из ребят, подошёл ко мне достал связку автомобильных ключей, не знаю откуда он их раздобыл, и предложил прокатиться.
Я не отказался, открыл дверь, сел за руль, включил зажигание, нажал на стартёр и машина завелась. “Садитесь прокачу!” – сказал  я ребятам.
Уговаривать их не пришлось, в машину влезли человек шесть и мы поехали. Вот так самостоятельно я ещё машину не водил, а была зима и очень снежная, что затрудняло вождение, но зато мне не надо было быстро гнать. Я включил вторую скорость и мы поехали.
И ехали, пока не добрались до Марьиной рощи. Там я завернул в какую-то улочку и вижу мне навстречу несётся автобус. Улица была узкая, заснеженная, разъехаться было невозможно и мне пришлось свернуть прямо в сугроб, в котором мы и застряли. На этом наш маршрут закончился. Мы весёлой гурьбой вылезли из машины, прихватив оттуда большую коробку шоколадных конфет, шли по улице восхищались нашим подвигом и уплетали конфеты. У меня ещё было несколько вроде бы безобидных случаев, но за которые могли бы и посадить.
Не могу не вспомнить  один очень вкусный эпизод, это было тоже зимой, мы с ребятами гуляли по переулку и вдруг заметили на одном доме за окном висит стеклянная трехлитровая банка, а это был третий этаж. Прозвучала сакроментальная фраза: “Кто пойдёт?”
Получилось так, что выбор пал на меня. И я полез, по водосточной трубе, которая по старости вполне могла и оторваться, затем по узенькому карнизу покрытому снегом и льдом, цепляясь пальцами за мелкие выступы в кирпичах и вот наконец добрался до заветной цели, аккуратно её снял и тут началось самое сложное, оказалось, что вернуться назад, держа в руке тяжеленную банку, гораздо сложнее чем предполагалось.
Несколько раз готов был бросить её, но не хотелось опозориться. Долго, очень долго, буквально по милиметру всё-таки добрался до трубы, а снизу на меня смотрели возбуждённые, горящие глаза моих товарищей.
Когда мои ноги коснулись земли все волнения тут же пропали, сейчас важно было узнать, что там в банке за что рисковали. И наши усилия  были вознаграждены, в банке оказалось вкуснейшее сливовое варенье – да простят меня хозяева.
Варенье мы уплетали прямо на улице, кто руками, кто приспособил палочки, но подчистили до донышка. Воспоминания об этом вкусном варенье у меня осталось на всю жизнь.
Рядом с Напрудным переулком на Трифоновской улице, недалеко от Рижского вокзала, находилась свалка, не простая, а для нас ребят просто золотая, там валялись старые разломанные самолёты, машины, станки и много всякой всячины, так-что полазить по ней было огромным удовольствием. Набрав там подшибников мы мастерили самокаты на которых с грохотом гоняли по переулку.
В то время в магазинах такие изделия не продавались, даже велосипеды были у двух-трёх человек на которых мы по очереди катались, если конечно хозяин велосипеда благосклонно разрешал.
У меня тогда велосипеда не было и я с замиранием духа ожидал, когда-же мне дадут прокатиться, а когда это случалось моему восторгу не было предела, но удовольствие, как правило, продолжалось недолго.
Я даже помню владельцев велосипедов – это Люська с горки, её деревянный двухэтажный дом стоял на небольшом возвышении, у неё был трёхколёсный, и ещё у одного взрослого парня, его звали Коля, велосипед у него был старый, драный, но двухколёсный и большой. На Колином я мог прокатиться только под рамкой, до сидения ещё недоставал.
Люська была слегка вооброжала и любила повыпендриваться. Один раз я её ужасно напугал, как-то она подошла к моему окну, мы жили на первом этаже, было лето и окна раскрыты, и стала передо мной кривляться, строить рожи, а я в это время сидел за столом и обедал. “Люсь, а Люсь закрой глаза открой рот” – сказал я, и потянулся к вазочке с конфетами.
Люська “купилась” открыла рот закрыла глаза, а я коварный, сунул палец в баночку с горчицей и помазал Люськин язык.
“Убили! Отравили!”– орала Люська на весь переулок, но как не странно быстро простила мне эту злую шутку и мы с ней оставались друзьями и она даже иногда давала покататься на велосипеде.
Через много, много лет, стою на троллейбусной остановке и читаю газету, приклеенную к стене, вдруг кто-то, как треснет по плечу, поворачиваюсь, вижу стоит приличных размеров женщина и радостным голосом говорит: Ну, что не узнаёшь, это же я Люська... Тут подошёл троллейбус, я очень спешил и мы толком ни о чём не поговорили, да думаю и не смогли бы нормально поговорить, время нас очень изменило.
А велосипед у меня тогда в детстве оказывается был, но я об этом не знал, обнаружил его совершенно случайно под своей же кроватью. У нас была большая деревянная кровать, а под ней хранилось множество всяких вещей: разные сумки, свёртки, чемоданы и что-то ещё большое и несуразное, завёрнутое в бумагу. Это и оказалось велосипедом. Когда я его вытащил из-под кровати, то моему удивлению небыло предела, это был новенький немецкий велосипед фирмы ”Daimond”, никилированный руль, широкие шины, кожанное сидение на пружинах, раскрашенная разноцветными лучами рама с багажником сзади. Такого красавца у нас в Напрудном никто никогда не видел.
Я не знаю, как этот велосипед оказался в нашей квартире, у отца была привычка всё делать неожиданно сюрпризом, видно этот велосипед не дождался своего часа появиться на свет, отец тогда уже от нас ушёл.
Мне запомнилось, как он привозил огромные коробки и мы все: мама, бабушка и я,
с изумлением смотрели, что же оттуда появится, а отцу вероятно нравилось нас удивлять, он торжественно открывал коробку и вынимал оттуда диковинные по тем временам вещи, например: холодильник, телевизор, радиоприёмник или ещё что-то.