ГЛАВА XIII
БОНАНЗА
— Эллин, ты не составишь мне компанию, я хочу немного прогуляться?
— С удовольствием, бабушка.
После объяснения с отцом Эллин находилась в подавленном состоянии. Она знала, что этот разговор неминуемо состоится, но все же не была к нему готова. «Что теперь будет?» — напряженно работала ее мысль.
Эллин взяла миссис Макки под руку, они вышли из дома. Несколько ступеней широкой лестницы от особняка вели вниз к трехуровневой террасе. Ее окружали совершенного творения сады с фигурно подстриженными деревьями и кустарниками, лужайки с идеальными газонами и пруды, в зеркальной поверхности которых набегающая серебристая рябь мерно колыхала отражения статуй богинь. Вдоль террас и аллей стояло множество скульптур, придающих торжественность и парадность. Дизайнерский стиль садов находился в едином ансамбле с дворцом, построенным по образцу французского замка семнадцатого века Шато де МезонЛаффит. Все в целом поражало своей грандиозностью и эффектностью, словно выказывая величие и богатство хозяина Харбор-Хилл. Казалось, здесь даже сама природа подчинена его могуществу и власти.
Эллин и миссис Макки неспешно направились в
западную часть французского сада, на пути к которому, словно орнаментальным ковром, пролегли соединенные ступенями и уходящие вниз широкие террасы. Кремовый гравий обрамлял устроенные на них партеры со сложными витиеватыми узорами из цветов, чарующих обилием оттенков. В конце сада, на крутом обрыве, находилась нижняя терраса, окруженная балюстрадами и вечнозелеными деревьями. Главным украшением являлась композиция в виде выполненных в натуральную величину вздыбленных лошадей с обуздывающими их грумами21 и фонтаном в центре. Эллин любила это место. Она часто останавливалась у балюстрад и смотрела вдаль, где уходящие лесистые холмы растворялись в синеве неба, словно утопая в безбрежных водах океана.
— Эллин, я знаю о твоем разговоре с отцом, — прервав молчание, первая начала миссис Макки.
— О, это папа послал вас, чтоб дать мне наставления? — с досадой спросила Эллин.
— Нет, милая, твой папа меня ни о чем не просил, — мягким голосом сказала Мария Луиза Макки. — Но все же ответь мне: ты убеждена, что хорошо знаешь этого мужчину?
— Да, бабушка, достаточно хорошо. Этот человек вызывает у меня искреннее уважение, и я хотела бы
навсегда связать с ним свою жизнь. Но как вы уже знаете, отец против моего выбора. По его мнению, моим избранником не может быть еврейский иммигрант, чье детство прошло в беднейшем квартале Нью-Йорка.
— Тебе, я думаю, будет интересно узнать, что и мои родители, переехавшие из Лондона в Нью-Йорк в 1843 году, поселились на пятьсот тридцатой Перл-стрит — в том же беднейшем районе Нижнего Ист-Сайда. Там же родилась и я.
— Невероятно, оказывается, семья Берлинов снимала квартиру всего в квартале от вашего дома... но пятьюдесятью годами позже. А ведь и мой дедушка — ирландский иммигрант. Ирвинг Берлин и Джон Уильям Макки — неординарные личности, оба сумевшие вырваться из нищеты и сделавшие себя сами. Берлин резко отличается от тех мужчин, с кем мне раньше приходилось общаться. С этим человеком я ощущаю внутренний комфорт, мне не нужно подстраиваться, с ним я остаюсь сама собой, не загоняя себя в рамки общепринятых норм и правил.
— Моя девочка, ты действительно влюблена?
— Да, бабушка, я его люблю... глубоко люблю. И если ради этой любви мне придется пожертвовать своим социальным статусом, я это сделаю. Отец угрожал лишить меня наследства, но меня это не остановит.
— Сейчас ты напоминаешь мне своего деда Джона Макки, — улыбнулась миссис Макки.
— Почему? — удивилась Эллин.
— Он обладал таким же упрямым и сильным характером. Прежде чем он нашел большое золотое дно Комстока, ему и его партнеру мистеру Джеймсу Фэйру предстояло выиграть настоящую войну против команды Шарон-Ролстон.
— Бабушка, расскажите, мне эту историю.
— Ну что же, слушай.
Они присели под тенистым деревом, и Мария Луиза Макки предалась воспоминаниям.
— Это было ровно шестьдесят лет назад в Вирджиния-Сити, — городе, раскинувшемся на крутом склоне горы Дэвидсон, где было обнаружено новое месторождение Комсток. В радужной надежде быстрого обогащения золотая лихорадка привела сюда не только шахтеров. Здесь собралась разношерстная публика: купцы, фермеры, предприниматели, искатели приключений и уголовники, — воскрешая в памяти события тех далеких лет, начала миссис Макки. По мере того как она рассказывала, воображение девушки рисовало яркие картины Дикого Запада. Эллин отчетливо представила, как под изнурительными лучами солнца, по пыльной дороге прибывали растянувшиеся на несколько миль колонны
фургонов, запряженных волами, и как после проливного дождя эти же дороги превращались в потоки грязи.
В городе старателей и шахтеров с утра до ночи слышался монотонный звук, непрерывно работающих плавилен и компрессоров. Недалеко, в горах, воздух то и дело сотрясали взрывы, доносившиеся до Вирджиния-Сити. Это рабочие закладывали порох в скважины в поисках породы, богато насыщенной рудой. Днем по улицам тянулись бесчисленные повозки и телеги, заполненные породой или товаром, а вечером начиналась другая жизнь: шахтеров ждали кулачные бои, игорные вертепы, развлечения в районе «Красных фонарей», бесчисленные салуны завлекали к себе выпивкой и звуками волынок.
— К тысяча восемьсот шестьдесят четвертому году маленькое палаточное поселение на глазах преобразилось, — продолжала свой рассказ миссис Макки. — В городе построили оперный театр и даже стала выходить собственная газета, где репортером работал Сэмюэль Клеменс, — впервые он начал печатать свои рассказы под псевдонимом Марк Твен.
В это же время приехал Уильям Шарон, чтобы возглавить филиал «Банка Калифорния», вице-президентом которого был мистер Ролстон.
Бывший юрист, Шарон всегда действовал по
отработанному сценарию: имея в своем распоряжении финансы банка, он кредитовал владельцев шахт и заводов. Заемщики часто не выполняли в срок свои обязательства по платежам, и тогда с них взыскивали заложенную недвижимость. А вскоре Ролстон и Шарон организовали товарищество «Объединение завода и горнодобывающей компании». Вгоняя в долги заемщиков, они постепенно прибирали к рукам все новые и новые заводы по переработке руды, стали контролировать и манипулировать основными пакетами акций крупнейших горнодобывающих компаний Комстока, установив таким образом монополию в Вирджиния-Сити.
Поговаривали о том, что Шарон скоро доберется и до двух ненавистных ему ирландских компаньонов Макки и Фэйр. Нужно только дождаться подходящего случая...
Но твой дед, Джон Макки, был мужественный человек, борец, он никогда не сдавался. Однажды они столкнулись в банке. Между ними произошла словесная перепалка… К слову сказать, и Джон, и Шарон отличались вспыльчивостью, однако внешне являли зримый контраст. Джон долгие годы занимался боксом, был атлетического сложения, высокий, мускулистый. На его фоне низкорослый Шарон, носивший черный сюртук и большую черную шляпу, явно проигрывал: щуплый, болезненный, c невыразительными чертами лица и
смолистыми усами — всем своим обликом походил на карточного шулера.
— Не по размеру примеряешь сапоги, Джон Макки! Я никому не позволю вставать на моем пути! Я заставлю тебя упаковать свои одеяла и убраться из Вирджиния-Сити! — сквозь зубы прошипел Шарон, сверля его ненавистным взглядом маленьких, как черные бусинки, глаз.
Джон вспыхнул.
— Ты?! Это мы еще посмотрим, кто кого! Когданибудь я буду могущественнее тебя. И я сделаю это с тобой! — принимая вызов, гневно прохрипел в ответ Макки.
После того разговора прошло два года, прежде чем твой дед и Джеймс Фэйр смогли, наконец, приступить к осуществлению своего плана.
— Для начала мы приобретем контрольный пакет акций шахты «Хейл & Норкрос», и это произойдет на ближайшей встрече акционеров! А затем купим свой завод по переработке руды, чтобы не зависеть от Шарона. И тогда его монополии придет конец. Он слетит со своего трона! — делился со мной секретным планом Джон.
— Но где же вы возьмете столько средств для приобретения активов? — спросила его я.
— Недавно сам Шарон с радостью подписал мне
чек на заем, зная, что этих денег будет недостаточно, и уверенный в том, что мы разоримся, как и другие владельцы горнодобывающих компаний. Тогда он сможет прибрать к рукам наши шахты. Представляю, как он потирает руки и смеется, считая меня идиотом. Однако здесь Шарон просчитался: он не догадывается о том, что мы создали деловое товарищество. Теперь нас пятеро. Все пятеро — сыны Ирландии!
— И кто твои партнеры?
— Это, конечно, мой друг Джеймс Фэйр, мой партнер по шахте Кентук Джим Уолкер и надежные бизнесмены из Сан-Франциско мистер Джеймс Флуд и мистер Уильям О’Брайен, в прошлом держатели салуна, а сейчас владельцы маклерской конторы. Они согласны инвестировать свой капитал в наш бизнес. Каждый из нас будет иметь прибыль в равных долях.
Их стратегия удалась. Ловкий Джеймс Флуд за месяц скупил по дешевой цене большинство акций «Хейл & Норкрос». На ближайшем собрании акционеров они получили контроль над шахтой, принадлежавшей этой компании, выдворив из совета директоров Шарона, Ролстона и «Банк Калифорния». Главным управляющим назначили Джеймса Фэйра. Шарон, не желавший делиться даже малыми крохами со своего стола, был вне себя от бешенства, поняв, что ирландцы обвели его вокруг
пальца.
Шло время. Шахта приносила хороший доход. Партнеры приобрели две камнедробильни для переработки руды и даже у самого Шарона купили водопроводную компанию «Вирджиния & Голд-Хилл». Однако Джон и Джеймс Фэйр не хотели останавливаться на достигнутом, они словно чувствовали, что поблизости должна быть материнская жила, которая приведет их к сердцу основного месторождения Комсток. Эта жила долгие годы не давала им покоя.
В 1872 году они пошли на риск, купив участок земли размером в тысячу триста футов, известный под названием «Консолидейтэд Вирджиния». К этой земле специалисты уже потеряли интерес, считая принадлежащие компании шесть шахт «мертвыми». Но Шарон, разгадав план ирландцев, активно скупающих акции, искусственно взвинтил на них цены. Поэтому контрольный пакет компании обошелся им в пятьдесят тысяч долларов.
— Теперь эти ирландские выскочки вот у нас где! — сжимая пальцы в кулак, заявил Шарон Ролстону. — На исследования этих шахт потрачено уже более полутораста тысяч долларов… и все впустую… Ловко я их надул! Скоро им придется расстаться с водопроводной компанией «Вирджиния & Голд-Хилл».
Все это время Ролстон и Шарон оставались, пожалуй, самыми богатыми людьми на Западе. Им по-прежнему принадлежали наиболее эффективные заводы по переработке руды и самые крупные добывающие компании. Они же являлись и основными держателями ценных бумаг многих шахт. После проведения ими железной дороги через Вирджиния-Сити к Комстоку они практически монополизировали поставки леса, воды и другие перевозки, необходимые для добычи и переработки руды. Принадлежащий им «Банк Калифорния» без особого труда устранил другие конкурирующие банки. Казалось, что Ролстон и Шарон прочно обосновались на золотом дне Комстока и установили абсолютную власть.
Несколько месяцев ирландцы потратили на исследование шахт «Консолидейтэд Вирджиния», вложив около двухсот тысяч долларов, но поднимали на поверхность лишь пустую породу.
В один из вечеров Джон вновь поведал мне о состоянии своих дел:
— Все средства, заработанные от «Хейл & Норкрос», мы теперь вкладываем в добычу руды на новой шахте. Шарон смеется над нами. Он был бы рад увидеть нас разоренными после долгих и изнурительных работ. Ведь добыча рудного серебра ведется глубоко под землей.
Рабочие то и дело натыкаются на горячие ключи, а их температура так высока, что яйцо может свариться. Мы сократили работу шахтеров до пятнадцати минут. Больше выдержать невозможно. Пока одни с киркой в руке пробивают пробные штреки, другие поливают их ледяной водой. Под толстой подошвой сапог закипает глина. Если бы кто-то захотел увидеть настоящий ад, то это ворота в него.
— Но если Шарон прав и вы ничего не найдете? — спросила я, не скрывая тревогу.
— Шарон ничего не смыслит в горном деле. Я и Джеймс Фэйр двадцать два года провели в шахтах. Я уверен, что нужно продолжать копать глубже. Вчера наконец рабочие пробились сквозь скалистую породу и наткнулись на кварц. А именно кварц содержит серебро. Мы исследовали местность и нашли тонкую вену, но она тут же исчезла. Мы на правильном пути — где-то здесь сердце Комстока! У нас с Джеймсом на это чутье... Немного терпения... Я знаю, что мы рискуем. Но даже если мы ошибемся, я и Фэйр не остановимся и начнем все сначала. Клянусь, я не отступлюсь, пока не ударю киркой в самое сердце Комстока!
Вскоре они снова нашли вену, и на этот раз она начала расширяться: сначала до фута, затем до нескольких, потом до шести футов, до двенадцати.
«Неужели фортуна повернулась лицом?» Голова шла кругом. Джон и Фэйр запретили шахтерам выходить на поверхность, опасаясь, что те проговорятся. Они доставили им тюфяки для ночлега, хорошую еду и ящики с виски. А сами немедленно сообщили своим партнерам Джеймсу Флуду и Уильяму О’Брайену, чтоб те срочно скупили как можно больше акций, выброшенных ранее на рынок. Флуду и O’Брайену удалось скупить двадцать пять процентов акций «Консолидейтэд Вирджиния». Удача не заставила себя долго ждать: на глубине тысячи двухсот футов они обнаружили новую вену шириной более чем пятьдесят футов, богато насыщенную серебряной рудой.
Местная газета «Комстокский шахтер» писала, что «ничего подобного не было открыто на земле, с тех пор как первый шахтер сделал первый удар своей примитивной киркой…».
Я была в Париже с детьми, когда летом 1873 года Джон приехал ко мне и сообщил радостное известие:
— Мы богаты, Луиза, сказочно богаты! Мы ударили в самое сердце Комстока! На вершине хребта Вирджинии мы нашли гору серебра! Это настоящая бонанза22! Я искал двадцать три года, и я ее нашел!
Так, именуемые королями Комстока, четыре ирландца вошли в историю. Они открыли одно из самых крупных в мире месторождений серебряной руды. Вскоре
их шахты начали приносить доход в три миллиона23 долларов в месяц, а спустя три года — уже около шести миллионов. Всего лишь за год до открытия месторождения их партнер Джим Уолкер решил выйти из бизнеса, продав свою долю Джону Макки. Он уехал в штат Вирджиния, чтоб заняться фермерством. Таким образом, Джон обладал двумя пятыми частями акций.
Через два года четверка ирландцев открыла в СанФранциско банк «Невада». А еще через год могущественный «Банк Калифорния» разорился. Сам Шарон приложил руку к его банкротству. В 1875 году он купил место в сенате благодаря финансовым махинациям и тем самым спровоцировал биржевой крах, доведя город до нищеты. Мошенник Шарон шел на любую подлость ради достижения своей цели. Бедный мистер Ролстон был полностью разорен и подал в отставку. Он не смог вынести крушение своей империи: решив свести счеты с жизнью, в отчаянии заплыл так далеко, насколько хватило сил, и утонул в заливе Нептун.
Спустя несколько лет, в 1883 году, Джон Макки основал «Кабельную компанию». Он проложил провода через Атлантический океан, соединив Америку с Европой, создал «Почтово-телеграфную компанию» и в двухлетней войне разрушил монополию «Вестерн Юнион».
Миссис Макки умолкла, закончив свой рассказ.
— Я всегда гордилась своим дедом и никогда не стыдилась своих ирландских корней.
— Да, твой дед был удивительным человеком и до последних дней своих оставался джентльменом. Богатство его не испортило. Джон дважды отказывался от места в американском сенате. Он тратил более четверти миллиона в год на благотворительность, и, как правило, никто, кроме его личного секретаря, не знал бенефициаров. Он как-то сказал: «Я начал с нуля. Я заработал миллионы, но мои руки всегда были чисты».
— Но и вы с папой в память о Джоне Макки финансировали строительство школы шахтеров в Рено. Когда-нибудь я обязательно напишу книгу о своем великом деде.
Миссис Макки благодарно обняла Эллин.