На фото: автор 1974 г. Кисловодск. Лермонтовская площадка — архитектурный ансамбль из светло-желтого песчаника, расположен возле главного входа в Курортный парк, напротив колоннады. Справа Кисловодский вокзал.
- Вот сидим с тобой и, несмотря на моросящий апрельский дождь, чувствуем себя очень даже неплохо. А всё потому, друг мой… дача! Она всё в нашей жизни и сознании - как сказано в книге Откровения Иоанна Богослова: и "альфа и омега"! Всю зиму ждёшь свидания с ней, как любимой.
Погода только подвела: в прошлом году в конце апреля мы уже переехали. На майские сажали помидоры, а в этом году придётся повременить. Ну, ничего, природу не обманешь, тепло придёт, никуда не денется. Пока наездами, а на праздники, Бог даст, и переселимся.
Зато имеем возможность спокойно посидеть в беседке, выпить рюмку хреновушки, послушать соловьёв. Супруга чайку заварит.
- Ты, Костя молодой ещё, живёшь в дне сегодняшнем, вот и сейчас рвёшься в бой, а на улице дождь! Планируешь, что и как строить, а у нас, стариков всё построено. И не то, что делать вроде бы нечего – дел всегда полно, а то, что делальщики кончились. Здоровья нет. Не согнуться и не разогнуться. Поэтому мы в прошлом. Да… вот выпил рюмку и вспомнил одну историю. Вроде бы и не красит она меня, а всё одно: молодость – штука приятная! Слушай!
В советские времена промышленными объединениями планировались, так называемые взаимные перекрёстные проверки на предприятиях отрасли. Ежегодно создавались ревизионные комиссии, которые выезжали друг к другу проводить комплексную проверку деятельности. Составляли акт и представляли его в вышестоящую организацию.
Зачем, спрашиваешь? Да чёрт его знает, Костя, много чего было в плановой экономике нелепого и смешного, как, впрочем и в нынешней околорыночной!
Эффективность таких проверок естественно нулевая: зачем что-то вскрывать, когда к тебе приедут завтра с обиженного тобой предприятия?
Поэтому эти проверки ревизиями можно было назвать, разве, что условно, профанация. Они сопровождались откровенным бездельем членов комиссии и пьянками в ресторане или на воздухе, в зависимости от времени года, места и финансовых возможностей проверяемых.
В те времена работал я в системе всесоюзного промышленного объединения «Югмебель» и возглавил бригаду по проверке Кисловодской мебельной фирмы «Бештау».
Приехав в Кисловодск, я отдал вопросник плана ревизии генеральному директору, и запланированная проверка понеслась вскачь: контора предприятия при содействии членов комиссии проверяла сама себя с похвальным энтузиазмом, а главе «высокой комиссии», то есть мне и главному бухгалтеру Евгению Петровичу предложили развлекательную, культурную программу.
Поскольку по делам службы в Кисловодске я был не первый раз, основные его достопримечательности были в той или иной мере знакомы, однако капризничать было не солидно. В сопровождении главного инженера фирмы мы посетили Замок коварства и любви, вернее скалу, где коварная дочь князя обманула влюблённого пастуха, а в самом замке нас угостили отличным шашлыком с красным вином Прасковейского завода, съездили к Лермонтовской скале и горе Кольцо. Первый день ревизии завершили в ресторане «Храм воздуха».
На следующий день машина главного инженера опять стояла у подъезда гостиницы. Осмотр достопримечательностей курорта продолжился.
Через три дня наших изрядных трудов на ниве культурных мероприятий, мне сообщили о завершении программы ревизии. Дали прочитать составленный акт проверки, который я и огласил на совещании у генерального директора. Всем составом комиссии и ответственных работников фирмы с удовольствием и чувством выполненного долга, отметили окончание миссии в ресторане «Замок», после чего нас доставили на вокзал.
До отправления фирменного поезда Кисловодск-Москва оставалось достаточно времени, поэтому после размещения в своём купе (я ехал отдельно от сослуживцев в другом вагоне), решил прогуляться по перрону, подышать, так сказать, напоследок лечебным Кисловодским воздухом. Выпив рюмку коньяка в станционном буфете, я уселся на скамейку под навесом на высоких чугунных столбах у старинного здания вокзала, архитектура которого мне очень нравилась, несмотря на эклектичность. На невысоком каменном цоколе построено красивое одноэтажное здание, с богато украшенными фасадами. Углубления и круглые выступы на нём создавали неповторимую ритмику арочной гармонии, завершающиеся совершенным фризом с выступающими квадратами, а над центральным входным ризалитом, красовалась строгая надпись «Кисловодскъ».
Устав крутить головой, рассматривая здание вокзала, я расслабился и задремал.
Проснулся от холода. Поезд ушёл и унёс мой портфель, плащ, пиджак с деньгами и документами!
Утром, кое-как скоротав ночь, вышел на привокзальную площадь. Задрав больную, налитую «чугуном» голову посмотрел на башенные часы. Они показывали восемь часов десять минут. Голова разламывалась. Каждый шаг по ступенькам лестницы ведущим к проспекту Карла Маркса отдавался ударом «колокола» в висок. Во рту пересохло. Слава Богу, кое-как доплёлся до поворота на Курортный бульвар, а там недалеко и до Нарзанной галереи. Напившись нарзана, уселся на скамейку и стал соображать. Денег нет, паспорт уехал... обращаться в фирму стыдно и несолидно. Они ведь так трогательно простились и посадили меня прямо в вагон. Новое моё явление руководство фирмы явно не оценит! Телеграфировать в Ростов – тоже не с руки. Чем объяснить, почему я не доехал? Да и денег на телеграмму нет…
Глотнув впрок ещё раз нарзана, я медленно и совершенно бесцельно поплёлся к вокзалу. Осознав всю беспросветность положения, поднял голову и увидел рекламную перетяжку через бульвар: «Всегда в продаже свежий хаш»! Меня прямо, как током ударило: именно это мне сейчас и надо: позарез! Похлебать калорийного насыщенного супа после вчерашнего, самый раз. И мозги прояснились, и что-нибудь придумали бы!
Но как? Денег-то нема! Неожиданно кто-то тронул меня сзади за плечо. Оглянулся, Бисо Абахов – главный технолог фирмы «Бештау». Вчера он был в составе провожающих, а теперь удивился моему присутствию на Курортном бульваре.
- От поезда отстал, - объяснил я Бисо, - пошёл в буфет, а он ушёл. И деньги и паспорт… всё уехало.
- Это я виноват, - потупившись, повинился Абахов, - я ещё на вокзале сообразил: надо было мне соорудить в дорогу бутылочку коньяка, а я оплошал. Вай-вай, как нехорошо! Что ж делать будем?
- Как что? – уже уверенно выпалил я, - хаш кушать будем! У тебя время есть?
- Пошли, времени полно: мне отгул дали за работу в комиссии!
Когда выпили по первой и закусили хашем, ко мне вернулась уверенность: жизнь продолжается!