- Вот скажи, Гоша, за что меня так горожане любят?
Внезапный вопрос вернувшегося со двора некроманта застал его помощника врасплох. Но ненадолго. Незамутненный интеллектом мозг быстро находит простые решения:
- Ну как за что, ты же – их бессмертие!
Авессалом хмыкнул, понаблюдал, как Гоша зашивает заговоренной ниткой свой сапог.
- Ладно. А девки? Какого черта им от меня надо?
- Спрашиваешь, батюшка! Мужик ты видный… - в преувеличенно бодром голосе предательски проскользнула фальшивинка.
- Это ты у нас видный, - покачал головой некромант, - а я перспективный. Достали – сил нет.
- Пора бы уже привыкнуть к этому хороводу, чай не первый день.
- Как тут привыкнешь, когда предела их фантазии просто не существует. Как и непонятной отваге. Что ни день, то новая глупость. Эта их предводительница…Клара!
- Чего отмочила на этот раз дочь кузнеца?
- Знаешь, лучше один раз увидеть…
Авессалом махнул рукой и шагнул вон из избы, Гоша, хихикая, двинулся следом.
Они долго стояли, замерев. Рассматривали очередной подарок от влюбленной поклонницы.
- Ничего себе, - Гоша, наконец, отмер, хотел что-то прокомментировать, но расхохотался.
И было от чего. Бронзовая статуя, являющая собой обнаженную Клару в полный рост – зрелище не для слабонервных.
- Как только дотащила? – присвистнул дуболом.
- Силушкой в отца пошла… И куда теперь девать это произведение искусств?
Гоша вдруг прищелкнул пальцами
- Авессалом, посмотри на всё иначе! Во всём есть свои плюсы. Поставим её в огороде – ни одна ворона не сунется грядки портить. Не отважится просто.
- Думаешь не слишком тяжелая артиллерия? – засомневался некромант, - вороньи инфаркты мне не нужны, поднимать пернатых не люблю.
- Очень тяжелая, - пропыхтел Гоша, обхватив обеими руками и приподняв статую, - весомая, я бы сказал. Красота – страшная сила! Особенно когда в ней столько кг, потому что в бронзе это имеет значение!
Пока Гоша, ворча, волоком оттаскивал подарок в огород, некромант вернулся в избу, продолжать свои утренние опыты с настоями и магическими жидкостями. В этом городке, с безумными его жителями, у него зелья и эликсиры использовались так массово и часто, что приходилось постоянно обновлять базу.
А тут ещё некстати девкам местным весна в голову ударила что ли – все как одна воспылали к нему, властителю темных дел, светлой любовью! И среди них яркой звездой выделилась дочь кузнеца Клара. Девушка массивных форм и не менее массивных чувств и способов их проявления. Сначала она взялась за соперниц. Устраняла их решительно и кардинально, у простого человека волосы бы на голове встали дыбом, но любого жителя этого городка такой подход давно перестал удивлять. Все они, чтоб привлечь внимание Авессалома, предпочитали…умереть. Такой вот способ справляться даже с самыми мелкими житейскими неурядицами. А что в этом такого: Авессалом маг, он поднимет обратно к жизни! И вернет уже обновленными. Сопли текут? Что лечиться, зазря мучиться и капли изводить? Повесился – и возродишься здоровехонький. Пьяным в колодец упал и ногу сломал – это не повод месяц лежнем лежать, сращивать, проще доковылять до колодца и нырнуть туда уже вниз головой, чтоб наверняка. А очнешься с целыми конечностями, и сломанная шея даже не будет ныть на погоду.
Так вот Клара своих подруг умерщвляла после первого же предупреждения, чтоб не лезли к её «душке-некромантику». Всех извела. Впрочем, все вернулись к жизни, но уже напуганные её решительностью. Что ни говори, даже если есть гарантия, что тебя поднимут, мучительная смерть перед этим не становится более легкой и приятной. А те отчаянные, что не могли угомониться, проходили снова и снова через Кларин праведный гнев. Пока сама влюбленная не поняла, что лишь обеспечивает им свидание с Авессаломом на его магическом столе, своими же руками. А что он там с ними делает? А вдруг видит их обнаженными (не дай боже трогает!) и полюбит какую? Сама, получается, толкает подруг к нему в объятия!
После этого Клара, грешным делом, решила утопиться, чтоб проверить. Благо, в последний момент передумала: а вдруг труп распухнет так, что Авессалом, увидевший девушку в столь неприглядном облике, ощутит отвращение? Или вообще не найдут её, омуты здесь лихие, глубокие… Нет, это не решение. И, посмотрев по сторонам, на счастливые семьи, Клара включила режим беспощадно заботливой и домовитой хозяюшки.
Началось всё с пирожков. Ежеутреннее подношение горячей выпечки к порогу обожаемого удивило некроманта, а Гошу порадовало. Поэтому Авессалом терпел детские эти примитивные заигрывания сколько мог, радуясь хорошему аппетиту помощника. Но Клара не унималась. Ей хотелось, чтоб как на идиллических картинках: сидят они за столом напротив друг друга, он кушает, а она, подперев кулачком оба подбородка любуется с умилением и нежностью: худенький, откормить бы. Некромант мечт девичьих не разделял, буркнул только, что не ест такое. Вот ежели бы с кладбищенской травкой начинка, да сорванной в полночь… И нашел-таки слабое место Клары. Кладбища ночного та боялась (а женой некроманта стать мечтает, дурища!). Вчера ушла вся в слезах и соплях по этому поводу. Посмотрим, что сильнее окажется: любовь или страх? Понадеялся было, что страсть прошла…
И сегодня вот новая попытка. Говорит, ковала уже неделю, не покладая рук. Хотела ко дню рождения, а коль так оконфузилась с пирожками, то решила вину загладить. Нет-нет, к празднику придумает ещё что-нибудь, так что бери, дорогой Савушка (ой, простите, Авессалом!) и наслаждайся культурой, коей в нашем городке сельского типа только клуб и вот эта статуя невероятной красоты, грации и уникальности! Покраснела и убежала.
Статуя и впрямь была уникально, детализировано прорисована. Как живая. Настолько, что дотрагиваться страшно. Интересно, она ковала сие чудо в отцовское отсутствие? Иначе его реакция была бы однозначной. Кузнец – человек серьезный и вменяемый, в кого только дочура. И, казалось бы, этот подарок – точно предел мыслимой и немыслимой фантазии, но что-то подсказывало Авессалому, что грядет куда большая печаль...
- Порядок! Стоит средь морковки, как влитая! А что, Клара пирожков сегодня не принесла? – с порога расстроился запыхавшийся Гоша.
И как в воду смотрел некромант.
На следующее день, после обеда, Клара пришла в гости с какой-то незначительной просьбой от отца. Бледна, безумный взгляд блуждает по горнице, по полкам со снадобьями. Авессалом даже встревожился, девка-то будто не в себе. Однако пошел в кладовку, понадеявшись, что глупостей не натворит в его отсутствие. Недооценил. Когда раздался грохот, рокот и из горницы пахнуло серой, а потом сразу приглушенный вскрик Гоши – Авессалом обреченно метнулся обратно, понимая, что попался на удочку коварной девицы.
Хоть комнаты у него и просторные, однако, дракону, точнее, драконихе, что восседала по центру, упираясь головой в потолок, а лапами и хвостом в стены, даже зал был явно маловат.
- Дура, - восхищенно поговорил Гоша, жавшийся к двери, - ты зачем выпила эту склянку?
- Убиться хотелаааа, - завыл дракон голосом Клары, - так, чтоб наверняка, у вас в доме. Думала, тут всё яды.
- А на что надеялась? – поинтересовался Гоша с видом любознательного ученого, ведущего эксперимент.
- Что Савуш…Авессалом наш батюшка меня оживит поцелуем своим… - выл дракон.
- Слышишь, принц ты наш? – расхохотался Гоша.
- Ну-ка! – прикрикнул на него некромант, сдвинув брови. Гоша сразу посерьезнел, извинился, - что за тема с поцелуем? По-твоему, я тут всё село-город ваш перечмокал?
Гоша едва сдерживал смех.
- Не знаю, - опешила дракониха Клара и от растерянности выпустила облачко пара с искрами.
- Ты мне тут хату не спали! – Авессалом задумался о чем-то.
- Что ж я теперь так на всю жизнь останусь вот…такой? – она осмотрела себя, вытягивая шею, попыталась похлопать крыльями.
- Останешься! - пообещал Авессалом, споро шаря на полках, - будешь коров утаскивать и коз воровать у горожан, поля сжигать и девушек похищать. Пока какой-нибудь принц не отрубит твою глупую башку!
-Ой, мамочкииииии, - слезы, размером с яблоко каждая, покатились по чешуйчатым щекам.
Некромант подскочил к ней с трехлитровой банкой, подставил, словно березовый сок собирал, приговаривая: «драконьи слезы – нужный ингредиент!»
- Да ты не переживай! – подхватил Гоша, который с ходу просек задумку Авессалома, - пристроишься у отца в кузне работать, огонь в печи поддерживать. Цены тебе там не будет.
Дракониха взвыла так, что стены затряслись.
- Гош, не переборщи, - нахмурился некромант, меняя банку. Но тот уже вошел в раж.
- Не женится на тебе наш некромант! – сказал, как отрезал, обрубил все девичьи мечты и фантазии, - сдалась ты ему глупая такая. И трусливая вдобавок. Не хозяйственная совсем. Другая бы уже давно попотчевала милого пирожками с его любимой начинкой. Смотри, как отощал, а с такой женой и вовсе концы отдаст.
- Всё, не реви! – скомандовал некромант, - а то дом зальешь. У меня банки закончились. Сюда вот лучше плюнь, - подставил кастрюлю.
- Зачем? – оторопела дракониха, но реветь перестала.
- Драконья слюна пригодится для магии с оживлением, - пояснил Гоша, - батюшка, крови бы ещё и клыков парочку.
- Зубы не дам! – закопошилась Клара, - в кастрюлю плюну, и кровь немного возьмите, но клыки не трогать!
- Ладно, - с сожалением согласился некромант.
Когда со сбором драконьего биоматериала было покончено, Авессалом протянул её склянку:
- Пей. Опять станешь назойливой, надоедливой девкой.
Клара вдруг попросила:
- А можно не сейчас? У меня тут дело одно появилось…
- Всё-таки решила напоследок поля пожечь и корову задрать? – с пониманием кивнул Гоша.
- Нет, - дракониха пыжась и тужась пролезала в дверь, - я докажу вам свою любовь!
Наконец, она вывалилась наружу со звонким чпоком, как пробка из бутылки, заковыляла по двору. Поняв, что в калитку не пролезет, взмахнула крыльями неуверенно, затем всё активнее и, наконец, оторвавшись от земли, взлетела, перемахнула через забор.
Вышедший следом Гоша наблюдал, как она на небольшой высоте удаляется прочь, вздымая клубы пыли.
- Хороша, чертовка! Может так оставить всё, а, батюшка? Дракон в хозяйстве – вещь нужная. Хотя бы в качестве транспорта. Женись на ней и станешь всемогущим.
- Я и так всемогущий, - некромант деловито перебирал, передвигал снадобья, запрятывал банки с драгоценной драконьей влагой подальше в темень буфета, - а бессмертия мне дракон не даст, увы.
В этот день, даром что будний, выдалось затишье. Разве что бабка Глаша забегала за средством от тараканов («вот так, Гоша, я тут что-то вроде санэпидемстанции!»), да тетка Пелагея просила какое-нибудь снадобье от галлюцинаций для своего пьющего мужа («Тут ему час назад дракон за деревней примерещился! Да не просто примерещился, а ещё и крикнул издалека: «Коля, посторонись!!»).
Некромант отправил Гошу на огородные работы, а сам занялся перегонкой семян белены на водяном пару от драконьих слез в эфирное масло и раскладывал для просушки листья и корни белладонны. Закончил заполночь, так умаялся, что просто свалился в кровать бревном и отключился. А через пять минут подскочил от страшного грохота во дворе. Гоша тревожно застыл у окна.
- Что там? – сонно, борясь с искушением проклясть источник шума, спросил некромант.
- Незаконченное дело, - вздохнул Гоша, - думаю, я вам не нужен, хозяин. Но если что – будите.
И предательски слинял в свою комнату. А со двора доносились звуки столь разнообразные. Будто там слон в посудной лавке танцевал танго. Даже ритм похож.
Авессалом, ругаясь на латыни, рискуя вызвать Аида, натянул тапки и вышел на крыльцо.
- Ай! Простите! – огромная глыба с голосом Клары, на фоне освещенного луной неба шарахалась в разные стороны, пытаясь передвигаться по двору, - я вам тут немного заборчик повалила…Ой! Да ну кто же здесь частокол установил так криво? Колется же! Ааа! Какое же ужасное ночное зрение у драконов, как они вообще живут с ним, бедняжечки…
- Они спят по ночам, - зевнул некромант, - как и я. Чего и тебе советую.
- Не могу! – рявкнула Клара, - вот!
Она подтянула огромную когтистую лапу к самому крыльцу, разжала, и у ступенек вырос огромный стог свежесорванной травы.
- Всё кладбище оборвала, не знала, какую надо, тут всякая! – гордо дыхнула горячим паром. Некромант еле увернулся. Зато проснулся окончательно, - в драконьей шкуре вроде как и не страшно туда ночью идти, я в таком виде сама жутче и опаснее всех! А теперь давай назад превращай, руки нужны! Пока опару поставлю да тесто замешу – уже и утро будет, успею к завтраку напечь пирожков твоих любимых…
Авессалом оторопел.
- Ну же, скорее, - торопила Клара, - этими лапами только поле пахать, а не готовить.
Авессалом открыл рот, чтоб послать девушку далеко и очень-очень надолго, окинул взглядом копну травы и передумал. А и хрен бы с ней! Вынес пузырек со снадобьем, закинул в пасть и спать побрел. Дверь к себе в комнату на всякий случай на заклинанье запер. С этой сумасшедшей станется…
Проснулся от чудесного, щекочущего ноздри, запаха свежего хлеба. Пироги с кладбищенской травой дымились на столе, Гоша сидел на лавке, приглядываясь и принюхиваясь с подозрением.
- Это вообще есть можно?
- Можно, - кивнул некромант.
Гоша взял один, откусил, начал жевать.
- Всё можно есть, но некоторые вещи лишь единожды.
Гоша побагровел, поперхнулся, стал отплевываться.
- Я ж не знаю, чего она там набрала, - пожал печами Авессалом, почесал лысину, - может лютиков, а может гармалы, то бишь могильника, - а чего ты плюешься? Отравишься – подыму, не переживай. Вкусно хоть?
- Вкусно, - процедил сквозь зубы Гоша, присушиваясь к ощущениям, - но мертвяком быть не хочу, даже поднятым. Вон у тебя всё село такое, зомби твои персональные.
- Да, - оскалился хитро Авессалом, - побочный эффект оживления. Марионеточки мои… Живут и не знают, что не живут-то толком, а только пока я рядом. А надо будет – как армией ими командовать стану.
- Вот и я о том же, - поежился Гоша, - тебя люблю, конечно, и сам грудью встану на защиту, коли понадобится, но живым.
- А кулинарша-то наша где? – опомнился хозяин.
- С утра в кузницу убежала. Отец если узнает, что дома не ночевала, говорит – выпорет.
- Сурово! – вспомнил некромант огромную ручищу кузнеца, - просто предупредить бы девку надо…
- Ты о превращении?
- О нём. Точнее, о пожизненном побочном действии эликсира, что она выпила.
- Угу, надо ж ещё выяснить, что они делала, когда пила его.
Подошел котенок со свернутой шеей, мурлыкнул, ткнулся в руку погладиться. Сунул ему пирожок – нюхнул, одобрительно заурчал и утащил за печь.
- Есть можно, - резюмировал Гоша и потянулся за следующим
День начался, не считая пирогов, на редкость спокойно. Даже удивительно.
Ровно час прошел до следующего грохота, на сей раз в двери дома. А потом на порог шагнул кузнец.
Авессалом поймал себя на том, что вздрогнул, вставая ему навстречу. Гоша усмехнулся в углу, начищая пробирки и бутылочки.
- Батюшка… - почему-то шепотом, что никак не вязалось с шумным стуком перед этим, произнес кузнец, - тут это… дела непонятные творятся…помоги!
Он посторонился и втащил в избу огромный мешок, в котором дергалось и ворочалось что-то бесшумное. Пихнул в середину комнаты и отскочил. Мешок приоткрылся, оттуда показалась длинная острая морда, а потом, медленно перебирая лапами, вышел крупный крокодил.
- Вхожу утром в кузню, а там это… - кузнец перешел на сип, - откуда взялась животина, образина жуткая, не пойму! В реке у нас такие не водятся. А вокруг ошметки Клариной одежды…
Крокодил открыл пасть, защелкал зубами, поворачивая морду то к кузнецу, то к некроманту, издавая невразумительное порыкивание.
- Гортань не приспособлена для человеческой речи, - пробормотал Гоша из угла.
Крокодил плотоядно потянулся в его сторону.
- Еле отловил, - пожаловался кузнец, - и сразу к вам.
- Это правильно! – одобрил некромант, - да ты присаживайся, сейчас мы твоё пресмыкающееся трансформируем.
- Чего?
- Превратим, говорю. Ты бы отвернулся, зрелище не из приятных. Хотя, на любителя…
Некромант нашел нужный эликсир, отвинтил крышечку, подошел к самой пасти и влил туда содержимое.
Крокодил содрогнулся всем телом, на пару секунд застыл, вытянувшись, как парализованный, а потом завертелся волчком и рассыпался в воздухе. А на его месте на полу очутилась Клара собственной персоной. Голая, в чем мать родила. Лежала и постанывала. Некроманту её вид был не в диковинку, а отец охнул, сначала шарахнулся, а потом быстро снял кафтан и кинул дочери. Та, хныча, закуталась, села, притянув к себе колени.
- Это что ж такое… - кузнец был потрясен, - это как же…
- Бывает! – быстро сказал Гоша с видом знатока, - редкая болезнь, семейная, можно сказать. У вас никто не страдал этим? Крокодилы в роду были?
- Не-е-ет… - кузнец, надо отдать ему должное, даже не начал заикаться, - хотя… Рожа вот эта острая, зубастая и тупое выражение глаз.. тещу напомнили! Дочке, стало быть, передалось?
- Ну, вот видишь! – кивнул Гоша, - передалось. Это не смертельно. А если кое какие правила соблюдать – и приступов не будет.
- Вылечишь? – кузнец с отчаяньем на некроманта воззрился.
- Ты сейчас выйди, - Авессалом махнул Гоше, мол, хватит, молчи уже, - во дворе подожди, с Кларой я поработаю.
Кузнеца как ветром сдуло.
- В общем так, девка, - некромант сел на пол напротив неё, - рассказывай, только подробно! Что случилось за секунду до того, как стала большой зубастой ящерицей.
- Вошла в кузницу, решила печь разжечь, наклонилась за щипцами, тут Мурка подошла, я её погладила и… всё! Уже лежу на полу, рот открываю, а на помощь позвать не могу.
Клара сейчас выглядела, как потрепанный кошкой воробушек. Вся боевая харизма и прыть слетели без остатка.
- Теперь скажи, когда ты тут у меня в дракона превратилась вчера, кота нашего гладила?
- Да, пила ваш яд, ну, как я думала, и гладила вашего котика, мол, смотри, животинка, как умирать буду сейчас…
- Всё ясно, - кивнул некромант, - а теперь слушай сюда, экстремалка-суицидница. Кошек тебе отныне и навсегда гладить строго запрещено. Заякорила этот момент магически. Оборотень ты теперь. Как только прикоснешься к любой – снова станешь недодраконом, хочется тебе этого или нет.
- А почему не драконом? – всхлипнула Клара обиженно.
- Потому что сильное только первое превращение, остальные слабо проявляются.
- О-о-ой… А если я съем кого-нибудь из людей?
- Не съешь, - усмехнулся Гоша, - крокодилы только живых существ едят…
Некромант цыкнул на него, и парень замолчал.
- Дам отцу несколько бутыльков противоядия, но про кошек забудь. Снадобья этого у меня немного, не было нужды раньше делать, а сейчас уже не достать всех ингредиентов. Так что берегись братьев наших меньших, если не хочешь однажды уйти жить в реку.
- Поняла, - закивала Клара.
Она поднялась на ноги.
- Ну, а пирожки-то как, понравились? – заплаканные глаза смотрели с надеждой.
- Сойдет для сельской местности, - хохотнул Гоша.
Клара не сводя глаз с некроманта, кокетливо выставила голую ножку. Быстро девка оправилась и свыклась с новым статусом. А в глазах огонь.
- Теперь я тоже нечисть? – радостно спросила так, будто в лотерею выиграла, - мы одного поля ягоды. Так что, может…
- Не может! – оборвал Авессалом.
Подошел к ней вплотную, взял за подбородок, жестко и холодно заговорил:
- Послушай, девочка. Мне не нравятся живые. Совсем. Ветреные они все, неверные. Призраки предпочтительнее. Если хочешь быть со мной, тебе надо умереть. Всерьез, по-настоящему. Тело чтоб похоронили. А я твой дух к себе привяжу и будем вместе, счастливы, на веки вечные. Тогда ты от меня никуда не денешься. Устраивает?
Клара моргала быстро-быстро, пытаясь осмыслить услышанное.
- Это я тогда стану совсем не живая? Не смогу есть и пить, обниматься и целоваться? И родные меня не будут видеть?
- Да! – плотоядно проговорил Авессалом, - но на что ради любви не пойдешь, верно? Я оценил твои старания и предлагаю руку и сердце…в таком виде. Ты согласна, дорогая?
Он отпустил девушку, отошел на шаг.
Из угла на них смотрел, открыв рот, Гоша. Мужчины молчали, наблюдая целую гамму чувств на лице лихорадочно и испуганно размышляющей Клары.
- Я не хочу быть духом… - наконец проговорила она чуть слышно. Потом набралась храбрости и громко сказала, - нет, я не хочу умирать и вечной любви за гробом. Я сейчас хочу, плотской.
Она бойко крутанулась на пятках и уставилась на Гошу. Ткнула пальцем.
- А он? Он живой человек? Настоящий? Точно нормальный, обычный человек?
Некромант одновременно кивнул и пожал плечами.
Глаза Клары загорелись знакомым огоньком. И, не сводя их с Гоши, она сообщила нежно:
- Мне кажется, нет, совершенно точно - я влюбилась!