Перевод с болгарского на руский язык: Виолета Божилова
Бръшлянът пълзеше унило по земята и проклинаше съдбата, че му е отредила такава жалка участ:
- Не е ли несправедливо, - огорчен въздишаше той. – да се родя сред бурени и незна-чителни, невзрачни тревички, да пъпля сред тях като гаден охлюв, да вия изящната си млада снага по тази не видяла светлина усойна поляна, докато чувствам, че съм роден за друг живот? Ах как мечтая да се издигна високо, високо към синьото небе и яркото слънце, да омая всички с красотата си, да заема мястото, което вярвам, че ми се полага! Искам да ме видят! Искам да ми се възхищават! Искам да изпитам удоволствието и радостта да стоя високо над тези жалки треви и тази мрачна поляна! – повтаряше като мантра своите жалби и мечти недоволният Бръшлян, убеден, че е роден за велики дела и достоен да бъде украшение на този Божи свят.
Един ден, самовлюбеният наш герой, стигна до една млада, стройна Трепетлика. Тя стоеше на пътя му – красива, млада, жизнерадостна и листенцата й трепкаха щастливо под нежната ласка на ветреца. Сърцето на Бръшлянът сякаш спря за миг, после запърха щастливо и развълнувано в гърдите му като палава пеперуда. Целият устремен към нея, той се протегна и запълзя, отначало плахо и неуверено, а после, добил кураж, смело обви телцето й и я притисна жадно в обятията си:
„Ето го моето спасение! Ето кой ще ме откъсне от унизителното ми положение и ще ме изкачи до върховете! Трябва само здраво да се вкопча в тази горда красавица, преди да ме е отхвърлила.“
Но Трепетликата дори не забеляза, че е станала обект на неговите страстни желания. Цялото й внимание бе съсредоточено в слънцето. Тя беше влюбена в него. Цялата трептеше, а душата й летеше на крилете на красиви и смели мечти, в които главните герои бяха тя и любимото й Слънце.
А в това време Бръшлянът се увиваше около нея, впиваше жадните си устни в мла-дото й тяло и пиеше с наслада от жизнената й енергия.
- Обичам те! Обичам те, моя сладка красавице! – шепнеше й задъхано Бръшлянът, протягаше се, свиваше алчната си прегръдка и пълзеше все по-нагоре, към върха й, към позлатената й от гальовното Слънце корона. – Сигурен съм, че с теб сме родени и предопределени един за друг. Ние ще се слеем в едно, защото аз те избрах за своя любима. Ще те държа в прегръдките си здраво до края на дните си, защото вече не мога да си представя живота без тебе, моя сладка красавице, мой живот!...
Лятото вече беше в разгара си. Над полето сред трептящата мараня се носеше сладкия дъх на зрели жита. Щурците свиреха вдъхновено и славеха благословения човешки труд. Денем сладкопойни птички, свили гнезда сред клоните на Трепетликата, й пееха най-хубавите си любовни песни, а нощем, под ярките звезди, свежият ветрец галеше челото й и й нашепваше красиви легенди за страст и пламенни чувства, които омайваха сетивата й…
И макар, че тя изобщо не му обръщаше внимание, ревнивият Бръшлян не спираше да й говори:
- Мила моя, обърни погледа си към мен! Обичай мен! Не мечтай за невъзможно-то! Слънцето не може да бъде твой любим. То е толкова далеко, то е на всички. Всички го обичат и го искат за себе си. То дарява всички по равно с ласките си, но си остава недостижимо за земните създания. А аз съм тук. Аз съм изцяло твой. Погледни ме, отвори ми сърцето си, дари ме с обичта и верността си и ние ще бъдем заедно докато смъртта ни раздели.
„Докато смъртта ни раздели!“ – пророчески се оказаха тези думи. Пагубна беше неговата егоистична „любов“ за младата Трепетлика. Самовлюбен и ревнив, Бръшлянът се увиваше здраво около нея, задушаваше я в обятията си, хранеше се с нейните жизнени сокове, укрепваше, разклоняваше се и се стремеше все по-нагоре и все по-нависоко… Сега не беше онова хилаво жалко растение, което пълзеше унило по сухата земя, а беше израснал – силен, гъвкав, самоуверен и сигурен, че е неустоим красавец, успял да промени собствената си съдба и съдбата на Трепетликата, с която вече се смяташе обвързан завинаги.
Уви, той не знаеше, че в такива „любовни“ връзки, понятия като „завинаги“ не звучат правдоподобно. Те са просто невъзможни.
Трепетликата започна да линее пред очите му. Посърнаха, клюмнаха и се све-доха безжизнени към земята клонките й. Жизнерадостните й лъскави листенца изгубиха блясъка си, пожълтяха, сгърчиха се и закапаха около приведения й от тежестта на натрапника неукрепнал още ствол като горестни сълзи. Тя спря да вдига чело нагоре, към лазурната синева на небето и да търси жадно с поглед любимото си Слънце. Притихна, изтощена, останала без сили, предаде се и се остави на погубващата я прегръдка на Бръшляна. Спря да расте, сви се безпомощно в сенките на израсналите на воля наоко-ло дървета и полека-полека започна да съхне.
Помръкна отново душата на Бръшляна, гняв и разочарование като хладни змии пропълзяха в душата му:
- Неблагодарнице, как можа да ме предадеш, да ме изоставиш тъкмо, когато взел сили от любовта си към теб, се издигнах толкова високо и скъсих разстоянието между себе си и небесното светило! Ти не оцени чувствата ми, прекъсна поривите ми, уби мечтата ми! Мразя те! Ти спря устрема ми и ми отне надеждите, опората, лиши ме от жизнена енергия. Без тебе не мога да вървя напред, да се изкачвам към висините.
- Жалък, нагъл, нещастнико! Ти си този, който прекърши устрема и уби мечтите й! Ти погуби младостта й и й отне най-ценното, което имаше - живота! „Любов“ като твоята е истинско проклятие. За тебе това младо, невинно и жизнерадостно създание беше просто средство да се издигнеш над низшия си произход, да промениш съдбата си на всяка цена. Дори с цената на нейната смърт!
- И какво от това? – нагло извика Бръшлянът. Явно съм надценил нейните качества, излъгал съм се в надеждите си за нейната издръжливост. А и тя не е единствената млада красавица, достойна да бъде обект на моите страстни чувства? Гората е пълна с млади, неопитни фиданки, а аз имам и мотив, и търпение, и най-вече сили до допълзя отново до една от тях и да започна отново изкачването си към върховете.
И нашият „ любвеобилен“ Бръшлян пусна едно от своите гъвкави и алчни разклонения и запълзя като отровна змия по земята към следващата жертва на егоистичната си „любов“.
ПЛЮЩ
Перевод с болгарского на руский язык: Виолета Божилова
Плющ уныло полз по земле и проклинал судьбу за то, что уготовила ему такую жалкую долю:
- Разве не есть несправедливо, - огорченно вздыхал он, - родиться среди бурьяна и незначительных, невзрачных травок, волочиться среди них вроде гадкой улитки, вытягивать свой изящный, гибкий стан по этой невидевшей света тенистой поляне в то время, как я чувствую, что рожден для другой жизни? Ах, как я мечтаю подняться высоко-высоко к синему небу и яркому солнцу, обворожить всех своей красотой, занять место, которое, я в это верю, мне положено! Хочу, чтобы меня видели! Хочу, чтобы мной восхищались! Хочу испытать удовольствие и радость стоять выше над этими жалкими травами и этой мрачной поляной. Так повторял как мантру свои жалобы и мечты недовольный Плющ, убежденный, что родился он для великих дел и, что он достоин быть украшением этого света Божьего.
Однажды самовлюбленный наш герой достиг одной молодой стройной Осинки. Она стояла на его пути - красивая, молодая, жизнерадостная и ее листочки трепетали под нежной лаской ветерка. Сердце Плюща как будто на миг остановилось, а потом забилось счастливо и взволнованно в его груди, как бьется крылями озорная бабочка. Весь устремленный к ней, он протянулся и стал ползти, сначала робко и неуверенно, а потом, приобретив отвагу, смело обвил ее тельце и жадно прижал ее в свои объятия:
“Вот мое спасение! Вот кто оторвет меня от унизительного моего положения и поднимет меня до вершин! Надо только крепко вцепиться в эту гордую красавицу, до того, как она меня не отбросила бы.”
Но Осинка даже не заметила, что стала объектом его страстных желаний. Все ее внимание было сосредоточено на солнце. Она была влюблена в него. Вся трепетала, а душа ее летела на крылях красивой и смелой мечты, в которой главными героями были она и ее любимое Солнце.
А в это время Плющ вился вокруг нее, впивал свои жадные губы в ее молодое тело и пил с насладой ее жизненную энергию.
- Люблю тебя!Люблю тебя, сладкая моя красавица!- шептал задыхавшись Плющ, протягивался, заключал жадное свое объятие и полз все выше, к ее вершине, к ее позолоченную ласкающим ее Солнцем корону.
- Я уверен, что мы с тобой созданы и предопределены друг для друга. Мы сольемся в единое целое, потому что я выбрал тебя быть моей любимой. Я буду крепко держать тебя в моих объятиях до конца своих дней, ибо уже не могу представить себе жизнь без тебя, моя сладкая красавица, жизнь моя!..
Лето было уже в своем полном разгаре. Над полем среди трепещущего марева носился сладкий запах спелых хлебов. Сверчки играли вдохновенно, как будто восхваляя благословенный человеческий труд. Днем сладкопойные птички, свившие гнезда в ветках Осинки, пели ей свои лучшие любовные песни, а ночью под яркими звездами свежий ветерок ласкал ее листья и нашептывал ей красивые легенды о страсти и пламенных чувствах, которые очаровывали ее душу...
И хотя она не обращала на него внимания, ревнивый Плющ не кончал ей говорить:
- Милая моя, обрати свой взгляд на меня! Люби меня! Не мечтай о невозможном!Солнце не может быть твоим любимым. Оно так далеко, оно для всех. Все его хотят для себя. Оно дарит свои ласки всем поровну, но оно недостижимо для земных созданий. А я здесь. Я весь твой. Посмотри на меня, открой для меня свое сердце, дари меня своей любовью и верностью, и мы будем вместе , пока смерть нас не разлучит.
“Пока смерть нас не разлучит!” - пророческими оказались эти слова. Пагубной была его эгоистическая “любовь” для молодой Осинушки. Самовлюбленный и ревнивый, Плющ вился крепко вокруг нее, душил ее в своих объятиях, питался ее жизненными соками, укреплял себя, разветвлялся и стремился все выше и выше... Он теперь не был уже то хилое, никчемное растение, ползшее уныло по сухой земле, а вырос сильным, гибким, самоуверенным, поверившим, что он неустоимый красавец, успевший изменить собственную судьбу и судьбу Осинки, с которой уже считался обвязанным навсегда.
Увы, он не знал, что в таких “любовных” связях понятия, как “навсегда” звучат неправдоподобно. Они просто невозможны.
Осинка стала увядать на его глазах. Поблекли, начали чахнуть и свелись безжизненными к земле ее ветви. Ее жизнерадостные, будто лощеные листочки потеряли свой блеск, пожелтели, скорчились и закапали вокруг приведенного под тяжестью навязчивого незваного сожителя неукрепшего еще ее ствола, словно горькие слезы. Она больше не поднимала свою корону наверх к лазурной синеве неба, чтобы искать жадным взглядом любимого Солнца. Притихла, оставшись без сил, истощенная предала себя губительному объятию Плюща. Она больше не росла, беспомощно согнулась в тени выросших вокруг нее на волю другие деревья и мало-помалу стала сохнуть.
Померкла снова душа Плюща, гнев и разочарование, словно холодные змеи вползли в нее:
- Неблагодарная, как ты могла предать меня, бросить как раз когда я, взявши силы из любви к тебе, поднялся так высоко и сократил расстояние между собой и небесным светилом! Ты не оценила мои чувства, прервала мои порывы, убила мою мечту! Ненавижу тебя! Ты остановила мое стремление и отняла мои надежды, опору, лишила меня жизненной энергии. Без тебя я не могу идти вперед, взбираться на высоты.
- Жалкий, наглый негодяй! Это ты тот, который переломил стремление и убил ее мечты! Ты загубил ее молодость и отнял у нее самое ценное , что было у нее - жизнь! “Любовь” как твоя - настоящее проклятие. Для тебя это молодое, невинное и жизнерадостное создание было просто средством подняться над своим низшим происхождением, изменить свою судьбу любой ценой. Даже ценой ее смерти!
-Ну, и что от этого? - нагло крикнул Плющ. - Стало быть, я надценил ее качества, обманул себя в надеждах насчет ее выдержки. Да и она не единственная молодая красавица, достойная быть объектом моих страстных чувств? Лес полон молодыми, неопытными побегами, а у меня и мотив, и терпение, и, более того, сил доползти снова до одного из них и начать снова свой подъем к вершинам.
И наш “любвеобильный” Плющ пустил одно из своих гибких разветвлений и стал ползти, как гадюка, по земле к следующей жертве своей эгоистической “любви”.