В 15-ть лет я, как, наверно, и многие мои сверстники, влюбился. Не могу сказать, что до этого момента мне никто не нравился. Напротив, к девочкам я был неравнодушен еще с детсадовского возраста. Я говорю «влюбился» потому что то, что я начал испытывать в 15-ть, ранее было мне неведомо. Ее звали Оля. Она училась в 8-ом, я же тогда учился в 9-ом классе. Оля была невысокой шатенкой с поразительно идеальными женскими пропорциями. Сначала она мне просто нравилась, но потом я стал замечать, что испытываю к ней несколько иные чувства, чем прежде к другим девочкам. Школа у нас была большой, и, довольно часто наши классы одновременно оказывались вместе в спортивном зале. Когда это происходило, самым большим удовольствием для меня составляло смотреть, как девочки играют в баскетбол. Оля занималась этим видом спорта, и наблюдать за ней в игре оказывалось очень увлекательно. Стройная, гибкая, невероятно красивая, уверенно держащаяся на площадке – она вызывала у меня восхищение. Я завороженно смотрел на нее в эти минуты, не отрывая глаз. Мой юный романтический мозг дорисовывал в уме картину, потрясающей во всех отношениях, девушки. Мне казалось, что она обязательно должна быть умной, веселой, поющей, танцующей, говорящей на французском языке, играющей на гитаре и изысканно изъясняющейся.
Я мечтал о том, чтобы с ней познакомиться. Конечно, мне хотелось бы, чтобы наше знакомство произошло, как в лучших детективных романах. Например, тонущую Олю я вытаскиваю из реки, или, отбиваю от распоясавшихся хулиганов. Естественно, что я тут же становлюсь рыцарем ее сердца. В знак благодарности она меня целует и … Дальше у нас все хорошо. Но таких моментов можно было бы ждать до конца жизни. Были и более прозаические варианты. На школьном танцевальном вечере пригласить ее на медленный танец, познакомиться и позвать в кино. Или, подождать у магазина и помочь донести сумку с продуктами. По дороге домой увлечь ее занимательной беседой, расположить к себе и … дальше опять все хорошо. Но на вечер она могла не пойти, а продукты могли купить и родители. Я долго ломал голову над этой проблемой, и нашел, как мне казалось, единственно верное решение. В классе Оли учился мой знакомый, пацан из соседнего дома. Я решил написать ей письмо и, не подписываясь, передать через него. И чтобы он, само собой, тоже меня не выдавал. Мол, один человек просил тебе передать. Как зовут – не знаю. Где живет – понятия не имею. Где учится – одному Богу известно. Сергей, этот парень, сначала мялся, но я намекнул ему на мужскую солидарность, и он согласился мне помочь. Я еще тогда не знал, что выйдет из этого письма. Как Оля отреагирует на него? Станет ли на него отвечать? А вдруг она даже не будет его читать и отдаст назад? Или просто порвет? И вообще, может, у нее уже есть мальчик, с которым она встречается? Тогда нужно было составить текст таким образом, чтобы дать понять, что, с одной стороны, девушка мне небезразлична и хотелось бы более тесного контакта, но, в случае отрицательного результата, остаться неизвестным и потихоньку уйти в сторону. Вроде, как, не хотите – как хотите. Не особо-то и расстроимся. В таких грустных сомнениях я начал писать свое любовное послание. Много времени ушло на грамотное составление текста. Я несколько раз его переписывал. В итоге, у меня получилось следующее: «Дорогая Оля! Ты мне очень нравишься. И я бы очень хотел с тобой дружить. Если тебе небезразлично, кто написал тебе, то отдай ответ Сергею. А если у тебя уже есть парень, то просто порви это письмо».
Утром, встретив Серегу в школе, я отдал ему записку и пошел на уроки. Я думал, что ответ придет через день-другой. Но он не заставил себя ждать. Уже после второго урока ко мне в класс влетел Сергей, быстро мне сунул бумажку в руки: «Это тебе. От нее». И побежал обратно. «Чтобы она не догадалась, к кому я заходил», - шепнул он мне на бегу. Письмо от Оли жгло мне руку. Кровь прилила к голове. «Ух, ты! Она написала ответ! Значит, ей не безразлично! Значит, у нее никого нет». Я не мог дождаться окончания уроков. Ведь на занятиях я не мог его прочесть. Во-первых, чтобы никто из одноклассников не увидел. А во-вторых, чтобы, не дай Бог, не отобрал учитель. Только дома, закрывшись в своей комнате, в спокойной обстановке, я прочитал письмо. «Здравствуй, таинственный незнакомец! Когда я прочитала твое письмо, то была приятно удивлена. Не думала, что кто-то так еще пытается познакомиться с девушкой. Сижу, теперь, и гадаю, кто бы это мог быть? Ты напиши хотя бы, в какой школе ты учишься? В каком классе? Очень хотелось знать о тебе побольше. Надеюсь, в следующем письме ты расскажешь о себе». Как я был рад этому ответу! Я пел и танцевал. Я десятки раз перечитывал драгоценное письмо. Я прикладывал его к своей груди. Я ощущал себя так, словно Оля призналась мне в ответных чувствах.
Потом, когда первая эйфория прошла, я стал рассуждать. С одной стороны, я, конечно, радовался, что Оля мне ответила. А с другой, этим ответом она меня поставила в тупик. Что я ей мог рассказать о себе такого, чтобы она сразу не догадалась «откуда ветер дует»? Пришлось отвечать пространными фразами ни о чем. «Мол, так и так, учусь в школе. На год старше тебя. Занимаюсь спортом. Люблю музыку». «Почтовый голубь» отнес мое письмо на следующий день. Ответ пришел незамедлительно. В нем говорилось, что таким образом она общаться больше не желает, что ей не хочется писать в никуда, и что, если я не назову свое имя, больше она отвечать не будет. Ультиматум поставил меня перед выбором: либо открыться своей возлюбленной, либо потерять ее. Называть себя мне ужасно не хотелось, но и потерять Олю я не мог. Помучившись до вечера, я принял решение. Открыться! Но не сразу. Еще немного потянуть время. Сохранить, так сказать, интригу. Я назначил на следующий день Оле встречу в парке в четыре часа. Там я и решил предстать пред ней во всей красе. Четыре часа дня – это время, когда в парке, практически, никого не бывает. Так что ошибиться или не заметить друг друга будет невозможно.
Сказать, что я волновался перед свиданием – значит, не сказать ничего. Уже с утра меня трепало как в лихорадке. Я не мог ничего есть, был невнимателен и на уроках отвечал невпопад. Одноклассники, видя мое состояние, старались меня не трогать. Перед встречей я критически себя осмотрел, тщательно пригладил волосы. Нашел, что выгляжу «на уровне», и поехал в парк … на велосипеде. Да, именно так! Ничего более идиотского я придумать не мог. Я просто предусмотрел вариант, что, может быть, она одумается и не придет. А я, вроде как, просто катаюсь на велосипеде.
Оля пришла точно к назначенному времени. Я видел ее, спрятавшись за соседним деревом. Вероятно, она тоже переживала и мучилась сомнениями по поводу того, кто же окажется сейчас перед нею. Это было заметно по ее выражению лица и неуверенным шагам. Я подошел к ней и деревянным языком промямлил: «Привет, Оля. Это я написал тебе письмо». Знаете, что она ответила? Ни за что не догадаетесь! Она сказала:«Я так и думала». Она так и думала? Как? Как она могла догадаться, что это буду я? В школе было 4 класса, которые учились на год старше ее. И она среди всех вычислила меня? У меня, что, на лбу было написано: « Я люблю Олю Ш. из 8-го «А»?
Мы стояли на месте, и я не знал, что делать дальше. Пауза затянулась. «Может, пройдемся?» - предложила Оля. Мы медленно двинулись по аллеям парка. Она – с веточкой клена в руке, а я – со своим дурацким велосипедом. Мы шли и молчали. Я понимал, что надо брать инициативу в свои руки, но ничего не мог придумать. Мой поганый язык, обычно болтающий без умолку, почему-то на этот раз прилип к нёбу и не выдавал ни звука. Весельчак и балагур в компании, я, как будто вмиг отупел и забыл все слова. Я не мог вспомнить ни одной истории, ни одного смешного случая. Я не знал, о чем поговорить с девушкой, чтобы как-то ее заинтересовать. Мне казалось, что всё, что я скажу, будет выглядеть по-идиотски. Ну, не спрашивать же на самом деле у нее «который час» или «сколько градусов ниже нуля»? Как назло, в голову приходили только фразы из известных фильмов: « Вы не подскажете, как пройти в библиотеку?» и «У вас на стройке несчастные случаи были?» Теперь-то я понимаю, что выглядел по-идиотски как раз тогда, когда всю дорогу шел молча. Это было мое первое свидание в жизни. И я абсолютно не понимал, как себя вести. Я мучительно перебирал в уме то, о чем бы с ней можно было поговорить, но к своему ужасу, не находил ничего подходящего. Я так переживал перед этой встречей, что совершенно к ней не подготовился. Как я жалел, что не выучил ни одного лирического стишка, ни умных фраз какого-нибудь философа, не подобрал подходящих тем для разговора. Я знаю, что есть люди, которым такая подготовка совершенно не нужна. Но такому остолопу, как я, можно было и поднапрячься.
Мы обошли весь парк, и за этот время перекинулись всего лишь парой-тройкой фраз. Причем, говорить начинала Оля; а я лишь что-то невнятно отвечал. «Ну, ладно. Давай прощаться. Пока», - невесело сказала она у ворот парка. «Пока», - уныло протянул я. Оля медленной, очень грациозной походкой уходила от меня вдаль. А я стоял и смотрел ей вслед, и жуткое оцепенение, державшее меня последний час, потихонечку отпускало.
Вернувшись домой, я вздохнул с облегчением. Ощущение было такое, что я скинул с себя огромный груз. «Так, ладно, - думал я. – Ничего страшного. Первый блин - комом. Пустяки. Завтра напишу ей письмо, в котором всё объясню. Попрошу прощение за неудачное свидание, и назначу новое. А к нему-то, уж, я подготовлюсь более серьезно». Но объяснять ничего не пришлось. На следующий день Сергей передал мне от Оли записку. «Думаю, что нам не стоит больше встречаться. Я не против завести отношения с парнем. Но не могу дружить с египетским сфинксом. Заведи себе спортсменку, с которой будете вместе гонять на велосипедах и играть в «молчанку», уставившись друг на друга».
За окном цвел и пахнул апрель. На деревьях появлялись первые почки. Сквозь согретую почву пробивалась трава. Солнышко грело все сильней. В небе радостно щебетали птицы. В душах молодых людей и девушек просыпалась любовь. А вот моя романтическая история, как это не парадоксально, скоропостижно закончилась, едва успев начаться.