издохшему рунету
В то лето мы работали с Карлосом в Пасадене, попав в очередную черную полосу наших скитаний, как - то в придорожной забегаловке, где мы медленно тянули какой - то кислый кофе из бумажных стаканчиков, вяло разглядывая отвисшие телеса местных красоток, щеголявших ковбойскими сапогами и насквозь пропотевшими платьями, озираясь и не решаясь подать идею грабануть наконец бензоколонку и уехать на курорт дяди Сэма, помнится, я еще цитировал О * Генри, но тут к нам подсел дерганый латинос в яркой гавайской рубахе навыпуск, с небрежной щеточкой усиков под вздернутым носом, вот он - то и предложил работу. Карлос кивнул и так мы оказались в самом странном месте, где нам когда - либо приходилось бывать. Двоюродный дядька Карлоса, которого называли почтительным полушепотом сеньором Рамиресом, снял или арендовал, может, просто забрал за долги, мы этого не знали, да и плевать нам было, в общем, заимел этот Рамирес полузаброшенную ферму, где когда - то выращивали диких ослов онагров для Белого Дома, это еще при Тедди Рузвельте было, соседский старик из индейцев сиу, вечно торчавший на своей веранде с погасшей трубкой, говорил, что тогда онагров вовсю использовали ребята из Вашингтона, конечно, причесывали и переодевали в костюмы от " Братьев Брукс " за двадцать долларов, но на заседаниях Сената никто и не замечал никакой разницы ; жаль, что все развалилось при втором Рузвельте. Тут старикан ругался, шипя неизвестные мне ругательства на каком - то цвикающем языке, проклиная долбанного коммуниста, сменившего онагров на опоссумов, поэтому, успокаиваясь говорил индеец, и процветают эти жалкие ублюдки из Виннипега, наловчились поставлять опоссумов пневматической почтой. Я ничего не понимал из его россказней, просто отлынивал от работы, наведываясь на ярко освещенную солнцем веранду, где постоянно сидел в кресле - качалке этот старик, сидел с ним рядом, сворачивая самокрутки и слушая бесконечные истории без начала и конца, погружаясь в полудрему и мечтая о чем - то недоформированном, то мне хотелось сбить на машине оленя, хотя у меня не было машины, а то и податься в монахи Шаолиня, хотя денег на проезд до Китая у меня тоже не было. Так вот, на этой ферме кучка неудачников, собранная Карлосом - вы не путайте Карлосов, один мой приятель, а второй тот, что подкатил к нам в забегаловке, я - то различаю их, а вам лучше понять раз и навсегда, что второй Карлос - другой, племянник этого самого Рамиреса, конечно, удобнее было бы называть их как - то по - разному, но я рассказываю так, как было, а я называл их просто Карлосами, зная отчетливо, кто из них кто - по всему штату, занималась столь странным делом, что даже служба шерифа предпочитала не вмешиваться, а я до сих пор не понимаю, какого хера мы там делали. Каждое утро в пять часов к ржавым воротам фермы подкатывал здоровенный грузовик, рефрижератор, что ли, жопастый водила в грязной бейсболке плевал в окно, пока ему отворяли ворота, потом заезжал и парочка нигеров разгружала его хренову фуру. Мертвецов. Там были разной степени свежести мертвецы, некоторые новенькие, как сверкающие десятицентовики, обмытые и чистенькие, но попадались и совсем негодные покойники, полуразложившиеся, вонючие, гадкие. Нигеры укладывали их ровным штабелем прямо во дворе, отходили на пару метров и садились на корточки, терпеливо ожидая второй грузовик, что приезжал часа через два или три. Громко щелкая бичом Карлос выгонял низкорослых вьетнамцев, они сидели безвылазно в подвале, а теперь он их выгонял, подгоняя пинками и этим бичом, кожаным, он еще хвастал, что Уэйн этим самым бичом вышиб однажды сигару из губ Синатры, кто знает, может, так оно и было. Вьетнамцы набрасывались на мертвецов и приникали к их носам, высасывая сопли, а мы с Карлосом ходили меж них с пластиковыми ведерками, куда они время от времени сплевывали высосанное. Карлос говорил, что русская мафия из кагебешников высоко ценит этот продукт, каждую пятницу на мидовском самолете прилетал какой - то важный чин из русского правительства и загружал ведерки в самолет, расплачиваясь с Карлосом свежесрезанными усами. Особо ценились седые усы, заслуженные, как называл их Карлос, жидовские усы, тут Карлос сплевывал от омерзения и делал пальцами правой руки рогульку, отгоняя демонов. Мы не знали, куда усы шли дальше, но судя по новехонькому кабриолету Карлоса - дело процветало. А Рамиреса мы так ни разу и не увидели.
Да, было дело. Мы продержались там три дня, я пришил старика опасной бритвой и украл его трубку, продал ее в Онтарио какому - то эмигранту за сорок центов, а Карлос остался в пустыне. Засох и стал достопримечательностью. К нему теперь туристов водят, еще один бизнес Рамиреса, как говорят, даже русские, бывает, прилетают со всеми своими домочадцами, осматривают Карлоса и долго качают головами.
Много странного я видел за свою жизнь, но этот случай врезался в память особенно, я до сих пор ломаю голову : а на хера мексиканцам усы ?